Лучшая

 Начинаю вести этот дневник спустя два года с момента нашей встречи. Я не знаю, что меня побудило рассказать о происходящем вокруг нас, когда мы остаемся одни: земля ли уходит из под ног или ночное небо обрушивается на наши головы. Я знаю  одно, что в какой-то степени ревность, страсть и безумие к этой девочке не позволяет мне останавливаться на полу слове, на полу шаге. Моя стыдливая ревность  толкает меня писать каждый день после наших встреч. Я не знаю откуда у меня появилось такое тревожное чувство. Наверное, это страх потери. Из-за какой-то глупой незащищенности  мыслей и желаний, я огородила себя бумагой и ручкой.
 Она пришла ко мне пятнадцатилетней девочкой, серьезной, мечтающей стать президентом. Да – да! самым настоящим президентом страны. Я вздыхала : О, Господи, какой же ребенок свалился на мою голову. Кроме занятий по изучению компьютера, у нас были вечера, которые состояли из не навязчивых разговоров: фильмы, книги, музыка. Я  курила, зажигала свечи, жила как ни в чем не бывало в своем мире и даже не предполагала что буду любить так сильно, прощаясь - сходит с ума, а  при встрече находиться в  каком- то затуманенном состоянии.
 Потеряв голову я больше не могла вынести тупого одиночества, которое иногда падает под ноги человеку. Хотелось быть рядом, говорить, наслаждаться своим же внутренним  спокойствием. Я смотрела в глаза ее матери и с каким-то отчаянием в душе хотела кричать: Если бы ты только знала. А Лена знала. Лена обо всем уже догадалась. Впрочем, чувства нельзя скрыть под равнодушной маской. Взгляды, жесты,  капризы. Лена пришла в ужас когда поняла, что ее дочь влюблена в девушку. Лучше бы  дочь стала проституткой, либо жила с мужиком вне законных отношений, но что бы девушка! - нет! - никогда! в голове такое не укладывается.
 А мы продолжали встречаться, тайком целовались, целовались до боли в губах  на улицах города, в подъездах, за спинами знакомых, а потом проводили вместе ночь. Собирали на пляже белое золото (ракушки), шептались устами ветра и воды, ревновали друг друга. Я работала в Москве, мечтала о Париже и до колющей боли в области сердца любила ее.
               

Летнее кафе.
 Я пью шампанское вместе с Лёлькой. Мы давно не виделись и тем для разговоров было достаточно.  Моя жизнь перестала  мне казаться беспорядочной. Всё встало на свои места: хорошая работа, новые и достаточно интересные знакомства.
 Маша танцевала с кем-то в паре и вела себя раскованно.  Мужские руки касались ее шеи и плавно переходили чуть ниже талии...
 Я отвернулась, чтобы не смотреть в ее сторону.
 

 Обыкновенный день. Сонливое утро. Мы еще не успели проснуться. Я еду на роботу, Маша учиться. Сначала мы пьем кофе и говорим ни о чем. Вокруг обыденность, повторяемость: люди, электрички, рельсы, привкус горечи, которую иногда разбавляют белые хлопья снега. Мы не умеем говорить на одном языке о чувствах и ощущениях. Я всегда задаю  вопросы на которые Маша стесняется отвечать доступными словами, ей трудно выразит свои мысли и облачить их какую-нибудь определенную форму. Я всё понимаю, со мной можно молчать, а так же говорит без остановки, со мной легко и спокойно. Маша это знает.
 Сидим в клубе «Гранд», отмечаем Майкин  День Рождение, я курю, Маша произносит тост. Через какое-то время появилась Лена, она не ожидала нас увидеть вместе. Я улыбнулась и тактично поздоровалась. Мы уже достаточно выпили. Я наблюдала за подругами Майи и думала о Маше, которая сидела рядом со мной. Глазищи на пол лица. Завораживают. Такой взгляд обладает гипнотизирующими свойствами. Такие же глаза у Лены.
 На танцзале никого не было, конечно, кроме диджея. Девушки расслабились, я заказала еще пиво. Смотрела как танцует Маша. Она единственная попадает в ритм музыки  и двигается грациозно, как кошка. Вот, появился первый поклонник. Слились в танце. Выглядят пошло, но красиво. Мужики сходят с ума. У Маши экстремальная внешность.
 Ты хочешь меня? - спрашивает она чуть отдышавшись. Я говорю - Да! - разбавляя желание  коньяком.    
      
