Убить вампира

                И однажды встретил попутчика

                Владимир Высоцкий


“Сириус-3, Санкт-Петербург-Сириус, 1000г, космическая эра”


— Ты угадал. Я действительно родилась на Астрее. Сейчас попробую угадать откуда родом ты. Нет, не получается. Ты какой-то не такой. Странный. Я тебя боюсь.

— Я тебя тоже.

Моя новая знакомая была далеко не молода, но язык не поворачивался назвать ее старухой. Ростом почти с меня, прекрасное, хорошо натренированное тело. Длинные темные волосы. В общем, классический тип женщины-вамп. Она была достаточно известной личностью, но, поскольку в данный момент я играл роль своего рода “деревенского щеголя” — тридцатилетнего, не обремененного культурой бизнесмена из далекой провинции, то сделал вид, что ее имя мне ничего не говорит. Отлет нашего звездолета откладывался на шесть часов, посему немного выпив в баре за знакомство, мы вызвали авиамобиль и, прихватив с собой пару бутылок сухого вина, отправились в городской парк. Был жаркий летний день, в парке было полно народу, поэтому мы отправились на пляж, где, уютно устроившись на лежаках, загорали, пили вино и вели светскую беседу.

— Ты меня боишься?

— Еще бы. Не каждый день встречаешь женщину с планеты миллионеров.

Моя спутница усмехнулась.

— А что ты еще знаешь об Астрее?

— Население этой планеты делится на три класса: пролетариев, то есть просто богатых; средний класс, то есть очень богатых и...

— И БэДНяков, то есть Богатых До Невероятия. Старо и плоско. Но верно. Только еще нужно добавить примитивистов.

Тут моя спутница застала меня врасплох. Увидев идиотское выражение на моем лице, она вновь заулыбалась и успокоила:

— Это людоеды.

Затем, выдержав паузу:

— Шучу. Краткая политинформация. Хотя Астрея одна из первых колонизированных землянами планет, въезд на нее был всегда строго ограничен. Сейчас ее население составляет пять миллионов человек. Из них один миллион — примитивисты. Это люди отрицающие прогресс цивилизации и проповедующие возврат к природе. Они живут на Красном Континенте и Островах. И имитируют жизнь: кто североамериканских индейцев, кто полинезийцев, древних скифов, аборигенов Австралии и так далее. Кстати, на Астрее существует традиция: после окончания школы каждый уважающий себя молодой человек должен хотя бы несколько месяцев прожить у примитивистов. Это как служба в армии, без этого человек считается не совсем полноценным, слабаком. Я сама прожила три года у “ирокезов”.

— И ты выдержала целых три года?

— Я бы осталась у них и дольше, если бы... В общем, я серьезно поссорилась с вождем племени. Но это так, к слову.

— И с тех пор ты вращалась только в светском обществе, где за игрой в гольф заключаются миллиардные сделки, где в непринужденной беседе на вечернем коктейле решаются судьбы Галактики...

Эльза Брандт — так звали мою новую знакомую, — снова улыбнулась, хотя и с легкой примесью горечи.

— Почти так. Хотя теперь, после войны, большая политика делается в других местах. Но, — тут Эльза по-кошачьи потянулась — у нас, на Астрее, порой попадаются презабавные типы. Помню, когда мне было двенадцать лет... Я тебе еще не надоела?

— Нет.

— Ну тогда слушай.

Итак, когда мне было двенадцать лет...

Мои родители были, по твоей классификации, пролетариями. Кроме того, у меня есть сестра Таня, она моложе меня на год. В детстве она была бедовым ребенком, даже большим, чем я. Ее башка всегда забита всякой ерундой, но она прирожденный технический гений. Тут следует сказать, что на Астрее нет ни городов, ни поселков. Большинство ее жителей живут семьями в домах, стоящих, из-за угрозы цунами, на расстоянии одной-двух морских миль от океанского побережья. Между домами, соединенными между собой пешеходными и велосипедными дорожками, расстояние обычно тоже одна-две мили. Климат на Астрее благодатный, опасных хищников на суше нет. Наш прежний сосед, Джулиан Белл, перепрыгнул из пролетариев прямо в БэДНяки, посему, продав свой старый дом, он переехал жить в Страну Богов. В его бывшем доме вскоре появились строительные рабочие и начали спешно все перестраивать. И наконец, поздним вечером, в него въехала новая хозяйка, Марина Залесная, архитектор и специалист-дизайнер по интерьеру. Так она представилась моим родителям и нам с Танькой, когда пригласила по видеотелефону нас всех к себе на новоселье.

