от-чёт

для-ангела-скай

- - - - * - - - - - * - - - - - * - - - - - * - - - -
"… искали нервно в расписании на после
никем не отменённый запредельный поезд,
непрошенный, бесплатный голубой вагон…"


черт знает какого числа, с температурой, близкой к температуре нашего солнца,
вся в бинтах, зелёнке и липких оправданиях для мамы
йа съебалась из одессы.
скорый поезд – черноморец.
одесса – киев.
сигареты и ветер в тамбуре, там-там (тарарам-пам-пам) железных колёс.
письмо фузза в заднем кармане.
утром на холодном вокзале меня встречали йолка и лиса.
нужно отметить, что лисёнок позволил себе опоздать)))… йа утверждала, что
мы должны оставаться на перроне и ждать,
йолка мурлыкала, что к поездам не опаздывают и что рыжая не появицца.
мы позвонили ей домой и выяснив, что там лисят больше нет, пришли к выводу, что в столь
ранний час она всё же поехала не куда-нибудь, а к рельсам.
мы запихнули мой чемодан в камеру хранения (код: к666) и
сделали мне перевязку в медпункте.
врач. перегар. перекись водорода.
- что у тебя с рукой?
- я упала на стекло.
(поднимает рукав чёрной тишки, открывая бледную кожу в красную полоску)
- и так десять раз?)
потом мы благополучно нашли тошниловку, в которой можно было пожрать, запить светлым пивом мои антибиотики и курить одну за другой.
оттуда позвонили боблину и лисёнкиному джимми. встретились с ними у входа на вокзал.
сидели на полу под окном, дамочка средних лет рисовала наш с йолкой портрет на двоих,
причитая, что у меня страшные глаза, передать на бумаге это безобразие она не сможет и вообще –
ей стрёмно туда заглядывать.
потом меня запихнули в поезд. лисёнок подарил мне пушистого медвежонка с разноцветными ушами.
автоматная очередь чмоков. йолка-лиса-боблин. джимми махает ручкой и говорит что-то вроде "ещё увидимся".
опять сигареты в тамбуре, тёплый сон на верхней полке.
граница.
свет рвёт глаза и не понимая, какая сука решила зажечь солнце в два часа ночи йа ору
"КАКОГО ЧЁРТА!" и вижу пограничника)… расплываюсь в вежливом смайле, швыряю в него паспорт, засыпаю. шмонают кого угодно, но только не меня.
утро. польша. йа запасаюсь хавчиком и запихиваюсь в автобус до берлина.
день – дорога.
ночь – два часа под душем и сигарета-за-сигаретой на подоконнике неуютной гостиницы.
утро. йа в берлине. какая-то дурацкая обзорная экскурсия, потом – до *** свободного времени.
за стеклом я вижу площадь. антивоенная демонстрация. полуобнаженный панк босиком танцует в пыли.
у него некрасивое тело и неправильные черты лица. но в глаза бьёт чистая энергия. абсолютное счастье без таблеток. переодеваться мне лень и негде – в автобусе я чужим ножом в клочья рву джинсы и спутываю волосы. потом еду туда, к ним.
- эй… ду ю спик инглишшш?))) ага, йа русскайа… к вам можно?))
мальчика зовут майк. он целует мою руку, он обнимает меня, йа свободна, мне клёво, йа ни *** не понимаю по-немецки, но мне хорошо. мы пьём вино из раскалённой не по-нашему мартовским солнцем бутылки и дышим пылью.
и тут ко мне подбирается какое-то бородатое существо лет 30…
просит объяснить значение ***ни на тишке сидящей недалеко девушке.
втираю ему, что это флаг голландии и быстренько съебываюсь в толпу.
он опять находит меня. по-английски спрашивает откуда я.
- я русская.
- тогда, может быть, по-русски будем?
он еврей. он спрашивает у меня кто будет защищать "нашу страну", если не америка.
- у меня мама в израиле. а у вас?
- слава аллаху – в израиле у меня никого нет)))…
он пытается убедить меня в том, что я еврейка… меня принимают и за молдаванку, и за лицо безупречно-украинской-национальности, и за азербайджанку, и за цыганку – каждый хочет запихнуть меня в свои ряды… и мне все это похуй, но к евреям я отношусь без особой симпатии.
но в конце концов прекращаю спорить и стряхиваю разговор в тему травы, алкоголя, профессий… он – журналист и старый битник.
болтаем. в конце концов он тащит меня куда-то обедать, но я предпочитаю возможно пафосному заведению сидеть в пыли, смеяться и жрать апельсины из зеленой сеточки с милым мальчиком майком. а потом всё же съебываюсь.
еду в зоопарк. зоопарк закрыт. совсем рядом – место, где йа должна подобрать свой автобус через несколько часов.
ничто не предвещает беды))… йа брожу туда-сюда и вдруг мои ресницы ломаются об ЭТО существо…
навстречу мне идёт грязная, лохматая тварь лет 20. рваные джинсы, в руках – бутылка с безнадежно розовой жидкостью, которую он поглощает через трубочку. не особенно отрываясь от жидкости и прогулки, он аскает.
йа начинаю истерически ржать – моя кровь. и где? под небом берлина, на грязном вокзале.
он улыбается мне и что-то спрашивает по-немецки.
почему-то устало говорю, что немецкого не понимаю.
переходим на родной инглиш)))… йа предлагаю ему свою бесценную помощь – я же профессиональный аскер)))…
отказывается – говорит, что денег у него уже до ***. мы идём пить пиво, потом шляемся по маленьким магазинчикам, в одном из которых йа нахожу растаманский беретик для йолки (когда-нибудь я всё же отсканирую фотки…))