 Майя округляет глаза. В ее взгляде застыл немой вопрос. Я понимаю, что за  моей спиной что-то происходит. Оборачиваюсь медленно, без резких движений, я не злюсь, уже зная, что вытворяет Маша после разгоряченных танцев. Я не вижу ее лица. Целовать – так! НО НАДО ЛИ ЭТО! Не приятно и больно. Она одарила своего партнера долгим поцелуем, а  меня опустошенностью. Спасибо, любимая.
 
 Это была незабываемая ночь. Разве, мужчина может доставить такое удовольствие. Мужчине нужно говорить, что-то объяснять: делай, так, нет, вот так. Ну, ладно, успокойся, просто я привередливая. Мне понравилось. Я люблю мужчин за то, что я лидер,  не быть  лидером в удовольствии нельзя.
 Такси, вино, поцелуи в прихожей, я теряю голову. Нам  никто не  нужен, мы этого хотели. Новое чувство, я погружаюсь вместе с ней куда-то... Электрический ток внутри, не остановиться. Спасибо Майке – говорит Маша. - На свой День Рождение она подарила мне тебя.

16.12.02г.

 Я плыву по течению реки, которая называется жизнь. Собственно, ничего вразумительного в моей жизни нет, есть только легкое недомогание в области сердца это чувства. Я причиняю боль не только себе, но другим. Хожу в кино, ем мороженое, пью красное вино и провожу ночи с любимой. Встречи с друзьями ограничены. Чувство собственности у Маши вызывает улыбку на устах, но больше всего пугает меня, как она почти одновременно воюет против окружающего мира за свое чувство, с какой звериной ревностью и, как правдоподобна волчья ярость из-за страха меня потерять.  Усталость в выяснении отношений, глупые просьбы: «Уходи, я больше так не могу, я слишком сильно тебя люблю. Уйти просто, еще проще быть палачом по отношению к чужим чувствам. Люди умирают с любовью в сердце, возрождаются в ярости и с ненавистью ко всему окружающему. «Маша, любимая, - говорю я. - Как же я смогу отдать тем, другим, то что я тебе дала, то, что я вложила в твою душу и сердце. Разве, ты способна, всё разом сломать и перечеркнуть». - Я устала от страданий боли, от той боли с которой я тебя люблю. Я вижу слезы, я прохожу все рубежи и понимаю, что время стоит на месте и оно не лечит, а только губит в такси, в метро, в переходах, когда среди других лиц ты ищешь только одно. Я вижу уплывающий взгляд, руки, которые тянутся на встречу мне и слезы... слезы... потом только крик... в отчаяние. Мы любим друг друга всю ночь неистово и дерзко, потому что наша любовь уже вызов. Взрыв!


 Да зима. Да январь. Ну, и что, что снег и твоя нагота, зимняя свежесть – ну, и что? Бред, пьяный, невостребованный бред у моего уха. Я жестокая? Смешно. Я - бесцеремонная, впрочем, неважно. Спи. Утро развяжет языки и сомкнет уста.
 Нелепо. Что нелепо? Во мне, в тебе, то, что ты младше меня, а стареющая. Стареющая – броско, с сарказмом, неожиданно, - по сумасшедшему. Ты моложе, а значит убита мной давно уже несвободной и, меня никто не остановил в тот момент, в ту ночь убийства. Кто-то толкнул тебя в мои объятья. Ну, ну, ну, что-то необычное, точнее, неожиданное, новое чувство, а ты смелая.
 Слезы, слезы, эти бабьи слезы. Не развози грязь по щекам. Слезы не настоящие, а, вот, грязь. Что грязь? Осенняя? Сейчас зима. А мне показалась осень, так, знаешь ли на мгновение. Ведь, я сумасшедшая и всегда путаю день с ночью. Значит, сейчас осень и, по-моему, сумерки.
 Нет, я не злюсь, не раздражаюсь, я даже не ревную, потому что ничего нет. Даже тебя. Дышишь мной, любишь мой запах. Спи. Мне не до тебя. Одна капля упала на мою шею, я ее стряхиваю во сне, в другой реальности. Мой голос, где-то, в ком-то, через кого-то: «Ты шлюха». - Я не лучше тебя, веришь? Ха, я не лучше.
 Не звони. Я старше, а значит, мне больнее. Без тебя – никак. С тобой уже невозможно. Дай ход времени. Я ничего не решаю - моя вина - толкаю тебя на преступления, на измены. Нужно, нужно сорвать, разорвать, меняя одежды: с зимней на летнюю, сапоги на меху вместо сандалий. Одна, другая, третья и, так, до бесконечности.
 Не пиши. Слова, слова, я их прожевываю с хлебом. Крошки вместо слов.  К чему всё это?!