Времена года

Наступила осень – мокрая и мерзкая. Я забыл, что такое чистая одежда, чистая обувь – грязь стала преследовать меня везде. Я устал ездить через день на мойку и, наконец, забыл, что такое чистая машина. Стало холодно – противный ветер забивался под все части моей одежды – под пальто, под брюки, под рубашку. Дождь лил, не переставая, образуя гигантские лужи, обманчивые своей мелкотой. Листья, и раньше не особо радовавшие меня, облетели, и деревья стояли ветвистые и колючие, наводя на меня тоску.
Наступила зима, и пошел снег… это было, как проклятие - он все шел и шел, шел и шел – машину за вечер занесло полностью, оставило только торчащую из сугроба антенну приемника. Снег шел всюду – он попадал мне за шиворот, лез в глаза и уши и там противно и холодно таял, вызывая во мне раздражение. Дети, играющие в снежки во дворе, так и норовили попасть якобы случайным снежком в меня и почему-то чаще всего за шиворот. Попавший за шиворот снежок с утра не дает покоя целый день, мерзко расплываясь по спине. Помимо того, что было холодно, было темно. Приходя на работу в девять часов, и, уходя в шесть, я знал о существовании Солнца только по рассказам гуляющих в обед коллег. (Хотя, честно говоря, эти рассказы не вызывали во мне страстного желания увидеть светило). Потом стало не холодно, а очень холодно. Непривычно не чувствовались руки, которые отмерзая под теплой водой противно покалывало. После пятиминутного нахождения на улице создавалось ощущения, что мои уши и нос больше мне не принадлежат и отколются при первой возможности. Затем наступил Новый год, который не принес в мой дом ничего, кроме шайки пьяных друзей, разбивших посуду и съевших мои запасы.
К всеобщей идиотской радости пришла весна. Снег, более или менее скрывавший грязные раздолбанные в конец улицы, растаял, и повсюду проступили продукты собачьей жизнедеятельности, которые постоянно приходилось обходить или перешагивать. Ежедневно несколько сосулек подало невдалеке от меня в опасной близости.
После того, как часы перевели на час вперед, я подумал, что, как хорошо было раньше, а я не ценил. Каждый день, еле просыпаясь, понимая, что у тебя стащили целый час жизни, я плелся на работу (которая мне противна в любое время года). Снег растаял, и стало скользко – двадцать раз на дню я падал, ударяясь мягкими конечностями о землю. Было больно.  По сравнению с гниющей осенней грязью воняющая грязь весны ничем не уступает.  Прилетели птицы и начали гадить.
Лето. Постоянное желание пить. На улице втридорога продается теплая, почти горячая вода, которая жажду не утоляет. Мокрые от пота брюки липнут к ногам. Но и это не самое противное. Самое противное – насекомые. Каждую ночь комары мешали мне спать – этот мерзкий писк на протяжении всей ночи. Я готов был отдать им всю свою кровь, чтоб они не пищали. Но моей крови им было мало  - им нужно было, чтобы я не спал ночами, чтобы все лето я ходил злой, сонный и разбитый, они как будто мстили мне за убитых товарищей. Однажды я принес домой и включил штуку, которая якобы должна их прогонять. Не тут-то было! К ночному писку прибавилась головная боль, сгоняемая лишь алкоголем, от которого меня тошнит.
Однажды меня укусил слепень. В коленку, которая потом дико чесалась, но, поскольку коленка была под брюками, почесать я ее не мог, а только тер, и от этого она чесалась еще сильнее.
Ходил на пляж – там было тесно, вокруг меня толпились толстые и некрасивые люди. Решил искупаться: пол километра  перся по мутной воде, уровень которой был мне по колено. Пока шел – замерз и решил вернуться, но не тут-то было – двое сумасшедших начали брызгать друг друга невдалеке от меня. На каждое попадание капли моя кожа отвечала  пупырчатым скукоживанием, и от этого было мерзко. Знакомые недоумки потащили меня в лес за грибами. Лес оказался средоточием всех недостатков лета в квадрате. Плюс ветки в глаза. Плюс полные сапоги воды. Плюс дальнейшее промывание желудка после «не тех» грибов. Скорей бы кончилось это лето…