Хроники искушений Часть 2

ХРОНИКИ ИСКУШЕНИЙ МИГЕЛЯ ДЕ БОТЫ



ЧАСТЬ II


ИСКУШЕНИЕ ГЛУПОСТЬЮ





...едва узнали глуповцы, что остались они без градоначаль-ника, как движимые силою нача.чьстволюбия, немедленно впали в анархию  Анархия началась с того, что глуповцы со-брались вокруг колокольни и бросили с раската двух граж-дан: Степку да Ивашку.  Потом пошли к модному заведению фран-цуженки девицы де Сан-Кюлот и, перебив там стёкла, просле-довали к реке.  Тут утопили еще двух граждан: Порфишку да другого Ивашку, и, ничего не доспев, разошлись по домам.

...от оного градоначальника многие глуповцы и за себя, и за детей своих навсегда испугались...  Впоследствии начальство вынуждено было дать глуповцам разные льготы, именно испу-га их ради...

...издавать следует такие законы, которые с пользою зани-мая досуги законодателей, никакого касательства до посто-ронних лиц иметь не могут...

...просвещение следует внедрять с умеренностью, по возмож-ности, избегая кровопролития...

Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин,, ""История одного города".

 Глава 1


Символы веры в Стране Дураков

Лозунг, провозглашённый тысячу раз десятью тысячами, не
является в большей степени истиной, чем противоположное
утверждение, высказанное шёпотом одним человеком.
Сирил Норткот Паркинсон

Человек умирает, а ордена его
Остаются на лице земли.
К.Прутков

Много лет назад пришли в Государство какие-то люди без роду, без племени и объявили населению, что Бога нет.  Дураки сразу им поверили, и получилась новая вера - «Бога нет».  Чем она была лучше старой, выяснилось очень скоро.
Во-первых, оказалось, что человеки не есть Божьи творе-ния, а получились сами собой из обезьян, и поэтому ничем таким особенным от скотов не отличаются.  Эти пришлые люди объяс-нили дуракам, что «труд сделал из обезьяны человека».  Правда, они не объяснили, почему труд не сделал человека из лошади, ко-торая работала ещё больше, чем обезьяна, но дураки об этом их спросить забыли по невежеству.
Во-вторых, раз от скотов разницы нет, то и обращение с человеками должно быть скотское - людей стали убивать всех подряд за то, что они плохие, старые, богатые, больные или не чистопородные.  И хоронить их стали как скотов - в общих ямах, и кладбища стали, как скотомогильники - без крестов и часовен, нищие и страшные.
В-третьих - Светлое Будущее.  Но для детей.  Всё лучшее - детям.  Дети выросли, но, кроме кровавых войн за Светлое Буду-щее, никакого Светлого Будущего не получилось.  Значит, сле-дующим детям, внукам, то есть.  Но внуки выросли тоже и...
И тогда только некоторые дураки поняли, что они дураки.
Но только те, которые не были убиты, как скот на бойне.  Но прозрение не спасло их.  Потому что внуки выросли и добили своих предков.  И все разбрелись по дорогам Жизни и Смерти ка-ждый в соответствии со своей верой, кто в Царствие Небесное, а кто в Светлое Будущее.

Сначала приходит идея.
В борьбе вызревает она,
Борьба это значит ненависть,
А ненависть - это война.
Война ведёт к пораженьям
То той, то другой стороны,
И кто-то сказал: «Для победы
Все средства для нас равны».
И тысячи лягут в могилы
Ни в чём не повинных людей,
Пока усомнятся живые
В истинности идей.
Идея умрёт незаметно
В крикливой фанфарной тиши *,
Когда кто-то скажет негромко:
«Все средства для нас хороши».
Останутся глупость и пошлость,
Крикливый дурацкий бред.
И снова придёт идея.  Получше.
А может, и нет.*

...Мужик в лягушачьей робе поднял гранатомёт и совмес-тил прицельную рамку с окном, через которое на него вниматель-но смотрели жёлтые финикийские глаза Никодима-Евлогия.
«Дедушка в окошке», - машинально успел подумать сол-дат, перед тем как исчезнуть...

[Реминисценции]*
...Над бескрайним океаном пролетает ураган,
 Резким криком собирает туч тяжёлых караван.
И пустынная равнина - ширь морская, вашу мать,
 Что-то хмурится сердито, начинает бушевать.
Туч примчались караваны, ливнем с градом грохоча,
Резкий голос урагана вслед летит, как свист бича.
Буря в ливневые сети ловит солнца мутный глаз,
И никто на этом свете не помолится за нас.

И под сальными свечами не споют для нас с тобой
«Утоли моя печали» и «Со святыми упокой»...
Без души и без любови в Лете всё погребено.
Нелюдимо наше море, день и ночь шумит оно.

В этом сумрачном просторе нас качает день-деньской
Относительное горе, относительный покой,
Относительные мысли в относительных мозгах,
Относительные люди лезут в душу в сапогах.

И, как пойманные мухи, в нетях жизненных стезей,
Дохнут липовые други относительных друзей.
Их ни что не заволнует, в них ни что не засвербит.
Относительная серость их конец благословит.

Други друга похоронят, вспомнят Сталина-отца.
Тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца...

... - Да нет, пожалуй, не стоит, - сказал Дедушка, садясь за стол.
- Чего не стоит, - удивлённо спросил Житель Воронин.
- Да хотел предложить вам пройтись со мной немного, да, кажется, дождь собрался.  И Бредяев, вон, Василий Акимович идёт по мою душу.  Видимо, поговорить хочет.
Действительно, открылась дверь, и в помещение вошёл Бредяев-сержант.  Он козырнул, снял фуражку и сказал всем «здравия желаю».
- Садись Василий Акимович, - пригласил Дедушка, - сей-час я тебе чаю сооружу.
- Спасибо, дядя Никодим, чай это хорошо, но скажи ты мне, Христа ради, куда ты определил ребят из группы захвата?  Неужели опять растолкал по каким-то яйцам?  Они-то не виноваты - у них приказ.
- Ты прав, конечно, Василий Акимович.  Их вина здесь ми-нимальна.  Но, когда убивают человека, всегда следует опреде-лять, что или кто является причиной смерти, а что её инструмен-том.  Эти ребята действительно не виноваты - они инструмент смерти, такой же, как, к примеру, их гранатомёт, или топор и ве-рёвка палача.  Дело всё в том, что люди, которые посылают других людей убивать, из трусости или из подлости пытался переложить на исполнителей и свою ответственность за убийство.  Поэтому всегда следует прослеживать всю цепочку прохождения приказа.  И всё станет ясно.  Не беспокойся за них.  Я переместил их не во времени, а в пространстве.  Для меня это не имеет особого разли-чия, - последствия примерно одинаковые, а для них лучше - у них семьи, детишки.  Действительно пострадал тот, кто сидел на конце цепочки.  Да и то я здесь не причём.  Он умер самостоятельно...

...Вот убит человек.
 Он убит по ошибке.  Нечаянно.
Равнодушный солдат
Молча выбросил тёплую гильзу
В канаву, как отпущенный грех...
Вот убит человек...
Сейчас его торопливо зароют
И сравняют с землёй,
Чтоб одни поскорее забыли его,
А другие простили б себе...
Вот теперь хорошо,
Разве что-то случилось?
Разве жил человек?
...Верно.  Кто-то убит.
Но давно...

- Да...  Гениальный помер... - сказал печально Бредяев-сер-жант и поскорбел.
- Нет худа без добра, - выдержав деликатную паузу, сказал Боцман. - У меня есть знакомый поэт, Жора.  Так он написал уже давно стихи на смерть Гениального. Теперь он сможет их опубли-ковать.  Он их написал, когда Гениальному вручали Орден Побе-ды.  Он говорил, что Музе не прикажешь.  Надо писать тогда, ко-гда пишется.  Когда Гений умирает, писать уже поздно - от горя может пропасть вдохновение.  А чтобы стихи не пропали пона-прасну, он попросил своих друзей выучить их наизусть на тот слу-чай, ежели Гениальный переживёт поэта.  Тогда ведь может ока-заться, что его лира сбацала в пустую, ведь стихи на смерть - это вам не речь платного барана в крематории, в стихах все слова взаимосвязаны, и менять и переставлять их себе дороже.  Поэтому, кто хочет, может списать слова.  И Боцман продекламировал:

Сломан хребет у фашистского зверя!
За подвиг сей Лёню мы славим теперя!
Гидру фашистску хватил паралич,
Так огорчил её храбрый Ильич!
Она много ране отбросила б кости,
Да помешали Жора да Костик.
Чтобы сей подвиг в веках утвердить,
Орден Победы дадим поносить!
Жаль, не пожил ещё с нами немного,
Мы б и второй ему дали - ей Богу!*

- Подумаешь, тоже новость, - в дверях стоял почтальон Приходько и держал за руку страшного Гаврилу, - я эти стихи ещё два года назад отнёс в Органы.  Там народу понравилось, они только спрашивали, что это за мужик такой - Жора да Костик.  Итальянец, что ли? Леонарду да Винчи там знают, Васку да Гаму и Жоржу Амаду тоже, а Жору да Костика - нет.
- Вечно ты, говно, стучишь не по делу, - недовольно сказал Боцман, - нет, чтобы спросить с начала!  Какой там, в жопу италь-янец, это же два человека, а не один, глупый ты дурак!  Вот Карл Маркс - один человек, а не два.  А это наши маршалы Жуков Егор, да Рокоссовский Кинстинтин.  В стихах описывается, что они, ока-зывается, не давали ходу Лёне во время войны, держали его в зам-политах, от того и война так затянулась.  Иди, пиши, дубина, про-свети органы, а то они там пропадают в неведении.
- А этого козла, где ты нашёл?  Чего это он у тебя такой страшный?  Дихлорэтан никак выпил?  Тогда веди его в кремато-рий, поближе к процессу, так сказать, пока он ещё самоходный.  Если он и на самом деле хлебнул дихлорэтана*, то гореть должен хорошо, быстро.  Видимо, он, всё-таки, не оправдал доверие Гос-пода и не справился с порученным ему делом.
- Да нет, он, вроде, не пьяный, в лесу валялся, но рассказы-вает такие вещи, что я думаю, его надо обязательно к наркоше све-сти показать.  Вот послушайте.
- Гаврик, давай, поделись с людями, тебе же легче станет, - с этими словами Сидор усадил Гнидникова, и тот, дико озираясь оловянными глазами, начал ужасный свой рассказ перед ошелом-лёнными слушателями.
 Глава 2


Параллельный мир

Если все плюсы, которые есть в нашем мире поме-нять на минусы и наоборот, то получится Парал-лельный мир.  Поэтому перебираться туда имеет смысл только нищим, бомжам и пролетариям-ле-нинцам.
Бася Моисеевна Бака де Лечера, мадам

Самое главное, я всё слышал, о чём они там шептались, эти паскуды, - заканчивая свой рассказ, говорил Гаврила Романович, при этом он пугливо оглядывался и икал, как метроном, - слышу, как одна и говорит моей-то: «Слышь, Никитишна, выкини ты этого новенького, на таможне попадёмся - греха не оберёшься, закроют визы всему коллективу».  А моя отвечает: «Отстаньте, бабы, это вы от зависти так говорите, потому как мужчина мой новый - хороший вполне и, главное, больше ваших недомерок.  Ничего, дома отмою его по настоящему, обучу манерам, чтобы в обществе не осрамил, и будет нормальный, не хуже, чем у людей».  А теи опять за своё: «Брось, Никитишна, в крайнем случае подберём тебе дома хорошего мужчину.  А энтого брось, попадешься с ним ни за понюх.  Вон, возьми у Акулины во временное пользование искусственный член-вибратор.  Ён с подогревом и инструкция есть.  И размером с твоего новенького будет.  Перебьёшься пока.  Ей-богу, брось, дура».  Ну, моя-то и струсила, видимо. Потому что чувствую, меня вытащили, бросили в какую-то там дыру, я и полетел.  Обёртка моя развернулась, а я к ней привязанный оказался.  Вроде как на парашюте лечу.  И упал. Прям в лес.  Ёлки кругом.  И Сидор стоит выпучивши и в штаны ссыт.  А потом не помню ничего.
Отключился, видимо, от огорчения души.  Как к вам при-шёл и с кем, никак не уразумею.  Ну совсем не везёт мне послед-нее время: мальчик-пионер Дедушкин яйца и голову всмятку раз-бил - раз.  На затычку какой-то инопланетной бабе пошёл - два.  Теперь весь организм изношен в хлам, а на какие шиши его лечить - неизвестно.
- Ну, ты особо-то бабу свою не ругай, - сказал Боцман, - видишь, как она тебя защищала.  Это не её вина, что так оберну-лось.  Первый раз тебя, небось, женщина за себя взяла.  Глядишь, может и человека из тебя сделала бы, чем чёрт не шутит.  Вон, и образование тебе обещала дать, и дала бы, будь спок, у такой не забалуешь, попробуй не возьми образование, у такой-то.  Это во многом решило бы твои проблемы.  За такой женщиной ты бы был, как за каменной стеной.  Сексу бы обучила тебя, дурака, по науке.  Трахаться стал бы культурно, по-городскому.  А это тебе не со свиньёй содомиться или дрочить под одеялом.
- А что не получилось на сей раз, - что делать, ты же сам слышал про их трудности. Таможня, виза - это тебе не шуточки, особенно если учесть, что у них там всё это может быть ещё круче, чем у нас.
- Но ты не горюй особо, если полюбила тебя, назад приле-тит.  Купишь ей цветов, бутылку, из тряпок чего-нибудь. На сколько я понял, у тёток с этим дома проблемы. Подберёшь ей гардеробчик кой-какой.  Судя по твоему рассказу, ей омоновскй камуфляж будет самое то.
- Но обязательно от Зайцева.  Или, на худой конец, от Диора или Риччи.  И сзади чтоб вырез до жопы.  А как прилетят обратно к нам - ты мне шумни.  Я Альберта-Механика  позову и мы тоже придём посмотреть, что и как.  Всё-таки женщины одни, без мужиков настоящих, может помочь чем надо.  Ну, там, сарай поправить, крышу перекрыть, пожалеть их там за что-нибудь.  Мы с Альбертом много где бывали, а таких женщин ещё ... ну, в общем, не видели, не общались, так сказать.  И здорово волосатые, говоришь?  Это ничего, многие хвалят волосатых.  С ними не замёрзнешь.
- А на счёт денег на лечение - настучи на них поподробнее.  Такой стук дорогого стоит.  Вот и подлечишься.  И женщине этой своей гостинцев прикупишь со свиданьицем.
- Слушай, дядя Никодим, ты вот давно живёшь, не знаешь ли, что это за тёлки, откуда взялись и куда делись? – скрывая ли-кование, обратился Боцман к Дедушке.
- Это явление знакомо мне давно, - отозвался Евлогий, - да и не только мне.  Многие люди наблюдали неоднократно нечто подобное.  Это объекты из параллельного мира.
- Это что ещё за мир такой? - с сомнением спросил диалек-тический материалист Воронин-Житель.
- Да, сейчас многие серьёзные сумасшедшие считают, что параллельно с нашим миром, и даже пронизывая его, существует другой совсем мир, который мы не ощущаем никак, в силу прими-тивности наших органов чувств и аппаратуры, - охотно пояснил Дедушка. - А термин «параллельный» эти учёные употребили по невежеству, потому что не совсем ясно представляли себе его ис-тинное значение.  Да суть не в этом.  Суть в том, что в этом парал-лельном мире обретаются всякие разные существа и вещи, кото-рых в нашем мире нет.  Некоторые люди с обострёнными органами чувств иногда что-то такое замечают из того мира, да и то не отчётливо.  Например, человек с обострённым чувством обо-няния, беседуя с тобой, вдруг почувствует, как какой-нибудь монстр из параллельного мира вдруг совершенно по-страшному навонял где-то рядом и убежал.  Не будучи в курсе дел параллель-ного мира, этот медиум вполне может подумать на тебя, и это мо-жет серьёзно повредить твоей репутации.
- Точно, такие случаи бывают, - подтвердил Боцман. – Од-нажды, мы проводили температурный прогон аппаратуры перед рейсом - это, значит, нагревали её в маленьком павильоне градусов до сорока и смотрели, как меняются от этого нагрева показания.  Мы там работали с Жорой, раздетые до трусов по случаю жары.  И вот, в этот маленький павильон заходит к нам инженер Докладаев, спел эдак - «тра-ля-ля», пукнул так, что лопнула кварцевая нить в QHM-е (это прибор такой) и ушёл, закрыв за собой дверь.  Мы с Жорой очень были шокированы таким докладаевским поведением.  Потом, через некоторое время, Жора меня спрашивает:  «Ты не знаешь, зачем он это сделал?».  Я сказал, что, на мой взгляд, он сделал это, видимо, для того, чтобы подчеркнуть интимность от-ношений с одним из нас.  Теперь-то я понял, что, скорее всего, Докладаев здесь не при чём, а навонял и испортил прибор кто-то из параллельного мира, чтобы как-то обозначить себя.  Дескать, я здесь, ку-ку.
- Если ты будешь меня перебивать, то мы не скоро добе-рёмся до сути проблемы, а то и вовсе убредём куда-нибудь в сто-рону и вместо познавательной беседы получится простой трёп по уже забытому поводу, - Дедушка недовольно посмотрел на Боцма-на.
Тот заверил Дедушку, что больше не будет, что он весь внимание, что проблемы параллельного мира его интересовали с детства, хотя он и не знал об этом, и что вопросы и примеры с мест - всё потом, как на симпозиуме.
- Так вот, - продолжал Дедушка, - оказывается, что существа из параллельного мира уже давно научились проникать в наш мир, а мы ещё не можем, всё как-то руки не доходили - то война, то революция, то Мессия пришёл, то ушёл, то ещё что-нибудь.  Они прибывали к нам ещё в античные времена.  Правда, тогда они не маскировали свои аппараты под местные предметы.  Не было необходимости.  Да и сейчас, когда они прилетают в Америку, или ещё куда-нибудь на Запад, они тоже не маскируются.  Поэтому у них там и наблюдают их чаще, чем у нас.  А у нас им приходится маскироваться, иначе наши умельцы быстренько разберут их кораблик на запчасти и толкнут на барахолке изобретателям или шпионам.  Говорят, первый компьютер американцы не изобрели, а купили в Москве у магазина «Пионер» за тридцать баксов у мужика, вместе с картиной Рембрандта и долблёной водопойной колодой.  Компьютер и картину он снял со свиного хлева, который вдруг появился, ни с того, ни с сего, на колхозном выгоне.  Там он, видимо, и колоду прихватил, пока экипаж занимался рекогносци-ровкой и удивлялся нашему бардаку.  Без колоды мужик просил значительно дороже - сто баксов.  Цэерушник не стал особо торго-ваться ради экономии федеральных средств, и колоду взял.  Она под деревом оказалась из неизвестного серебристого металла и служила, по-видимому, этому экипажу общественной ночной ва-зой на пять посадочных мест.  Теперь эта колода стоит во дворе Белого дома в Вашингтоне.  Из неё поят коней федеральной поли-ции после парадов.  Вещь хорошая, сносу нет.  А кагебешник, ко-торый тоже наверняка болтался по рынку, пожалел тридцатку, и вот результат - возим компьютеры из-за рубежа.
Так вот, первые контакты людей с пришельцами из парал-лельного мира были отмечены как раз тогда, когда Геракл совер-шил свой третий официальный подвиг * и волок на поводке к царю Еврисфею здоровенного Эримантского вепря, которого он отловил на горе Эриманте.  Вообще-то, Геракл, по-моему, соби-рался сожрать это животное, но в одиночку боялся обожраться и решил это дело отложить на потом, когда встретит кого-нибудь из корешей.  И вот, когда он пришёл к тому месту, где теперь нахо-дится город Одесса, ему повстречался его родной брат по отцу по имени Персей.  Этот Персей, собственно, был ему не только бра-том, но ещё к тому же и прадедушкой.  Это, в общем, и не удиви-тельно.  В те далёкие времена народу было ещё мало, и поэтому боги с Олимпа и их дети трахали всех, кто шевелился.  Этот бра-тишка-прадедушка Персей, в своё время, зарезал старушку Горго-ну Медузу, освежевал её, и голову унес с собой в мешке, чтобы подарить на память своей старшей сестре Афине Палладе.  Тут следует сказать, что у этой зарезанной Медузы была небольшая странность - если кто её увидит, то сразу обращается в камень.  И Персей, конечно, любил пошутить - встретит какого-нибудь лоха, вроде царя Полидекта, закроет глаза, вынет голову из мешка и по-кажет дураку - смотри, мол, мужик, чего у меня есть.  А тот и рад, - дай взгляну, а вдруг и мне это нужно?  Посмотрел, - раз и камень, можно хоть сейчас ставить для украшения фонтана.  Персей, ко-нечно, голову эту сестре Афине подарил, раз обещал, но всё время, по-родственному, брал у неё на время командировок. Вот и теперь он тоже среди других вещей таскал с собой и эту медузью голову в мешке.
Встретились они с Гераклом, привет-привет, как дела, как семья, что новенького?  Понятное дело.  Сели.  Стали выпивать.  Где выпивку достали - это вопрос сейчас не главный.  Но напи-лись, видимо, здорово.  Потому что Персей снова решил пошу-тить.  Он был их тех ребят, про которых можно сказать - врун, болтун и хохотун.  Дубина стоеросовая, в общем.
Достаёт он эту свою голову и говорит: «Смотри, мол, Геша, какая у меня интересная штучка есть».
Но он не учёл, что Геракл так нажрался, что предметы раз-личал уже не особенно отчётливо.  У него глазки уже слабо дер-жали фокус, так сказать.  А голова старушки Медузы уже была не очень свежая и герой ориентировался, в основном, по запаху.  По-этому Геракл неадекватно воспринял предложенную ему демонст-рацию и рассердился, вместо того, чтобы превратиться в камень.
«Вечно ты, Персик, собираешь всякое говно на дорогах», - сказал он Персею, - «на хрена ты таскаешь с собой эту сушёную ослиную жопу, да ещё не стесняешься показывать её приличным людям».
С этими словами Геракл отобрал у Персея его любимую голову и бросил её своему Эримантскому вепрю, который был привязан у него к дереву и к этому моменту сожрал вокруг него не только всю траву, но и всю землю до камней.  Вепрь тут же со-жрал эту старухину голову и немедленно окаменел.
А дурак Персей так и сидел с закрытыми глазами, поскольку он не знал, куда братан-правнук девал волшебную голову и почему он не обратился в камень.
Геракл очень удивился, что пленённый им с таким трудом Эримантский вепрь стал вроде как не в себе, но решил, что, скорее всего, персеева ослиная жопа пошла вепрю не в прок, по причине своей несвежести, и к утру животное, возможно, и оклемается.  Он не стал поэтому на пьяную голову ничего такого предпринимать, и завалился спать, подумав, что, наверное, опять эта старая паскуда Гера - его мачеха, подстроила ему какую-то подлянку.
Персей же, приоткрыв один глаз, увидел, что Геракл спит пьяный, а вепрь его стал каменным.  Собственно, это его не очень удивило, ведь вепрь тоже смотрел на голову старухи Медузы.  Ес-тественно, что он обратился в камень.  Но он никак не мог взять в толк, куда подевалась сама старухина голова.
Так он и просидел всю ночь с закрытыми глазами и ни чего не мог придумать путного для разрешения ситуации.
Утром Геракл проснулся и увидел, что Эримантский вепрь присутствует только в виде монумента, а братан-прадед Персей сидит с закрытыми глазами, как нищий у Храма Артемиды.
Поразмышляв по этому поводу, мудрый Геракл решил, что, скорее всего, скотина окаменела, нажравшись камней.  И это, в общем, к лучшему, потому что это животное надоело ему до смерти, и он решил, что для показа царю Еврисфею, он поймает что-нибудь подобное поближе к дому.
В отношении же братишки-прадедушки он поступил очень просто - подошёл к нему сбоку и заорал в ухо так, что с новообра-зованной статуи Эримантского вепря отвалился не успевший ока-менеть кусок говна.
Контуженный Персей открыл, наконец, глаза.  От геракло-ва крика он немного потерял ориентировку во времени и про-странстве, да к тому же он был с приличного бодуна и не спал всю ночь.
«Кончай смердеть, брат Персей, - бодро обратился к прадеду-брату победитель Лернейской гидры. - Пошли на охоту.  Закуска окаменела, сучий потрох, надо другую искать».
На этом месте своего рассказа, Дедушка Альба прервался, чтобы попросить Сидора поставить чайник, а Боцман попросил слова, в порядке обсуждения.  Дедушка разрешил.