На праздник к Марии Залесной собралась тьма народу — соседи по побережью, а также множество других астрейцев и даже туристы с других планет. Многие приехали с детьми. Я там познакомилась с одним мальчиком, звали его Антоном, но чаще — Балу, он и в самом деле был похож на медвежонка из мультфильма. За этим весельем я совсем забыла про Таньку. Наша новая соседка увлекалась средневековой историей Земли. Дом был перестроен на подобие рыцарского замка. Внутреннее убранство было под стать. На стенах висели гобелены с изображением сражений и охотничьих сцен, древнее оружие, портреты всяких Генрихов, Людовиков, Георгов и прочих императоров, королей и полководцев. Дополнительный колорит дому придавали свободно разгуливающие среди гостей восемь огромных ирландских волкодавов. Вели они себя смирно, даже позволяли себя гладить, но было ясно, что по приказу своей хозяйки они разорвут кого угодно. Но вообще празднество прошло на редкость удачно, более того, Марина Залесная обещала устроить у себя следующую вечеринку через две недели и приглашала всех желающих. Вернулись мы домой заполночь, и у меня, и у па с ма, настроение было приподнятое, одна лишь Танька выглядела грустной. Целых три дня я пыталась выяснить причину ее тоски. Наконец она сказала:

— Эльза, мне кажется, что наша новая соседка — вампир.

Сперва я посмотрела на нее как на идиотку, потом расхохоталась до колик в боку:

— Какая ты еще дурочка! Начиталась Брэма Стокера. Вампиры существуют только в сказках, как гномы, русалки и тролли. Кроме того, вампиры не отражаются в зеркалах и не имеют тени. А у Марины Залесной в замке полно зеркал, я видела в них ее отражения, и тень она тоже отбрасывает.

Тут уже Танька посмотрела на меня как на идиотку.

— Эльза, это ты, по-моему, начиталась сказок. Это сказочные вампиры — ожившие мертвецы, не отбрасывающие тень и не отражающиеся в зеркалах. А настоящие вампиры — инопланетяне, много тысяч лет назад поселившиеся на Земле среди людей. А вот кровь они действительно пьют и солнечного света они боятся.

Как ни странно, мне даже в голову не пришло спросить, откуда у Таньки такие сведения. И та сразу перешла в наступление.

— Днем за замком наблюдать бесполезно, а вот ночью...

Едва только спрятался за горизонт Арктур — наше солнце, мы с Танькой, одетые в костюмы “ниндзя” и обутые в “волчьи лапы” — следы от этих ботинок похожи на следы наших страшноватых, но крайне трусливых волков, по веревочной лестнице спустились из окна нашей спальни во двор. Можно было бы, конечно, просто выйти из дома, родители бы нас не заметили, но это было бы неинтересно. Мы взяли с собой приборы ночного видения, записывающую аппаратуру и два стреляющих отравленными стрелками пистолета-парализатора. Карабкаться на вершину сопки, носившей славное имя Шляпа Робинзона, нам с Танькой пришлось часа полтора. Но этот путь нам был хорошо знаком, мы с ней не раз отправлялись в подобные путешествия. С Шляпы открывался потрясающий вид на океан. Но в данный момент нас интересовал дом Марины. Устроившись среди ветвей раскидистой сосны Моргана, мы не смыкая глаз наблюдали за ним. Ждать нам пришлось недолго. Из замка вышла Марина в спортивном костюме. Разгуливавшие по двору волкодавы сразу окружили свою хозяйку, радуясь ее появлению. Затем Марина начала пробежку. Ужасные псы то бежали рядом с ней, то вырывались вперед, то наоборот, намеренно отстав от хозяйки, затем, делая огромные прыжки, догоняли ее. Наконец, пробежав кругов двадцать, Марина вернулась в дом.

— Видала? — спросила меня Танька.

— Ну и что? — отвечала ей я, — человек тренируется.

— Но почему она делает это ночью? Смотри!

В этот момент открылось окно на верхнем этаже замка. Из него вылезла Марина в странном темно-фиолетовом одеянии и распласталась по стене словно ящерица. И, цепляясь руками и ногами за выступы, поползла вверх. Наконец она забралась на крышу, где простояла около минуты. И вдруг бесшумно взмыла в воздух. Затем она полетела к океану и вскоре исчезла в дали. Я вся просто тряслась со страху. Тут Танька больно ущипнула меня за бок.

