За Гранью Часть первая

Мне бы хотелось самой коротко сказать об этом произведении, дабы не отнимать времени у тех, кому подобные темы чужды и малоинтересны.
Итак, я бы отнесла эту историю скорее к приключениям (но здесь нет такого раздела).
Это не фантастика, потому что здесь очень много реальных фактов, это и не реальность, потому что такого не бывает… :)) 
Это на грани, или немного за ней…
Чудно, необычно, порою смешно… где-то рядом с нами, но не среди нас…
Короче говоря – ЗАЦЕНИ, НАРОД… :)


А как все хорошо начиналось…


Ура! Ура! Ура!
Каникулы - блаженное время, когда можно вот так беззаботно выкинуть из головы все то, что  с таким трудом удалось запихнуть туда нашим учителя за целый год.
С радостью подставить лицо под ласковые лучи июньского солнышка и, не заботясь больше ни о чем, щуриться от удовольствия, отбивая ногами знакомые ритмы любимых песен.
Похоже, что я пришла на место сбора раньше всех, хотя это и не удивительно, учитывая, что я ближе всех живу к площади Пушкина, а желание задерживаться дома при такой погоде и таком настроении - равно нулю.
Быстренько заскочила домой, переоделась, кинула кое-что в рюкзак и вот я здесь.
Как же хорошо. Сейчас подгребут все наши, и оторвемся…
Улет. Драйв. Полная расслабуха.
Кстати…

Тут же всплыла в памяти Бэлка.
Я встретила ее, когда выходила из школы, после экзамена. Она листала конспекты, рассеянно разглядывая написанные там слова и видимо не находила ничего знакомого.
Ну, еще бы!
Все знали, что Бэлка учится плохо. Ну, просто о-о-очень плохо и это несмотря на то, что за все восемь лет, ни разу не пропустила уроков без неуважительной причины.
Не имея возможности объяснить ее неудачи отсутствием на уроках, учителя пыхтя и ворча, перетаскивали ее из класса в класс с одной надеждой, что все это когда-нибудь закончится, и Бэлка уйдет из школы, что называется в «большое плаванье». И хотя багажом знаний ее корабль отяжелен так и не будет, не было никаких сомнений в том, что он не потонет, едва отойдя от пристани.
Бэлка торговала.
И как!
Это был ее дар. Талант. Она была из породы тех людей, что могут продать снег зимой и морскую воду посреди океана.
Торговала она едва ли не с пятого класса и всем подряд: косметикой, вещами, сигаретами, спортивным инвентарем, канцелярскими товарами, то есть всем, что имело спрос среди ее сверстников.
Она имела достаточно мрачную репутацию среди взрослых, поэтому сверстники к ней тянулись валом.
Нелепая, в своем желании одеваться «ни как все», носила чудовищные наряды неведомых эпох и при этом жутко гордилась своей индивидуальностью. Она не красила волосы и не пользовалась косметикой даже на вечеринках, а на все наши уговоры, неизменно отвечала, что, мол, вера не позволяет. Зато, наплевав на веру, вместе со всеми хлестала пиво и дымила, как паровоз.

- Сдала? - Бэлка оторвала взгляд от скучных конспектов.
- Ага.
- Ве-зе-т, - протянула Бэлка с завистью.
- Да ладно, не коптись, вытянут. Нужна ты им, как фантик от конфетки.
- Думаешь?
- Сто пудов.
- Хорошо бы.
- Ты опять последняя пойдешь?
- Угу. Чтоб у них уже сил на меня не осталось.
- Мы сегодня в «Птичке» отрываемся. Не опаздывай.
- Не знаю. Спать, хочу - смерть. Может попозже забегу.
- Да ладно, прими что-нибудь для бодрости из своих запасов, - весело подмигнула ей я, - наверняка уже что-нибудь новенькое сварганила?
- Ну-у, так, – замялась, было Бэлка.
- Да ты что? Правда, что ли? - Я вопросительно подняла брови.
- Есть кое-что.
- Серьезно?
- В пустых бубнилах не замечена. – Важно протянула Бэлка, самодовольно вытягивая  шею.