следующий день – утром умки добираются до парижа. день в гостинице. температура. таблетки и втык.
вечный вопрос – что одеть? с паппи встречаюсь в девять.
напяливаю рваный балахон с кроваво-красной анархией, подворачиваю темные джинсы… высокие льняные ботинки с разноцветными шнурками. в половине девятого стою под дурацкой эйфелевой башней, взъерошиваю хайр замерзшими пальцами и нервно смотрю по сторонам.
звоню ромашке. звоню маме. звоню йолке.
- его нет! его нет! он не придёт!
в разговоре с ромашкой милая женщина на скамеечке рядом слышит отборный русский мат и, когда йа отрываю тел от уха, набрасывается на меня с вопросами – ах, как она рада, что встретила человека из своей родной страны)… отмахиваюсь и давлюсь своим психозом в одиночестве.
в одну минуту десятого появляется он.
нервно жуёт жвачку и улыбается… и слишком хорошо выглядит. слишком хорошо.
чистенький мальчик с голливудским смайлом.
- привет...
- привет.
стоим. соблюдаем дистанцию. я испуганно и забито взираю на него из под ресниц. нет, ты не мой щенок. хрипло рву тишину.
- позвольте пожать вашу руку…
пожали. стоим.
- ну что, пройдёмся?
я соглашаюсь.
хрустим маленькими камушками.
разговор ни о чем или натянутая на улыбки тишина. не помню.
- ша, ты не хочешь меня обнять?
обнимаю. истерично прижимаюсь к нему. резко отрываюсь. круг по аллее.
- давай посидим?... на траве?...
бла-бла-бла без темы.
- а я привез с собой твои последние письма… перечитывал в самолёте…
- а у меня… только одно письмо с собой. от фузза.
- от кого?
- от фузза.
- как-как?
с торжествующим смайлом открываю руку до локтя. FUZZ. бездонные царапины.
- кто это?...
- мой друг.
паппи втыкает. мокрые глаза. он понимает. он чувствует меня.
до сих пор.
наигранно-небрежно бросаю руку на его плечи. втык.
через пару минут он стряхивает её.
- ты для меня больше ничего не значишь. мне плевать. я буду нормально к тебе относиться эти три дня,
но ты для меня ничего не значишь.
улыбаюсь. но я актриса. я актриса. монологи. слёзы. он знает, что я играю, но хочет верить.
мы покупаем водку и четыре бутылки пива и возвращаемся в парк.
ночь в парке. мурашки и разговоры, пьяные признания и замерзшие руки.
в кустики каждые десять минут))…
к трём ночи просыпаются птицы. о чём-то поют. людей нет. он не курит. курю я – вторую пачку.
потом мы решаем поехать в гостиницу. такси найти невозможно.
но нам это всё же удается…)
топаем в мой номер. йа устала. йа мельком смотрю на себя в зеркало – тушь потекла, бледный вид и
стог черного сена на голове.
йа умываюсь, стряхиваю с себя ботинки, снимаю джинсы, забираюсь под одеяло. курю.
паппи стоит у окна и втыкает. начинает меня раздражать.
- ты всю ночь стоять будешь?...
- йа… типа пойду… возьму себе отдельный номер…
- БЛЯ! я рада, что у тебя такие моральные устои, но хва выёбывацца, ложись спать.
ложится на пол.
йа, совершенно охуевшая, приподнимаюсь и смотрю на это…
- может, ты будешь спать на кровати?...
- а.. ты разве не возражаешь?
- ****ец… йа спала с энным количеством людей в одной кровати. совершенно не знакомых.
и это даже не повод трахнуться, между прочим.
паппи забирается на кровать. йа уже готовлюсь перетянуть на себя максимум одеяла)))… но тварь на него и не претендует))…