— Не трусь. Мы ее видели, а она нас — нет. Сейчас установим аппаратуру, а затем пойдем домой.

Следующая неделя прошла в тревожном ожидании. Мы с Танькой ежедневно поднимались на Шляпу Робинзона и забирали диски с видеозаписью. Картина была удручающе однообразной. Днем Марина ни разу не выходила из дома. Лишь ее ужасные собаки свободно гуляли по двору. Поздно вечером Марина совершала пробежку. Затем входила в дом и через некоторое время вылезала через окно на крышу. Потом она либо летела к океану и возвращалась перед рассветом, либо, в случае ненастной погоды, — просто облетала замок. Наконец, через четверо суток, у замка приземлилась “оса” — полосатый черно-желтый авиамобиль Бюро Путешествий — ими обычно пользуются туристы с других планет. Из него вышел высокий светловолосый парень с огромным букетом роз и чемоданом-тележкой. Сразу после этого “оса” поднялась в воздух и на автопилоте полетела в Бюро. Парень около минуты смотрел вслед авиамобилю, а когда он, наконец, повернул свой взор к грешной земле, то увидел лежащих вокруг него потомков собаки Баскервилей. “Турист” был уже готов завопить со страху, но раздалось несколько резких свистков из открытого окна и, повинуюсь приказу, кошмарные псы неспешно отошли в сторону. Слегка оправившийся от испуга молодой человек подошел к парадной двери, постоял несколько секунд около нее в нерешительности, затем собрался духом и вошел в дом.

В ту ночь Марина так и не вышла из замка, а ее волкодавы до утра выли на Астор — нашу луну, жалобно и протяжно.

Танька продолжала просмотр видеозаписи, то останавливая кадр, то давая увеличения отдельных участков, и делала зашифрованные заметки в компьютере. Наконец она выключила комп, зло выругалась, затем тяжко вздохнула и выдала:

— Могу спорить, что этот несчастный из замка не выйдет.

— Да, ну, ерунда все это, — ответила я. — Ну, пришел парень в гости к девушке, ты что маленькая, ничего не понимаешь?

— Знаю не хуже тебя. Но тут совсем другой случай.

Таня оказалась права. Просматривая видеозаписи следующих суток, мы так и не увидели на них молодого человека, зато хозяйка замка опять начала свои ночные пробежки и полеты. И тут предки получили приглашение от Марины на вечеринку. Танька сразу наехала к па и ма, чтобы они нас взяли с собой, но, к моему облегчению, мы остались дома. И не прогадали. К нам на велосипедах приехали несколько ребят и девчонок во главе с Балу, и мы так повеселились, что едва дом не перевернули. За что нам здорово досталось. После чего мы с Танькой немного подзабыли и про Марину, и про ее тайны, и пошли на Шляпу Робинзона за новыми видеозаписями лишь через три дня. Дома при их просмотре нас ждал сюрприз — к Марине прилетел еще один молодой человек, тоже турист. И он тоже не вышел из замка.

— Нужно что-то делать, может быть расскажем обо всем па? — предложила я Таньке.

Та задумалась, затем сказала:

— Я думаю, что это бесполезно.

— Но почему? — не унималась я.

— Мне кажется, что это ничего не даст, поскольку вампиры мастерски владеют гипнозом. Я думаю, что па и ма загипнотизированы, они даже не будут нас слушать.

— Но мы ведь не загипнотизированы — пыталась возразить я.

— Потому что вампир не принимает нас всерьез.

Таня стала серьезной и мрачной, такой я ее раньше не видела. Затем она продолжила понятным только нам двоим секретным языком жестов. Его мы изобрели еще в раннем детстве и все время совершенствовали.

— Теперь о делах мы будем говорить только так. Мы будем продолжать наблюдения. И еще, мне нужно любой ценой попасть в замок.

Второй раз в замке у Марины Залесной мы оказались через три дня. Все оказалось проще простого. Просто предки получили от Марины приглашение на вечеринку и, памятуя о том разгроме, который мы с ребятами учинили прошлый раз, охотно взяли нас с собой. На этот раз из всех приглашенных только я и Таня были несовершеннолетними. На вечеринке гости вели себя куда более раскованно, чем на новоселье. Хозяйка дома при всех, в открытую, целовалась с неизвестным мне молодым человеком. Кстати, она была очень красива. Высокий рост, длинные, до пояса, пепельно-серые волосы и огромные серо-зеленые глаза. За ужином Танька сидела рядом с Мариной и все время приставала к ней с идиотскими вопросами. Марина вежливо отвечала, сохраняя при этом ледяное спокойствие. Я бы на ее месте не выдержала. После ужина начались танцы. За отсутствием кавалеров мы с Танькой весь вечер танцевали в паре. Когда середине четвертого или пятого танца хозяйка дома со своим поклонником вдруг внезапно пошли на кухню, Танька больно толкнула меня в бок и прошипела:

— Быстро иди за мной.