Что - правда, то правда – впустую трепаться Бэлка не любила.
Она была человеком дела, и даже ее родители вряд ли могли предположить, во что обернется, подарок который передала для внучки бабушка из глухой горной деревушки.
Это была толстенная замусоленная книга, такого огромного формата, что под нее, без проблем, можно было класть вечером брюки, чтобы утром не вспоминать об утюге.
Однако Бэлка оказалась не из ленивых.
Она не закинула фолиант пылиться на высокие антресоли, а скрупулезно изучила содержимое.
В книге были собраны сотни, если не тысячи всевозможных рецептов и заговоров от всех мыслимых и немыслимых болезней и травм, причем как физических, так и душевных.
Быстро сообразив, какое бесценное, проверенное веками и такое модное в последнее время сокровище попало ей в руки, Бэлка засучив рукава начала постигать науку древних знахарей.
Уже через пару месяцев, скупив в аптеках города все травы и настойки, которые там только можно было найти, Бэлка превратила свою комнату в химическую лабораторию, а одноклассников в подопытных мышей.
Кто-то, доведенный до предела сердечными проблемами, принимал ее порошки по доброй воле, уверовав в реальность действия какого-нибудь приворотного зелья.
Кто-то был вынужден на свой страх и риск заливать глаза темной жидкостью, пахнущей нафталином, чтобы предательские веки не прятали от глаз условия контрольной работы, после бессонной разгуляй-ночи.
Кто-то хотел все забыть, кто-то наоборот все вспомнить.
Помогали ее настойки или нет – сказать сложно, но как бы там ни было, зелья срослись с Бэлкой намертво и невольно подчиняясь ее харизме, мы, а потом и вся школа, начали пользоваться Бэлкиным увлечением на все сто процентов.   
Одни просто так - для прикола и ради смеха, другие – вполне серьезно, со слезами на глазах и горькими всхлипами.
Не обошлось и без откровенных скептиков, но… Чего стоит правило без исключения?
По пятницам, после уроков Бэлку накрывала волна учеников, которая на «ура»  расхватывала «порошок смеха», в преддверии вечеринок и дискотек. Не особо зацикливаясь на том, что тот подозрительно напоминал какую-то детскую микстуру...
Короче, будучи далекой от альтруизма, и вложившись для начала по полной, Белка теперь стригла купоны, как траву на газоне и не имела проблем со сбытом товара.
К слову сказать, именно благодаря Бэлке нашу школу минула беда наркомании. Наркодилеры оказались ни в силах соперничать с Бэлкиным варевом, которое было дешево в сравнении с наркотой, а главное не опасно, что подтвердили лабораторные анализы, сделанные некоторыми шустрыми родителями.
В свете последнего, учителя смотрели на Бэлкину деятельность сквозь пальцы, родители скинули с плеч одну из проблем современного мира, а налоговая полиция, как всегда, даже не подозревала о новоявленном олигархе.
Ребята же из школы чувствовали себя крутыми, на всех тусовках, а молодой организм в благодарность за здоровье щедро одаривал всех энергией и адреналином, которого у него, как я теперь понимаю, и без всякой фигни было предостаточно.

- Попробовать что ли? – задумчиво протянула я.
- Конечно. Чего тут думать - кочан накручивать? Бери. После такого напряга - грех не расслабиться.
В этом Бэлка была права. После экзаменов, мозги были закручены в тугие спирали и требовали ослабить хватку. Но и риск был немалый, так как новинки у Бэлки не всегда были безупречны.
- Только поклянись, что это не та дрянь, что была в прошлый раз. Какой-то соплегон. Ни радости, ни покоя - один насморк.
- Да ладно тебе, Мах, сколько ты еще помнить то будешь? Ну, была промашка. Но я же уже извинилась. С перечной мятой и каштаном переборщила. С кем не бывает? Всякий может лопухнутся.
Бэлке явно было неприятно воспоминание, так сильно подмочившие ее репутацию два месяца назад.
- Значит новинка сезона? – тянула я, пытаясь через Бэлкины глаза заглянуть ей в душу и отыскать правду.
- Говорю же - абсолютно новый рецепт. Эксклюзив. Основа - редкий корень из Алтая. 
Бэлкины глаза заблестели, тем особым огоньком, что вспыхивает у любого продавца, поймавшего в свои сети покупателя. Однако, заметив мой мою скептическую ухмылку «кому, мол, гонишь то?» - быстренько спустилась с небес на землю и, затоптав в себе ростки агрессивного маркетинга, добавила.
- Клянусь,  что - правда. Брат достал по случаю у знакомого шамана.
Надо сказать, что все, чем торговала Бэлка, непременно доставал ее брат и всегда по случаю. Причем, учитывая размах ее деятельности, брат этот был либо безумно шустрый, либо их было десять, хотя точно было известно, что Бэлка единственный ребенок в семье.

