Сны

Сны.

На что человеку жизнь без сна? За какие грехи мучение? Конечно, привычную смену состояния тоже не стоило воспринимать как бесплатное путешествие в Луна-парк. Но, как ни крути, счастливцы всё-таки те, кто владел искусством засыпать быстро и на всю ночь. Анна этим искусством никогда не владела, поэтому часто крутилась до света. В последнее время её редкие ночные видения сиамскими близнецами теснились друг к другу…
Маленькая девочка играла на ковре посреди комнаты. В углу на диване неподвижно лежал Борис. Девчушка зажала в одной руке раздетую куклу, а в другой – отвалившуюся от нее ногу. Малышка старалась исправить поломку, но у нее ничего не получалось. Она подошла к мужчине и молча протянула игрушку.  Не сразу осознав, что от него требовалось, Борис повернул искаженное злобой лицо и прорычал:
- Отстань! Мне некогда. Я телевизор смотрю!..
Анна проснулась в холодном поту. Рядом храпел муж, закинув тяжелую ручищу за голову. Больше не уснуть, и вставать не скоро…
Работа на новом месте нравилась Анюте. Всё основное время она проводила в бассейне вместе со своими воспитанницами. Пару раз в неделю крайнюю дорожку занимали мальчики. Их тренировал Павел Максимович Адамов, заслуженный мастер спорта, правда, по легкой атлетике. В молодости он чем только не занимался: прыгал с парашютом, увлекался водными лыжами, взбирался на вершины, сплавлялся по горным рекам. На одном месте не сидел, будто гнал его кто, а он убегал.  Песни пел всю ночь на пролет у костра под гитару, девушку красивую любил, эдельвейсы ей с горных вершин за пазухой приносил. Друзьям доверял больше, чем себе. Только в один миг перевернулся весь его мир, полетел в бездонную пропасть вместе с оборванной страховкой, повис, зацепившись ногой за крепкие ветки подножной сосны. С тех пор  нога практически не работала. А любимая девушка кочевала теперь по свету с лучшим его другом, таким же спортсменом, как он сам. Так и получилось, что, пережив душевную и физическую боль за один раз, он пошел на тренерскую работу. Врачи посоветовали заняться плаванием. Этот тихий, скромный человек Анне нравился. Чувствовалась в нем какая-то сила. Пристальный  взгляд с противоположной стороны бередил душу.
Приближался Новый год. Все члены коллектива подводили итоги за первое полугодие. В малом зале спортивной школы кипела подготовка к праздничному застолью. Анна не собиралась оставаться вместе со всеми. Сидя в тренерской,  она спешила заполнить  журнал. Сотрудникам же не терпелось скорее приступить к проводам уходящего года. И вот уже захлопали пробки и зазвенели бокалы. Анна невольно прислушалась к происходящему за стеной. «Наверное, и Адамов там», - неизвестно почему вспомнила о нем Анна. Она очень удивилась, когда в ту же минуту дверь отворилась, и на пороге показался сам Павел Максимович. Он настороженно остановился, затяжно вдохнул, словно принюхиваясь к настроению.
- Не стесняйтесь. Я скоро убегу, мне немного осталось, - коллега подняла смущенные глаза.
Адамов медленно подошел к столу. Пристроив тяжёлый пакет в ногах, положил перед собой журнал, но записывать ничего не стал, исподлобья поглядывая на Анну.
- Вы не со всеми? - первым нарушил молчание.
-  Если я приду домой навеселе, то будет большой скандал.
- Почему? Ведь праздник!
 - Это его еще больше разозлит, - как-то вырвалось. Ругая себя за болтливость, Аня низко склонила голову. Не подавая вида, Павел Максимович, деловито пыхтя, зашуршал пакетом. Через минуту  звук, похожий на выстрел, испугал тишину. Тело дёрнулось в стартовой готовности. Но проворная, лёгкая пена успела лизнуть щёку.
- Извините за неловкость! - Адамов направил струящийся фейерверк шампанского в возникшие буквально за секунду до этого на столе стаканчики. Сразу запахло шоколадными конфетами, ананасом и хвоей. Праздник неожиданно сам свалился на голову! Анна решила, что неприлично тут же перед его носом закрывать дверь. Все возможные недоразумения, как смятые фантики, сдуло под стол молящее:
  - Отпразднуйте со мной!
Не подавая особого вида, как поражена, Анна колебалась.
-  Пожалуйста, прошу вас!
Если бы не преклонённое по-рыцарски больное колено...