Это интересно
Рабочий туберкулёзного санатория «Красная Каверна» В.И.Устиньин (Надькин), возвращаясь после получки домой, был взят на летающую тарелку и увезён в неизвестном направлении.  На следующее утро В.И. Надькин был возвращён на то же самое место, откуда он был похищен накануне вечером.  После возвращения с тарелки у него исчезли ящик с инструментами, ручные часы, штаны, пиджак и ботинки.  Получку свою он предварительно спрятал в правый носок, во избежание нежелательных последствий при контакте с органами правопорядка, поэтому она не была похищена инопланетянами, а только разменяна на доллары США по курсу, вдвое превышающем курс Государственного Банка России.  Этот случай даёт основание считать, что окрепший российский рубль уже пользуется заслуженным спросом и в потустороннем мире.  Правительство считает необходимым приложить все усилия для установления постоянных контактов с миром НЛО, используя для этого господина В.И.Надькина в качестве медиума.  Правительство надеется с помощью упомянутого Надькина разменять в потустороннем мире для пробы 100 миллионов новых рублей.
В случае успеха, вся прибыль от этой операции должна пойти на восстановление Чеченской Республики, погашение задолженности по зарплате и пенсиям, а также на приобретение штанов, пиджака, инстру-ментов и часов для г. Надькина.
Журнал «Вестник НЛО и практическая Уфология».
 Глава 3


Параллельный мир (продолжение)

Если после удачной шутки вам дали по морде, то это может оз-начать, что Вас либо не совсем правильно поняли, либо Вас поняли хорошо, но решили всё-таки по морде дать.
Смирнов Серёжа, Божий человек.

Во-первых, он уж был не прав,
Так пошутил вечор небрежно...
А.С.Пушкин, «Евгений Онегин», гл.VI, X.

Я по поводу этого Персея хочу сказать, что таких мудаков, как он, во все времена было полно, - начал Боцман.  У нас на «Агасфере» ходил в своё время навигатором один мальчонка.  Фа-милия ему была Плеханов, а имя - Жепер.  Это значит, Желябов-Перовская в урезанном виде.  Ну, это ведь не каждому объяснишь, кто такие эти люди, в честь которых ему дали такое имя, поэтому на пароходе все его звали, естественно, Жопер или просто Жопа.  Это для придания смысла и благозвучия его ублюдочному имени.  В кадрах его побаивались, вернее, не его, а его страшных кликух, которыми его наградили дураки родители.  В кадрах, видимо, не особенно копались в его родословной.  Там, наверное, помнили, как Мариэтта Шагинян стала копаться в родословной Ленина, чтобы грамотно написать его биографию, и раскопала такое, что бедной старушке быстро засунули язык в жопу.  Оказалось, что, во-первых, у Ильича родной прадедушка приходился ему одно-временно дедушкой по женской линии, а с пятым пунктом у него вообще бардак полный.  Совсем как у Персея этого несчастного.
Это я рассказал для того, чтобы вам последующие анало-гии были более понятны.  Так вот, этот навигатор Жопа Плеханов, гуляя по Копенгагену-городу, обнаружил в одном магазине инте-ресные такие штучки - искусственную блевотину на блюдечке и кусок говна из мягкой пластмассы, оформленный в виде такой до-вольно крупной говешки. Может быть, там была и голова Медузы, но, скорее всего, Жопа просто не обратил на неё внимание, по-скольку заинтересовался более знакомыми предметами.  Он тоже был шутник типа Персея, и поэтому купил пластмассовое говно, справедливо решив, что за шутку с тарелкой блевотины на паро-ходе, его могут запросто выкинуть за борт.
Сойдя на берег в Петербурге, Жопа Плеханов начал тас-кать своё говно по всем шинкам, доставал его из штанов, выкла-дывал на столы и стойки в пивных, в общем, шутил.  Я так думаю, что действовала эта хреновина не хуже головы Медузы, потому что Жопу скоро стали бить и выкидывать из кабаков ещё до того, как он успевал обнажить свое говно.  Кончилось это дело тем, что, однажды, он пришёл пьяный домой, улёгся на койку в упаковке, а его любимое говно возьми да и выпади у него из кармана штанов на палубу.  Его маманя, заглянув в комнату, ужаснулась, что Жопа напился до такого состояния, что начал срать прямо на палубу в доме.  Она взяла совок, веником смела на него легендарное говно и спустила его в унитаз.
Я к чему это всё вам говорю?  А к тому, что время летит, а люди совершенно не меняются.  Дайте Жопе голову Медузы, и он обратил бы в камень всё пароходство, пока не нашёлся какой-ни-будь Геракл и не заставил бы его сожрать эту дрянь.  Мой при-ятель-поэт, Жора, прочитал мне, однажды, стих, который написал 2000 лет назад один мужик греческого звания*:

Часто, копишь, копишь деньги, -
Копишь долго и с трудом,
Да в живот продажной девки,
Вдруг и спустишь всё дотла.

Это значит, что у тогдашних мужиков были те же самые проблемы, что и у нас.  То есть получается, что прогресс двигают отдельные личности, которые с остальной массой народа не имеют ничего общего, а остальные только пользуются их трудами и со-вершенно не меняются.  И это очень печально.
Дедушка Брава, который с большим интересом выслушал рассказ Боцмана, сказал, что все наблюдения Боцмана на этот счёт абсолютно верны и он, Никодим-Евлогий всё это ощущал на себе во время своей многовековой жизни.
- Разгадка этого феномена, - сказал он, - кроется, по всей видимости, в самой человеческой природе, а если уточнить, то в природе человеческой глупости.  Это гении и таланты бывают разными, а дураки скучны и одинаковы.
Но вернемся к нашим героям - Гераклу и Персею. После того, как Геракл разбудил Персея, причинив ему лёгкую инвалид-ность по слуху, они отправились на охоту, чтобы обеспечить себя какой-нибудь закуской, взамен окаменевшего Эримантского вепря.  Они не успели даже особенно далеко отойти от только что откры-того памятника, как Геракл нашёл большой чемодан.  Дело в том, что в те далёкие времена пришельцы из параллельного мира при-летали к нам не маскируясь, и их корабли представали перед людьми в своём естественном образе - в виде чемоданов или дис-ков разной величины и формы.  Кстати, известная античная статуя так называемого Дискобола, работы скульптора с русским именем Мирон, совсем не изображает метателя диска.  Эта скульптура по-казывает нам, как древний мужик ловит летающую тарелку, чтобы её ограбить.
Так вот.  Нашёл Геракл этот огромный чемодан и спраши-вает у Персея:  «Ты, случаем, не знаешь, что это за хреновина?»  А Персей и говорит:  «Да знаю, конечно, я уже находил такие и раньше.  Там внутри полно баб».  Геракл ему не особенно поверил и попросил Персея открыть чемодан, объяснив, что сам он опаса-ется, что это всё шуточки его мачехи Геры, которая подсунула ему уже однажды сундук, в котором оказалась какая-то смрадная и ядовитая тварь неизвестного происхождения, от которой он еле отбился.
Персей сбил дубиной замки с чемодана и там, действи-тельно оказалось очень много здоровенных тёток, с которыми они немедленно «предались изнеженности нравов»*.
Они привели своих девушек к памятнику Эримантскому вепрю, и возились там с ними довольно долго.  Во время застолья, которое они организовали в честь прекрасных параллельных дам, Персей признался Гераклу, что потерял где-то голову Медузы и теперь боится возвращаться на Олимп.  Там его сестра Афина уст-роит ему истерику, и вообще могут быть проблемы, с папой Зев-сом, в частности.
Геракл решил не огорчать прадедушку-братца правдой о печальной судьбе, постигшей сушёную ослиную жопу в форме головы старухи Медузы, и посоветовал ему вообще пока не со-ваться на Олимп, а остаться с этими женщинами из чемодана.  А там как-нибудь всё утрясётся само собой.  А сам Геракл вынужден, к сожалению, его покинуть, чтобы словить где-нибудь свинью по-крупнее, взамен безвременно окаменевшего Эримант-вепря.  Эту свинью ему нужно будет сдать дураку Еврисфею вместе с авансо-вым отчётом, потому что так угодно Богам.
С этим он и убыл по своим делам, а везунок Персей остал-ся со своими женщинами, которых он таскал в чемодане по всем окрестностям будущей Одессы и, таким образом обильно заселил этот край.  Тёток своих он очень всех любил и отпускал от себя только беременных.  Ни о каком параллельном мире он и слышать не хотел, да они и не могли уже никуда улететь, потому что ле-тающий чемодан испортился из-за того, что пьяный Персей его постоянно ронял и хранил в нём, помимо баб, свои носки и воору-жение.  Потом чемодан украли цыгане, и вопрос о возвращении любимых в параллельный мир отпал сам собой.
Так что все граждане города Одессы и её окрестностей имеют несомненное наполовину божественное, а наполовину - па-раллельное происхождение.  И это заметно, хотя и не у всех.  И не всем сразу бросается в глаза.
А каменный Эримантский вепрь до сих пор стоит при въезде в г. Одессу у поста ГАИ.  Во все эпохи он обладал гипноти-ческой силой и привлекал к себе всех дураков мира, подобно тому, как Мекка привлекает мусульман, Гроб Господень - христиан, а Далай-лама - буддистов.
Во время господства Всепобеждающего Учения, дураки замуровали в рыло Эримантского вепря «Послание к молодёжи XXI века», но оно до срока не долежало.  Другие дураки вскрыли этот клад, в надежде на то, что кроме Послания, предыдущие ду-раки положили туда для молодёжи XXI века ещё и немного денег на первое время.
А из параллельного мира в этот район и теперь частенько залетают диски и чемоданы для установления контактов.  Эти экс-педиции, как правило, довольно успешны.  Так что вырождение народу Одессы вряд ли грозит в обозримом будущем.
 Глава 4


Прерванный полёт параллельных дам

Если параллельные миры существу-ют, то всякой сволочи и дерьма там должно быть, в соответствии с зако-ном сохранения энергии, не меньше, чем в нашем.
Смирнов Серёжа, Божий  человек.