А я между тем удивленно рассматривала стопочку маленьких кусочков отвратительно-розовой промокашки, зажатой между страницами учебника.
- Ну, ты даешь, Бэлка. Это у тебя кислота, что ли? Ты же наркотиками никогда не занималась?
Та обиженно махнула рукой.
- Да какой это наркотик? Себестоимость просто получилась высокая, в пузырьках выйдет дорого, ну и что бы рентабельность поднять я настойку на промокашку накапала. Понюхай.
Пахло валерьянкой, но Бэлка была мастерицей забивать неприятные запахи своих экспериментов чем-нибудь совершенно безобидным. Запах в принципе ни о чем не говорил.
- И как?
- Работает. На соседях проверила и отцу давала. Он после месячного отчета всегда сам не свой. А тут ничего, вмиг стал как новый.  Да не трясись, я же это сама сделала, из корня травы. Как корень называется - не скажу. Секрет изготовителя – сама понимаешь. Но поверь на слово – все безобидно, как детский сад. Вчера сама от нервов три штуки сожрала, и вот живая. Правда, меня не забрало, всю ночь на унитазе просидела. Ну, ты знаешь!!!…

Да, я знала. Да про это все знали.
Нервные переживания у Бэлки, а экзамены у нее всегда были их апогеем, выливались в чудовищные спазмы в животе, и эта диарея, если прилично выражаться, не снималась никакими таблетками.
Не помогали и ее собственные отвары.
Однако стоило Бэлке успокоиться, и все проходило само собой. По всему выходило, что у нее это психическое, а психика дело тонкое.
В прошлом году она, без взаимности, влюбилась в парня из одиннадцатого класса…
Как ее несло! Страшно вспомнить.
Она похудела на пять килограммов и походила на зеленого человечка с Марса, причем именно предмет ее обожания одним из первых начал потешаться над ее видом обзывая «бледной поганкой».
Ни на шутку перепуганные, продолжительностью болезни, родители уже хотели класть ее в больницу, как совершенно случайно Бэлка увидела своего возлюбленного обнимающегося… с другим юношей.
Диарея прошла тут же. А пареньку, за полгода до выпуска, пришлось переводиться в школу другого района, потому что после выздоровления, мстя обидчику, Бэлка с удовольствием рассказывала всем пикантные подробности увиденного, украшая их собственными фантазиями.

- Ну и почем?
- Бери так. Халява.
- Хм-м. Изменяешь своему принципу: «ВСЕ СТОИТ ДЕНЕГ»
- Это на нервной почве. Ну, бери, бери. Боишься, что ли? Ты же у нас крутая, как кипяток.
Плохо, когда для поддержания имиджа приходиться делать то чего порой и не стоило бы, но репутация - «дама» серьезная и жутко капризная, а потому требует жертв.
Короче, взяла я этот ядовито-розовый лепесток. Сунула его в кармашек рюкзака и, пожелав Бэлке - «ни пуха, ни пера» пошла домой, приодеться к вечеринке, по случаю сдачи экзаменов.

И вот теперь, разомлев на солнышке, я и вспомнила про эту обещающую расслабуху промокашку…
Осторожно ухватив невесомый лепесток двумя пальчиками, достала из кармашка источник предполагаемых наслаждений.
Подумала еще: «ну, надо же иметь такой ядовитый цвет…»
Многоцветной окраски кот, что дремал на краешке скамейки, на которой я сидела, вдруг резко открыл глаза и посмотрел в мою сторону.
Дернул ноздрями. Раз, другой. Затем фыркнул и встал. Выгнулся дугою. Потянулся и уселся, уставившись на меня своими зелеными немигающими глазищами.
«Точно валерьянка, – решила я, – вон котяра ее учуял. Какой с нее толк?»
Засомневалась – то ли съесть, то ли выбросить.
Вот интересно, если бы я тогда разжала пальцы и отдала бумажку ветру, это изменило бы что-нибудь или «. . . Аннушка уже пролила масло. . .»
Но я не разжала пальцы. Решила – «крутая, так крутая» и смело сунула промокашку в рот, которая тут же растаяла на языке без вкуса и запаха.

