Меня послали!

Уж и не знаю с чего начать. Удобно ли при посторонних? Еще засмеют, а я натура чуткая, сразу залепить могу. В общем, меня послали. Что ха-ха? Не по факсу, а по факту. Конкретно так, по полной программе! Я, конечно же, не отморозок какой с веером вместо пальцев, у меня не отвалится. Но все же! И где бы вы думали? Нет, не в транспорте. Почти дома, на родном сердечному приступу базаре. Да я его, как младенца недоношенного, своими кровными вскармливал, и вот она благодарность. Где же долгожданный капитализм, рыночная, трах ее, экономика? Только на базарную мозгов и хватило.
Дело было так. Иду я себе по Семенному рынку, покупками щедрыми, как спонсор с плаката, сыплю. Где пару целковых выторгую, кому - чего подскажу. Смотрю – ОНА стоит. Не женщина – прообраз. Циферблат распухший, стрелки красные, бегущая строка перегаром вместо комплиментов сыплет: «Ка-аму прянички мЯдовые, ка-аму вкусные». Словно матрешка недоделанная с ретро-пачки «Сибирских пельменей» глазенками бегает. Подхожу так нехотя, все больше боком норовлю подобраться. От этих покемонов с недовесом всего ожидать надо. Не прогадаешь! Меня однажды даже селедочным рассолом облили. Казалось бы, ничего лишнего и не говорил, только сертификат качества на тарань потребовал, со всеми справками и санитарными нормами. Что потом было – не передать! Дроздову с его дикими животными такие персонажи даже не снились: и козел я безрогий, и вонючка американская. Ну, козла я еще понимаю, но вонючка? «При чем здесь, милейшая торговка, такой отстойный калАмбур в речах неприкрытых? Да будь я американской, хоть вонючкой, хоть пахучкой, ты бы у меня сейчас на своих козьих лапках кантри выплясывала и слезно о кредитах непогашенных картавила».
Ну да ладно, вернемся к долгожданным пряникам. Пропади они пропадом! Я сразу неладное заподозрил, но уйти не поднялась нога. Как вкопанный в подножную жижу влип – вроде меня эти антикварные ценники интересуют. Да я все цифры еще с путча помню и регулярно в уме индексирую! Только она рейтузы подправить нагнулась, я пальцем в пряник тык – чуть травму не получил. Больно, но больше обидно. «Это как получается, народ черствым ассортиментом травить? На это ж никаких зубов не напасешься! А если пломбы во рту импортные, дорогостоящие? Прощай настроение?», - ну, ничего, покажу я тебе, гагара периферийная. А заодно и всей вашей сладкопряничной мафии выдам.
- Что из вкусностей вы нам сегодня предложите? – я всегда издали подкатываю, силы для финишного спурта экономлю.
- Как ты сказал, алкаш очкастый? – с таким-то опытом она меня враз раскусила.
- Который из очевидных лОтов поярче будет? Али как?
- Че, чурбан нерусский, ваще до чертиков накирялся? Какое лОто-шмОто, не до ваших лохотронов мне сейчас. И ваще, отвали от прилавка– людЯм заслоняешь!
- Нет же, сударыня, вы меня неверно истолковали. Что тут, у вас, посвежее, из пряников-то? Или у вас переучет?– вижу, пейджер заработал, аж затрусило всю.
- Повылазило те? Все перед рожей твоей, накрахмаленной! – да уж, видно скоротечная, но неудачная личная жизнь по ней лихо пробежала. Че кипятится?
- Может, вы мне лично порекомендуете? Мне бы помягше, килограмма четыре!
Я давно усвоил одну закономерность: у каждого продавца есть своя стартовая цифра для вежливости. Это как в мобильной связи – первые пять секунд бесплатно, а потом – за те же деньги. Так и в культмассовой торговле. Где это видано, чтобы вам за так улыбались? То-то же! Разве что, перед неожиданной проверкой. Когда все вовремя закрываются. И самое приятное: предупреждают-то их сами проверяющие!
Так вот, улыбнулась мне примадонна лоточная своими золотыми недовесами на все четыре кило потенциальных пряников, а сама в кулек нагребает. Из тех самых, каменных, что пальцы людЯм гробят. Но меня так запросто не сделаешь, я же холостяк со стажем!