Мы поднялись на второй этаж и остановились у закрытой двери.

— Эта единственная запертая на электронный замок комната в доме. Сейчас я её открою.

Танька достала из кармана маленький черный ящичек с кнопками и миниатюрным круглым экраном. Потом сняла с двери какую-то черную точку и прилепила ее к ящичку, затем забарабанила пальцами по кнопкам. И тут ящичек произнес голосом Марины Залесной:

— Аблатаналба.

Дверь бесшумно открылась. Танька нажала на ящичке еще одну кнопку, и он превратился в фонарь. Таня смело вошла в таинственную комнату, вслед за ней я, и чуть не упала в обморок. Посередине комнаты возвышался старинный стол из красного дерева. На нем лежал обитый черным бархатом гроб. У стен комнаты стояли шкафы со стеклянными дверцами. В некоторых шкафах на полках лежали человеческие черепа, в других — людские головы, только маленькие, величиной с апельсин. Танька сделала условный знак рукой:

— Уходим.

Мы вышли из комнаты. Танькин ящичек произнес:

— Абланаталба.

Дверь закрылась, а мы быстро спустились вниз и, как будто ничего не произошло, начали танцевать. Никто даже не заметил нашего отсутствия.

На следующий день мы Танькой вновь поднялись на Шляпу Робинзона.

— Я установила у Марины жучок еще на новоселье. А вообще замок — старье. Открывается и закрывается на кодовые слова и голос хозяйки.

— Что будем делать дальше?

— Не знаю. Все же попробуем поговорить с предками.

Но разговор с родителями у нас не получился. Вначале па и ма лишь только хохотали над предположением, что наша соседка — вампир, а потом им срочно понадобилось лететь на Астор. Чтобы мы чего не натворили, па попросил присмотреть за нами свою сестру — тетю Гертруду. Та вначале пыталась совать нос в наши дела, но мы ее быстро отучили от этого. И вот, через три дня после отъезда предков Таня заявила:

— Нам придется убить Марину.

— Ты что, с ума сошла! — завопила я, но Таня закрыла мне рот ладонью.

— Говори только языком жестов. Береженого Бог бережет.

— Может скажем хотя бы Балу. — предложила я.

— Да пошла ты со своим Балу! Хватит нас двоих.— отрезала Таня.

— Днем вампиры практически беспомощны, даже в помещении. Нам нужно только пробраться в дом.

— Но там собаки!

— Ох, дал мне бог старшую сестру! — произнесла Танька вслух и снова перешла на язык жестов.

— Собак и сигнализацию я беру на себя. С собаками, кстати, я уже подружилась. Пока ты целыми днями валялась на пляже со своим Балу, я времени зря не теряла. Твое дело — заготовить осиновые колья. Вампира можно убить, только вонзив ему в сердце осиновый кол.

— Где я их тебе возьму? Нельзя ли сделать кол из какого-нибудь местного дерева?

Танька на минуту задумалась.

— Нет. Во всех книгах вампиров убивают осиновым колом. Видимо, в осине содержится смертельно опасный для вампиров яд.

Хотя Таня и моложе меня на год, я почти безропотно всегда ей подчинялась. И в тот раз она тоже быстро сломила мое сопротивление. И тогда я вспомнила о Юрии Левитине. Этот художник тогда жил на Астрее в тридцати милях от нас. Русский по происхождению, он воссоздал около своего дома кусочек родины своих предков.

— В его парке должны быть осины — решила я.

Утром следующего дня, прихватив с собой топорик, я села на велосипед и покатила в парк к художнику. В тот момент у Левитина, по-видимому, был очередной запой. С лужайки возле дома доносились пьяные крики, отрывки песен на русском языке, звон стекла и визг женщин. Я быстро нашла в парке молоденькую осинку, срубила ее и сделала пять кольев. Я уже садилась на велосипед, когда сзади меня раздался треск сучьев. Я обернулась и... О, Боже! В трех метрах от меня на задних лапах стоял зверь, по сравнению с которым Маринины волкодавы были комнатными собачками. Огромный, бурого цвета, из его оскаленной красной пасти капала слюна. Я автоматически выхватила пистолет-парализатор и выстрелила в зверя. Затем вскочила на велосипед и помчалась быстрее ветра. Когда я приехала домой и рассказала обо всем Таньке, та вдруг стала хохотать как сумасшедшая.

