Птичьи песни

     1994 год, деревушка Nyack в часе езды на автобусе от Нью-Йорка. Зеленый, даже вечнозеленый уголок, обиталище среднего класса Америки. Добротные двухэтажные домики, просторные участки, скупо со вкусом посаженные кусты или огромные старые клены и всевозможных очертаний елки. Стриженые зеленые лужайки ("green, green grass of home...").
      Мы живем в комнате для приезжающих в FORe (Fellowship Of Reconcellation) - организации, занимающейся мирным разрешением конфликтов: между США и Россией, родителями и детьми, между черными и белыми, между сербами и боснийцами, между мужьями и женами. Некоммерческая эта организация существует на пожертвования частных лиц и по существующим законам не имеет права получать доход. Мы не платим им за квартиру - мы жертвуем им некую сумму ежемесячно на их благородную деятельность, а они нас совершенно бесплатно пускают пожить в комнатушке на втором этаже, пользоваться коммунальной кухней и общественной посудой и использовать кусок проходного коридорчика в качестве офиса для своих компьютерных нужд. Не говорю - кабинета, так как здесь кабинетом называют большой шкаф на кухне, набитый тарелками, стаканчиками и прочей всячиной.
      Помещение FORa - большой барский дом постройки начала 20-го века с флигелем, комнатами для прислуги (ныне - для приезжающих коллег), фонтаном у парадного подъезда (в который однажды, как-то разглядев сквозь ветви деревьев воду, спикировала парочка диких уток). Дом был продан этой организации за символическую сумму без права перепродажи, и вот уже 70 лет они тут трудятся.
      Позади здания - неизменная зеленая лужайка, окруженная деревьями. Сквозь ветки просвечивает речка Hudson, по-русски именуемая Гудзонов залив, шириной, по разным источникам, от 4 км до 6 миль. На том берегу иголочкой поблескивает в лучах заката электричка.
      Воскресный теплый вечер раннего лета. Сидим на ступеньках. Слышится песнь какой-то птицы. Похоже на нашего дрозда. Я передразниваю певца, подсвистывая, стараюсь имитировать его песню. Не забочусь о тембре, лишь бы мелодия была похожа. Фиу-фиу! Фи-фи-фиу! Фи-фи-фи! Певец опять поет, я опять передразниваю. Кто кого? Он варьирует мелодию - я повторяю. Перепархивает с дерева на дерево, опять поет. Полчаса соревнования - и вдруг певец замолчал. Улетел? Сдался?
      Нам кажется, что птичка поет от избытка счастья. Весна! Солнышко! Как хорошо! А ведь песня соловьиная - то же, что и львиный рык. Это - охрана захваченной или родовой исконной территории. А я, из чистого озорства, перепела владельца участка, и он, по птичьим законам, должен был удалиться. Потерял жилье? и подругу? Мне стало стыдно своей победы.
      Ну что за народ мы, люди. Вечно мы вмешиваемся в чужие дела, воображая, что право имеем.           Т. Раутиан