Вот ведь человеческий максимализм - было хорошо. Нет - мало, надо, чтоб еще лучше было.
Вот она - жадность ненасытная. Во всей своей красе…
Почти сразу отрыгнулось какой-то горечью и зашумело в ушах.
«Идиотка, - пронеслось в голове. Бэлка может и вовсе эту дрянь в рот не брала, решила дать кому-нибудь и посмотреть помрет или нет.
Сколько раз себе говорила. «Думай - потом делай, а не наоборот»».
Перед глазами между тем плыли розовые круги и взрывались зеленые звезды.
Салют, да и только.
- Девушка, Вам плохо? - негромкий голос прозвучал совсем рядом. - Может быть воды?
Я, соглашаясь, замотала головой.
В горле было сухо, как в Сахаре.
Несколько глотков чего-то трудноопределимого на вкус, буквально выдернули меня из накатившего кошмара.
- Легче?
Я повернулась на голос. Рядом сидел старикан, древнего вида, в одежде столь колоритного стиля и цвета, что был похож одновременно на старика Хотабыча из сказки и Сергея Пенкина на сцене.
Люди, проходившие по скверу, ни без удивления разглядывали его, хотя народ на «Пушке» удивить не так просто.
- Перегрелась видать на солнышке. Да?
Сострадания деда казались искренними, но его зеленые глаза, которыми он смотрел мне, казалось прямо в центр черепушки, заставили вдруг напрячься.
- Наверное, - с трудом разлепив губы, прошептала я.
- Выпей еще. Поможет.
Я хотела, было сделать еще пару глотков но, только тут заметив, что пью, вернула бутылку, в которой плескалась какая-то фиолетово-серебристая жидкость.

- Господи, что же это за день такой сегодня. – Обречено сказала я вслух. – Ни одно, так другое.
- Каждый день необычен, неповторим и огромен, как целая жизнь. Просто надо уметь это увидеть, – тут же откликнулся старик, - а, увидев, схватить, что называется, за хвост, чтобы он отдал тебе все, что принес с собою…
- И что же ЭТОТ принес для меня?
- Я не знаю. Но может быть то, что ты уже давно ищешь долгими годами, темными ночами, среди друзей, в журналах, в кино и в жизни. То, что рисуешь в альбомах и видишь во сне?
Я невольно бросила взгляд на CD-плеер, висевший у меня на поясе.
«Интересно, это просто совпадение слов или просвечивающийся сквозь прозрачную крышку плеера диск музыкальной группы, был знаком старику содержанием песен» – невольно подумала я и, подивившись совпадению, посмотрела на старика, который мне хитро улыбался, уже по-другому.
Становилось интереснее.
- И как же научиться это видеть?
- Просто посмотреть вокруг, прежде чем мчатся неведомо куда. Поискать поближе. Глядишь, что-нибудь и под рукой отыщется. Хочешь попробовать это прямо сейчас?
- Прямо сейчас?
- Да.
- Это что еще одна беспроигрышная лотерея? – покачала я головой. - Грешно надувательством-то заниматься, дедуля! Спасибо конечно за помощь, но…  У Вас свои дела, у меня свои. Поболтали и разбежались. Идет.
- Нет.
- То есть?!
- Отказываясь узнать что-то новое, ты, быть может, отказываешься от собственного счастья.
- Цепкий Вы, однако, старикан. Вам бы в «Гербалайфе» работать. Вы не оттуда?
- Нет.
- Ну и что за предложение? В чем суть?
- Посмотри вот туда. – Дед протянул вперед руку, указывая на что-то находящееся через дорогу. – Видишь вон ту надпись на щите?
- «Выставка магических предметов» - это что ли?
- Точно.
- Я не верю в колдовство, ворожбу и прочие умопомрачения какой-нибудь Лилианы.
- Это не важно. Чудеса происходят с нами не зависимо от нашей веры в них…
Я резко замотала головой, вдруг осознав, что дед нарочно меня забалтывает.
Тут же осенило:
- А-а-а, так Вы, наверное, с той самой выставки. Заманиваете простаков?
- Да, там есть дорогие мне предметы, но я вовсе не искал здесь экскурсантов.
- Так Вы - маг?! Колдун?! Прорицатель?! И там сейчас лежат Ваша волшебная палочка, шляпа и магический кристалл?
- Как бы мне не хотелось назвать некоторые вещи своими, – вздохнул старик, - но на самом деле они не принадлежат никому… Для этого они слишком самостоятельны.
- И Вы мне их покажите?
- Тебе с большим удовольствием, чем другим.
- Это почему же?
- Ты очень похожа на одну мою давнюю знакомую, и мне вдруг показалось, что это не случайно и тебе ОН откроет то, что не говорит мне… 