Проблемами всяких там потусторонних миров занимаются в сек-ретной форме очень многие военные ведомства, - важно заметил секретный житель Воронин. - Они секретят все эти дела, наверное, для того, чтобы не выглядеть дураками, если окажется, что ничего этого нет. А если что-то там такое всё-таки имеет место, то все они хотят первыми узнать, как эта проблема будет выглядеть в денеж-ном выражении.
- Меня вот интересует, если эти женчины вернутся в об-ратный зад, их можно будет куда-нибудь пристроить на работу, - робко спросил несчастный Гаврила Романович, - ну, например, в цирк, в зоопарк или железную дорогу строить?
- Эва, валаамова ослица заговорила *, - развеселился Боц-ман, - оказывается, в задних рядах тоже интересуются, коль скоро разговор пошёл о капусте.  Не боись, Гаврила Романович, ты у нас первооткрыватель, тебе и решать.  Сдашь их в бордель, или сам организуешь что-нибудь подобное, например, будешь их замуж отдавать за деньги.  В первом случае профессия твоя будет суте-нёр, а во втором - сваха.  Первая в бабках покруче будет, вторая даёт почёт и уважение.
- Ты, Боцман, известный извращенец умов, - рассердился Гаврила Романович, - я же за них беспокоюсь, чтобы они не болта-лись без дела по государству и оставили делать глупостев людям, как со мной.
- А ты, Гаврила, помолчал бы, - пока что они тебе работён-ку подыскали, а не ты им.  Уж если они летают на таких сараях, то, наверное, обойдутся без твоих забот, - строго заметил Бредяев-сержант.  Ты лучше подумай, как ты будешь писать докладную о происшедшем.  Дело это не простое.  Если там у тебя встретится хоть один раз слово “манда”, я с тебя шкуру спущу.
- По-моему, Акимыч, ты ставишь Гнидникову невыполни-мую задачу, - весело возразил Боцман, с трудом скрывая ликова-ние, - ведь, если он будет придерживаться этой твоей рекоменда-ции, то весь его рапорт уместится в двух строчках - пошёл по грибы, познакомился с большой волосатой женщиной, она его за-вела в сарай с бабами.  Одну из них зовут Никитишна, другую Акулина, скорее всего кликухи, потом его из сарая выбросили, он встретил обоссавшегося Сидора и сошёл с ума. Потом Сидор, пе-реодев штаны, (я надеюсь) привёл его сюда. И всё.  Ни о какой параллельности миров без употребления этого запретного слова говорить не приходится.
- Верно, - после недолгого размышления согласился муд-рый Бредяев, - поэтому пусть Гаврила пишет, как умеет, потом попросит дядю Евлогия перевести написанное на английский, к примеру, язык, а в органах пускай переводят обратно.
Дедушка Никодим сказал, что идея неплохая и он, конечно, поможет Гавриле в этом серьёзном деле, тем более что в органах есть машины, которые переводят всякие документы с одного языка на другой, и они без проблем найдут нужные слова для пе-редачи всей серьёзности случившегося.  Только не надо указывать, что Гаврила Романович сошёл с ума, потому что, дойдя до этого места, машина закончит перевод и выдаст информатору направле-ние к наркологу.  Возможно, конечно, что она в любом случае это сделает.
Сидор Приходько сказал, что вовсе он и не обоссался, как всё время подчёркивает этот хам Боцман, а просто в ожидании приземления Гаврилы, случайно упал на коровий блин.  А блевать - блевал.  От страха, когда увидел, в каком виде вернулся Гнидни-ков из параллельного мира.  И вообще, - сказал Сидор, - надо пре-кращать эти разговоры про докладную записку, потому что, во-первых, дело это секретное и государственное, а здесь находятся посторонние люди в лице Боцмана, неизвестного Воронина и де-душки Никодима, который тоже не имеет допуска и справки Пер-вого отдела.  А, во-вторых, Гаврила уже опять заикал, и, возмож-но, сейчас снова свихнётся, потому как организм его повреждён физически и морально.
- Дело и взаправду серьёзное, - неожиданно поддержал почтальона Воронин-житель.  Он был обижен, что его в самом на-чале повествования перебил этот дурак Гаврила.  Он поэтому слу-шал все эти разговоры не очень внимательно, потому что боялся забыть, на чём он остановился.
- Вот я и говорю, - влез он, наконец, в образовавшуюся паузу, - когда я служил в Кремлёвской роте почётного караула, нам на занятиях старшина роты Кóбель показывал совершенно секретный американский фильм про этих параллельных пришель-цев.  В этом фильме было показано, как американские хирурги вскрывают параллельную женщину, которая разбилась при посад-ке этого чемодана или диска.  Показанная там женщина была страшная, как смертный грех - маленькая, кривоногая и пузатая.  Мы даже не поняли в начале, что это женщина, потому что зампо-лит произвёл цензуру этого фильма и не поленился в каждом кад-рике капнуть между ног этой женщины чёрной тушью.  Поэтому при просмотре казалось, что у неё там всё время вытекает что-то чёрное и никак не может вытечь.  Это он сделал, наверное, для того, чтобы курсанты не особенно отвлекались на половые про-блемы параллельного мира, а более внимательно отнеслись к на-учным аспектам фильма.
Старшина Кóбель раздал нам фотографии этого трупа, сде-ланные с кинокадров, чтобы мы более подробно могли его рас-смотреть.
Через некоторое время, он подошёл к ефрейтору Цибуле, (который разглядывал фотографию этой мёртвой женщины с по-мощью командирской десятикратной лупы, надеясь увидеть что-нибудь интересное, чего при просмотре фильма рассмотреть не удалось из-за козла-замполита), и спросил, не напоминает ли ему кого-нибудь эта женщина, намекая, вероятно, на тот факт, что эта параллельная баба очень похожа на обыкновенную человеческую женщину, только противную.
Но Цибуля не понял намёка и сказал, что если эту женщи-ну одеть в китель, закрыть глаза и приделать бородку, то она будет очень похожа на Ленина в Мавзолее, просто одно лицо.  А если одеть её в серый салоп и бородку не приделывать, то она будет похожа на Надежду Константиновну Крупскую в гробу.  Он видел такую фотографию в старом, ещё довоенном “Огоньке”.
“Это естественно, - глубокомысленно заметил наблюда-тельный Цибуля, - ведь люди, которые долго живут вместе, к ста-рости становятся очень похожи друг на друга и на своих домаш-них животных. Я знал одного старика, - добавил Цибуля, - кото-рый всю жизнь прожил один среди клопов, и когда, наконец, по-мер, то пришедшие работники похоронной конторы “В последний путь - быстро и дёшево”, не смогли его найти среди дохлых и вы-сохших клопов.  Им пришлось смести всех этих мёртвых живот-ных в небольшой детский гробик, чтобы кремировать всё это дело.
- Это научный факт, - важно добавил ефрейтор Цибуля, видя, что старшина Кóбель потерял дар речи, и, решив, что это произошло из-за недоверия Кобеля к его рассказу, - об этом случае писали, в своё время, научный журнал “Проблемы кремации” и журнал для пенсионеров “Кладбище”.
Сказав всё это, ефрейтор Цибуля взял зелёный фломастер и быстренько отретушировал пару фотографий на глазах у оторо-певшего старшины Кобеля, что бы доказать справедливость своих ассоциаций.  Получилось так страшно, что сидевший с Цибулей за одним столом курсант Подобед начал так часто и громко икать, что мы подумали, что он подражает рёву осла.
Сначала нам показалось, что старшина вообще лишился голоса, но это было не так.  Он, как оказалось, ругался уже давно, но только очень низким голосом.  На этих звуковых частотах, ко-торые использовал Кóбель, нормальное человеческое ухо ещё не воспринимает информацию.  Потом кое-что мы стали различать.  Это было похоже на то, что старшина Кóбель начал петь “Элегию” Массне, подражая Шаляпину.  Только слова были другие. Первое, что мы различили, было “дохлая сраная вонючка”, положенная на музыку упомянутого Массне.
После этого старшина Кóбель быстро перешёл в верхние регистры звукового диапазона и завыл на разные голоса, как перу-анская певица Има Сумак *.  А курсант Подобед очень искусно ему подикивал по-ослиному.  При этом Кóбель успевал называть ефрейтора Цибулю и его родственников именами различных ре-альных и фантастических зверей, названиями различных человече-ских и животных органов, как внутренних, так и наружных.  Сей-час уже никто не умеет так ругаться.  Это была песня.  Было так здорово, что мы даже забыли про вскрытую параллельную жен-щину.  Наконец, он устал, и сказал, что, вообще-то, Цибуля во многом прав.  Но, несмотря на это, он влепил ефрейтору Цибуле наряд вне очереди за (так он выразился) независимое мышление, которое ему пока не по чину.
Приходько Сидор сказал, что такое сложное устройство мира, которое раскрыли перед ним Боцман и дедушка Никодим, он не может принять, и ему гораздо проще считать, как и прежде, что миром правит Руководящая роль Партии нового типа, и всё, о чём здесь говорили Лапигин-Боцман, неизвестно кто Воронин и Де-душка Никодим есть оппортунизм и неуважение святынь.  О чём он и доложит в своём донесении, которое пойдёт сейчас писать вместе с Гнидниковым.
- Это очень трезвая мысль, - согласился Боцман, - давно пора.  Но, помните, что сказал вам ваш шеф Бредяев, его, так ска-зать, завет - про манду - ни слова!  Дедушку Никодима тоже на-прягать не дело.  Он, в принципе, совсем не обязан каждый раз переводить ваш бред на иностранные языки.  Ему проще самому писать на себя донесения в органы.  Читать приятно, ошибок нет и ни какого вреда для хороших людей.
Когда Приходько с Гнидниковым ушли обогащать своё эпистолярное наследие, Боцман сказал, что, по его мнению, этим двум ребятам нужно вступить во Всемирную Лигу Плоской Земли (плосковиков) - ВЛПЗ(п).  Такую партию организовали в Англии несколько медноголовых ребятишек, которых объединила свежая мысль о том, что Земля плоская, как блин, потому что это видно всем.  Когда корреспондент “Гардиан” заметил им, что шарооб-разность земли легко заметить из космоса, что и сделано уже до-вольно давно, Генеральный секретарь ВЛПЗ(п) очень смеялся и сказал, что все возражения и аргументы противников ВЛПЗ(п) просто смехотворны.
- И вообще, - заключил Боцман, - избыток информации для дурака также вреден, как её недостаток для людей умных.  Дурак очень быстро переходит в режим насыщения, устаёт, раздражает-ся, и начинает думать, что весь этот шум из-за него и для того, чтобы как-то его задеть.
В это время в комнату пришёл Павлик. Он сказал, что на-счёт параллельного мира - всё сплошная ерунда, им так сказал на уроке учитель физики Семён Наумович Слепак.  Потому что, если там на самом деле есть такие летающие чемоданы, то эти парал-лельные тёти давно бы уже жили здесь и пасли бы наших мужиков на выгонах, научив их, для экономии продовольствия, есть траву.  После этого, Павлик сообщил, что скоро придут Жлобы, если только того, что в малиновом пиджаке, достаточно быстро выпи-шут из больницы.  Павлик объяснил, что Жлобы уже собирались переходить улицу от дома напротив, когда из окна квартиры на втором этаже (там живёт латыш Виллис Дубиньш) вылетела бу-тылка из-под портвейна “Лучистый” и попала малиновому Жлобу в голову.  Второй Жлоб не стал вызывать скорую, а увёз напарника на первой же машине.
Боцман заметил, что этим ребятам последнее время так не везёт, что он бы, на их месте, подумал бы, не сменить ли профес-сию.  Без везения работа разведчика превращается в сплошное му-чение - то морду набьют внепланово, то пистолет потеряешь, то секретные документы.  Боцман сказал, что, на месте Бредяева, он бы уволил этих мужиков, или перевёл бы их в ГАИ.  Там работа не такая хлопотная, меньше беготни и всяких случайностей.
Бредяев сказал, что Боцман, в принципе прав, но только это не его люди, а, наверное, они, как и вот этот товарищ, - он указал на секретного Воронина, - из ГРУ.
Воронин сказал, что ему про этих мужиков ничего не из-вестно, и что они, скорее всего, из ФСБ.  А может и вообще аме-риканские шпионы.
- Это очень правильно, когда силовые ведомства разделены на столько различных и независимых структур, - сказал дедушка Никодим. - В этом случае все они становятся самодостаточными, занимаются своими внутренними разборками и никому не меша-ют.  А для отчёта совсем не обязательно что-то там делать, важно грамотно оформлять бумаги.  Это вытекает из Первого закона Паркинсона.  Ведь проверить всё равно ничего нельзя.  Потому что всё секретно и к информации допускаются только те люди, кото-рые ничего в ней не понимают.  А остальным людям можно гово-рить всё, что угодно, потому что они всё равно не верят спецслуж-бам.  И это не будет ложью, потому что ложь - это введение в за-блуждение лиц, которые имеют право знать правду.  А таких так мало, что их можно перечислить по пальцам - это Президент и ещё пара-тройка мужиков, которые ходят с ним в баню.  И, в принци-пе, им можно вообще ничего не говорить, чтобы не расстраивать.  Всё равно они ничем не могут помочь в таком серьёзном деле, как разведка.
Бредяев-сержант сказал, что он полностью согласен с де-душкой Никодимом и что его всегда поражала способность де-душки Евлогия к здравому мышлению.  Действительно, самое главное в работе спецслужб и правоохранительных органов, по-мимо битья, - это держать паузу и правильно и грамотно оформ-лять документы.  Вот, например, и ему, Бредяеву, и этому товари-щу из ГРУ уже давно дано задание арестовать дедушку Никодима, но они этого не делают, потому, что этого делать нельзя.  Эти два обормота, которые приходили вчера и пытались прийти сегодня, просто не в курсе порученной им для разрешения проблемы, и вот результат.  Нельзя такие деликатные задания поручать случайным людям.  Если они из ЦРУ, то ему, Бредяеву, очень жаль директора этого американского департамента, что у него работают такие не-профессиональные люди.  Но, он, Бредяев, всё-таки, склоняется к той мысли, что они вряд ли из ЦРУ.  Они, скорее всего, из ФСБ, там работают сплошь бывшие комсомольцы, и найти подобных людей в этой конторе несложно.
Воронин-ГРУ заявил, что он полностью согласен с мнени-ем сержанта и, если эти ребята действительно американские шпионы, то ими должны заниматься и занимаются люди, которые кормятся этой работой, и мешать им, а, тем более как-то проявлять инициативу,  вредно и глупо.  Как здесь уже было совершенно справедливо сказано дедушкой Никодимом, главное грамотно со-ставить бумагу. Особенно в таком щекотливом деле, как арест де-душки Евлогия.  Здесь никак нельзя ошибаться, иначе можно не только вылететь из Органов, но и в дурдом угодить без права пе-реписки.
Боцман сказал, что он приятно удивлен, что в российских спецслужбах работают такие разумные и хладнокровные ребята, как Бредяев и житель-Воронин.  Он раньше относился к подобным ведомствам довольно скептически, но теперь он знает, что дела разведки и охраны правопорядка находятся в надёжных руках.  Теперь, самое главное, нужно добиться, чтобы этот правопорядок появился, а охранять его есть кому.
После этого, Боцман сказал, что, по его мнению, пора по-слать Павлика за пивом и все согласились, что эта мысль разумна и своевременна.
 Глава 5


Взлёт и крушение великой цивилизации копронемусов.

Quid quique vitet, nunquam homini satus
Cautum est in horas.
Horacius, “Odas”
Никто не может знать,
Когда и какой беды опасаться
Квинт Гораций Флакк, “Оды”

Незадолго до всех этих событий, в одном из параллельных миров, (которые, как известно, существуют рядом с нашим миром и даже в некоторых местах как бы пронизывают его), шло Чрезвычайное заседание Высшего Координационного совета Великой и Славной Цивилизации Копронемусов - ВКСВСЦК.
Заседание проходило в сумрачном помещении, слабо ос-вещённом фосфоресцирующим светом, излучаемом разлагающей-ся органикой.
Посреди помещения находился Великий Мозг Цивилиза-ции Славных Копронемусов - ВМЦСК.  Мозг был заключён в большой прозрачный мешок, который плавал в бассейне с жидким аммиаком.  На мешке сидел Главный Оператор Мозга - ГОМ.
Главный оператор был похож на большую каракатицу и, перемещая свои щупальца по поверхности ВМЦСК, инициировал своими присосками деятельность различных его участков, добы-вая, таким образом, из недр Великого Мозга необходимую присут-ствующим господам информацию.
Результаты трудов Главного Оператора изображались на оболочке ВМЦСК, которая служила своего рода дисплеем. Кроме того, часть конфиденциальной информации выдавалась ВМЦСКо-мом в виде приятных газовых смесей, различных по концентрации и по составу.  В основном, использовались такие газы, как аммиак, сероводород и, в слабой концентрации, пары азотной кислоты.  Общение с помощью звуковых волн в этом параллельном мире не использовалось за ненадобностью.
 Высший Координационный совет - ВКСВСЦК. или со-кращённо - ВКС, плавал вокруг Великого Мозга в атмосфере све-жего аммиака, кондицию которого поддерживали мощные биовен-тиляторы.
Публика присутствовала самая разная.  Некоторые  копро-немусы представляли собой длинных таких червячков, которые, видимо для экономии занимаемого пространства, были смотаны в небольшие клубки и напоминали мотки шерсти.  Другие копроне-мусы были покороче и были оформлены в виде спиральных пру-жин, которые в нашем мире используются для закрывания дверей.
Присутствовал и Главный координатор Цивилизации.  Он был похож на большую аскариду, скрученную наподобие часовой пружины.  Главный координатор бурно жестикулировал, свиваясь и развиваясь, видимо, комментируя и поясняя присутствующим поступающую информацию.
Поскольку речь шла о проникновении в другой параллель-ный мир, на дисплее-оболочке Великого Мозга были представле-ны обитатели того, параллельного мира.  Это были мужская и женская особи.  Они были до того омерзительны, что некоторым копронемусам от одного их вида стало нехорошо и им пришлось покинуть помещение.
Мужская особь мира, параллельного и ближайшего для Славных копронемусов, представляла собой амёбообразное суще-ство противного розового цвета, внутри которого перемещались какие-то небольшие организмы, то соединяясь, то снова распада-ясь на составные части.  Женская особь по цвету напоминала сливу, но имела грушевидную форму.
Качество изображения было очень неплохое, несмотря на то, что снимки были получены беспилотным аппаратом, совсем недавно вернувшимся из этого мрачного мира.
Заседание Координационного совета было посвящено, соб-ственно, обсуждению одного вопроса - посылке обитаемого ко-рабля “Копронемо” в этот враждебный Славным копронемусам мир.  Со времени многовекового существования Великой и Слав-ной Цивилизации Копронемусов (в масштабе времени этого мира, естественно; то, что время протекает по-разному в разных мирах, известно даже начинающим шизофреникам), предстояло совер-шить первый великий прорыв в неизведанное - в этот ужасный потусторонний мир мерзких амёб и грушевидных слив.
Выступавшие члены ВКСВСЦК обращали внимание соб-рания на тот почти установленный факт, что при переходе гра-ницы раздела двух миров может сильно исказиться прекрасный внешний облик пилотов-копронемусов.  При обратном переходе он может исказиться ещё раз и неизвестно в какую сторону.  Так что, вполне возможно, что при возвращении аргонавтов-копроне-мусов домой, они вполне могут приобрести мерзкий вид обитате-лей параллельного мира.
В этой связи выступил командир корабля, который заверил ВКСВСЦК в том, что экипаж “Копронемо”, не смотря ни на что, готов выполнить любое задание Цивилизации Славных Копроне-мусов.
Собрание с большим воодушевлением встретило это муже-ственное заявление, и растроганный Главный координатор уже приготовился к выдаче заключительной информации, как вдруг произошло событие, которое никто из собравшихся не мог пред-видеть.
Огромная масса случайных событий сошлась в одну точку и в один временной момент.
И произошла катастрофа.
Именно в этот, судьбоносный для Великой Цивилизации Славных Копронемусов момент, по лесной поляне бежал взволно-ванный Сидор Приходько, наблюдая за тем, как Гаврила Романо-вич совершает свой беспримерный полёт из параллельного мира обратно в наш.  Устремляясь к месту предполагаемого приземле-ния исторгнутого из параллельного мира Гаврилы, Сидор совсем перестал смотреть под ноги, зацепился ногой за корягу и растя-нулся во весь рост, упав низом живота на коровий блин.
- Это же говно - в отчаянии закричал Сидор, счищая щеп-кой с форменных штанов следы Великой Цивилизации Славных Копронемусов заодно с параллельным миром амёб и грушевидных слив, закончивших своё многовековое и параллельное сосущест-вование (в своём масштабе времени, естественно), так и не встре-тившись с братьями по разуму...
Вернувшийся Гаврила Романович с перепугу решил, что Сидор просто обоссался.  Как видим, всё было гораздо сложнее, хотя уже и не важно...
Omnia vanitas.  Всё суета.
Библия, Экклезиаст
Копронемусы – от κοπρος – навоз, дерьмо (греч.) и nemo – ничто (лат.).
 Глава 6


О происхождении доблести.