утро. втык. я сижу на подоконнике.
ленивые разговоры.
- я жалею о том, что было вчера. мы с тобой должны быть просто друзьями, ша, или я тебя потеряю.
- тебе было плохо, тварь?
- нет. но я боюсь тебя потерять. так нельзя.
ОК. я швыряю ему книжку и ручку, требую написать мне письмо и отправляюсь в магазин. возвращаюсь с персиковым соком, чёрным шоколадом и кокой.
"…стихи отболели и превратились в слова…"
день. пустой день. день дохлых крыс, плывущих по реке. мостов, шагов, диагнозов. после каждого моего высказывания о жизни он говорит, что у меня серьёзные проблемы с психикой.
"… я притворяюсь стеклом,
но глубже не стоит – лучше не доиграть…
я притворяюсь огнём –
но мальчик давно отучился летать…"
мы думаем, куда пойти. шляемся по улицам. паппи не знает французского. решаем найти какой-то музей, прохожих о его наличии рядышком должна спрашивать я.
я выбираю симпатичных мне людей для вопроса, и паппи это замечает.
- отбор… по каким признакам?...
- не знаю… я просто чувствую кто мне нравица, а кто нет…
- если бы ты встретила меня на улице, ты спросила бы у меня?
- (не задумываясь) нет!
- почему?!
- ты похож на скина. какой панк подойдёт к скину чтобы спросить дорогу?! мне что, жить надоело?!)))
он не понимает. он обижается.

ночь. ночь разговоров о политике переходящих в небезопасный секс.
пиво и водка.
- укуси меня.