Борис стремительно подлетел к двери и распахнул ее настежь.
- Что так поздно?
- К отчету готовилась - конец полугодия уже.
- Ну-ка, дыхни! – глаза мужа налились злобой. Анна с дрожью, но не от страха, а от унижения подняла лицо, но дышать  не стала, а спокойно смотрела перед собой. Борис потянул носом воздух:
- Что это? Будто мужским одеколоном пахнет?
Анна проскользнула на кухню:
- Это шампунь неудачный купила. Запах резкий, зато дешевый. Ничего, в душе после бассейна пойдет. Что же ты? Ужинать иди, или не голодный?
Весь вечер Борис жаловался на надоевшую работу, на придурка  начальника, на низкую зарплату. Ворчание прекратилось только тогда, когда он отвернулся к стене и захрапел.
На этот раз гроза миновала. Но горечь каменным крестом легла на грудь. Ближе к утру под сомкнутыми веками заскользила грустная улыбка тренера по плаванию.
По результатам зачетов спортивная школа решила участвовать в соревнованиях  на приз областной газеты. В группе у Анны было несколько  неплохих показателей.
 – Делаем заявку и стартуем, без разговоров! - скомандовал директор.
Анна гордилась своими ученицами.
- А кто с ними поедет? – поинтересовалась она.
- Как кто? Ты. Они без тебя оробеют. Еще плохо выступят. Нет, только ты, без разговоров!
Юные участницы тренировались с особым рвением, мечтая взять главный приз. За неделю до поездки Анна отправилась в бухгалтерию. Там ее ждал неприятности: дорогу оплатили только команде. На нее никаких командировочных выписано не было. Директор говорил о нехватке средств, о безвыходной ситуации и закончил так:
- Постарайся добраться сама.
- Но как? От моей зарплаты уже ничего не осталось.
- Придумай что-нибудь. А мы в следующем квартале обязательно выпишем тебе премию в качестве возмещения. Без разговоров.
Оставалось просить у мужа. Дома Борис неистовствовал по поводу  поездки жены в город без его на то разрешения, но всё  свёл к деньгам:
- Ты подумала, прежде чем согласиться, где ты возьмешь эти деньги?
- Но у нас они есть, а потом мне обещали премию выписать.
- Обещанного три года ждут. Поняла? Ты и так приносишь в дом копейки!
- Но ты сам настаивал на моем уходе из техникума! Тебе не нравились мои студенты. А там я зарабатывала побольше!
- «Твои студенты», говоришь? - тон супруга не предвещал ничего хорошего, его глаза бешено вращались в поисках достойного ответа. – Так вот: нужны деньги для поездок – заработай. Я тебе не дам ни копейки!
В короткий, беспокойный промежуток сна та же девочка просила новую куклу. Она смотрела рекламу, где счастливые обладательницы Барби кормили своих подопечных из красивой посуды, меняли им памперсы и катали в розовых лимузинах. Малышка решила попросить такую же и себе. Но Борис отчеканил:
- Хочешь новую куклу – заработай!
Последняя тренировка подошла к концу. Воспитанницы возбужденно прощались до утра.
Домой идти не хотелось. С Павлом Максимовичем Анна не встречалась с тех пор, как они праздновали Новый год. А тут столкнулась с ним на пороге. Адамов обрадовано остановился:
-Вы так поздно?
- Так получилось, - улыбнулась в ответ. – А что сами?
- Мне амуницию кое-какую нужно в автобус закинуть. Завтра в город рано уезжаем, на соревнования.
- Мы тоже, - растерянный ответ обрадовал Адамова еще больше:
- Замечательно!
- Ничего замечательного нет, - мрачнела она.
- Почему?
- Командировочных мне не дали, и муж не поддержал. Теперь вот не знаю, что делать.
- Командировочных не дали? – усмехнулся Павел Максимович. - Это они могут. А с вашей поездкой мы что-нибудь придумаем. У вас сколько девочек?
- Четверо. И я – пятая.
- И нас четверо. Поместимся. У меня друг в Управлении образования работает на автобусе, частенько выручает. Вот и завтра согласился отвезти со всем скарбом.
Счастью Анны не было предела.
Во сне девочка уже гуляла не одна, а за руку с добрым великаном по яркой цветочной поляне. Только это был совсем не Борис. Яркое солнце слепило глаза, мешая ребенку получше рассмотреть своего спутника. Радость переполняла душу, заставляя пуститься в припрыжку. Но малютка не спешила:  идущий рядом   человек прихрамывал на одну ногу.