— Хватит ржать! — возмутилась я, — тебя бы на мое место.

Танька продолжала хохотать. Наконец, давясь от смеха, сказала:

— Медведь.

— Что?!

— Медведь. Зверь такой, с Земли. Ты что не знала, что у Левитина живет медведь?

Час “Х” Танька назначила на полдень следующего дня. Я целую ночь так и не сомкнула глаз, а вот Танька спала как убитая. Как сказал один древний поэт, гвозди из таких людей можно делать.

Утром, после завтрака, мы заперлись у себя в комнате.

— Закрой глаза и не открывай три минуты.

Минуты через три я открыла глаза. Таньки в комнате не было. Я была уверена, что дверь не открывалась, я бы услышала, и стала вертеть головой во все стороны. Вид был у меня, наверное, довольно глупый, потому что в комнате раздался звонкий Танькин смех. И только тогда я обратила внимание на едва заметный неясный силуэт посередине комнаты. Затем в середине комнаты появилось лицо Таньки. Одно лицо, как у Чеширского Кота.

— Ну, все. Шутки в сторону, — сказала Танька, вылезая из костюма-невидимки.

— Я заказала такой и для тебя тоже. Кроме того, он гасит инфракрасное излучение человеческого организма. И еще есть нейтрализатор запахов. Правда, в его эффективность я не верю.

Я глубоко задумалась, потом сказала:

— Таня, ведь они, вероятно, стоят кучу денег.

— Еще бы, — хмыкнула Танька,— мне пришлось снять деньги со счета ма.

Затем сурово посмотрела на меня:

— Снявши голову по волосам не плачут.

Танька очень любит древние поговорки.

В 11 часов мы с Таней в костюмах-невидимках вышли из своей комнаты и, беспрепятственно пройдя мимо тети Гертруды, вышли из дома. Просто невозможно описать тот ужас который я тогда испытала. Но я, как автомат, следовала за Таней. Когда мы подошли к дому Марины Залесной, волкодавы все же почувствовали наш запах. Нейтрализатор запахов явно работал плохо. Ужасные псы глухо заворчали, но, подбежав к нам, успокоились и стали ласкаться к Таньке как щенки. Мы беспрепятственно вошли в дом и поднялись на второй этаж. Код электронного замка остался тем же, и мы вошли в страшную комнату. Перед моими глазами за мгновение пронеслась вся моя, правда, тогда еще очень короткая, жизнь. И колокольным звоном гремели в ушах слова Таньки сказанные мне накануне вечером:

— Мы должны это сделать! Они не могут не убивать. Для них это как наркотик.

Мы с огромным трудом подняли крышку гроба и поставили ее на пол. В гробу лежал Марина Залесная, голая. Боже, как она была прекрасна! Танька приставила острие осинового кола чуть ниже левой груди Марины и громко крикнула мне:

— Бей!

Я из-за всех сил ударила по колу молотком, потом еще и еще раз. Тело вампира забилось в агонии, на его губах проступила розовая пена. Брызнувшая из раны кровь залила гроб.


Тут Эльза Брандт прервала свой рассказ, поднялась с лежака, сняла с себя купальник и с разбегу бросилась в воду. Быстро отплыв от берега саженками метров сто, она повернула обратно, затем вышла из воды и, вытершись полотенцем, стала одеваться.

— Нам пора. В космопорт нужно прибыть за два часа до отлета.

Затем она ехидно мне улыбнулась:

— Ты что, Ред? Всему поверил? Что только не придумает женщина, чтобы привлечь к себе внимание мужчины.

Эльза Брандт вызвала по часофону авиамобиль прямо на пляж.

— Ну, улыбнись. Слушай другой вариант конца этой истории.


В гробу лежала Марина Залесная. Боже, как она была красива! И тут она открыла глаза. Увидев занесенный над собой осиновый кол, Марина дико заорала. Мы с Танькой в ужасе выбежали из комнаты. Потом было долгое полицейское разбирательство, которое закончилось тем, что срочно вызванный тетей Гертрудой с Астора отец крепко выдрал меня и Таньку ремнем. Первый и последний раз в жизни.


— Ну, хватит на сегодня. Нам еще долго лететь вместе.

Над пляжем уже завис вызванный Эльзой авиамобиль.