Старик вдруг задумался и последние слова, я скорее не услышала, а прочла по губам. Он покачнулся, словно теряя сознание - разве что не упал. Надо было его как-то выдернуть из этого полуобморока. Из самого себя.
Но не пальцами же, в конце концов, как гипнотизер перед глазами щелкать.
- Похожа? – уцепилась я за первое попавшее слово.
- Как две капли воды, – очнулся дед и как будто пришел в себя. - Правда она любила одеваться в черное и в отличие от тебя очень серьезно увлекалась тем, что вызывает у тебя такой скепсис.
- И где же она теперь?
- Ах, как бы я хотел знать ответ на этот вопрос. – Вздохнул старик, и его глаза опять затуманились, а мысли унеслись куда-то вдаль. – Ведь у нее остался ключ.
- Ключ? От чего?  - Не то что бы мне очень было интересно, от какого комода остался ключ у древней знакомой старика, но  уж больно тот скис.
- Ключ от тайны, которую я пытаюсь раскрыть всю мою жизнь, с самого детства.
- Наверное - это рог Единорога или перо птицы Феникс? – блеснула я своими познаниями мира волшебников.
- Не знаю точно, она никогда не показывала его мне, тогда я был еще ребенком. Она была необычно добра ко мне, и я знал почти все ее тайны, которые не доверяла никому, но все-таки она скрывала от меня ключ. Думаю, что это был другой кристалл, который и являлся катализатором - ключом.
- Другой? Значит, был еще один?
- Да это не важно. – Вдруг словно опомнился от своих мыслей старик. – Это видимо ваше сходство навеяло.
- Заинтриговали.
- Весьма польщен. Так ты зайдешь? Кто знает, может быть еще все случиться?
- А если я пойду туда не сегодня, а, к примеру, завтра.
- Завтра все будет по-другому. Сегодняшний день с его потенциалом возможностей будет потерян навсегда.
- Навсегда – страшное слово. Но в целом экскурс в теорию – «ищи рядом» был поучителен, а старые тайны весьма загадочны. Остается лишь поблагодарить Вас за содержательную беседу и откланяться.
Я встала со скамейки, повернулась, взяла рюкзак, хотела кивнуть деду на прощанье - не злой ведь он просто видно скука одолела - но тот словно растаял…
Чудно.
Изобразив на лице гримасу: «удивительное рядом», я пошла к памятнику, где уже собрались все наши и уже давно призывно махали мне руками.
Подбежала.
Хотела приколоться по поводу старика. Но почему-то никто его рядом со мной не углядел. Хотя сказали, что заметили меня на лавочке уже давно.
Я прямо аж ушам не поверила. Но, поймав на себе удивленные взгляды одноклассников, которые слепотой явно не страдали - заткнулась.
Тяжело вздохнула, покачала головой и подумала: «Надо завязывать с Бэлкиными промокашками. Глючится по полной».



В клубе было как всегда шумно и жарко.
Сотрясавшаяся в танцевальном экстазе толпа подзаводила себя пивом, которое периодически просилось наружу.
В туалете от дыма щипало глаза, и было не менее шумно, чем в зале. Здесь бурлила знакомая каждому тусовщику своя жизнь.
Помимо подкрашивания ресничек и губ, укладки, растрепавшихся от танцевального марафона волос, здесь обменивались информацией,  выпивали, иногда дрались, продавали и дымили разнокалиберной дурью…

Немного поболтала со знакомыми девицами из финансового колледжа. Поздоровалась с еще парой, тройкой знакомых.
Залетел пьяный в дугу парень. Дружно поверещали и вытолкали его обратно.
Тут, наконец, освободилась кабинка, в самом углу. И я, отпихнув бедром нахальную девицу, влезшую без очереди, наконец-то прорвалась в уединенное местечко.
Закрыла кабинку, повернулась лицом к двери, да так и замерла соляным столбом, только челюсть отвисла.
На двери висел рекламный плакат. 
Он также как и на бульваре, зазывал полюбоваться магическими вещицами. Но там из-за того, что было все-таки далеко, я не разглядела печать, в которой переливчатыми буквами, располагавшимися по кругу, значилось – «Не упусти свою судьбу!». А из самого круга мне улыбался тот самый старик со скамейки. Причем чем дольше я на него таращилась, тем казалось шире, он мне улыбался…
 «Бэлка – сука. Чего это она мне подсунула? Целый день дура дурой. Морду ей набить что ли?»
Безвольно отдавшись, в оказавшиеся столь цепкими, лапы глюков, я со стоном прислонилась к тонкой перегородке и подняла глаза к потолку.
Серые от дыма плитки акмиграна, разбитый плафон люстры, паутина в углу, монотонный грохот из танцзала, сплетни подруг и опротивевшая до рвоты матерная ругань ребят, узость интересов тех и других. Рутина. Каждый день, каждый вечер одно и тоже.  Скукота. Убогая однообразность.
Если меня мутит от нее уже сейчас, в пятнадцать, что же будет дальше, в двадцать, тридцать, сорок?
Никто не принесет тебе счастье на блюдечке, его надо искать, заслужить, выболеть, тогда страшнее будет потерять, а значит - все будет по настоящему, взаправду.
«Что несет в себе этот день для меня?» – забилось молотом в голове.
Взглянув на часы, я вылетела из кабинки как ошпаренная, и бросилась вон из клуба.