O, cives, cives!  Quarenda pecunia primum est,
Virtus post nummos.
Quint Horacius Flaccus,

О, граждане, граждане!  Прежде всего надо денег нажить,
Доблесть уж после.
Квинт Гораций Флакк, «Послания к Меценату».

Выпив пива с Дедушкой и Боцманом, представители силовых структур вдруг озаботились делами и засобирались.  Их никто особенно и не задерживал.  Боцман сказал, что хорошо понимает всю многотрудность их работы по составлению отчётов.  Потому что отчёт офицеров спецслужб это - вам не плач какого-то Гаври-лы-мученика по поводу пребывания черт-те где и о возмещении убытков.  Отчёт офицера спецслужбы - это грамотный и обстоя-тельный доклад «о делах серьёзных и опасных не менее, чем сама война*».
Господа офицеры* важно покивали головами, перегляну-лись, ухмыльнулись друг другу, как два встретившихся авгура *, и, вежливо попрощавшись, убыли по своим делам.
- Они, в общем, неплохие ребята, - заметил Боцман, - только какие-то не лихие, не доблестные, что ли.
- А от них и не требуется никакой доблести, - сказал Де-душка Никодим, - Доблесть, честь, талант, мужество, способность к творчеству - это свойства души, которые нельзя требовать от че-ловека.  Это категории иррациональные.  Они могут быть воспита-ны только самим человеком и только на вполне определённом уровне его развития.  Поэтому, такие люди встречаются нечасто и только там, где окружающая обстановка к этому располагает.
О какой доблести и чести может идти речь в стране, в ко-торой девяносто процентов жителей обязательно украдут, если будут уверены в своей безнаказанности?  И чем ниже уровень жизни в стране и ниже уровень культуры, тем большее число лю-дей готовы к преступлению.  Ведь всегда проще найти соучастни-ка на преступление, чем соратника на подвиг.
А люди доблестные, честные и творческие появляются время от времени.  Лев Николаевич Гумилёв называл их «пассио-нариями», то есть «пламенными».  Это очень правильное опреде-ление.  Это люди-звёзды.  Всю свою жизненную силу, отпущен-ную им судьбой, они отдают выбранному делу.  Всем людям Бог даёт определённое количество жизненной энергии, только боль-шинство растрачивает её впустую.  Ведь большинство людей дос-таточно серы.  Они заняты своими мелкими делами, среди них большинство составляют посредственности из которых и форми-руются легионы рабочих, крестьян, чиновников, политиков, пре-зидентов, диктаторов, преступников и сумасшедших маньяков.
Когда же вспыхивает Человек-Звезда, большинство людей этого даже не замечают по своему глубокому невежеству и неже-ланию вообще чего-либо замечать и реагировать на что-то, что выходит за рамки их обычного серого существования.  Но такая вспышка приводит, как правило, к некой цепной реакции - появ-ляются новые звёзды, новые таланты, которые определяют, якобы, лицо нации.  На самом деле это совсем не так.  Никакого лица на-ции эти гении человечества не определяют.  Они определяют только своё собственное лицо и более ничего.  Они не могут изме-нить лица быдла.  Да это и не входит в их задачу.  Их задача дру-гая.  С помощью таких людей происходит прогресс цивилизации.
В прошлом веке в России шла непрерывная цепная реак-ция, породившая огромное количество великих людей.  Все заго-ворили о необыкновенном феномене - загадочной русской душе.  А никакого феномена не было вообще.  Был просто тонюсенький слой умных, честных, культурных и энциклопедически образован-ных людей, покрывавший серую и аморфную массу русского на-рода.  И не надо говорить о том, что бедный народ кормил эту прослойку талантов.  Они кормили себя сами, создавали славу своей стране, учили и просвещали новые таланты.
А лицо нации все увидели во время и после революции, ко-гда русский народ, в братском единении с другими народами бывшей России, уничтожил всех своих гениев, погасил все свои звёзды, в надежде зажечь новые.  Но, как оказалось, насильно звёзды не горят...
Семья братских народов не остановилась на этом преступ-лении и занялась самогеноцидом, выдвинув из своей среды мил-лионы палачей и убийц, которые полностью уничтожили не только когда-то прекрасную страну, но и её генофонд.
Результаты?  Да в этой стране ничего, кроме результатов и не осталось.
Но не всё так плохо.  Русский народ - нация сравнительно молодая и к старости может и оклемается.  Если выживет.
- Ну, это вряд ли, - с сомнением возразил дедушке Боцман - в своё время Римский народ был, вроде, даже моложе, чем сейчас русский, а и он не устоял против нашествия варваров и был унич-тожен вместе со всей своей культурой.
Дедушка Никодим сказал, что эта аналогия некорректна.
Конечно, Римскую империю погубили бюрократы, как они погубили Российскую Империю, они же могут погубить оконча-тельно и Россию.  Просто ограбят её до нитки, сожрут всё что можно и сбегут на Запад.  Уже сейчас впечатление такое, что гро-милы забрались в дом и выносят всё подряд, не обращая ни на кого внимания, потому что некому этот дом защитить.  А в случае атаса, все быстро слиняют, награбленное сдадут барыгам и гуляй, Вася.
Ведь во властных структурах никого, кроме бывших и ста-рых коммунистов, нет и быть не может.  Просто они разделились на две банды - одна называется «демократы», а другая осталась «коммунистами-ленинцами».  А простой русский человек испыты-вает устойчивое отвращение к власть имущим, потому что много десятков лет власть в России всегда была в его сознании враждеб-на населению.  Поэтому в этой стране людям стало уже не только неудобно, а просто противно жить.
Но в отличие от античных времён, человечеству уже из-вестны законы развития бюрократии - законы Паркинсона.  А зна-чит, найдутся и способы управления бюрократическим аппаратом.  Важно начать что-то делать и дело пойдёт.
Сейчас основная задача страны - это воспитание в массо-вом количестве просто честных и порядочных людей.  Всё равно те люди, которые сейчас у власти, уже доказали всему миру, что управлять страной они не умеют, что они косноязычны и нета-лантливы, а их возраст уже не позволяет надеется на то, что с ними произойдёт какое-то волшебное преобразование.  Ничего такого от них ожидать не приходится.  Должны прийти новые люди, свободные от коммунистических химер и коммунистиче-ской психологии - «стану царём - украду сто рублей и убегу».
А опыт такого воспитания порядочных людей в массовом количестве в царской России был.  Вспомним молодого царя Александра I и созданный им Александровский Лицей в Царском Селе.  Весь его первый выпуск составил Честь, Славу и Доблесть России, во главе с солнечным Сашей Пушкиным.
Нужно просто повторить этот подвиг царя Александра и в России снова появятся люди-звёзды, с честью офицера, которая дороже жизни и которую защищают с оружием в руках, а не в ба-лаганных судах, оценивая её в рупь.  Снова появятся профессио-налы с достоинством настоящего мастера и с милосердною ду-шою, которая «страданиями людскими уязвлена есть».
И постепенно вымрут генералы, из всех чувств у которых самое главное - чувство самосохранения, и чей авторитет и вес из-меряются в килограммах, исчезнут адмиралы, которые не проле-зают в корабельные люки и которых на палубу боевых кораблей перед строем экипажа выгружают с катера с помощью грузовой лебёдки.  Пропадут пропадом скользкие дубинноголовые депута-ты, озабоченные только собственными привилегиями и благоуст-ройством родственников.  Уйдут на пенсию коммунисты-больше-вики и коммунисты-демократы с их двойной и тройной моралью и жаждой истребить всех, кто не с ними.  Сгинут к чёртовой матери вонючие бритоголовые фашисты, почему-то гордящиеся своей ущербной родословной.
И всё будет хорошо.  До определённого момента, конечно.  Пока люди не забудут всё это и не начнут всё с начала.
Восхищённый Боцман сказал дедушке Никодиму, что его нужно непременно и прямо сейчас выбрать Президентом, а всё, что он только что наговорил, использовать, как первое послание к Нации.  И что он, Боцман, готов прямо сейчас начать сбор подписей за его кандидатуру.
Дедушка Никодим ответил на это, что опыт президентства у него, вообще говоря, есть, правда, небольшой.  В 1498 году он был adelantado острова Маргарита, который они открыли вместе с Кристобалем Колоном.  Но, к сожалению, его правление продол-жалось ещё меньше, чем губернаторство Санчо Пансы.
La infamia y envidia de hombres как и в случае с Санчо, за-ставили меня отказаться от этой должности, - печально сказал Ни-кодим-Евлогий, - видимо, у меня не хватило опыта партийно-хо-зяйственной работы.
А хороший Президент в стране появится, когда будет из кого выбирать.  Если выбирать будет не из кого, Президент всё равно появится.  Может быть, тоже хороший, но далеко не для всех.
На это Боцман заметил, что Дедушке есть смысл повторить свой опыт правления, тем более, что на острове Маргарита он, по-видимому, начал совсем неплохо.  Ведь, наверняка, там люди жи-вут сейчас лучше, чем в России.  Хуже, чем в России, по его, Боц-мана, представлениям могут жить только где-нибудь в Африке.  Да и то, там хоть погода всё время хорошая, можно хоть на пляж схо-дить с горя, чтобы как-то оттянуться.
- Поэтому, - продолжал Боцман, - следует, прежде всего, создать политическую партию нового типа, допустим, «Партию любителей женщин, девушек и вдов» - ПЛЖ(ДиВ), в Генеральные секретари - Гаррика Губермана, как первого любителя, заявившего об этом открыто, тебя в почётные председатели, как имеющего наибольший стаж общения с любимыми объектами Партии, меня в зицпредседатели, и я прослежу, чтоб всё было по-честному.  Тёток в Партию не берём, блокируемся с партией «Любителей пива» и с партией «Женщины России», выгоняем оттуда коммунистических и комсомольских дур, переименовываем эту партию в «Партию любителей мужчин», набираем туда женщин посексуальнее и по-рядок.  Следует продумать вопрос о создании также «Партии транссексуалов и сексуальных меньшинств».  Правда, ещё неясно, следует нам блокироваться с такой партией, или же отправить её в оппозицию, фиктивную, конечно.  Эта партия, как мне кажется, не должна иметь с нашим блоком непримиримых противоречий.
А если принять в «Партию любителей мужчин» ещё и тё-ток из летающего сарая Гаврилы Гнидникова, то победа на сле-дующих выборах нам будет обеспечена точно.
Дедушке Никодиму идея, в принципе, понравилась.
- Было бы неплохо, - сказал он в дополнение, - создать ещё и «Партию кастратов и импотентов», чтобы добиться всероссий-ского охвата населения.  Такая партия, в случае нашего блокиро-вания с нею, могла бы быть очень полезна.  Её члены (если в дан-ном контексте можно так выразиться) могли бы спокойно, не от-влекаясь на баб, строить любое общество на заказ.  Как мебель, например.  Было бы вообще здорово создать «Партию непьющих кастратов», но это уже так хорошо что, по-видимому, невозможно.
Лапигин-Боцман сказал, что сейчас он идёт домой, там всё обдумает, и завтра вступает в политическую борьбу за власть.  Первые лозунги:
«Вся власть любимым женщинам, девушкам, вдовам и их любимым мужикам!
Мы не можем ждать, пока ворьё наворуется - у нас на это может не хватить терпения, денег и времени, а нам не хо-чется больше проливать ни чью кровь!
Мы не можем ждать вспышек человеко-звёзд - у нас на это нет времени!
Давайте будем их инициировать!
Мы не можем ждать, пока у всех наших офицеров поя-вится честь, которая будет им дороже жизни - у нас на это нет времени!
Давайте опираться и надеяться на тех, у кого она уже есть!»

- Ты очень торопишься, дорогой Боцман, - печально сказал Дедушка Никодим, - здесь всё не так просто, как кажется таким романтическим натурам, как ты.  Все романтики во все времена впадали и впадают в одну и ту же ошибку.  Они почему-то считали и считают, что все люди на Земле, как и они, также бескорыстны и также возбуждены страстным желанием осчастливить ближнего.  Но ведь это совсем не так.  Люди по своей природе очень своеко-рыстны, эгоистичны, самовлюбленны и неталантливы.  А ведь это единственный материал для создания любой партии.  Да, да...  Лю-бая партия состоит из одних и тех же людей - других на Земле просто нет.
Поэтому, чтобы не быть грубо и жестоко обманутым, нужно ясно представлять себе процесс создания партии: какие люди этим занимаются, какие цели они преследуют, (как деклари-руемые, так и истинные), чьи деньги вложены в это дело и каким путём они добыты, и какие средства для достижения своих целей эти люди готовы использовать.
Почему, в своё время, большевики заявили, что они по-строили партию нового типа?  Да потому, что процессы создания, развития и гибели партий всем уже были давно известны.  Все сколько-нибудь интересующиеся политикой люди прекрасно знали, во что и как скоро происходит перерождение партии и к чему, в конце концов, это ведёт.  Поэтому Ленин и заявил, что соз-дал партию, которая, якобы, этим законам не подчиняется.  Но он, как это обычно для него, наврал.  Ему, конечно, из толковых лю-дей мало кто поверил.  А он на толковых и не рассчитывал.
Поэтому, когда кто-то собирается создать партию и пред-лагает тебе в неё вступить, прежде всего, вспомни несколько акси-ом:
«При создании любой партии, её создатели рассчитыва-ют, прежде всего, на дураков».
Во-первых, потому, что это основной доступный человече-ский материал, и, во-вторых, если в партии не будет дураков - она будет нежизнеспособна и задохнётся от недостатка глупости в её атмосфере.
«Для управления стадом дураков используются наёмники».
Наёмникам объясняются правила игры, которые излагаются в Ус-таве партии и фиктивные цели, которые излагаются в её Програм-ме.  Их умственные и моральные качества для нанимателей несу-щественны.  Эти наёмники должны выполнять, то, что от них тре-буется.  При нарушении правил, они наказываются.  Стаду дураков знание Устава и Программы не обязательно, те из дураков, кото-рые проявят интерес к этим документам, могут их изучать сколько угодно.  В соответствии с пословицей - «Дурень думкой богатеет».  Партии это не вредит.
Дуракам раздают ксивы, что нравится им до такой степени, что на оформление партбилетов денег не жалеют.
Наёмники организуют для дураков внешний антураж пар-тии в виде «демократического централизма», партийных собраний, партийной учёбы, массовой работы и прочей бессмысленной туфты, противной, как мыло на вкус.
В дальнейшем рядовые дураки-партийцы служит только для использования голосов этих граждан на выборах и для взима-ния с них членских взносов.  В более редких и страшных случаях их могут натравить, как собак, на политического противника.  Сейчас, правда, это используют редко.  Горький опыт политиче-ской борьбы подсказывает, что в этом случае стадо дураков может стать неуправляемым и опасным.  Партия может впасть в откры-тый криминал и подвергнуться репрессиям.
Наёмники определяют лицо партии, это входит в круг их оплачиваемых обязанностей.
Вождь партии, как правило, лицо подставное и нанятое на определённых условиях.  Выходить за рамки этих условий он не имеет права.  Правда, при известной разворотливости политиче-ских противников, глава партии может быть перекуплен другими людьми, и тогда ситуация может стать непредсказуемой для самих инициаторов движения.  Так что организация партии - процесс, вообще-то, небезопасный.
Истинные цели партии тщательно законспирированы и из-вестны только тем, кто даёт деньги на её организацию.
Но, несмотря на эту конспирацию, для грамотного челове-ка истинные цели большинства партий не составляют секрета.  Уши этого секрета спрятать бывает очень трудно - не такой уж и богатый выбор целей у этих людей.  Как правило, это организация безнаказанного и эффективного грабежа обитателей страны про-живания.
«Истинные организаторы любой партии преследуют только корыстные цели».
Они с удовольствием используют романтические порывы простодушных и доверчивых людей.  Это очень полезно в началь-ном периоде партийного строительства.  Мощная романтическая энергия этих людей используется совершенно бесплатно.  Затем, этих людей просто перестают замечать.  Этим людям не на кого обижаться и совершенно бесполезно, да и некому, жаловаться.
«Честные, талантливые, добрые, бескорыстные и поря-дочные люди стадом не ходят».
Проявление ими этих прекрасных качеств и есть то добро, которое они привносят в этот мир.
Но для того, чтобы эти прекрасные люди имели возмож-ность проявить эти свои качества в полной мере, они должны быть экономически независимы, то есть иметь своё ремесло и это ре-месло не должно быть криминальным.  Только при этом условии порядочные люди способны к выживанию и размножению.
«Честных, талантливых, добрых, бескорыстных и поря-дочных преступников не бывает».
Эта аксиома, на первый взгляд, не имеет отношения к про-цессу стадообразования, называемому обычно созданием партии.  Но только на первый взгляд.
Поскольку люди, оплачивающие создание партии, часто имеют криминальные доходы, криминализация партии произойдёт обязательно, рано или поздно.
«Никогда не следует вступать ни в какие партии».
Особенно в партии, финансирование которых тебе неясно или источником финансирования являются монопольные и финан-совые группы!  Ты можешь невольно стать соучастником серьез-ных преступлений или объектом манипуляций организованных преступников!
«Любая преступная партия, как и любая банда, неизбеж-но, со временем, оказывается под судом».
Потому что государство не может быть всё время крими-нальным - оно либо справляется с преступниками, либо гибнет, и с преступниками справляется другое государственное образование, возникающее на его месте.  В этом случае, как показывают при-меры истории, партия, вызвавшая коллапс государства подверга-ется тотальному уничтожению.  Помните об этом, дураки!
«Человек, бывший когда-либо членом преступной партии, особенно партии, виновной в таких преступлениях, как геноцид, массовые убийства невинных, бессмысленное разрушение нацио-нального достояния и уничтожение культурного наследия явля-ется соучастником этих преступлений, какие бы оправдания для себя он не выдвигал».
- А теперь, - сказал в заключение Дедушка, - подумай, имеет ли смысл создавать твою партию нового типа, или стоит по-искать какие-то другие формы спасения страны.
Боцман сказал, что всё, что здесь Дедушка наговорил, очень даже похоже на правду, но его решение создать партию но-вого типа остаётся неизменным.
Он совсем не собирается создавать партию, ориентирую-щуюся на дураков.  Надоело.  И финансирование со стороны вся-кой сволочи ему не нужно.  Ему, Боцману, некогда ждать, пока сыновья Мавроди выучатся в Сорбонне или в Кембридже и станут порядочными людьми на деньги обворованных старух и беспо-мощных бывших солдат - победителей непонятно чего и зачем, если в конце жизни они получили то, что получили.
Он хочет создать партию умных и порядочных людей, лю-бителей женщин, что в этом плохого?  А финансирование - да мы всегда заработаем денег, для того чтобы выпить и закусить с лю-бимыми женщинами за их здоровье!
- В таком случае, ты создашь не политическую партию, а клуб интеллигентов, интеллектуалов и эстетов типа общества «Ар-замас» или «Зелёная лампа», - лукаво заметил Дедушка Никодим, - а это совсем другое дело.  Здесь игра, безусловно стоит свеч.
Боцман засмеялся и ушёл составлять программу общества «Любителей женщин, девушек и вдов», заявив на прощание, что все лозунги остаются в силе.

