каботажное плавание вдоль моих берегов

Мне стали сниться странные сны. То есть они мне и до этого снились не то, чтобы нормальные. Но теперь театр абсурда дает ежедневные представления. И в каждом таком разворачивающемся  представлении всегда есть нечто, что заставляет сердце сжиматься. В привычном стуке слышны перебои. Снятся мои одноклассники, лиц которых я уже и не помню. Дом, где жила моя бабушка, а теперь живет мой отец. Двор детской поликлиники, где я закапывала мертворожденных ежиков. Раздевалка моего детского сада, со шкафчиками, на дверках которых наклеены вишенки-яблочки-цыплята. Что было наклеено на моей дверке? Не помню. Зато я сразу и отчетливо вспомнила название садика – «Яблонька», д/сад №18.
Зачем мне это? Что хочет донести мне  глубоко захороненное прошлое?
Можно записывать готовый сценарий. С раскадровкой. С диалогами и типажами актеров. А я все пытаюсь выкопать в себе суть  чего-то. А ее может и не быть.
Ненавижу весну. Я схожу с ума от ее пакостей, серости, слякоти, внезапного снега и выжигающего глаза солнца. Ненавижу ее запах, действующий на людей как ЛСД. Все ходят с мутными глазами и галлюцинируют. Я пытаюсь спрятаться поглубже, залезть внутрь своего болотца и пережить этот бред. Недавно подруга  спросила – «а ты вообще весной влюблялась?». Нет, весной я только расходилась. Или пыталась существовать незаметно и тихо, если не было сил на  собирание вещей и разъезд с очередным(-ой)… Ни одного романа не началось весной. Хотя начало отношений  летом-осенью-зимой  - тоже не приносит ничего хорошего. Подруга нахмурила психологический лоб и сделала вывод, что весна как время года ассоциируется у меня с тотальным одиночеством. И надо, мол, заякорить себя на позитив. Пришлось перевести разговор на ее диплом и своевременную  весеннюю  влюбленность, и тема моего одиночества умерла тихо и незаметно.
Уже апрель. А я все продолжаю каботажное плавание вдоль своего берега. В полном одиночестве. Моя проблема в подмене. Подмене любви поисками ее смысла. Это разрушает иллюзию отношений катастрофически быстро. Мне просто неинтересно продолжать дальше. Мне неинтересно выстраивать отношения с человеком, когда я отношусь к нему спокойно. Отношения должны  быть. Или нет. Изначально. А потом их, наверное, нужно выстраивать и поддерживать. Нужно развиваться относительно друг друга, врастать в личное пространство, дышать одним воздухом, проникать клеточками, плавится от прикосновений, взрываться от взглядов.
Что же должно  произойти в моем организме, чтобы весь мир хотя бы на мгновение замкнулся на одном человеке? Может  у меня какой-то генетический сбой? Не хватает микроскопической доли вещества для нужной реакции. Но я-то способна вызывать у окружающих такое чувство. И каждый раз хочется извиниться перед человеком, который говорит  мне – «люблю».  Простите, я не виновата. Я не хотела. То есть, я рада, конечно. Мне очень приятно, но может лучше не надо так? Вам будет больно. Вы начнете меня ненавидеть. Нет-нет, это пройдет рано или поздно. Но мне бы не хотелось.
Самое смешное, что я пыталась это сказать. Но никто-никто не дослушал моего монолога даже до середины.
С каждыми новыми отношениями я запутываюсь все больше и больше. Я пытаюсь себя препарировать. Я боюсь начала и боюсь разрыва. Я разучилась чувствовать хоть что-то. Наверное в этом суть всего, что происходит со мной. Подруга назвала это «комплексом Жанны Д’Арк».
- Тебе просто необходимо влюбиться так, чтобы положить себя на жертвенный алтарь во имя искупления твоей несуществующей вины перед всеми, кого ты не любила.
- Слишком запутанно. И слишком просто. Мне не за что себя наказывать. Вполне удовлетворюсь и взаимным чувством. Я вообще-то – за разделенную любовь. Просто не понимаю – как это.
- Ну вспомни.. неужели ты никогда-никогда не сходила с ума от страсти?
- От недоебита скорее..
- Фффуу…. Я же серьезно.
- И я – более чем. Я могу совершенно четко разделить – когда мне интересен  человек как сексуальный объект, а когда я просто хочу с ним поговорить. А можно и совместить. Но чтобы проснуться среди ночи и умирать от нежности, когда этот кто-то сопит тебе в ухо… я, если честно, вообще предпочитаю спать одна.
- Запущенный случай.