На соревнованиях царил дух здорового соперничества. Пловцы всех возрастных групп были подготовлены хорошо, но побеждали сильнейшие. Две девочки вышли в финал, у Адамова паренек  побил личный рекорд и тоже вырвался вперед.
К концу третьего дня случилась небольшая путаница в судействе, и финальные заплывы решено было перенести на следующее утро. Пришлось отправить домой одних ребят, выбывших в процессе соревнований. Финалисты так нервничали, что покинуть их в решающую минуту наставники не могли.
Павел Максимович с улыбкой облегчения заглянул в кабинет директора интерната, где проживала их команда во время соревнований. Его друг  шофер забрал ребятишек домой и обещал доставить в целости и сохранности. Анна взялась обзванивать  родителей, чтобы встречали детей дома.  Позвонила и мужу с предупреждением об отсрочке. Его слова хлестали душу ненавистью и злобой:
- Что? Понравилось в городе? Домой не хочется? Ну, Нюра, смотри, сегодня не вернешься -  можешь вообще дома не появляться!
Решительный настрой мужа подтвердили безжалостные гудки…
Анна медленно сползла со стула на пол. Солёный сплав обиды и отчаяния клокотал внутри: в чём провинилась так? чем заслужила? Мгновение – и остекленевшие глаза взорвались слезами. Но основная масса боли битым стеклом рухнула внутрь, отсекая возможность дышать и жить.
У кого искать ей защиты? Где взять ей силы пережить эту ночь?..
Постояв за дверью,  Адамов бесшумно прикрыл  её и  понуро заковылял прочь…






Простое везение.

Ровно десять лет назад выпускницы известного в городе института получили вместе с дипломами возможность самостоятельно выбирать дорогу в жизни. Разлетелись, разбежались, разбрелись кто куда, оставив на память адреса, нацарапанные на обратной стороне черно-белой любительской фотографии. Они  дали обещание друг другу не исчезать надолго из вида. Но в маленьком городке без всяких договоренностей сталкивались нос к носу в узеньких переулочках или на вечеринках в честь открытия ночного клуба. Разговоры между ними случались довольно однообразные:
- Ты где?
- Я? Косметикой занимаюсь. А ты где?
- Так, в одной фирме. Замужем?
- Развелась. А ты?
- Нет пока, но вместе не живем. А как там Полинка (Светка, Наташка и т.д.)?
- Ничего.
- Слушай, надо бы всем встретиться.
- Обязательно. Звякни мне как-нибудь, обсудим.
- Ага, пока, увидимся.
Случайной встречи могло больше и не произойти. Но увидеться всем очень хотелось.
И вот, кто-то не очень вовлеченный в суматоху повседневной жизни, в один прекрасный момент взял и обзвонил остальных, назначив встречу на шесть часов вечера в кафе.
- Тост, хочу сказать тост! - поднялась на законных правах запевалы бывшая староста группы. Ее поддержали. Речь оказалась веселой и вполне отвлеченной от будничной жизни. Одобрительные возгласы дали команду к началу торжества.
Постепенно настороженные взгляды теплели. Стали  образовываться группы, где шепотом, но не по секрету, обсуждалось житье-бытье каждого в отдельности и всех сообща. Никто не оказался забыт и не вовлечен в общее переживание. Никто, кроме одного человека.
К Рите  не поворачивали сокурсницы озабоченных лиц, не старались выложить наболевшее. Никто не надеялся найти в ее душе понимания, потому что к месту встречи подвёз её на дорогой машине муж, а в дамской сумочке под цвет туфель и изящный ремешок  постоянно тренькал телефон.
Казалось, Рита и сама не спешила присоединяться к общему хору возбужденных голосов. Мысли ее витали где-то далеко и, должно быть, не сочетались с мыслями бывших одногруппниц. В ее прекрасных глазах, как в зеркале, отражалась окружающая действительность. Создавалось впечатление, что она слушала людей глазами. Присутствующие не выдерживали ее взгляда, замолкали, переводили разговор. И никто не мог понять, что стало с той беззаботной красавицей-хохотушкой, какой Ритуля была всего лишь десять лет назад.
Между тем, беседы становились все откровенней.
- Я своего окончательно выгнала. Но никто даже ничего не понял: он и так дома не появлялся месяцами. Работал, говорит. Только заработков не видно. Светка, а ты как? Не завела себе постоянного?
