Просто, наивно и случайно...

Омерзительная темнота. Жадные фонари, вы вновь обделили меня светом, который сейчас так необходим. Лужи, впрочем какая разница теперь, все равно вся насквозь промокла. Штаны нелепо волокутся по асфальту, который не способен ни на что кроме того, чтобы издавать противный запах пыли. Но уже все равно, безнадежно... Изменить что-то нельзя... Одна, осталась без всего, что было...вещи потеряны, люди словно испарились из жизни. Слова ничего больше не значат, они летят в пустоту. Одиннадцать...Я не дома, вероятно, это о чем-нибудь говорит...не вернусь домой, там не ждут, а где собственно ждут ... "«Ты ставишь втихоря капканы на баранов», - напевала она себе под нос. Одиночество убило меня. В кого вы меня превратили. Никогда прежде я никого не винила в своих проблемах, но теперь уже не важно, кто виноват, результат очевиден, я одна, и некуда пойти, остается только умываться дождем и довольствоваться светом коварных фонарей. Да какого черта все они от меня хотят, молчат и ничего не объясняют, со мной все нормально, просто все вокруг решили поиздеваться. Гадкие ничтожества, как я вас всех ненавижу, отвалите все на хрен, в жизни у меня не было проблем, пока вы не появились. Будьте вы прокляты, убогие уроды, не могу вам желать ничего кроме смерти. И сама жить не могу, все умерло давно, задеть меня невозможно ничем. Хватит. Кончено.
     Она бежала по лужам, забыв про дождь и фонари, ее одолевало желание оказаться в пустоте, там, где никто не найдет и не будет надоедать глупыми вопросами. И только любимая мелодия назойливо вертелась в сознании: «Делай что захочешь, и не будет стыдно»… Это было все, что стучало в ней… нет, не сердце, а только песни все еще заставляли ее дышать.
     «Девушка, у вас шарф упал» - старая бабка, стоя под зонтом, протягивала ей мокрую грязную тряпку. «Очень надо» – рявкнула она, продолжая злобно разглядывать пожилую женщину. «Девушка, встаньте под зонт». «Только тебя не спросила. Охота вам лезть в чужие дела. Ну и пусть, что промокну, и пусть шарф в мусор превратился, какое тебе дело. Что вы все вечно вглядываетесь, вслушиваетесь, все равно истинного смысла не понимаете». Она кричала так, словно крик был ее последним спасением, ничто не могло остановить этого вопля души, сокрушающего тихую улочку.
    «Едем не спеша, катимся в хромом трамвае, лучше не мешай, я сегодня умираю» – всем, что спасало, были песни. Дрожащими руками она развязала ленточку в волосах и завязала тугой узел на руке, внезапно появились силы, и она приложив все усилия, перетянула запястье, боль успокаивала. Двигаясь вверх по улице, ее охватывало странное чувство ненависти ко всему, что попадалось на глаза, она хватала камушки на дороге и бросала их в окна и витрины. В окнах квартир стали зажигаться огни, люди выглядывали и кричали. Она же дразня, орала что-то в ответ и убегала. Бежала, что есть сил, пока на дорогу не вышел мужчина, лет сорока… «Дура, куда несешься? Что тебе не имется, на часы хоть посмотри, за шлюху примут и не пикнешь!». «Плевать я на вас хотела. Вы видать первым хотите быть, нате берите, у меня ничего нет, мне нечего терять. Забирайте какая есть, я даже слова не скажу». «Вот дура». Он развернулся и пошел в обратную от нее сторону, но девушку это явно бесило. Сознание было не подвластно ей, она кричала, посылала этого мужика матом и не могла успокоится, он стал первым объектом ненависти, в нем слились все люди, которые причинили ей боль, все те, кого ей так не хотелось видеть сейчас.
«Ублюдошный. Что ты поришь? Ну и пусть шалава, ну и пусть имеют все, кому не лень, тут уже нечего брать, все раздавлено в лепешку, а такие как ты и рады, смотреть на то, как люди загибаются. Вы меня бросили, плевали на меня, смеялись, говорили, что я странная, а сами оказались чудовищами. Я вас ненавижу, вы уничтожили все светлое, что во мне было.»
     Ее крик продолжался. Она отступала куда-то в переулок, продолжая рассуждать о своей жизни и людях, которых больше нет рядом, ни мысли сожаления. Она орала  в пустоту, но уж очень хотелось верить, что кто-то весь этот бред слышит. Когда слова кончились, вновь запела «Все будет очень быстро, не отпускай таксиста, никто не пострадает, всем лежать».