В очередной раз напившись до состояния неотличимости Гегеля от Канта, мы расставались, и я шла домой. Всегда одним и тем же маршрутом. Мне было хорошо дома. Тихо и уютно. На холодильнике стояло носатое существо неопределенного пола. Хранитель домашнего очага, подаренный мне другом после Швеции, и переезжающий из жилища в жилище с неименной котомкой и улыбкой на троллячьем лице. Может быть поэтому у меня был дух дома. И друзья, приходившие  вечерами пить пиво и говорить о всяком, с удовольствием оставались на ночь, весело требуя дежурные футболки. И редкие девушки, материализующиеся из виртуального пространства, делили со мной припадки чувственности после-красного-вина.
  Буднично вылезая под утро из аськи, я травилась кофе, и выходила в толпу. И даже метро меня не выводило из трансового состояния. Скорее, наоборот. Люди, с раздражением думающие друг о друге совершенно одинаковые вещи. Вечером, утром… все то же самое. Джаз в наушниках, глаза за очками, самопроизвольно всклокоченные волосы, маскирующиеся под модную укладку. Иногда я всматривалась в свое отражение и не могла определить – кто это. Девушка без возраста, лицо без выражения, взгляд без блеска. Все как у людей. Нечего тешить себя иллюзией непохожести. Здесь как на планете Харис – непохожей не выживешь. Одинаковость – просто способ существования. Увидев себя глазами другого, ни за что не задержала бы взгляд. 
…Вагон качнуло резко и вдруг. Я чертыхнулась про себя и устояла под падающими телами. Человек ежедневно едет в метро и каждый раз удивляется, что его, не держащегося за поручни, роняют на пол. Это из разряда шуток про то, что «зима как всегда наступила внезапно». И каждый раз у меня желание отступить резко в сторону и дать людским тушкам упасть на загаженный пол, а не мне на грудь. Но рефлексы сильнее наших, даже осознанных, желаний. И я в очередной раз принимаю в объятия какую-то девушку. Ага, вагон резко качнет в другую сторону, и она начнет судорожно извиваться, пытаясь достойно выпутаться из моей куртки.
Вагон качнуло, и мы остановились, не долетев до станции. А она все не вскакивала, не бормотала извинения, не… Она смотрела на меня в упор, почти лежа на моих руках и молчала. Я тоже.
- Черт!!! – поезд рванулся с места, и  через  несколько секунд  мы  пытались удержать равновесие. Не отрываясь от жадного изучения друг друга.
- Осторожней, - кажется у меня сел голос…
- Ненавижу метро, - она заправила отросшую челку за ухо. Боже, какое у нее ухо. Мне хотелось надышать в него всяких глупых нежностей.
- Ненавижу весну, - выдохнула я прямо в это ухо.
- Осторожно, двери закрываются, - проникновенно сообщили нам.
- Это была моя станция, - она стояла так близко, что дыхание щекотало мне висок.
- Я знаю.


Я действительно знала. Наверное, я сразу обрела то самое вселенское знание во всем, что касалось этого человечка. Без выхода в астрал я могла рассказать, что она ест по утрам, что пьет вечерами, где гуляет чаще всего и  какой фильм смотрела последний.
Мы вышли на кольцевой, хотя это был самый нелепый маршрут для прогулки по мокрой слякотной Москве. Гулять перед работой и говорить ни о чем. Вокруг было мельтешение лиц и событий. Мы расстались на Арбате. Сразу и неожиданно поняв, что обе опоздали
на работу. И целый день я  существовала в зыбком пространстве нежности. Уже все поняв, но боясь верить. А вечером…