- Заведешь тут. Ты после размена мою долю видела? Ужас! Мебель этот мерзавец еще до развода вывез, так концов и не нашла. У меня даже кровати нет, мужика положить некуда!
В разговор вмешалась Алина, длинноногая преподавательница техникума, чуть ли не единственная из всех работавшая по специальности:
- Девочки, послушайте! Я хочу спросить. Как вы думаете, что если парень младше девушки на девять лет?
- Алечка, ты где его взяла? В ясельной группе своего сына?
- Он в техникуме учится, где я работаю, - пояснила Алина, - но по нему не скажешь, что он такой молодой. Он рослый, сильный, симпатичный.
-    А отметки ты ему за что выставляешь? – съехидничал кто-то.               
-  Вот еще! - обиделась женщина, но оправдываться не стала.
- Маша, как сына-то назвала?
- Рафаэль!
- Старшего?
- Нет, старшего зовут Тимур, а среднего Гарик.
- Ну, ты даёшь! И когда ты успела их нашкляпать?
Маша скромно опустила припухшие от недосыпания глаза.
- Ты бы хоть фотографии принесла, глянули бы на твоих красавцев.
Маша развела руками: прокол, мол вышел. Да и где ей было до фотографий, из дома кое-как вырвалась.
- Ой, а я принесла. Я тут на радио с та-аким мужиком крутым познакомилась! В Сочи с ним летали!
Хорошенькая Лидочка даже на местном телевидении ведущей пробовалась. Но что-то там не срослось, и она зацепилась на радио.
- Вот это да! – женщины выхватывали друг у друга из рук красочные доказательства пусть недолгого, пусть чужого, но всё-таки счастья, пробовали на ощупь, как дорогую материю перед покупкой, восхищались и умолкали, мысленно примеряя на себя желанный наряд.
Фотографии скоро закончились, но разговоров никто не возобновлял. Робкого голоса Риты сначала никто и не услышал:
- Я тоже фотографии принесла…
Раздумье -  смотреть или нет -  длилось недолго. Победило любопытство:
- Так давай, чего ты тянешь?
Яркие цветные снимки заскользили по рукам:
- А это кто? Сын? Да? Большой какой. Везет!
- А это вы где? В Италии? Да? Здорово! Везет!
- А это твои родители? Да? Какие молодые! Везет!
- А это муж? Видный какой! Везет!
В конце концов, Рита устала отвечать и только кивала головой. В душе она не принимала этого слова «Везет». И что оно значило в понимании подруг? Откуда им знать, везло ли ей на самом деле? Рита отвернулась, уставившись в одну точку, предаваясь воспоминаниям.
С мальчиками в молодости не дружила, стесняясь своей упитанности. Может быть, поэтому без всяких раздумий откликнулась на предложение первого встречного невзрачного паренька. С ним ей было весело и беззаботно. Вскоре оказалось, что с ним весело и беззаботно и многим другим девушкам. Весельчак муж не видел ничего зазорного в том, чтобы во время очередного застолья, прямо на бильярдном столе, на глазах у остальных, поиметь приглянувшуюся девицу, а потом другую, а потом заняться этим вместе с друзьями, предлагая принять участие и жене.
Под назойливыми вопросами сокурсниц липкая мерзость воспоминаний отступила.
-  Слушай, а где ты работаешь? Преподаешь?
- Нет, я на почте, в посылочном зале. Там заработки неплохие.
Присутствующие непонимающе переглянулись: зачем ей самой зарабатывать, если муж – добытчик? Рита скосила глаза, улавливая непонимание остальных, и пояснила:
- Раньше муж мало зарабатывал. Вот я туда и устроилась. Хоть и тяжело, да привыкла, жалко бросать. Но моя мечта – поступить в аспирантуру по специальности, заняться научной работой.
Женщины, не сговариваясь, стали подвигаться к Рите поближе. Кто-то опять вздохнул:
- Везет!
Она же чувствовала неловкость, глубже вжималась в расшатанное кресло. Откуда было знать остальным, что муж ни копейки не давал Рите на личные расходы, что она не знала, сколько он зарабатывал, что даже на интимные предметы туалета он выдавал ей положенную сумму, а часто сам покупал все необходимое. Даже занятия сына с логопедом оплачивать не стал, выговаривая жене за то, что, имея педагогическое образование, она могла бы сама с ним позаниматься.