Оставалось двадцать минут до закрытия выставки.
Кассира на месте уже не было.
По залу вслед за экскурсоводом бродило человек десять, скорее всего приезжих.
Только их в седьмом часу вечера можно соблазнить музеем. Жадные до всего, чем живет столица, провинциальные туристы были готовы, ни есть и ни спать, мотаясь из музея в музей, из театра в театр и т.д.
На контроле тоже никого не было видно.
Воровато оглянувшись, я тихонько вошла в зал и пристроилась к небольшой витрине, недалеко от входа…
Ничего не произошло…
Никто не обратил на меня внимания.
Молодой человек, которого я сначала приняла за любопытствующего охранника, от нечего делать, решившего поглазеть, на охраняемое им добро, оказался обычным посетителем. Он видимо не принадлежал к общей группе и со скучающим видом лениво прохаживался между стендами.
Я медленно шла вдоль витрин.
От бессмысленного созерцания бесконечных пирамидок, карт «тарро», хрустальных шаров, свечей и прочей чепухи, являющихся обязательной атрибутикой для выдаивания денег у доверчивых простаков, меня уже через пять минут потянуло в сон.
«Какая же я дура! – призналась я самой себе в очевидном факте. - Как угорелая примчалась сюда из клуба. Чего хотела? На что рассчитывала? Чудес не бывает, все обман…»
От досады ком подкатил к горлу.
Повернулась, чтобы уйти и тут же воткнулась носом в витрину-столб, в центре которой лежал один единственный экспонат…
Точнее не лежал, а висел…
Хрустальный шарообразный кристалл, чуть меньше футбольного мяча, казалось, парил в воздухе…
Иллюзия была столь полной, что я невольно начала искать отгадку фокуса. Но ни нитей, ни прозрачных держателей так и не увидела.
Кто-то подошел к шару с противоположной стороны. За гранями стекла не было видно кто, но, похоже, он, так же как и я искал отгадку шара.
Невольно подумалось, что вот так же какой-нибудь медиум сидит напротив клиента и их разделяет такой же вот кристалл желаний, надежд, пророчеств – не знаю, как его правильнее назвать.
О чем же люди его просят?
Чего хотят?
Наверное, каждый свое, но все в итоге одно и тоже - счастье, надежду, смысл жизни, свою потерянную половину.
В женском варианте этакого галантного кавалера, пылающего страстью неземной любви, посвящающего своей любимой стихи и не боящегося скрестить шпагу за честь дамы сердца.
Эх, романтические мечты девушки прошлого века, завернутой в шелка с кружевами и проводящей все свое время в вихре вальса, да чтении любовных романов и стихов. Той, которая неслышно скользит в бальных туфельках по богато убранным залам дворцов, в объятиях красавца гусара. А ночами рыдает в подушку о чьей-то книжной неразделенной любви.

Сначала мне показалось, а потом я точно увидела, что шар, с которого я, задумавшись, не сводила глаз, вначале прозрачный - теперь помутнел, словно наполнился дымом.
От шара вдруг потянуло холодом, и какой-то жутью.
Скорее инстинктивно, чем осознано я отвернулась, собираясь убраться подобру-поздорову, но тут вдруг почувствовала, как в спину ударило теплом и в зале стало светло, как на площади в солнечный день.
Осторожно обернулась, не зная чего ожидать…
А там, как в кино…
Посреди комнаты столп света, дым во все стороны и… никаких инструкций.
И тут… ! 

Продолжение следует….