Обыкновенный урок

В нашей школе самым безобразным слыл третий класс, включая то, как выглядели дети: девчонки с дерзкими косичками делали пакости всем, кто попадался на их пути. Мальчишки были до кошмарности заумными и любили пользоваться словами, типа: "это не логично" или "не будем устраивать дискуссий".

Однажды к ним в класс пришёл папа Катьки Максимовой, в то время, как одна девчонка, маленькая такая, с огромными зелёными глазами, решала на доске сложнейший пример: 7 Х 4 + 20 = ? И когда она, наконец, своей ручонкой вывела косыми циферками ответ 48, то папа Катьки Максимовой, добродушный такой, воскликнул (вероятно, восхищённый подобной эрудицией):
– О-го-го!..
После чего зеленоглазая медленно повернулась к нему, страшно вытаращила глаза и при всём классе в ответ (басом):
– А-га-га!

Папа даже поперхнулся, а в классе сочувственно захихикали, но сочувствовали они не папе Катьки, а девочке, которая стояла у доски.
Ведь это был урок математики, и вела его старая мымра Жаба Вазелиновна, хотя в натуре её звали Жанна Валентиновна. Она медленно открыла рот и утробным голосом произнесла чётко и ясно:
– Лизюкова. Мать твою. Ко мне.

Мать – это, в смысле, родительницу. Но, возможно, буквально истолковав команду, девочка с зелёными глазами, соблюдая все меры предосторожности, двигаясь бочком, неукротимо, сантиметр за сантиметром, придвигалась всё ближе к учительскому столу...

Дорогой читатель! Я знаю, что ты не в силах читать дальше о подобных ужасах, но есть одно но... Мир всегда спасает любовь! (или любовь – мир, неважно).

Итак, когда до математички оставалось ровно 31 см и 17 мм, возлюбленный девочки с зелёными глазами встал и нетвёрдо, но с оттенком решительности в голосе, сказал:
– Твой труп на части изрублю,
Упьюсь твоею кровью всласть
О, мымра, знай, я не шучу..,
Тут он на секунду замолчал, нахмурил лоб, но потом скороговоркой докончил:
– И в гроб твой нечего будет положить!

Сказал и сел на своё место.

В классе воцарилась напряжённая тишина, и только добродушный папа Катьки Максимовой громко икал за задней партой. Тогда Серёжа Лопухов, отлепив с парты жвачку, пережёванную в порядке очерёдности всем классом, (за неимением денег на новую), запихнул её ему в рот, после чего тот перестал икать и глупо улыбался, т.к. понимал, что его рот закрылся раз и навсегда.

В одну секунду Жаба Вазелиновна была забыта и девочка с зелёными глазами с обожанием посмотрела на своего заступника.
Её глаза говорили: "Почему ты раньше молчал?"
Его отвечали: "Не сейчас, дура".
Часто влюблённые совершают ошибки. Видимо так случилось и в этот раз, когда сияющая Лизюкова подошла к возлюбленному и при всех страстно поцеловала в щёчку. Он как сидел – так и упал. Но не возлюбленный, а папа Катьки Максимовой. Весь класс лишь презрительно пожал плечами: "Ведь взрослый, а такой нервный".

А Жанна Валентиновна...
Кстати о Жанне Валентиновне. С тех пор, как наш герой-любовник произнёс свою речь, она не теряла даром времени и уже успела:
1. Упасть в обморок.
2. Прийти в себя.
3. Найти в письменном столе "Эффералган Упса".
4. Предварительно не растворяя его – проглотить.
И теперь сидела и шипела, что было, вероятно, следствием того, что таблетка успешно растворялась у неё в желудке.

Оркестр заиграл "туш". Это звонок с урока. Перепутать невозможно, потому что во время звонка на урок исполняется "траурный марш" Шопена.
Эпилог: после этого урока все остались живы.


19-20.03.96г.
г.Воронеж,
Лизюкова О.