…Оставшись один, Дедушка Никодим печально смотрел через окно на быстро удаляющуюся фигуру Боцмана, и думал о том, как много хороших людей в этом мире в разные времена с искренним энтузиазмом и великим героизмом пытались изменить его к лучшему.  Но результаты этих попыток обычно не стоили затраченных усилий, а, чаще всего, оказывались вообще непредсказуемыми.  Потому что ради великих идеалов сражаются и умирают герои, а результаты их блестящих побед достаются негодяям, которые и приспосабливают их для своих низменных и подлых дел…
Дедушка прикрыл глаза и увидел синий Океан под бездонным небом, в который в кильватерном строю неспеша выходили три небольших каравеллы с крестами Святого Яго на парусах…
 Глава 7


Ave, Oceanus!  Tuusus filiusi te salutant!
Здравствуй, Океан!  Твои сыновья приветствуют тебя!

Navigare necesse est, vivere non est necesse.
Плавать по морю необходимо, жить без
этого особой необходимости нет.
Плутарх, «Сравнительные жизнеописания»,
 «Помпей», гл. L.

Оглянись!  Перед тобой
Океанских вод покой.
Силы зла от тебя далече!
И грехов своих мешок
На прибрежный сбрось песок -
Завтра ждёт тебя с Господом встреча.
Псалом*.

Третьего августа 1492 года из порта Палос, что на юго-западе Королевств Кастилии и Арагона, вниз по реке Рио-Тинто шла в океан флотилия каравелл под командой Адмирала Моря-Океана Кристобаля Колона.  Каравеллы шли вниз по реке, по берегам которой стояли на коленях крестьяне и монахи монастыря Ла-Рабида.  Все они молились.  В Рио-Сальтесе, в речном эстуарии, паруса каравелл забрали свежий ветер, корабли вышли в Океан и легли на курс бакштаг зюйд-зюйд-вест.  Моряки, работающие на парусах, запели старинную матросскую песню "Salve Regina, nuestra Santa Virgen!"  и берега Испании медленно стали уходить за горизонт.  Для многих навсегда.  Паруса с крестами Святого Яго понесли "Санта Марию", "Пинту" и "Нинью" в Море Мрака* навстречу их судьбе.
В этот момент решилась судьба многих миллионов американских индейцев и их великих цивилизаций.  Пройдёт совсем немного лет, и они исчезнут во мраке, осенённые Крестом Святого Яго, кострами инквизизиции, мечами и аркебузами доблестных конкистадоров и другими инструментами Святой Католической Веры - Santa Fe.
Но пока по ту и другую сторону Океана все ещё были живы, любили, ссорились, мирились, ругались, молились и верили.
И думали, что так будет всегда.
***
...Закончены дни на весёлой земле,
Нас чайки оплачут, кручинясь.
И шепчет мне флаг на широкой корме -
"Куда ты несёшь нас, "Мария"?"
Опять Океан задышал подо мной,
И ветер солёный осиля,
Звенят паруса над негромкой волной
"Куда ты несёшь нас, "Мария"?"
И снова, как прежде, меж мной и тобой,
Неслышные падают мили.
По лунной тропе Орион голубой
Всё дальше уводит "Марию".
Под синими звёздами Южных Морей,
И в мглистых просторах саванны,
Вспомню весёлых, далёких друзей,
Беспечных сынов Океана...

На корме полнопалубной каравеллы "Санта Мария Галанте" стоял дон Кристобаль и с помощью астролябии брал высоту Солнца.  Главный пилот флотилии Пералонсо Ниньо, склонившись над раскладным столом, вёл прокладку.
Первый помощник Адмирала и Главный Осведомитель Святой Инквизиции и Королей Кастилии и Арагона дона Фердинанда и донны Изабеллы, постельничий Педро Гутьерес, как и положено помпе, ни хера не делал и валялся на солнышке на крышке шлюпки №2.
Молодой навигатор идальго, Хосе Луис Коса де Перон де Альба и Браво, в штурманской рубке с интересом разглядывал старые португальские портуланы *, на которых помимо ещё не открытых земель и морей, видимо, для заполнения свободного места, обильно были изображены неизвестные морские чудовища и упитанные русалки с большими сиськами.
Навигатор Хосе де Альба был молод и красив.  Это был Дедушка Никодим, который после посещения будущей кометой Галлея земной орбиты в 1572 полностью омолодился и даже имел приёмных родителей с титулом и состоянием.  Ему было двадцать лет и бессмертная жизнь впереди.
Рядом с доном Хосе крутился носатый пожилой сеньор в рясе и камилавке.  Это был корабельный лекарь дон Рамирес и Граупера.  Он приставал к молодому человеку с предложением сыграть в шахматы по десять мараведи за партию.  Настоящее имя дона Рамиреса было Агасфер.  Дедушка Никодим пристроил его лекарем на каравеллу дона Кристобаля, избавив, таким образом, от костра, на который сеньор Агасфер был приглашён в качестве жаркого на 4 августа Великим Инквизитором Томмазо Торквемадой* за колдовство, за пятый пункт и ещё за какую-то ерунду.
Таким образом, в составе экспедиции находилось двое бессмертных, и это служило гарантией того, что если экспедиции суждено погибнуть, то не всей сразу.
Если бы дон Кристобаль знал об этом заранее, он, конечно же, чувствовал бы себя более уверенно.  Но он этого не знал, и сделал всё сам, на века прославив себя и своих людей.
Sine dubio et timor.  Amen*

...3 августа 1962 в сенегальском порту Дакар, что у самого западного Зелёного мыса Африки, готовилась к выходу в Океан парусная шхуна "Агасфер".
За несколько дней до этого, на подходе к порту Дакар, "Агасфер" встретился в Океане с японским тунцеловом "Фугу-мару".  Этот маленький мощный кораблик носился в океане, раскинув свои усы-удочки в районе, где встречаются холодное Канарское течение с тёплым Экваториальным.  Рыбы здесь всегда много и тунцелов работал в поте лица.  Однажды вечером, японский радист решил поприветствовать своего русского коллегу и, поскольку расстояние между судами было небольшое, обратился к коллеге по радиотелефону.
- Рюся, рюся, рыба ловися? - вежливо поинтересовался японский Маркони*, приняв, видимо, "Агасфера" за рыболовецкую шхуну.
Радист "Агасфера" Мишаня Елин, по причине наличия непреодолимого языкового барьера и не совсем трезвого состояния (не так давно был праздник флота, да и "День защиты детей" ещё не успел особенно остыть) ответил кратко:
- Да нет, господин самурай, чего-то не особенно хорошо ловится.  Херовато, можно сказать.
Японский Маркоша опечалился этой мишаниной заботой и сказал:
- Это плёхо, Маркони-сан.  Собирай комсомольское собрание".
На следующее утро японец снова поинтересовался, как у "Агасфера" с рыбалкой.  Опохмелившийся Мишаня был в хорошем расположении духа и весело сообщил новому японскому другу, что всё нормаль, - сегодня с утра набрали ведро летучих рыб, которые, слетая с гребней волн на судовые огни, ударяясь в паруса и переборки, падали на палубу.
- Это холосо, Мися-сан.  Собирай комсомольское собрание, - обрадовался удаче агасферцев Маркони-сан.
До самого прихода в Дакар радисты России и Японии обменивались подобной информацией, и Маркони-сан всегда советовал собрать комсомольское собрание.  Напоследок они договорились встретиться в Дакаре и как следует оттянуться, чтобы закрепить морскую дружбу, возникшую в районе конвергенции* атлантических вод.
Это и было сделано сразу же по прибытии в порт Дакар, где дружественные суда стали к соседним причалам.  Сначала моряки "Агасфера" сходили на тунцелов с дружеским визитом.  Потом был организован ответный приём.  Напоследок, для закрепления, дружественных связей между народами России и Японии, экипажи провели совместную экскурсию по дакарским кабакам.
Теперь "Агасфер" готовился к выходу в Океан, а "Фугу-мару" оставался ещё на пару дней для реализации улова.
На "Агасфере" загремели авральные звонки, и вахтенный штурман запел команды:
"- По местам стоять, со швартовых сниматься!  Шхуну к постановке парусов изготовить!  На кливер, стаксель и трисель-фалах - стоять!  На фока, грота и бизань дирик-фалах и гафель-гарделях - стоять!"
Шхуна, мурлыча дизелем, плавно развернулась и пошла к выходному створу.
Загремели авральные звонки и на "Фугу-мару". Японская команда в парадной форме быстро выстроилась на шканцах.  Маркони-сан включил трансляцию, и японские моряки запели "Забыть ли старую любовь..."
Российские моряки уже стояли по местам, прыгали в бушпритную сетку к кливерам, бежали по вантам на салинги к верхним парусам - триселям.
Капитан и офицеры взяли под козырёк, вахта салютует флагом, прощальный троекратный гудок и шхуна выходит в Океан.
"Кливер и стаксель фалы, фока, грота и бизань дирик-фалы - пошёл!  На шкотах стоять!  Влево не ходить!  Гафель-гардели - пошёл!  Трисель-фалы - пошёл!" - весело пропел капитан и, вырвавшись на простор, шхуна, как волшебный цветок, внезапно расцветший среди пурпурных холмов Океана, неожиданно и быстро оделась воздушными шелками парусов.  Паруса забрали ветер, моряки, работающие на парусах, запели "Если придётся когда-нибудь мне в Океане тонуть..." и шхуна, вся в белой пене и солёных брызгах, припав на левый борт, легла на курс бакштаг вест-норд-вест и полетела через Океан навстречу своей судьбе.
- Шкоты подобрать, разобрать снасти, авралу - отбой.  Команде обедать.
Капитан снял фуражку и пошёл в кают-компанию.
Это был Дедушка Никодим, который во время последнего посещения кометой Галлея земной орбиты 1910г. капитально омолодился и даже имел приёмных родителей непролетарского происхождения.  Во время Гражданской войны ему пришлось внепланово омолодиться на шесть лет, чтобы убежать из одесской ЧК, где его, как заложника, несмотря на юный возраст, ждал расстрел по программе красного террора, в ответ на покушение слепой еврейки Фанни Каплан на борца за Свободу товарища Ленина.  Как говорили большевики, она стреляла в него из браунинга отравленными пулями.  Эти пули, по-видимому, были заражены сифилисом, потому что вождь всех трудящихся не умер сразу, а заболел прогрессивным параличом, впал в маразм и помер через пять с половиной лет, завывая и пуская слюни.

***
...Вахтенный штурман, стоя у штурманской рубки, брал с помощью секстана высоту Солнца.  Первый штурман, склонившись над столом, вёл прокладку.
Его настоящее имя было Агасфер.  Его взял под своё поручительство Капитан-Евлогий, когда гражданину Агасферу грозил трибунал за измену Родине, за пятый пункт и за ещё какую-то ерунду.
Первый штурман Агасфер прикинул на карте циркулем расстояние до западного мыса острова Фогу, и решил, что стоит взять на пару градусов мористее.  Выйдя на ют, Агасфер подошёл к рулевому, написал мелом на грифельной дощечке новый гирокомпасный курс, сказал "курс 292", и, услышав подтверждение рулевого, вернулся в рубку.
...Молоденький матрос Лапигин, скойлал стаксель-шкот и повесил его на бронзовый нагель.
...Сопливый поварёнок Гнидников месил тесто для хлеба и, соблюдая субординацию, молча выслушивал матюги шеф-повара Мишеля Попова в свой адрес по поводу подмокшей муки.
...Первый помощник капитана и Главный Осведомитель КГБ, как и положено помпе, ничего не делал.  Он лежал на солнышке на крышке шлюпки №2 и загорал.
На горизонте был виден мощный лиловый конус вулкана острова Фогу, одного из островов Зелёного Мыса*.
На маленьком кораблике 37 человек быстро растворялись в необъятных просторах Океана.  Многие навсегда.  До смерти последнего Гениального оставалось двадцать лет.  Из 37 моряков "Агасфера" до этого события доживут шестеро, включая бессмертных - Дедушку и Штурмана-Агасфера.
Остальные незаметно и быстро исчезнут в Океане Бытия, прожив прекрасную жизнь, полную опасных приключений и тревог.
А пока всё было в порядке, все были живы, здоровы и готовы к бою и походу.
И думали, что так будет всегда.

*** Глава 8


Две игры.

Я может быть вернусь,
Ведь радует обман,
А может не отпустит
Обратно Океан.
Г.Клименко*,
«Прости меня, прощай...»