Обо всем наболевшем приходилось молчать, а подруги тем временем упорно пододвигались ближе. Им, обделенным мужским вниманием и заботой, так хотелось погреться в лучах чужого счастья. Разве могла она испортить красивую сказку о своей безмятежной семейной жизни? И она старательно улыбалась, отвечая на вопросы подруг.
Вечер подходил к концу. Зазвучали прощальные тосты. Расчувствовавшиеся женщины давали обещания друг другу встретиться вновь на этом месте сначала через год, потом через пять, и, в конечном счете, опять останавливаясь на числе «десять». Что-то магическое таилось в этих двух цифрах.
 Рита тихонько отошла к окну и набрала домашний номер телефона. Она терпеливо ждала, когда муж снимет трубку. Наконец, запыхавшийся голос прорычал:
- Слушаю!
- Это я… Ты меня заберешь?
Голос в трубке смягчился:
- Риточка, солнышко. Дай мне полчаса, о’кей?
Рита отключила телефон и засмотрелась на летучих мышей, снующих в сумерках между домами. Она завидовала простоте их животной жизни. За полчаса муж успеет подмять под себя пару дурочек, клюнувших на обещания толстяка хорошо заплатить. Он выкинет их где-нибудь по дороге к кафе, так ничего и не дав. Примчится к жене с тяжелой одышкой, пеной у рта и расстегнутой ширинкой. И ему абсолютно будет наплевать, как к этому отнесется его жена, прекрасно понимая, что никуда она от него в этой жизни не денется.
Между тем, все уже разошлись. Остались лишь самые-самые. Рита не хотела к ним присоединяться, и осталась у окна. Ей хорошо был виден широкий двор, соединяющий кафе с главной улицей города. Она видела, как вся веселая компания вышла из дверей и с громким смехом двинулась к остановке.
Тут же чья-то тень отделилась от стены и направилась за ними. Компания остановилась, и высокорослая Маша повернула навстречу. По-видимому, муж давно поджидал её. И как только они сблизились, вместо обычного приветствия, мужчина резко выбросил руку вперед и ударил женщину по лицу. От удара тело качнулось. Маша, сгорбившись от боли и неизвестности, замерла на месте. Подруги не знали, что предпринять.
  Рита не верила своим глазам. Она всем телом прильнула к окну. Маша раскачивалась из стороны в сторону, опасаясь нового нападения. Но мужчина грубо схватил её за локоть и потащил за собой. На остолбеневших женщин он по-прежнему не обращал никакого внимания. Когда супруги скрылись из вида, все молча и быстро разошлись.
Следом выскочила на улицу и Рита, но никого на месте уже не застала. Держась подальше от темных кустов, она устремилась к проезжей части, хватая ртом холодный ночной воздух. Её тошнило. Она как сумасшедшая вертела по сторонам головой и продолжала тяжело дышать. Её окружали люди. Тысячи посторонних глаз прошивали её насквозь. Рита жмурилась. Только что пережитый ужас вскипал в котле людского безразличия слезами. Куда бежать? Домой? После всего, что пережила сегодня, притворяться, что счастлива, она больше не могла. Не зная, как бороться с людским потоком, Рита оглянулась. Красный сигнал светофора высветил знакомый серебристый капот. По пешеходному переходу огромная толпа поспешила к подкатившему троллейбусу. Сопротивляться становилось всё бессмысленнее. Как вообще пуста и бессмысленна жизнь!
Красный свет сменился на жёлтый, а тот на зелёный. Движение возобновилось сразу, как только последний пешеход перебрался на свою сторону. Какая всё-таки сторона нужна хотя бы для того, чтобы научиться себя уважать? Осознание собственного бессилия ослабила волю к сопротивлению. Толпа тут же увлекла за собой. Троллейбус набился битком. Чужие спины, раздражённые плечи… Не оглядываясь, Рита продвигалась по салону вперёд. Неожиданно сбоку заметила свободное местечко. Она резко остановила толпу и юркнула к окошку, с этого момента никому и ничего не желая уступать.
С маршрутом повезло. Троллейбус двигался по центральным улицам города. Рита невидящим взором рассматривала, что попадалось. Ей было всё равно, куда двигаться, лишь бы подальше от самой себя.
Когда на конечной остановке кондуктор, нависая над сидением, потребовала купить новый билет, Рита разобралась во всём окончательно. Переживания ещё остались. И как не думать о том, что будет трудно первое время, что сыну на будущий год в школу и что аспирантуру пока придётся отложить. Но вместе с сомнениями в душе уместилась ещё одна действительность. Рита окончательно поверила, что в жизни ей обязательно повезёт.