Кулинария и грамматика

Вся беда в том, что у меня в голове очень мало места.
Вот, говорят, что плохо, когда голова пустая.
Неправда! В пустую-то как раз столько всего уместить можно, а вот в моей если уж засела какая мысль или дело, то что-нибудь другое в нее никак не помещается!
Вот и сейчас я сосредоточилась на предстоящем уроке английского и поэтому напрочь забыла, куда после переезда засунула скороварку. А мне еще борщ варить!
Разумеется, самым простым решением вопроса было бы спросить кого-нибудь из домашних. Сына, например. Только вот он же потом весь день будет издеваться над бедной старушкой-матерью и ее мнимым склерозом.  А ведь не понять ему всей глубины проблемы! Вот и приходится идти на хитрости.
- Са-а-а-ня! – заорала я из кухни. – Иди сюда, пожалуйста!
- Что случилось? – недовольно пробасил «ребеночек».
- Сынок, принеси мне, пожалуйста, скороварку, - произнесла я как можно более ласково.
- А ты что, сама не могла ее взять? – пробурчал он.
- Так ведь тяжелая, - попыталась оправдаться я.
Саня извлек кастрюлю из верхнего кухонного шкафчика.
Надо же, никогда бы не подумала искать ее именно там!
- Тяжелая, видите ли, - продолжал ворчать он. – А тащить ее за тысячу километров не тяжело было?
- Так ведь это машина ее везла! Скажи «спасибо», что я не заставила тебя волочь ее на самолете!
- Ага, прямо с борщом! – сыну идея явно понравилась. – Прикинь, как я объяснялся бы со службой безопасности?!
- А что? Сказал бы, мол, это – моя ссобойка. Представляешь, проталкиваешься в «Яке-40» к своему сиденью с пятилитровой шипящей кастрюлей в руках: «Извините, пожалуйста! Разрешите! Осторожно, не обожгитесь!»
- Хорошо бы! – мечтательно протянул он. – Да только клапан сорвет, пока нести буду.
- А ты его – скотчем предварительно. Зато потом сел бы на место, открыл бы, достал ложку и принялся хлебать прямо в салоне, да с чесночком! Только вообрази, в каком восторге были бы все пассажиры!
- Д а уж! Это – не то, что их засохшие бутерброды! Только вот нереально – таможня бы не выпустила, - с сожалением покачал головой Саня.
- А ты бы «на лапу» дал.
- И все-таки не пойдет, - со вздохом он наконец-то отдал мне скороварку. – Если борщ будет холодный, то есть будет невкусно, а если горячий, то она может запросто рвануть от перепада давлений. А меня за неумышленный терроризм в тюрьму упекут!
- Это точно. Еще и за моральный ущерб добавят. Представляешь, в каком виде будут уцелевшие пассажиры?! Ладно уж, спасибо!
Я справилась довольно быстро, даже осталось время повторить английский.
И только я углубилась в тонкости грамматики, как в переполненную голову тонким уколом вонзилась мысль: а ведь у меня-то сметаны нет!
Я помчалась в магазин. И, чтобы было быстрее, решила не бежать, а лететь. В любом случае это позволило бы мне значительно сократить расстояние. Ярко светило солнышко, было совсем тепло, почти лето, и летать в такую погоду – одно удовольствие. Я уже набрала высоту, когда в левую ладонь мне что-то мягко ткнулось.
Это было милое существо, похожее на игрушечного медвежонка. Пушистая коричневая шерстка искрилась на солнце, влажные карие глаза светились улыбкой. Оно кружилось рядышком, трогало меня своей мягкой лапкой, приглашая поиграть.
- Ты меня, пожалуйста, извини, - смущенно пробормотала я. – Сейчас мне очень некогда. Приходи ко мне вечером, тогда и поиграем!
- А у меня не бывает вечера, - неожиданно для меня ответило существо.
- Как это?
- Я ведь – Герундик, то есть Едящий. Поэтому у меня время всегда немножко после полудня, когда можно как следует подкрепиться!
Я встряхнула головой. Приснится же такое!
Оказывается, она, голова то есть, покоилась на раскрытом учебнике английского языка. Окончательно просыпаясь, я прочла: «Поскольку формы герундия в русском языке нет, его значение может передаваться существительным, глаголом в личной форме, деепричастием и придаточным предложением. Образуется так же, как и причастие 1-го вида…»
Что ж, можно сказать, повторила!
Как ни странно, занятие прошло довольно удачно. Мне даже удалось изложить по-английски способ приготовления борща.
Впрочем, подобный опыт у меня уже был. Несколько лет назад я делилась секретами кулинарии с коллегами мужа из Испании. Судя по тому, что они потом прислали письмо, в котором благодарили за рецепт, им удалось не только что-то приготовить, но и остаться при этом в живых, то есть инструкции были достаточно точными. Правда, я далека от уверенности в том, что та еда, которую они приготовили, имела хоть какое-то отношение к борщу.
Итак, в прекрасном настроении я возвратилась домой и тут же зашла в кухню.
За круглым столом между мужем и сыном перед почти пустой тарелкой чинно восседал Герундик. Его беленький слюнявчик был забрызган борщом, зато физиономия светилась довольством, сильно контрастируя с изумленными лицами моих мужчин.
- А, вот и ты! – как ни в чем не бывало, констатировал он. – Давай, садись, пока не остыло. А я, видишь ли, решил воспользоваться приглашением. Между прочим, ты замечательно готовишь!
Герундик принялся энергично работать ложкой, и вскоре его тарелка совсем опустела. Он тщательно вытер мордочку салфеткой, отвязал и положил на стол слюнявчик.
- Ну, что? Я пошел. А то на обед опоздаю. Или у вас еще что-то съестное есть?
Я взглянула на лица мужа и сына, на которых не угадывалось ни малейшего проблеска интеллекта. Боюсь, и я в этот момент ничем от них не отличалась.
- Я шучу, - улыбнулся Герундик. – И вовсе я не такой уж наглый и бесцеремонный, это все – выдумки. Спасибо большое, было очень вкусно!
И он выпорхнул в открытое окно.




11 марта 2002 г.
Стокгольм.