…Третий день ревёт ужасающий шторм.  Все паруса и таке-лаж каравеллы «Санта Вирхен» изорваны и размётаны в клочья.  Команде и пассажирам каравеллы остаётся только молиться, что они и делают.  К грот мачте отчаявшиеся матросы привязали судо-вого священника падре Алонсо.  В руках он держит распятие.  На скользкой палубе вокруг священника стоят на коленях моряки «Санта Вирхен» и повторяют за ним слова молитвы.
Вокруг каравеллы гремящий водяной ад - огромные пира-мидальные волны и мечущиеся между ними ревущие смерчи, про-низанные молниями, временами полностью заглушают молитвен-ный стон погибающих людей.
Однако, молятся не все обитатели каравеллы.  На кормовой батарейной палубе за низким дубовым столом сидят четверо сень-оров и играют в карты.  Один из играющих - сеньор Хоакин Пин-сон, альгвасил острова Маргарита, назначенный в своё время на эту должность самим Адмиралом, доном Кристобалем.  Хоакин Пинсон был двоюродным братом Алонсо Мартина Пинсона и его двух братьев, которые были навигаторами, пилотами и капитанами в Первой экспедиции дона Кристобаля, когда он открыл для Их Католических Высочеств земли Западных Индий.
До своего поступления в королевскую службу в качестве капитана пехоты, сеньор Хоакин был мясником в городе Эстрема-дуре.  Но лавры родственников - знаменитых мореходов Пинсонов из Палоса, смутили душу скромного эстремадурского мясника Хоакина и бросили его за Океан на поиски славы и богатства.
Сеньор Хоакин был новоиспечённым идальго, получив на-следственное дворянство за заслуги своих кузенов и страдал в этой связи некоторым комплексом неполноценности.  Обладая несо-мненной отвагой дон Хоакин очень трепетно относился к своей молодой дворянской чести и по этой причине за пару лет всё его могучее тело покрылось рубцами и шрамами, большая часть из которых была получена доном Хоакином на дуэлях и в драках.  Основным и самым главным качеством дона Хоакина была совер-шенно потрясающая глупость, которая, в основном, и определяла все его поступки и душевные порывы.
Напротив дона Хоакина сидел Главный Сексот Великой Инквизиции и Их Королевских Высочеств, постельничий дон Педро Гутьерес.  Он пребывал в этой своей должности бессменно уже много лет и сумел завоевать полное доверие Их Высочеств.  Дон Педро был приглашён четвёртым по той простой причине, что ему было абсолютно нечего делать и он с радостью согласился - всё-таки время как-то пройдёт быстрее, а там, глядишь, и скажет кто-нибудь из играющих что-нибудь интересное.
Другая пара игроков состояла из бывшего аделантадо ост-рова Маргарита дона Хосе Луиса де Перона де Альба и Браво и его бывшего личного лекаря дона Рамиреса и Грауперы. Дон Хосе был назначен аделантадо острова Маргарита самим Адмиралом, но пробыл в этой должности совсем не долго - из Испании прибыл личный представитель Их Высочеств дон Франсиско де Бобади-лья, который заковал Адмирала и его братьев в цепи и отправил их на каравелле «Ла Горда» на королевский суд.
В скором времени были арестованы аделантадо сеньор Хосе Луис и его личный лекарь сеньор Рамирес и Граупера.  На них наложили цепи и отправили под присмотром альгвасила дон Хоакина в Испанию для судебного разбирательства.
Бывший мясник хорошо относился к своему бывшему на-чальнику.  Он снял с арестованных цепи, решив что в море они совершенно излишни.  Кроме того, они очень мешали при игре в карты.  Арестанты и стражник проводили за этим занятием всё своё время.  По королевской инструкции они не имели права за-ниматься никаким сколько-нибудь полезным видом деятельности.  Поскольку бесполезные виды деятельности в королевской инст-рукции перечислены не были, то они решили, что в карты играть можно.
Играли сосредоточено и молча.  На столешницу стола была натянута крупная сеть.  Это было сделано для того, чтобы выкла-дываемые карты не валились на палубу при той чудовищной качке, которую вот уже три дня, как Господь ниспослал им за их пре-грешения.  Так сказал команде на утренней молитве дрожа-щий от страха падре Алонсо.
На батарейной палубе игроки открыли один пушечный порт для вентиляции и лучшего освещения.  Хотя, временами, че-рез открытый порт на батарейную палубу лилась вода, с этим при-ходилось мириться.  Не помирать же в духоте, в самом деле.
В глубине батарейной палубы тускло поблескивали брон-зовые ломбарды, закреплённые по-штормовому, и разнообразное абордажное оружие в стеллажах и на переборке.
Дон Хоакин уже много чего проиграл и поэтому пребывал в неважном расположении духа.  Он сидел, как и все, на бочонке из-под пороха в кирасе, надетой на голое тело.  Сорочку и камзол он проиграл дону Рамиресу.  Собственно, и кирасу свою он тоже уже проиграл, но великодушный сеньор Рамирес разрешил ему не снимать её пока.
- Погода сегодня неважная, - объяснил дон Рамирес свой благородный поступок, - ещё простудитесь.  Да и не удобно сидеть идальго в обществе с голым пузом.
Пока дон Хоакин соображал, не содержится ли в словах сеньора Рамиреса какой-нибудь оскорбительной для его чести и достоинства сентенции, дон Хосе выиграл у него ключ от своих цепей.
Дон Хоакин вообще надулся на всех и стал думать, к чему бы такому придраться, чтобы перевести игру в плоскость сканда-ла, переходящего в мордобой, что, в конечном счёте, может сде-лать результаты игры недействительными.
Не придумав ничего путного, дон Хоакин раскурил длин-ную индейскую пипу, наполнив помещение смрадным синим ды-мом.
Молчание нарушил дон Рамирес, который, прислушавшись к молитвенному вою, который иногда слабо доносился с верхней палубы сквозь рёв урагана, грохот падающей воды и стоны поги-бающего судна, сказал, что по его мнению, у падре Алонсо ужас-ная латынь.  В его время, даже фракийские девки изъяснялись на этом языке более внятно.
Дон Хосе заметил на это, что в данный момент латынь дона Алонсо большого значения не имеет, так как, если в ближай-шее время дон Алонсо предстанет перед Господом, то Господь найдёт способ так объясниться с ним, чтобы дон Алонсо всё по-нял.
- Поэтому, - сказал дон Хосе, - сеньору Рамиресу следует не отвлекаться на всякую там ерунду, а сдать карты - сейчас как раз его очередь.
Дон Рамирес сдал карты, обменялся тремя картами с доном Педро и зашёл с двойки треф, поскольку при обмене решил оста-вить её себе.  Дон Хосе, выложив трефового туза забрал эту взятку и зашёл с пики.  Дон Хоакин, у которого кроме дамы пик была на руках всего одна пикуха, совсем расстроился.  Сбросив свою не-счастную пику, дон Хоакин стал следить за партнёрами.  Дон Хосе понял, у кого дама пик и выложил пикового туза, чтобы забрать и эту взятку и снова зайти с пики.
Этого дон Хоакин уже не смог вынести.
- Так не пойдёт, сеньоры, - заорал дон Хоакин, - вы все тут сговорились против меня, жульё поганое, аристократы вшивые!  Туз пик уже был в прошлом заходе!
На это дон Хосе спокойно ответил, что, во-первых, дону Хоакину не следует так орать в присутствии благородных сеньо-ров.  Он, как ни как, находится на борту боевой каравеллы флота Их Католических Величеств, а не у себя в свином хлеву в городе Эстремадуре.  А, во-вторых, дон Хоакин, видимо, совсем ослеп, если не может отличить пикового туза от трефового.
Но дона Хоакина уже понесло.  Он орал, что очень желает, чтобы все они вместе сейчас же предстали пред райскими вратами и перед апостолом Петром.  Тем более, все карты на столе и апо-стол Пётр, конечно, сразу же уличит этих вонючих аристократов в жульничестве.  И, в конце концов, можно будет всю партию пере-играть в присутствии апостола, взяв его в качестве судьи, тем бо-лее, он, дон Хоакин, точно помнит, кто, чем и когда ходил.
Дон Хосе сказал, что сеньор Пинсон от плохой погоды, ви-димо, совсем спятил.  И если он действительно собирается сыграть в карты в преддверии рая, то пусть делает это без них, взяв в каче-стве партнёров, кроме уже названного им апостола Петра ещё кого-нибудь двоих из Святой Троицы.
Дон Хоакин в ярости пихнул ногой стол, от чего все его партнёры повалились на палубу, вскочил на ноги и выдернул из ножен свой ржавый меч.  Однако дон Хосе оказался ещё провор-нее - отлетев к переборке, он сорвал с неё короткий абордажный эспадрон, быстро встал в позицию и прикрылся клинком от удара слева.
 И очень вовремя - раздался лязг и звон скрестившейся стали, посыпались искры и дон Хосе, умело определив направле-ние удара противника, слегка подвернул свой клинок и меч дона Хоакина, соскользнув по клинку эспадрона, провалился в пустоту.
Дон Хоакин был, конечно, очень неважный фехтовальщик.  Он был хороший мясник.  А на той войне, которую он и его това-рищи развязали в Индиях, искусство фехтования не было нужно.  Для сражений против голых индейцев вполне хватало навыков мясника.  Но человек он был, безусловно, отважный.
Его огромный меч был совсем не приспособлен для боя на тесной и низкой корабельной палубе. Поэтому, пока дон Хоакин примеривался для нанесения мощного удара справа, дон Хосе сделал мягкий выпад, целясь в левое плечо дона Хоакина, и дон Хоакин, купившись, слишком резко и слишком поспешно попы-тался отбить этот удар в первой позиции.  Но дон Хосе лёгким движением перевёл своё оружие под мечом противника вниз и влево-вверх и закончил выпад резким ударом на выдохе в правый незащищённый бицепс дона Хоакина.
Великан опустил меч и зажал рану левой рукой.
В этот момент раздался страшный грохот и треск ломаю-щегося дерева.  Это рухнула, наконец, грот-мачта, которая тут же исчезла в пучине и погребла вместе с собой падре Алонсо.  Сле-дующая волна снова накрыла каравеллу и унесла с собой большую часть молящихся.
Дон Рамирес привычно перевязал рану дона Хоакина.  Дон Хоакин заявил, что партию надо доиграть, а ещё лучше, сыграть снова, простив друг другу все долги.
На это никто, собственно, ничего не возразил.  Дон Рами-рес сходил в кубрик за новой колодой и все снова расселись на свои места и раздали карты.
В этот момент дон Хоакин случайно взглянул в открытый орудийный порт и увидел, как его закрыла огромная волна с гре-мящей шапкой пены на стекловидном гребне.  Вероятно, её тень пала на лицо дона Хоакина, потому что все бросились спасать игру и на столе выросла тяжёлая груда рук.  Лёжа грудью на столе и вдыхая кисловатый запах нечистой сети, все замерли в томи-тельно-сладком предчувствии беды.
«- У дона Хоакина снова дама пик,» - чуть слышно шепнул дон Педро дону Хосе, на что дон Хосе никак не отреагировал, ре-шив, видимо, отложить свою реакцию до более удобного момента, если он, конечно, представится.
Но такого момента, увы, больше не представилось.
Толстая, мощная струя воды ударила из открытого порта и разбилась о противоположную переборку.  Притихшие сеньоры почувствовали, как каравелла резко и стремительно пошла вниз по склону волны, одновременно гибельно кренясь на правый борт.  Раздался мощный грохот разбившегося гребня и каравелла остано-вилась и задрожала в глубоком крене среди потоков ревущей воды.
Следующая огромная волна обрушилась на лежащую на борту каравеллу и поглотила её без следа.
Души четырёх сеньоров покинули свои бренные тела и устремились ввысь.
Взлетев над морем облаков, они увидели Солнце, темно-синее небо и чёрную каверну на белой груди планеты - глаз убив-шего их урагана*.
Их души, наверное, вселились в тела других людей и про-должали жить дальше, забыв навсегда о судьбе своих предшест-венников.
Души дона Хосе Никодима и дона Рамиреса-Агасфера тоже перешли в тела других людей, но эти новые Никодим и Ага-сфер помнили всё - ведь в этом и заключается бессмертие - пока ты помнишь всё и тебя помнят все.
А тело - это дело десятое.

***

Третий день ревёт восьмибалльный шторм и мокрые сна-сти судна плачут на разные голоса под могучими ударами шква-лов.
За столом кают-компании четверо моряков забивают козла.  Возле переборки, под иллюминаторами сидят на диване второй механик Альберт и Первый Помощник Капитана - «Помпа».  Помпа имел ещё и другое прозвище.  Выступая в Монтевидео на вечере советско-уругвайской дружбы, он нёс такую околесицу, грозно лязгая своими нержавеющими зубами в сторону американ-ского империализма, что даже уругвайские собаки, которые на-блюдали за его выступлением из-за забора Дома Дружбы, догада-лись, кто он такой.  Поэтому, уже на другой день все уругвайцы звали его не иначе, как «Эль бомберо мордасас», что означает «Шпион-пассатижи».  Это прозвище было быстро усечено русски-ми и уругвайцами сначала до «Ель мордасас», а затем, по взаим-ному соглашению, до просто «Эль Морда».  Велико-душные уруг-вайцы признали, что так даже лучше, а с точки зрения грамматики испанского языка даже правильнее, поскольку слово «пассатижи» в испанском языке имеет женский род, а слово «эль морда» по своему звучанию очень даже испанское.
Напротив Альберта и Ель Морды в креслах сидят первый штурман по прозвищу «Агасфер» и первый механик Сан Саныч.
По причине сильной качки игра идёт «втихую» - на столе постелено мокрое вафельное полотенце, дабы при крене кости не слетали на палубу.  На его рифлёной поверхности чернеет кривой узор игры.  Напротив Агасфера, над головами Альберта и Помпы, два иллюминатора, в голубых глазах которых быстро умирает блёклый штормовой закат.  В такт с качкой в круглых зрачках ил-люминаторов возникает шелушащаяся вершина очередной волны, не спеша надвигающейся с левого борта.
Все играют сосредоточено и молча, бережно придерживая руками нехитрый результат своих трудов.  Каждый настороженно следит за морем, в основном, по темпу качки, чтобы не быть за-стигнутыми врасплох какой-нибудь шальной волной.
Молчание решается нарушить Помпа Ель Морда.
- Вчера наши произвели радиолокацию Венеры.  По радио передавали, - сказал он, задумчиво почесав нос.
- Это как нам надо воспринимать, - поинтересовался Аль-берт, выкладывая двоечный дупель, - как политинформацию, как приватное сообщение или простой трёп?
- Дурак ты, Алик, - беззлобно отреагировал Помпа, ещё не сообразив, как он крупно подставился, - воспринимай как хочешь.  Просто послали на Венеру радиосигнал из трёх слов - «Ленин», «Партия» и «Мир».
- Слава Богу, что не из трёх букв.  Ну, и что же получили в ответ?
- Да чего ты пристал.  Те же слова и получили.  В искажён-ном виде, - Помпа начал раздражаться, понимая, что сейчас нач-нётся настоящий и беспощадный морской трёп.  Это было видно по загоревшимся глазам Агасфера и Сан Саныча.
Сан Саныч и Агасфер с трудом держали паузу, предостав-ляя пока инициативу Альберту, как первооткрывателю темы.
- Вот уж не думал, что Венера окажется такой индиффе-рентной, - со вкусом произнёс Альберт, - я, на её месте нашёл бы более адекватный ответ.
Агасфер и Сан Саныч одобрительно хрюкнули в кулаки с костями.  Тема обещала быть богатой, и Помпа понял, что он про-пал.
Агасфер открыл, было, рот, чтобы задать Помпе наводя-щий вопрос, в порядке обсуждения, но случайно взглянув в иллю-минатор, тут же его закрыл.
Он увидел, что иллюминатор заслонила огромная светло-голубая волна с гремящей шапкой пены на стекловидном гребне.  Тень её пала на лицо Агасфера и все бросились спасать козла.  На вафельном полотенце быстро выросла тяжёлая груда рук.  Лёжа грудью на столе и вдыхая кисловатый запах нечистого полотенца, Агасфер вспомнил, что он уже видел раньше эту волну.  Он лежал тогда за похожим столом и прокуренный палец дона Хоакина был у него перед глазами, когда раздались стоны расходящихся досок и грохот сорванных со стопоров тяжёлых ломбард...
...Толстая мощная струя воды ударила из открытого иллю-минатора и разбилась о противоположную переборку.  Раздались надрывные звонки аврала, протяжный мат вахты, грохот кирзовых сапог по трапам и всё покрывающий рёв падающей и катящейся воды.
И сейчас, пригнувшись за узким столом, зажав в руках мокрые кости домино, все замерли в томительно-сладком предчув-ствии беды.
Вот шхуна стремительно и резко пошла вниз по склону волны, одновременно энергично кренясь на правый борт.  Раздался мощный грохот разбившегося гребня и шхуна остановилась и за-дрожала среди потоков низвергающейся воды.
Потом шхуна медленно и нерешительно пошла на ровный киль.  Кажется, обошлось.
- Дуплись, а то отсеку, - услышал Агасфер тихий друже-любный совет.
«Подсмотрел, всё-таки,» - огорчился Агасфер и бросил кости на стол, - «рыба».
А за бортом шхуны бугрится седой лохматый Океан, укра-шенный полосами пены, вытянутыми по ветру.  Вдоль них на не-большой высоте торопливо бегут рваные клочья облаков.

- Так что ты там, Помпа, на счёт Венеры трындел, я не по-нял, - спросил Сан Саныч с невинным видом. - Эту фразу -  «Ле-нина партию в мать!» мы послали в качестве ругательства или в виде информационного сообщения?
- Да не мать, а мир, - сердито буркнул бедный Ель Морда.
- Этого не может быть, - твёрдо сказал Альберт, - ты, Помпа, чего-то путаешь.
- Да почему же не может? - спросил Помпа.
- Потому что слова, переданные по такому важному пово-ду, как радиолокация чужого тела, должны нести серьёзную смы-словую нагрузку.  Как говорится, взялся за грудь - говори что-ни-будь, - важно произнёс Сан Саныч и закончил игру по-адмираль-ски, шлёпнув на концы расклада «пусто-пусто» и «шесть-шесть».
Альберт и Сан Саныч засмеялись, улыбнулся и Помпа Ель Морда.
...Агасфер не смеялся.  Он вспомнил своих погибших това-рищей с «Санта Вирхен» и ему стало грустно...
Потом улыбнулся и он.  «Это ничего, - подумал Агасфер. - Пока мы живы - всё впереди»…

…Дедушка Никодим подмигнул Агасферу и открыл глаза.  За окном взошедшая луна пригасила звёзды.  Пояс Ориона слегка потускнел, сдвинулся в сторону, и серебряная ночь повисла над городом Окоёмовым…
Дедушка встал, закрыл окно и пошёл спать.
7 Октябрь 1999 г.

«Санта Вирхен» - «Santa Virjen» - «Святая Дева» (исп.)
аделантадо – правитель (исп.)
альгвасил – судейский или полицейский чин (исп.)
ломбарда – корабельное орудие XV – XVI века.
«Ла Горда» - «La Gorda» - «Толстуха» (исп.)

… Г.Клименко…

Если придётся когда-нибудь
Мне в Океане тонуть,
Я на твою фотографию
Не позабуду взглянуть.
Руки, сведённые холодом,
Жадно к тебе протяну
И, навсегда успокоенный,
Тихо отправлюсь ко дну.
Ждёт нас дорога нелёгкая,
Многие мили до дна
Буду брести я, как по небу
Бледная бродит Луна.
Всё по пути растеряю я
В тёмной пучине морской,
Даже твою фотографию
Вырвет акула с рукой.
Буду на дне я Атлантики
Грудой холодных костей,
Вот и простая романтика
Жизни бродячей моей!
Но, если придётся когда-нибудь
Мне в Океане тонуть,
Я на твою фотографию
Не позабуду взглянуть.
Неизвестный автор
...Огромный шар Солнца, дымно клубясь, меняя размеры и форму, медленно ушёл за горизонт.  Вспыхнул и быстро погас Зелёный луч*.  Зажглись ходовые огни и яркие звёзды тропиков.  Слева за кормой повис Южный Крест.
И наступила ночь.

…Дедушка приоткрыл глаза и увидел, что наступил вечер и над садом зажглись крупные южные звёзды, и что прямо над его окном повисли три яркие звезды Пояса Ориона, постоянного небесного спутника всех моряков мира.  И он снова прикрыл глаза.  Прошлое не отпускало его.  И это естественно, - ведь он был бессмертным, а без Прошлого бессмертие теряет всякий смысл.  Потому что распадается связь времён, и уже становится невозможно понять Настоящее и глупо надеяться на Будущее…
И Дедушка подумал о том, что некоторые люди, которые называют себя экстрасенсами или кол-дунами, считают, что души умерших людей переселяются в тела новорожденных младенцев.  И при этом побывавшие в употребле-нии души совершенно забывают всё, что произошло с ними в прошедшей жизни.
Конечно, тут есть, о чём поспорить, но, в общем-то, не бо-лее, чем по любому другому поводу.
Если же предположить, что их утверждение о переселении душ верно (а почему бы и нет?  Ведь обратного тоже никто не до-казал), то повод для дальнейшего размышления, безусловно, есть.
Можно, например, предположить, что некоторые отдель-ные души, переселяясь в тела новорожденных младенцев, не всё забывают из своей прошлой жизни, а особенно памятливые могут помнить и всё.
Что же из этого следует?  А из этого следует простой вы-вод, что на свете живут и бессмертные люди.  Их немного, но они, наверное, есть.  Да чего далеко ходить, Агасфер, к примеру.  Конечно, нельзя сказать, что он вечно путается у всех под ногами, но многие ви-дели его в разное время.  Если не врут...

