Другая история

Невозможно уйти от чего-то. Можно лишь уйти к чему-то. Когда мы идем ОТ, неизменно к этому и возвращаемся. Наверное, тут все дело в нашей старушке Земле: она круглая, и если долго идти никуда не сворачивая, то чем дольше мы будем отходить от злополучного места, тем больше приближаться. Опять к нему. А может, к ней.

Вот я хочу рассказать другую историю:  видите ли, по-настоящему другую, т е чтоб все не так, как раньше. И что же? И где же? И снова-снова-снова…

Но вот история. Она чуть ниже той черной в белую неровную дырочку строчки, которую читают ваши глаза. Итак, начнем:


Он. И не может терпеть детских слез.
Она, маленькая девочка. И плачет.
Он, немного с состраданием, а немного со злостью на себя, на ситуацию. И уже так, что нельзя понять, чего больше – сострадания или злости, злости или сострадания, желания уйти или помочь.
Она, чисто, вся навзрыд: всю себя – через слезы, все горе – через слезы, все слезы – через слезы.
Он, явно смущен: «Девочка, ну не плачь. Что у тебя случилось?»
Она. Медленно поднимает глаза. Глаза, полные мира, полные чувств, желаний, мечтаний и детства. Просто детства. Еще недавно она была так уверена в себе, а уже сейчас – плачет, так плачет над трупиком собачки. Это была ее собачка. Ее любимая, и от этого по-настоящему ЕЁ собачка.
Она: «Тори умеееееаеер».
Он. Водит рукой по голове, касается мягких волос, пытается успокоить. Но всё не то, судьба его предает: как когда-то он предал детство, как он хотел в него вернуться, как он себе его придумал заново, скорее, даже вместо, а потом попытался в него, в это место ВМЕСТО войти. Ну и получил: вместо войти  в место и вместе – закрытая дверь, записка: «Ушло к другому. Твоё детство». И поэтому он сейчас так бесполезен в своих попытках, превращающихся в пытку, успокоить ребенка. Чтобы успокоить, действительно успокоить, нужно понять. А чтобы понять, нужно говорить на одном языке, включить в свою реальность и мир этого ребенка. Чтобы изнутри иссушить слезы.
Но. Давно забытое, обиженное НЕЧТО детского пола сидит внутри Него и не дает понять, а значит успокоить.
Она, смотрит, плачет и, наконец, отворачивается.
А дальше – диалог. Он тонет, проваливается, лед его убеждений крошится под напором весны.
«Ну успокойся. Смерть случается. В этом нет ничего страшного. Твоей собачке будет гораздо лучше там. Она тебя не забудет! И ей бы очень хотелось, чтобы ты сейчас улыбалась! Ну же, давай, улыбнись!»
Она, а она – только больше, сильнее в слезы.
«Знаешь, ведь оно как: вся наша жизнь – это тренировка, мы должны научиться. Поднабраться сил – и уйти. Как дети из родительского дома. И то, что твоей собачки больше нет с тобой, означает одно: она выполнила свою задачу в этом мире. И ушла. Отпусти ее, ей будет лучше. Она просто выполнила свою задачу. И ушла».
«Ты – врешь!»
«Нет, это действительно так! Смерть – это билет. Смерть – начало продолжения, а не «траурный мячик нелепого мира». Просто поверь».
«Ты – врешь! Ты – сам не веришь! Я_ЕЁ_ЛЮБЛЮ! Люблю свою собачку!»
«Но ты должна ее отпустить! Ей так будет лучше! А у тебя будет новая собачка, такая же и даже лучше. Позволь Тори продолжить свой путь!»
«Это моя собачка! И мне решать, что с ней будет дальше»
… и девочка схватила нож и очень неудачно для него перерезала его горло. Продолжил ли он свой путь или просто сгнил – автору неизвестно.


Ну вот. Вот вы и прочитали  «другую историю». История-то другая? Или такая же, как все, как ты, как я и как мусорное ведро за 71руб60коп?

И будет ли продолжение?