Туман
С этим светом спокойней не стало - как можно быть спокойным, когда в таком тумане что угодно может cпрятаться, затаиться, застать врасплох, напасть неожиданно, и тогда - всё, крикнуть не успеешь, да и бесполезно кричать – кто тебя в этой густоте услышит? И приходится идти медленно, очень медленно, настороженно вглядываясь в туман; каждый раз останавливаться, каждый раз замирать от страха, если вдруг померещится что-то подозрительное, и благодарить Бога, что всё обошлось, и никто на тебя не напал.
Обошлось, все волненья мои закончились в тот момент, когда из тумана вышел человек, улыбнулся и протянул мне руку; почему-то я сразу поверил, что он - друг, улыбнулся ему в ответ, и мы пошли вместе сквозь туман, который уже не казался таким страшным - теперь я был не один и знал, что случись чего - мой друг сможет меня защитить от любой опасности.
А чуть позже – ещё один человек встретил нас в тумане и тоже улыбнулся, пошёл с нами, взяв меня за руку; с этого момента мы шли втроём, а туман постепенно рассеивался, расступался, становился всё менее плотным, и вот уже без труда можно видеть на несколько шагов вперёд, различать очертания предметов и слышать шаги.
Много разных людей попадалось навстречу; одни равнодушно проходили мимо, даже не оборачиваясь, другие - останавливались; кто-то говорил громко и сердито, кто-то приветствовал нас и улыбался; но никто из них не пошёл с нами одной дорогой, и мы продолжали идти сквозь туман втроём, крепко держась за руки.
Вскоре влажные клочья тумана откатились ещё на несколько шагов, солнце прошило их лучами, засияло над головой в невыносимой синеве неба, белые верхушки домов сорвались с места и поплыли по туманному морю квадратными айсбергами. Засветились размытыми пятнами красно-зелёные гирлянды
светофоров, сонно заурчали неряшливые машины. Город качнулся, и вместе с остатками тумана, транспортом и пешеходами нас понесло по улицам, скверам и площадям в общем клокочущем потоке, плавно огибающем киоски, памятники и загражденья, растекаясь по переулкам, и вновь сливаясь в единое целое на грандиозных проспектах.
С каждой минутою солнце разгоралось всё ярче, с каждой минутой на улицах становилось всё больше людей, домов и машин, и всё меньше и меньше тумана. И вот, наконец, те, кто шёл со мной, решили, что теперь мне бояться нечего, и оставили меня одного; расставание произошло так внезапно, что я даже не успел толком поблагодарить их; всего мгновение длилось прощальное рукопожатие и вот - их уж нет рядом, а я иду дальше, чувствуя, как они смотрят мне вслед, стоя на перекрёстке.
Я остался один, но одиночество не смущало меня, теперь я знал, куда должен идти. Правда, не знал зачем. Знал только, что нужно идти вперёд и просто шёл, а мир, становившийся всё ярче, всё отчетливей, словно экзотический цветок раскрывался мне навстречу.
Солнце сверкало в тысячах изогнутых окон, в кичливом хрустале витрин, в золоте узких крестов на куполах; солнце швыряло лучи в лобовые стёкла автомобилей, вспыхивало бриллиантовой радугой в брызгах фонтанов, весело и бесшабашно плясало на ликах прохожих.
Улица услужливо стелилась под ноги, идти было настолько легко и радостно, что от этого непереносимого, рвущегося из души веселья хотелось рвануться и побежать, прыгая и крича во всё горло по городу, запруженному толпами людей. Кто-то из них пытался подойти поближе, некоторые хватали меня за рукав, стараясь привлечь внимание, а кто-то - смотрел на меня как на ненормального, и отчуждённно шарахался в сторону. Все они что-то кричали мне, то радуясь и восхищаясь, то возмущаясь
и негодуя, и грозя, но я их не слышал.
Мне было хорошо просто плыть по заполненному солнцем городу и жадно впитывать самые мельчайшие его подробности, которые сантиметр за сантиметром обнажал исчезающий туман, и которые так спешили заслонить от меня пешеходы и машины.
Солнце перевалило зенит. Медленно покатилось к горизонту. Необременительный спуск сменился подъёмом - дорога судорожно потянулась вверх. Теперь, чтобы продолжать двигаться вперёд требовалось существенно больше сил и терпения.
Люди постепенно покидали улицы рассеиваясь по домам. Тех, кому было со мной по пути становилось всё меньше, а вид тех, кто шёл мне навстречу меня не радовал - скучные, усталые глаза и ни малейшего интереса к моей персоне.
Вместе с последними попутчиками покинуло меня и легкомысленное веселье. Теперь я шёл молча и сосредоточенно, упираясь взглядом в шершавый асфальт прямо перед собой. Дорога становилась всё круче и Уже - ужЕ не дорога, а горная тропа вставала на дыбы, ударясь о подошвы моих башмаков.
Но вот и она закончилась, а я всё продолжаю карабкаться вверх по голому каменистому склону. Мне не хватает воздуха, всё чаще приходится делать паузы, чтобы восстановить дыхание. Я обливаюсь лихорадочным потом; от постоянного усилия болят мышцы, тело отчаянно просит отдыха, и жутко хочется повернуть назад, но я понимаю, я знаю, что этого делать нельзя.
Солнце падает. Мир постепенно утрачивает краски. Мне кажется, что я снова бреду в тумане, но на этот раз мне его не пережить - туман - внутри меня, и нет возможности выбраться за его пределы.
В конце концов, окончательно обессилев, я остановился, чтобы обернуться, чтобы бросить последний взгляд на город, который покинул столь безрассудно быстро.
Он едва различим вдали. Слишком далёк, чтобы разглядеть через пелену тумана.
И всё же - мне повезло. Пусть ненадолго, пусть на один лишь миг ... мой взгляд просветлел, и я увидел, как ... солнце неумолимо клонившееся к закату высветило город последним лучом, назойливый туман на мгновение рассеялся, и мир предстал передо мной во всей своей немыслимой красоте.
Жаль, что этот миг был недолгим. Сразу после этого солнце упало за горизонт, медленно задёрнулся сумеречный занавес, свет погас, и вся вселенная погрузилась в долгую, непроглядую ночь.
Свидетельство о публикации №203041000140