…И Дедушка вдруг увидел, что Пояс Ориона висит уже не над его садом, а над ревущем штормовым Океаном, в котором гибнет, попавшая в «Глаз Урагана»*, маленькая каравелла…


 «Salve Regina, nuestra Santa Virgen!» - Храни королеву, наша Святая Дева! (исп.)
Sine dubio et timor.  Amen – без страха и сомнения.  Аминь… (лат.)
 Глава 9


Глупость, как эпидемическое инфекционное заболе-вание.

Обычный глупец отличается от человека разумного тем,
что, когда он спохватывается, бывает уже слишком поздно.
Настоящий же, кондовый дурак отличается ещё одним
свойством - он никогда не спохватывается.
Серёжа Смирнов, Божий человек

Глупый верит всякому слову,
Разумный же внимателен к путям своим.
Библия, “Притчи Соломоновы”, 14, 15.

На другое утро сержант Бредяев решил снова навестить Дедушку Никодима.  Сержанта очень обеспокоили все эти непре-рывные визиты к Дедушке представителей различных спецслужб.  И ему казалось, что его присутствие сможет каким-то образом удержать всех этих людей от необдуманных поступков.  Сержант Бредяев очень опасался, что среди представителей силовых струк-тур могут оказаться дураки, и тогда ситуация обязательно выйдет из под контроля и станет неуправляемой.  А писать объяснитель-ные опять придётся ему, сержанту Бредяеву.
Размышляя таким образом, сержант вскоре подошёл к дому Дедушки Никодима.  Возле калитки, с повёрнутым на девяносто градусов номером «69» сержант Бредяев встретил секретного Воронина, который вежливо его приветствовал первым, из уважения к старшему по возрасту товарищу.  Бредяев ответил на его приветствие, и тепло поздоровался с ним за руку.  Сержант, конечно, очень мало знал о нём, но неизвестный Воронин не производил на сержанта впечатление дурака.  А это было уже немало.
Вместе они прошли к дому, и, постучав в деверь, вошли.
Дедушка Никодим сидел за столом и пил чай.  Он вежливо поздоровался с сержантом и инкогнито-Ворониным, и пригласил их к столу.  Налив гостям чаю, Дедушка попросил их не стесняться и чувствовать себя, как дома.
- Что, ребята, ещё кто-то просится в бессмертие, или эта тема уже неактуальна и народ забыл о вечном и занялся обустрой-ством своей краткой земной жизни? – спросил Дедушка с мягкой улыбкой.
- Да вроде того, - печально сказал Бредяев, - приказ полу-чили - снять с тебя, дядя Никодим, наблюдение.  И это очень плохо.  Смету урежут теперь.  И Гаврила с Сидором останутся без работы.
- Они без работы не останутся, - уверенно заявил появив-шийся вслед за силовыми структурами Боцман.
- Осведомители всегда были, есть и будут.  Просто уйдут дилетанты.  А профессионалы, работающие по призванию, оста-нутся на своём посту.  Гаврила и Сидор будут работать даже бес-платно, на общественных началах, так сказать, потому что стук для них - дело святое, как, к примеру, для Дзержинского шинель или для Берии пенсне.  Тем более, за Гаврилой, скорее всего, не сегодня-завтра прилетит в летающем сарае его баба.  Её, кстати, можно было бы пригласить на открытие Общества.
- Я тут организую общественное движение “Любителей женщин и всего, что с ними связано”, - продолжал Боцман.
- Но, к сожалению, во всём городе людей, достойных стать любителями этого дела, оказалось только двое - это я и дядя Нико-дим.  Остальные всё ерунда - они уже давно не ..бари, а бухари. Им в пору вступать в партию “Объединённые алконавты - послед-ний бросок на юг”.  Я вот думал вас пригласить для кворума, так товарищ из ГРУ уедет теперь, наверное, а Акимычу начальство не позволит, скорее всего.
Однако, представители силовых структур неожиданно со-гласились поддержать общество, организуемое Боцманом.  Бре-дяев сказал, что, если дядя Никодим вступает в него, то дело на-верняка стоящее.  Тем более, если оно вдруг надоест, то из него всегда можно выйти, а не оставаться в нём пожизненно под угро-зой расстрела, или преобразовать его во что-нибудь ещё более ве-сёлое.  А Воронин-житель сказал, что получил приказ находиться пока, до особого распоряжения, здесь, при Дедушке.  Так что ему просто сам Бог велел вступить в это Общество.  Особенно, если найдутся объекты, достойные их, как любителей всего, что с ними связано.
Дедушка Никодим сказал, что Общество организовать стоит, но при условии, что у него не будет фиктивных целей, а бу-дут только истинные.  Потому что лицемерие, сказал он, есть смерть благих начинаний и начало политической деятельности.  Все с ним согласились.
- Самое главное, - заметил Дедушка, чтобы в общество не просочились дураки, которые обязательно всё испортят и осквер-нят общественные идеалы.  Тем более, глупость очень заразитель-на, и вновь образованное общество вполне может погибнуть от дурацкой эпидемии.  .Ведь глупостью человечество стало болеть очень давно, - сразу, как только у него появился разум.  Всё дело в том, что разум у людей появился, но не у всех, поэтому глупость можно рассматривать, как реакцию организма на отсутствие разума и, в некотором смысле, его замену.  Дураки ведь очень ак-тивны и везде лезут, чтобы произвести впечатление.  Обычно им это удаётся, и их выбирают во всякие там органы и властные структуры.  В этих органах они и сидят, надувшись от важности и притворяясь умными.  Правда, только до тех пор, пока публично не передерутся.  Но тут уж ничего не поделаешь, - избранный ду-рак есть лицо неприкосновенное…
Ведь глупость - это эпидемическое инфекционное заболевание человека и общественных образований.  То есть, глупостью болеют как отдельные люди, так и целые коллективы.  Особенно склонны к этому тяжёлому заболеванию люди, занимающиеся политикой и созданные ими общественные организации.  Этот феномен объясняется, видимо, самой сущностью политической деятельности и определёнными и специфическими свойствами людей, которые в этой области крутятся и кормятся.
Причин, по которым дураки лезут в политику, в общем, достаточно много, но следует отметить главные из них - в этой сфере проще всего маскировать свой недуг, например, натренировавшись перед зеркалом, сохранять постоянно на лице многодумность и величавую государственную озабоченность вместо врождённого и привычного безмыслия.  Или изображать кипучую энергичность и неуёмную готовность “заставать всех врасплох”*, маскируя этим деловую импотенцию и самое вульгарное невежество, а, в некоторых случаях, элементарное воровство.  Расскажите, к примеру, больному глупостью о дифференциальном уравнении и он тут же вставит его в свою диссертацию, проявив высокую псевдонаучную суетливость и радение.
Кроме того, подвизаясь в политических кругах, проще всего обеспечить себе и своим близким высочайшую степень комфорта при полной безответственности на фоне абсолютной безнаказанности.  Именно так поняли дураки значение и смысл русской демократии.  Именно так, и только так, воспринимали они значение и смысл русского коммунизма.
Вообще-то, полных дураков не так уж и много и они не особенно опасны, так как манипуляции с ними экономически невыгодны.  Поэтому здесь мы поведём речь только о тех дураках, глупость которых может быть использована в корыстных целях.  Это дураки, глупость которых используется для совершения и сокрытия преступлений или преступных замыслов.
Таким образом, опасный дурак - это инструмент негодяя, его щит и человеческий материал, который можно и не жалко отправить на отсидку в случае провала.
Болеть глупостью человечество стало сразу, как только у него появился разум.  Всё дело в том, что разум у людей появился, но не у всех, поэтому глупость можно рассматривать, как реакцию организма на отсутствие разума и, в некотором смысле, его замену.
Симптомы глупости достаточно очевидны и, в запущенных случаях, легко диагностируемы даже без аппаратуры.
Дураков, с некоторым приближением, можно разбить на две группы:
Во-первых, это дураки-начальники.  Явление это грозное и неоднозначное.
Там, где простой идиот расшибает себе голову или наскакивает на рожон, идиот властный раздробляет пополам всевозможные рожны и совершает свои, так сказать, бессознательные злодеяния вполне беспрепятственно.  Даже в самой бесплодности или очевидном вреде этих злодеяний он не почерпает никаких для себя поучений.  Ему нет дела ни до каких результатов, потому что результаты эти выясняются не на нём, а на чём-то ином, с чем у него не существует никакой органической связи.  Если бы, вследствие усиленной идиотской деятельности, даже весь мир обратился в пустыню, то и этот результат не устрашил бы идиота.
М.Е.Салтыков-Щедрин, “История одного города”
Прежде всего, это очень часто не просто дурак.  Всё зависит, прежде всего, от того,  чем он рискует в случае проявления инициативы или нарушения договора, а также, на каком месте этот человек сидит, кто его официальный начальник, кто и за что ему платит те деньги, ради которых он уселся на это место.
Но, тем не менее, в любом случае: дурак-начальник всегда неталантлив, поражён хамством, косноязычен и многоречив с подчинёнными.  В присутствии начальства, более крупного чем он сам, или умных людей, которые могут ему повредить, этот дурак скромен, многозначительно молчалив, на вопросы отвечает фразами типа: “я как раз вчера начал прорабатывать этот вопрос, чтобы в ближайшее время подготовить пакет конкретных предложений для окончательного снятия поднятой Вами проблемы с повестки дня”. При этом у него такой вид, будто он просто изнемогает под грузом ответственности, своего огромного опыта управления и не растраченного потенциала.
Но не следует допускать, чтобы Вы купились на это дешёвое фуфло.  Иначе вы даже не почувствуете, как вирус глупости проникнет в Ваш организм.  Нужно всегда чётко себе представлять, что главная должность дурака-начальника - холуй.  Поэтому, он тоже всегда окружает себя холуями 
Если человека окружают холуи, значит он и сам холуй, то есть раб, а это звание пожизненное и наследственное.
Показное кредо раба - личная преданность.  Но обольщаться не следует, потому что, на самом деле, его истинное лицо - это харя предателя, который сдаст любого, самого любимого начальника, если будет уверен в двух вещах:
а). - в своей полной безнаказанности,
б). - в своей личной выгоде.
Все действия дурака-начальника вполне и полностью определяются только корыстными побуждениями, что бы он при этом не говорил.
Дурак-начальник обычно наследственный, столбовой, так сказать, дурак.  Он изначально готовит себя для работы в сфере потребления, поэтому в период учёбы, в которую его определяют шишки-родители, для того, чтобы выйти из-под гнёта интеллекта преподавателей и своих здоровых товарищей, дурак немедленно переключается на общественную работу.  Он прекрасно понимает, что общественная работа, вся без остатка, как и политическая деятельность, лежит в сфере потребления.  Таким образом, дурак быстро переходит из области обучения в область преподавания.  Зачёты и экзамены сдаются автоматом, преподавателям противно с ним связываться, а выгнать из учебного заведения общественного деятеля уже нельзя.  Потом дурак кончает какую-нибудь Специальную Школу, созданную старшими поколениями дураков, в которую умных обычно не берут, и всякие там “курсы повышения”, получает “корочки”, а это официальные справки о том, что он признан умным.  И навсегда.  После этого дурак с остервенением начинает всех учить.  Поначалу ему всё равно кого учить, хоть аскариду.  Но главная цель его - обучение умных.  В результате умные от такого общения с дураком глупеют и деградируют, а дураку всё равно, - он может просто не умнеть.  После смерти такого дурака под гром салюта похоронят рядом с выжившим из ума умным.
Когда Вы приходите к наркологу за справкой, о том, что Вы не состоите на учёте психдиспансере, Вам выдают эту справку только на один месяц.  Здесь есть над чем задуматься о том, кто, когда и зачем предоставил дуракам такие пожизненные льготы.
Глупость и подлость - неразделимо взаимосвязаны. Подлость - это высшая степень глупости. 
Это аксиома.  Стоит только представить себе - человек прожил всю свою коротенькую и единственную жизнь подлецом, негодяем или вором и убийцей - разве может быть что-нибудь глупее этого?  А если он при этом был ещё и руководителем страны и обладал властью?  Значит,  у этого человека была реальная возможность прославить своё имя благородными деяниями, которые принесли бы Добро и Надежду на будущее огромному количеству людей.  Ведь, одно дело, когда человек может сказать: “Мой дед - Людвиг Эрхард.” И все немцы, и очень многие люди в других странах с почтением снимут перед внуком великого Людвига шляпу и скажут: “Как же, знаем, - это тот парень, который со своими ребятами из христианско-демократического союза вытащил Германию из послевоенного дерьма всего за четыре года. И который доказал, что, в конечном счёте, победителем оказывается тот народ, который в трудной ситуации умеет находить и ставить на руководящие посты достойных, умных, порядочных и бесстрашных людей.”
И совершенно другое дело, когда за спиной человека ползёт шепоток: “У этого мужика дед -  Каганович.  Тот самый, который разрушил русскую национальную святыню - Храм Христа Спасителя и отдал под расстрел своего родного брата и ещё многие тысячи людей.”
“ - Но ведь он делал это ради Светлой Идеи - он же хотел, как лучше!”
“ - Томас Джефферсон и Махатма Ганди тоже руководствовались Высокой Идеей, но им не пришлось во имя этой идеи разрушать ни чьи храмы и заниматься уголовщиной.  Просто Джефферсон и Ганди были порядочные и разумные люди, а Каганович был подлый негодяй и Дурак”.
Глупость - болезнь опасная.  Меру её опасности можно полностью оценить только на опыте.  Попробуйте оторвать дурака от его кормушки.  Вы сразу убедитесь в том, что рядом с глупостью всегда стоят хамство, подлость и преступление.  В случае Вашего посягательства на привилегии дурака, Вас немедленно обвинят в волюнтаризме, непатриотизме, сионизме, антисемитизме, “оскорблении чести и достоинства”, оскорблении величества, коррупции, политической проституции и близорукости, осквернении святынь, разрушении национальной культуры и во всех других возможных и невозможных грехах, нахватанных референтами дураков из книг, которые дураки называют своими настольными.
Дурак никогда не делает ничего, что может послужить к разоблачению его глупости.  Его действия и стремления направлены к одной цели - полное и, желательно, немедленное удовлетворение всех его потребностей.  Средства для достижения этих целей - любые.  До последней капли крови своих противников

***
Флаги над трибуною,
Длинный ряд голов,
Солнце отражается
В звонкой меди лбов.
А внизу, на площади,
Пьяна и весела,
Орущая и страшная
Колышется толпа.
Сверху репродукторы
На весь белый свет
Разнесли заранее
Оплаченный привет
Проехала машина,
Музыкой гремя.
Праздник продолжается,
Седьмое ноября.
Помимо дураков-начальников, существуют ещё и обычные дураки – дураки-бытовички.
Имя им - легион.  Это потому, что дураком быть проще, чем умным.  Для того, чтобы воспитать дурака нужно просто его сначала родить, а потом ничего с ним не делать и получится дурак-бытовичок.  Народное образование на течение болезни дурака-бытовичка заметного влияния не оказывает.  И то хорошо, что, как говорится, “болезнь не хуже”.
Это дураки, в силу различных причин не достигшие административных высот.  Но жизненные цели у них те же, что и у дураков высокопоставленных - быстрое стяжание материальных благ с помощью не трудоёмких операций или даром, на халяву.  В эффективность труда они не верят, потому что с детства им внушили, что труд “есть дело чести, дело славы, дело доблести и геройства”, а не способ повышения своего жизненного уровня и удовлетворения своего честолюбия, как мастера и художника, пришедшего в этот мир для сотворения Добра и Красоты.
Эти дураки предоставляют основной материал для создания политических партий, общественных движений и строительства финансовых пирамид.  Все дураки с удовольствием принимают участие в этих мероприятиях, которые устраивают для них негодяи и мошенники.
Но не следует думать, что дураки-бытовички хоть чем-то правят.  Этого не бывает никогда!  В стране, где много дураков, всем управляют, как правило, люди без чести и совести, то есть Дураки с большой буквы, которые манипулируют дураками ординарными.  И несчастные дураки-бытовички обеспечивают их власть, наивно полагая, что, тем самым, получают свою справедливую долю в области потребления национального продукта.  Всю свою жизнь они со счастливым терпением ожидают ниспосланного от начальства равенства и справедливого деления материальных благ.  Чтобы министр и прачка были неограничено равны в потреблении продовольствия и шмоток.  Чтобы всем и всё поровну и до конца.  Ради этой светлой цели они согласны ограбить и залить кровью весь мир.
На самом деле обычные дураки всегда получали, получают и будут получать не долю, а пайку и не более.
К сожалению, глупость - заболевание инфекционное.
К ещё большему сожалению, заразиться глупостью могут и разумные, то есть вполне здоровые люди, если они попадают в сообщество дураков, размер которого превышает определённую критическую массу. Дело в том, что массой дураков можно легко манипулировать, используя их основной инстинкт.  Инстинкт этот - патологическая трусость и самосохранение любой ценой.  Здоровый человек, попадая в такую атмосферу, заболевает глупостью, которая вторгается в его организм через железы страха и паники, оставшиеся нам в наследство от диких предков.  Этого больного можно достаточно легко вылечить, изъяв его из заражённого стада и предоставив ему на некоторое время покой и общение с вполне здоровыми людьми, желательно противоположного пола.
В запущенных случаях лечение должно быть более радикальным.  Больного следует свезти в какую-нибудь больную хронической глупостью страну и показать, что дураки с ней сделали.  При этом, следует принять меры, чтобы выздоравливающий не спятил.
По этим причинам нормальные люди предпочитают не связываться с дураками, и безо всякой борьбы уступают им очень важные общественные и политические ниши.  Что и приводит к печальным результатам.
Глупость - заболевание наследственное и пожизненное.
Дураки плодят дураков - это правило ещё никто не опроверг.  То, что у дураков может родиться здоровый ребёнок, есть исключение, которое ничего не доказывает.
Если человек родился дураком, то без радикального лечения при помощи прививки ему общечеловеческих моральных ценностей, он обязательно останется дураком.  Эти ценности раньше прививала дураку церковь.  Поскольку религия в России была уничтожена совместными усилиями атеистов и священников, пошедших на сотрудничество с ними, у русского дурака шансов стать здоровым человеком практически нет.  Потому что:
Дурак никогда ни в чём по своей инициативе не кается и всегда и во всём себя прощает.  Во всех своих неблаговидных поступках и в ужасающих условиях, в которых оказалась страна, у него всегда виноваты либо первые попавшиеся на глаза личности, либо люди, имена которых им услужливо нашёптывают на ушко истинные виновники - негодяи и, состоящие у них на службе, дураки начальники.
Каяться дурака, как и делать полезную для общества работу, можно только заставить.  Раньше это делала церковь.  Теперь дурак знает, что Бога нет и ничего не боится.  А без покаяния - нет прощения.  Дурак, постигший эту истину - уже не дурак, а выздоравливающий.
Чтобы уберечься от глупости и сохранить способность к разумному мышлению, нужно хорошо запомнить несколько основных лечебных и профилактических правил поведения человека разумного:
«Если даже весь мир вокруг Вас делает глупости, подлости, обижает беззащитных и совершает другие вообразимые и невообразимые мерзости, это не является основанием для того, чтобы Вы поступали так же».
«Ваша индивидуальность - это иммунитет, защищающий Вас от заражения глупостью».
«Ваша индивидуальность состоит только в индивидуальности Вашего мышления и больше ни в чём!»
«Общественное мнение - это варево, приготовляемое для коллективного поедания.  Не ешьте всё подряд из общего котла - можно заразиться глупостью!»
Связавшись с дураком, не оберёшься срама,
Поэтому совет послушай ты Хайяма -
Ты лучше голодай, чем что попало есть,
И лучше будь один, чем вместе с кем попало!
Этот рубайи О.Хайяма тоже поможет Вам защититься от заражения глупостью.
Глупость даже одного отдельно взятого человека, уже, конечно, вызывает печаль и сострадание.  Глупость какого-нибудь региона, выраженная в поступках и в условиях жизни его обитателей уже достаточно опасное явление.  Глупость целой страны - это смахивало бы на национальную катастрофу, если бы такое вообще было возможно.
Дураки готовы молиться на любого проходимца, который заявит им, что всеобщее и неограниченное равенство осуществимо и до него рукой подать.
***
Моление о чаше
Владимир Вольфычу молюсь:
Дорогой яврей!
Душу русскую мою
Похмели скорей!
Ведь сами мы не могим знать,
За што и чем держаться,
Уж ты, жаланный, помоги
Нам в ефтем разобраться.
В Расеи жисть корявая
Пошла, ****а мать,
Ни выпить на халяву,
Ни жопу полизать.
Обосрались.  Но говно
Ить не висит на вороте...
Чтой-то нам никто давно
Не давал по морде.

