Бывший

С Днем рожденья, Тоня:-)

У меня зазвонил телефон.
- Кто говорит? Слон? Черта с два. Сообщение пришло. Сейчас опять денег требовать начнут. Ан нет… Что за номер такой? Знакомый… Опаньки … От так вам всем…
Я обалдело уставилась на дисплей мобильника. Тоня отставила стакан с классическим screwdriver (150 гр апельсинового сока/ 50 гр водки “Традиция”).
- И что за весть была дурная, что лик твой светлый в тьму повергла?
- Бывший объявился, - убитым голосом сообщила я.
- Бывший будущий или будущий бывший? – уточнила подруга.
 За что люблю Тоню – всегда умела мыслить широкими категориями.
- Бывший. Просто бывший. Совсем бывший.
- Который?
Вопрос не лишен смысла.
- Товарищ Иннокентий. Тот, который в конце декабря был. Интеллектуальный извращенец, – меня передернуло.
 Тоня понимающе кивнула головой.
- Насколько я помню, извращенцем он был не только интеллектуальным.
 Меня опять передернуло.
- Да ладно, чего ты, - улыбнулась Тоня. – Чего хочет?
- Меня.
- Логично. А что конкретно?
- Встретиться… Приступ “Вернись, я все прощу”.
Тоня непонимающе пожала плечами.
- Нормальное желание. Встреться -  от тебя не убудет.
- Тонь, почти четыре  месяца прошло. Даже если… Ну, встретились мы. И что дальше? Что мы с ним делать будем? В подводные шахматы играть ? “Чур с доски в трусы фигуры не ныкать”? – с издевкой спросила я.
 Тоня вздохнула, достала из сумочки сигареты.
- Господи, ну переспишь с ним еще раз. На память. Тебе что, жалко, что ли?
O, sancta simplicitas!
(кажется, так Ян Гус прокомментировал действия бабули,  усердно подкидывающей дрова в костер, на котором его жгли, в начале пятнадцатого века)
Я ушла в осадок.
- Что значит «жалко»? Я что – Красный крест? Что, теперь надо спать с каждым страждущим? Ты вообще соображаешь, что говоришь? Да за  кого ты меня принимаешь?– от возмущения у меня перехватило дыхание.
- Ой, неужели все было так страшно? – Тоня спросила с сочувствием.
 Издевается?
- Не, все было просто божественно. Так божественно, что двух раз вот так мне хватило, - я сделала наглядный жест. Дабы моя недоверчивая подруга могла сама убедиться, КАК мне хватило.
- А что именно было так ужасно?
 Я пугливо оглянулась по сторонам, словно Иннокентий мог подслушать наш разговор. Кеши не было видно, зато пара мужчин за соседним столиком с интересом прислушивались к нашей с Тоней беседе.
 - Дело в том, что он…как бы это сказать… - начала мяться я, приглушая голос.
- Да ладно, что там уже? – Тоня нетерпеливо махнула рукой.
- Короче…у него… - я нагнулась к уху подруги и перешла на свистящий шепот.
 Тоня изумленно открыла алый ротик.
- Да ты что? – ахнула она.
Я победно улыбалась.
- А ты говоришь “жалко”… Кто б меня пожалел, - торжествующе заключила я. 
 Тоня залпом запрокинула в себя остатки коктейля.
- Да, подруга… Бежать от таких надо…Роняя тапки, - глядя на меня со смесью восхищения и жалости, сказала Тоня.
 Мы заказали еще “отвертки”.
- Слушай, а если ты у него дома что-то забыла, а он отдать хочет? – спохватилась Тоня.
- ?
- Знаешь, говорят, если что-то забыл – вернешься.
- Знаешь, говорят, возвращаться – плохая примета, - парировала я.
- И все-таки?
 Я задумалась.
- Бред. Было бы разумней наоборот: сделать возврат вещи предлогом для встречи. Тем более, я у него ничего забыть не могла. По определению. Даже если я что-то и забыла, пусть оставит это себе, фетишист поганый. Пожертвую вещью ради психического здоровья, -фыркнула я.
- А ради какой вещи ты смогла бы встретиться?
 Я опять задумалась.
- Музыкальный  центр “Technics SC-EH 580”. Или новый лифчик из “La Perla”, - изрекла после минутного размышления.
 Тоня хихикнула.
- Ладно, это все, конечно, замечательно. Но что ему ответить?
 Тоня безразлично пожала плечами.
- Не отвечай вообще.
- Тоня, он больной. Я за него боюсь. Он же в окно выбросится. Он уже несколько раз пытался – вытаскивали.
- Твою мать, - с раздражением протянула подруга. – Ничего в этом мире не меняется. Да пусть выбрасывается! Этаж у него какой, кстати?
- Второй.