     «Осторожно», - грубо сказал такой знакомый голос. «Смотри куда идешь». Она смотрела ему в глаза, ей казалось, что упала бы тут перед ним, хоть в лужу, хоть в кучу дерьма и ревела бы что есть сил. Но она просто смотрела в его зеленые глаза «Вокруг темно и можно разбиться, не хочется, но это случится», - шептала она.
Он улыбнулся. Ему тоже хотелось все крушить вокруг, так же хотелось кричать и убежать от всего на свете, а тут она, стоит и шепчет еле дыша текст его песни. Он даже немного вздрогнул, рассмотрев ее как следует: мокрая, непонятно какого возраста девчонка, с опухшей от ленточки рукой. «Что с рукой-то сделала? Давай помогу». Он аккуратно взял ее дрожащую от холода руку и развязал удавку, рука была в пару раз больше другой. Нежно и трепетно он держал ее руку в своих сильных пальцах, прикладывая эту незатейливую конструкцию к своей щеке. Хотелось плакать, не ей, а ему. Они смотрели друг на друга, как на спасение. «Ты зачем с концерта убежал?», - набравшись смелости спросила она. «А почему ты не там?». «Билет украли». И она, больше ни о чем не думая, уперлась носом в его плечо, а потом спокойно обняла, как любимую мягкую игрушку. Они стояли молча минут десять. Вокруг не было ничего: ни дождя, ни фонарей, только они двое. «Нет больше сил, меня никто не слышит, наверное, это только мне кажется, что издаю какие-то звуки, а на самом деле, все впустую». Она подняла голову.
«Как бы я хотела тебе сказать, как люблю тебя, у меня в жизни кроме твоих песен ничего не осталось, а ты тут такие глупости говоришь», - вертелось у нее в голове. Но она молчала. «Тебе далеко?». «Мне некуда идти». «А может просто не хочешь?». «Меня никто не ждет». «Почему ты здесь? Просто оттого, что не хватает понимания, друзья отвернулись, родители, словно с дугой планеты?». «У меня никого нет», - упрямо твердила она. «Позвони матери», - он протянул ей мобильный телефон. Девушка благодарно кивнула. Детскими ничего не ощущающими пальчиками она набрала номер. Встревоженный голос матери, сквозь слезы и крики: ты где? немедленно домой? Давно не получала?. «Я не вернусь», - спокойно сказала она и нажала на кнопку окончания разговора, протянула трубку своему спутнику и ничего не сказала, ни спасибо, ничего, просто взяла его за руку и посмотрела  на него, словно преданная собака, готовая голодать и мокнуть под дождем, только бы быть рядом с хозяином. Ей так нравилось сжимать в своих хрупких ладошках его руки, казалось, будто он уведет ее туда, где она сможет тихо мирно уснуть у него на плече. «Поехали в Таганрог…»,- внезапно крикнула она, именно крикнула, да так, что по началу он даже вздрогнул. Взглянул на нее, как на родную, обнял так, что она даже смогла спрятаться в его куртку, и поцеловал, сперва в щеки потом в лоб, исцеловал все ее детское личико, прижимал к себе ее руки… Они поехали на вокзал…
     В темноте накануне у нее даже не было возможности рассмотреть его, как следует, она просто знала, какой он и ее не волновало, не то, как он выглядит не его возраст. У него тоже не возникало подобных вопросов. Но сидя в зале ожидания вокзала, сонные и мокрые, они напоминали скорее молодого отца-одиночку и глупенькую дочку- шалавку. Под каким углом не смотри, вместе они смотрелись нелепо. Все вокруг обратили на это внимание, кроме самих героев вокзальных обсуждений. Удивительно, у них не возникало желания поесть или принять душ, им было так хорошо вместе, что банальные человеческие потребности отступили на второй план. «Просто такая сильная любовь»,- вот и все, что вертелось у нее в голове. Целыми днями напевая себе под нос песни любимой группы, она даже не могла подумать, что уже привычное невезение обернется таким счастьем. И она уже была благодарна человеку, который украл  билет на его концерт. Словно долгожданное спасение она пришла в его жизнь, случайно оказавшись в переулке, где находился клуб. Он убежал от угнетения, непонимания и обычной усталости и нашел ее.
Она не знала, есть ли у него девушка, но была уверена, что сейчас кроме нее, у него никого нет. И как она была права. Им не потребовалось много слов, чтобы понять все то, что тревожило обоих. Не семейные отношения и даже не влюбленная пара, а просто родные и до боли похожие люди. Приехав в Таганрог, они долго бродили по зоопарку. «Мы потерялись где-то», - шептал давно приевшийся мотив. Они смотрели на животных, проводя глупые параллели с названием группы, в которой он был солистом. Улыбались, прижимались друг к другу, а он все никак не мог понять, как она поняла, что ему так сильно хотелось домой.