- Вы погодите, милейшая, мне с витрины набрасывать. Может, я лучше халвы куплю или вот этих, непонятно чем обсыпанных, кругляшек. Я же только спросил…
Что тут началось? Гром и молния – и все с предлогами «в» и «на»! Она орет, поет и вибрирует одновременно! А я балдею. Ну, нравится мне хапуг на место ставить, даже адреналин вместо давления подскакивает. Народу вокруг собралось – и покупателей, и продавцов, и непонятно каких. Даже карманник к старушке приклеился, но та его ловко из авоськи выудила. Зря не поймала, а мы дружно приготовились его правде в матке учить…
Я еще громче не унимаюсь, масла в огонь подливаю: «Где ваши накладные, вечно фальшивые, сертификат сомнительного качества, экологический бесконтроль? Где вся эта бумажная непосредственность? Может, эти «мЯтники» еще с Чернобыльских времен до нас на складах пылились, очередного подорожания ждали? Не годится так над согражданами измываться…». Вижу, поперло! Конгресс из четырнадцати местных старушек сразу на мою сторону встал. Ощетинились все, власть ругают! Одна даже вспомнила, что за такое товарищ Сталин «руки по пояс рубил». Женщины охают, дети плачут, пошляки всех подряд лапают! Поди, в толпе определи, свой это или чужой? В общем, веселухи полные барабаны, жизнь забурлила! Кислые лица наполнились блеском свежего скандала,  болезненные органы – как после Кашпировского, заартачились, но заработали. На выхлоп. Особо нервные в администрацию с жалобой умчали. Наивные! Нет таких людей. Ни на местах, ни под боком. В природе не существует! Должность есть, зарплату получают, а людей нет. Где они, кто хоть раз видел этот фантом под вывеской «рыночная администрация»? А я давай - на всю глотку поливай: «Которые ваши гири, усредненно-минимальные, давайте их на контрольные весы положим. Так, смеха ради». Матрешка аж циферблатом вся посинела и пятнами по рукам загребущим пробежала.
А народ вокруг башковитый попался. Тот, который раньше по карманам лазил, враз букмекером сделался. Дипломированным! Ставки на гиревой недовес принимает. Один к восьми. Народ принялся на азарт медью отсчитывать, а ему то что – все равно не отдавать. «С миру по нитке – нам по пропитке!», - честно молвил он и скрылся за ближайшим ларьком. Поджало его, бедного. Я-то думаю, ему меди килограмма полтора в картуз набросали. С таким джек-потом не то, что поджать, расплющить может.
И все бы ничего, справедливость почти восторжествовала, да только как завидели торгаши базарные такой передел власти, враз лоток обступили. Они, видите ли, как порядочные, мощА тут геморроидальные надрывают, а всякие «пропойцы очкастые» и выскочки абортальные при честном народе их конституционный труд поносят? Слово за слово, и старушки не вечные. Устали они на голодный желудок митинговать, помчали «бесплатные покупки» по сиротливо оставленным лоткам да прилавкам делать. Возбужденные ласковыми, но случайными руками женщины про мужей вспомнили, мужики от вседозволенности враз остыли, даже дети гульню затеяли! В дочки-матери на бесплатные пряники. Вроде бы минут десять назад, возле этого лотка, человека веры в реформы не лишали, а теперь? Непорядок! Я, уж было, на долгожданный хеппи-энд настроился, эпиграф из юношеского, непознанного, подготовил. Эх вы…
В общем, послали меня! Куда не ходят, а все больше торопят. Матрешка эта, первозданная, да мясник Серега, да еще парочка прохожих. Так, за компанию. Вы бы видели, как я геройски сражался. Еле сбежал. Точно бы по самые распрекрасные вваляли. Человек – он хоть и средство, но отнюдь не массовой информации. Его захлопнуть – как весы накрутить. И за что, спрашивается? За правду! Пряников хотел купить, килограмма четыре. А может, и нет. Все совесть неприступную очищал, шлаки сердечные выгонял. Тоже мне, правозащитник хренов выискался! А как сам? Чуть что – сразу по матери вместо адреса отправляешь. Да уж, я такой. Загадочный. Меня за так не прощупаешь. Но все равно обидно, ведь это же меня, родимого послали. Совсем не в Красную Армию. Такой вот у нас кавардак! Ну, ничего, я к этой, набриолиненной, завтра приду, да еще всех поддомных старушек за компанию прихвачу. А тем чего, им лишь бы про власть покричать. За правду ведь! И за то, что хорошего человека послали…