- Ну вот и ладушки. Хочешь, я ему позвоню и расскажу поучительную притчу о любимой разбитой кружке, холодном кафеле и клее “Момент”?
- Воздержись, - попросила я Тоню. Кеша, дурак, конечно, но такой участи даже ему не желаю.
- Напиши ему какой-нибудь псевдоромантической мути. Типа «Это не правильно. Мы не можем быть вместе». И тэдэ. Дельфин и Русалка,- Тоня икнула.
- Не, не пройдет, - вздохнула я.
- Тогда сама думай, - развела руками Тоня и уткнулась в стакан с «отверткой». Шестой, между прочим, за вечер.
Воцарилось тягостное молчание. Мы курили, цедили из трубочек желтую жидкость, от которой почему-то пахло хлоркой и уколами.
- Слушай, а может, он вообще не тебе это сообщение слал? – вдруг прервала тишину Тоня.
Я недоумевающе нахмурила брови.
- Как это?
- Ну так. Допустим, слал он сообщение некой Кате, а ее номер рядом с твоим в записной книжке был. Ну, он случайно по нему и кликнул, отправляя.
 В моем мозгу что-то зашевелилось.
- Он же больше не присылал ничего? Понял, что лопухнулся, ты не ответила, все хорошо, - приставала подруга, вырывая у меня из рук сотовый  и пуская мне в лицо густые клубы дыма. – Сообщение-то без обращения было?
 Голова от непривычной умственной работы чесалась и болела.
 Я выдрала из цепких наманикюренных пальчиков Тони мой телефон. Открыла меню.
“Сообщения”
“Прочитанные сообщения”
“375296531…”
“O4en’ xotel tebya vidit’… Vse eshe tebya xo4u…I/.”
 Бедный Кеша! Ты так и не выучил спряжения глаголов. И телефон у тебя без “кириллицы”.
Но факт остается фактом: сообщение без обращения.
Бесполое какое-то.
- Вот видишь, - Тоня сияла как именинница.
 Зуд из области головы перекочевал куда-то в солнечное сплетение.
Это что ж такое? Это что ж он себе позволяет? Не прошло трех месяцев, а он уже...
Слов нет.
- Еще "отвертки", - свирепо приказала я перепуганной официантке.
- Деточка, а ты не треснешь? -  поинтересовалась Тоня.
 Я смерила ее презрительным взглядом.
Опять стало тихо. Тоня копалась в сумочке, я глотала ледяную жидкость. Через пять минут я громко поставила стакан на стол, вытерла губы.
- Платим и идем.
Тоня молча поджала губы.
Еще через пять минут мы уже шли домой. На нос падал мягкий апрельский снежок, таял и стекал по подбородку. Тоня бегала вокруг меня и ловила скукоженные снежинки открытым ртом, высунув розовый язык. Я вдруг остановилась и спросила:
- Тонь… А вдруг он действительно не мне это сообщение прислал?
 Тоня налетела на какого-то прохожего, с перепугу выплюнула все снежинки, которые уже словила, ему на пальто, извинилась и вприпрыжку  подбежала ко мне.
- Что ты говоришь?
- Говорю, а если он точно не мне это прислал?
Тоня надулась.
- Слушай, я тебя не понимаю. Ты ж сама радовалась, что он сгинул из твоей непутевой жизни. Или я не права?
- Да…но… - в носу у меня что-то защипало. Я доковыляла до ближайшей лавки, плюхнулась на нее и разревелась. Тоня побежала следом, села рядом, начала гладить меня по голове.
- Ты чего, мать? С ума не сходи… Ты чего рюмзаешь? Тушь потечет! Я с таким страшилищем домой не пойду.
 Я заходилась в плаче.
- Тоня..Может, ему позвонить?
Тоня внимательно посмотрела на меня, пощупала лоб и безжалостно  констатировала:
- Точно на голову простуженная. Назачем?
- Просто… Спросить, как дела.
- В гробу он твои “как дела видел”. Да и ты тоже. Зачем это? Все, успокойся.
 Идея начала казаться и вправду абсурдной.
- Пошли домой, - Тоня схватила меня за рукав и потащила по улице. – А пока мы будем идти, я тебе расскажу поучительную притчу о любимой разбитой чашке, холодном кафеле и клее “Момент”. Жила-была девочка Ира, была у нее любимая кружка. Кружка страшная была, надо сказать, но девочка Ира ее очень любила, как любят младшего брата-дауна: и знаешь, что урод, и все равно любишь…И вот как-то пришел к Ире младший брат-даун…
 Тоня увлекала меня за собой, обнимала пухленькой ручкой,  обволакивала мягким паром, пахнущим ее дыханием, апрельским снегом, клеем “Момент” и , почему-то, уколами и хлоркой…
 За что всегда любила Тоню – умеет мыслить абстрактными категорями.