утро.
он делает мне перевязку. обещает убить светлицкого)))… не он первый.
час спустя.
- порежь мне руку…
йа отказываюсь. йа смеюсь.
- и вообще, резать нечем…
папс разбивает бутылку. выбирает зеленые осколок. даёт его мне, закатывает рукав.
- я не могу. я не буду.
берёт мою руку в свою и рвёт стеклом чуть выше запястья.
возмущается, что не глубоко и не останется шрама.
этим вечером он должен уехать.
у меня закончились сигареты.
никто не может никому ничего сказать в лицо.
мы пишем на бумажках кем хотим приходицца друг другу. мне кажется, что я знаю чего он хочет и пишу это.
бойфренд.
чего хочется мне я не знаю. мне давно ничего не хочется по-настоящему.
на его бумажке я нахожу то же самое.
ОК. но я не хочу жить в ирландии.
он заявляет, что переедет сюда)))… посмеёмся…)
днём раньше мы играли. кто чью руку опустит, знаешь?...
на желание.
йа, понимая, что шансов у меня нет пихаю его ногой и прижимаю к колючему асфальту.
- ты не вступаешь в легион. ты-не-вступаешь-в-легион.
и полчаса маниакально смеюсь…
вечером он собирается. йа еду провожать его. аэропорт в двух часах от города.
в автобусе он говорит, что не уедет.
и не уезжает – меняет билет.
и всё-таки утром уезжаю я.
ночь. секс. потом оральный секс.
йа делаю всё и дико хочу спать.
видно, что мальчика волнует вопрос где-ты-так-научилась.
он ревнует к пустоте.
я хочу спать. мне холодно. йа тянусь к забытой на полу тишке с кобейном, одеваю её и сворачиваюсь клубочком у стенки.
он стягивает с меня майку и целует мою грудь. уже почти утро. мне дико хочется спать. это совсем не кстати.
- иди на ***… обними меня просто, если хочешь. я спать хочу.
монолог а ля "ах! я всё понял! я тебе похуй! ты просто ****ь! ты знала, что так будет, ты хотела, чтобы так было". он собирается уходить. я сонно слежу за этим и даже улыбаюсь про себя. а потом понимаю: нет, нельзя, от меня еще никто не уходил.

"… мы хотели всего-то немного света.
прости, я не верю тебе больше…
я притворяюсь тобой…"

актриса весна. я уезжаю через час, но этот час йа играю по правилам девочек. до слёз. он остаётся. он извиняется.
ему больно, ему плохо, что меня не будет. йа облегченно вздыхаю, забравшись в автобус.
он звонит мне каждые полчаса. рассказывает как ему хреново. подстраиваюсь и играю, потому что по-своему его люблю. это не означает, что мне хорошо с ним.
"… я понял: все мы одни, и что толку жечь свечи…
кричи, не кричи – ни ответа, ни эха…"
это означает, что я сделаю всё, чтобы он был хэппи, даже если придётся порвать себя на кусочки.
тупо-и-уже-не-больно…

"… было очень мало, и к тому же одиноко
целовали в губы, обещали помнить
думали, что встретятся, поминали водкой
шли домой сутулясь,
тупо и уже не больно...
а потом спешили, жили, рвали телефоны
всех родных и милых сквозь провода и дали...
ждали хоть разок на чай в возможном тёплом доме
скоро.
обязательно!
и не успевали…"



дальше – коротко… брюссель. йа купила охуенный красный парик. пиво с милым черным мальчиком, который утверждает, что йа красивая и требует приехать к нему, вместе съездить в африку, а также пытается убедить меня в необходимости познакомить его с моими родителями))…

амстердам. в брюсселе йа купила гашиш, йа запиваю дым сухим вином в оранжевой гостинице.
утренний город. трава. до *** травы. по дороге я думаю, что это рай. но это нарисованный рай.
йа курю один косяк на двоих с уилли. у него на шее огромная золотая цепь и он разговаривает нараспев. он отвратителен, и мне это дико нравится. кроме того, вокруг до *** интересного народа.
йа покупаю два пакета травы. йа сматываюсь от уилли и его друзей. йа брожу по городу и меня не по-детски глючит. я смеюсь. кто-то постоянно пытается со мной познакомиться. йа смеюсь. мне кажется, что у меня не сгибаются ноги. мне хорошо, весело и стрёмно.


дорога. дорога. дорога.
в киеве мы с йолкой курим траву и пьем портвейн в ботаническом саду,
снимаем нору в районе гопников,
в ней поглощаем дикое количество пива с рыбой и курим траву.
утром сидим то на солнышке, то в глобусе и пьем пиво, опять пиво.
вечером йолки запихивают меня в поезд.

"… на смешной дороге домой,
где мне объясняли куда я иду
обрекали на пожизненный рай
с прокурорским сочувствием
обесточенных глаз
я плюнул в их изнеможденные лица
вислоухой дворняжкой
по замерзшему небу…
я возьму свой кайф и увижу солнце…"