Дурак будет держаться за гиблую утопию всеобщего равенства до последней возможности.  Заставить его заняться общественно-полезным трудом можно только силой, предварительно чем-нибудь капитально напугав.
- Это точно, - поддержал Дедушку Никодима Боцман. – В своём далёком детстве я жил в деревне, к колхозе имени Ленина.  В этом колхозе у нас жил один колхозник по фамилии Сидоров.  Так вот, этот Сидоров объявил населению, что он открыл новоё, ещё неизвестное науке явление природы.  И он это явление каж-дый день показывал всем желающим.
Дело в том, что у нас в центре села был глубоченный коло-дец.  Его выкопали ещё в стародавние времена наши предки, кото-рые ещё умели работать.  Сруб его был сложен из огромных оси-новых плах.  Какой он был глубины я не помню, но, видимо, очень глубокий.
Так вот, Сидоров демонстрировал своё явление при помощи этого колодца.  Для этого он перевешивался в него головой вниз, так, что наружу торчала только его тощая задница в плисовых полосатых штанах, и ухал в колодец, как филин: «Ууххх…».  Через короткое время колодец ему отвечал, и из колодезного горла вылетал резкий поросячий взвизг:  «Иии…Еехххх!».  В такой тональности в те времена орал обычно на сессиях Организации Объединённых Наций наш Никита Сергеевич*.  Сидоров вытаскивал из колодца свою бедовую башку, счастливо улыбался, и говорил с гордостью:  «Во.  Явле-ние…».
Сидоров написал про своё Явление в журнал «Наука и Жизнь», и какой-то корреспондент похвалил его научное радение в небольшой статье под названием «Русский самородок».  В за-ключении статьи он отметил тот несомненный факт, что такое на-учное дерзание вообще свойственно русскому народу издревле.  И в подтверждение этих своих слов указал на великие изобретения россиян – самовар, лапти, онучи и лучину.
Сидоров накупил в городе этих журналов со статьёй, как дурак махорки, повыдирал из них странички с «Русским самород-ком» и налепил их по деревне на все столбы, на волшебный коло-дец, естественно, и, даже на воротах кладбища.
Во время одной из демонстраций сидорова Явления наш школьный директор, Митрофан Ильич, выразился в том смысле, что это Явление есть просто обыкновенное эхо.  Но Сидоров суро-во его оборвал на полуслове, сказав: «Эхо, оно, конечно, тоже яв-ление.  Оно да.  Но сюда оно не касаемо».  И он величественным жестом указал на колодец.  «Эхо – оно одинаково глаголет.  Что скажешь, - оно и повторит.  Как магнитофон.  Во».  Митрофан Ильич начал, было, что-то говорить про реверберацию, но Сидо-ров грубо махнул на него рукой и сказал:  «Ребрация – оно, конечно.  Тоже явление.  Но тут его нет и быть не может.  Потому как нечему тут ребрировать.  Наука не позволяет».  Митрофан Ильич плюнул и ушёл, оставив, таким образом, поле боя за Сидоровым, что было воспринято населением как поражение Митрофана, и Сидорова начали даже понемногу уважать.
Но, через некоторое время, Явление Сидорова народу по-рядком поднадоело, и Сидорову пришлось в дальнейшем исследо-вать таинства своего Явления в одиночестве.  Но он не унывал.  Раз за разом он «ухал» в колодец и, получив ожидаемый ответ, удовлетворённо бормотал: «Да.  Явление…  Теперь надо только научное заключение дать.  Во как.  Наука, - она, того.  Влияние имеет».
Однажды, заметив торчащий над колодцем плисовый зад естествоиспытателя, к нему подошёл наш сельский кузнец дедушка Фрол.  Дедушка Фрол был мужик совсем ненаучный.  Он был кузнец и был очень суровый и дремучий.  Дедушка Фрол с самого детства зарос с ног и по самые глаза курчавой каурой шер-стью, и, если его раздеть, то его, пожалуй, было бы трудно отли-чить от африканской гориллы, которую нам всем недавно показы-вал по телевидению Николай Николаевич Дроздов. Николай Ни-колаевич куда-то шёл вместе с гориллой, которая вела его за ручку, и был счастлив, как дитя, и рассказывал всем нам про то, какая она хорошая, и что её ни в коем случае нельзя обижать.  Да вы помните, конечно.
Так вот, дедушка Фрол был очень похож на эту самую го-риллу, и, может быть, был даже её родственником, потому что и отчество у него было – Африканыч.
Поскольку дедушка Фрол был кузнец и всё время работал возле огня и железа, он всегда ходил в брезентовых штанах и бре-зентовом фартуке.  А ноги у него были обуты в огромные лапти, сплетённые им собственноручно из кожаных ремней, и в онучи, сработанные из танкового чехла и стянутые парашютными стро-пами.
Подойдя к колодцу, дедушка Фрол некоторое время на-блюдал за научным процессом, а когда из жерла колодца влетел на волю известный уже нам фрагмент исторической речи нашего до-рогого Никиты Сергеевича, нахмурился и двинул своим огромным кожаным лаптём в полосатый зад учёного Сидорова.
Естественно, что после этого Сидоров мгновенно исчез в колодце и, прихватив по дороге мятое жестяное ведро, полетел вниз, на встречу с тайной своего Явления.  Во время этого полёта со свистом разматывалась колодезная цепь, а колодец издавал не-громкие звуки, какие обычно издаёт организм объевшейся клеве-ром коровы.  Через некоторое время звуки прекратились и колодец громогласно изрыгнул из себя на глубоком выдохе что-то очень похожее на «Иии…ёбт…».
Дедушка Фрол одобрительно и с уважением посмотрел на колодец.  Ему очень понравилось, что колодец сдержался и не вы-матерился до конца.  Сам дедушка никогда не ругался, потому что не любил ненормативную лексику.
Потом он подошёл к колодцу, пошуровал рукояткой и, по-чувствовав, что внизу что-то там зацепилось, быстро выкрутил цепь.  И, когда на свет Божий появился дрожащий Сидоров в об-нимку с жестяным ведром, дедушка Фрол взял его за шиворот, оторвал от ведра и бросил возле колодца.
- Иди домой, дурак, - сказал он строго, - там коровы залезли к тебе в огород и уже сожрали всю капусту.  Одни кочерыжки остались.
- Ещё раз увижу возле колодца, - башку оторву, - пообещал дедушка Фрол Сидорову на прощание. – Люди из колодца этого уже больше ста лет воду берут для себя и для скотины всякой.  И им совсем неинтересно находить в своих вёдрах твои сопли.  Иди домой, да забор хоть поправь, самородок хренов.
Мокрый и дрожащий самородок, обняв себя ручками за плечи, быстро и молча затрусил к своему дому.
А дедушка Фрол аккуратно намотал цепь на ворот колодца, попил из мятого ведра водички, повесил его на гвоздик и пошёл в свою кузницу работать амбарные замки, петли, скобы и прочие вещи, так необходимые в крестьянском хозяйстве.
- Так что, - заключил Боцман, - хоть глупость и есть явле-ние эпидемическое, ей, всё-таки, можно противостоять, если взяться за дело грамотно и решительно.
Всё общество с интересом выслушало рассказ Боцмана, а Дедушка Никодим сказал, что Боцман привёл очень характерный пример того, как можно противостоять глупости.  Но, к сожале-нию, такие случаи, всё же не так часты, как хотелось бы.  Ведь людей вроде дедушки Фрола на Руси осталось уже совсем мало и некому противопоставить воинствующей глупости хорошо воору-жённый здравый смысл и беспощадный природный ум.
В это время пришёл Павлик и сказал, что Жлоб, который был в малиновом пиджаке уже начал поправляться и вчера даже ненадолго вспомнил свою фамилию.  Второй Жлоб сегодня его навестил и Павлик слышал, как он говорил об этом с дежурной сестрой Нюрой.  Ещё этот Жлоб сказал Нюре, что придёт к ней сегодня для решения личных сексуальных проблем, только сходит к некоему Дедушке Никодиму и арестует его. После этого разговора Жлоб пошёл до Дедушки, но, к сожалению, не дошёл.  Выходя из аптеки, где он покупал презервативы для решения сексуальных проблем, Жлоб наступил на банановую кожуру, упал на спину и так здорово треснулся затылком, что отличником уже, наверное, никогда не будет
Кроме того, презервативы, которые он поторопился купить, ему уже, видимо, никогда не понадобятся.  Дело в том, что идя на дело, он, по случаю жаркой погоды, не стал надевать портупею, а засунул пистолет за ремень, забыв снять его с боевого взвода.  Когда Жлоб упал, пистолет выстрелил и теперь у этого Жлоба из всех желез внутренней секреции остались, видимо, только одни миндалины.
Поэтому, исходя из того, о чём им целую четверть твердила на уроках учительница биологии Елизавета Дмитриевна Фениксова-Мухергалль*, (кликуха Лизка-Елда*), Павлик сделал вывод, что Жлоб, как и всякий другой самец, у которого отстрелены все железы внутренней секреции, кроме миндалин, вряд ли сможет заинтересовать женщину на столько, чтобы дело дошло до применения презервативов.  Оставшиеся миндалины, в такой ситуации, не смогут серьезно помочь.  Он говорит об этом с такой уверенностью потому, что Лизка-Елда так зациклилась на этих самых железах, что они уже всем классом собирались найти ей приличного мужика, который показал бы Елде эти самые железы в работе, а заодно, объяснил, как каждая из них называется в отдельности.  Но этого не понадобилось, потому что Елда сама нашла себе кого-то, потому что не так давно перешла к другой теме - “Беременность и роды у человека и животных”.
В заключение Павлик сказал, что, когда Жлоба сложили в кучу и увезли, он собрал рассыпавшиеся презервативы и принёс их сюда.  Он тоже хочет вступить в Общество “Любителей женщин”, в его детскую секцию, и эти презервативы можно считать его вступительным взносом…
 Глава 10


Сон Сидорова


Новгородский Край.  От Вашего собственного коррес-пондента.  Недавно Ваш корреспондент встретился извест-ным русским на-родным учёным, колхозником Сидоровым.  Много лет назад Си-доров рассказал на страницах нашего журнала о своих интересных научных исследованиях в об-ласти акустики.  Сидоров сообщил Вашему коррес-понден-ту, что некий местный консерватор, враг прогресса и науки, грубо пресёк его научные исследования на за-вершающем этапе, когда остава-лось только оформить научное заклю-чение.  Имя и фамилию консерватора Сидоров назвать кате-горически отказался.  Вместо этого он рассказал Вашему коррес-понденту свой сон, который приснился ему на днях.  Для любите-лей толковать сны, а также для учёных-аккуль-тистов и докторов изотерических наук мы решили опубли-ковать этот сон, слегка адаптировав рассказ Сидорова, по-скольку речь этого интересного чело-века изобилует выра-жениями нецензурными и словами, при-сущими только ме-стному новгородскому диалекту.
Журнал «Наука и Жизнь» №8, 1998г.

Будет людям счастье,
Счастье на века!
У советской власти
Сила велика!
Песня

Однажды бывшему колхознику Сидорову приснился инте-ресный сон.  Он приснился ему после того, как Сидоров выпил на ночь четверть картофельной браги-косорыловки.  Сидоров, вооб-ще-то, сначала не хотел её пить - думал подождать ещё немного и перегнать косорыловку на са-могон, но не дождался и выпил так.  Вот и приснился ему этот сон.
Ему приснилось, что гуляет он на взгорье среди цветущих сор-ных полей и мелиорированных лугов родного бывшего колхо-за и кругом благодать Божия.  Вдали видны строения центральной усадьбы из си-ли-катного кирпича, машинный двор, окружённый завалившемся забором из драной металлической сетки, тёмные избы бывших колхозников, разва-лины разграбленной бывшими прихожанами церкви и заросшее трёхмет-ровой крапивой старое кладбище при ней.  На пригорках вокруг усадьбы виднелись вет-хие из-бушки когда-то многолюдных и богатых сёл - Те-ребни и Горы, в которых при царе никогда не было бед-ных.  Раньше здесь были богатые поместья баронов Клодтов с каменными усадьбами, школой, больницей, красивой церковью и прудами с лебедями.  Но Клод-тов расстреляли всех поголовно, от мала до велика, в 1918 году пришлые из города люди, в кожаных штанах и куртках, за бесчеловечное угнетение трудового народа.  Теперь Теребня и Горы вконец обезлюдели.  В них жили теперь одни древние и бы-стро выми-рающие старушки, а послед-ние мужики вымерли лет пятнадцать назад.
А десять лет назад над бывшим колхозом имени Ленина воссия-ло солнце свободы.  В результате бывший председатель колхоза, секре-тарь бывшего партбюро и все его члены в полном составе вышли из “гнусной и преступной банды КПСС” (сохранив на всякий случай парт-билеты) и стали демократами.  Это вырази-лось в том, кто они приватизи-ровали имущество и земли колхоза и стали помещиками.  А бывшие кол-хозники стали их крепост-ными, которые, захмелев от глотка свободы, ударились в поголов-ное пьянст-во и воровство.
Но вся эта историческая тягомотина Сидорову не снилась, по-скольку произошла она значительно раньше, чем вчера, когда Сидоров опился косорыловкой и начал смотреть сон.  А приснился ему на дороге между Теребней и Горами пьяный тракторист Витя Бахмур, который вы-сунулся из своего трактора и ска-зал Сидоро-ву, что в бывший колхоз имени Ленина к бывшему председателю приехал в гости покойный пред-седатель Мао с группой китайских товарищей.  И по этому поводу в цен-тральной усадьбе организу-ет-ся грандиозная пьянка на халяву.  Сидоров сначала было поди-вился, как это группа покойных товарищей может приехать куда-либо в гости, но потом смекнул, что во сне это бывает, тем более что сам Бахмур на его вопрос ничего такого толком не ответил и только пожал плечами, показав таким образом, что он не в курсе.  Потом Витя предложил Сидорову подвести его к халявному столу прямо на тракторе, но Сидоров отказался.  Он понял, что во сне он сможет добрать-ся до места русско-китайского братания значи-тельно быстрее, чем на тракторе.  Так и случилось.  Пока пьяный Бахмур разворачивал свой трак-тор в чахлых, заросших сурепкой зеленях, Сидоров оказался уже за праздничным столом, густо за-ставленным самогон-ными бутылками и мисками с мятыми солё-ными огурцами и серой квашеной капустой.
Во главе стола сидел председатель Мао с кротким зелено-ватым лицом, как, впрочем, и положено покойнику.  Справа и слева от Предсе-дателя Мао сидели китайские товарищи почему-то очень похожие на обыкновенных русских цыган.  Эти цыгане появились в Новгородской земле с незапамятных времён и раньше занимались, в основном, кражей крестьянских лошадей, за что по-стоянно подвергались беспощад-ному линчеванию со стороны крутых на расправу предков Сидорова.  Но вре-мена изменились, и цыгане, которые раньше “над рекой в шатрах изо-дранных” ноче-вали, теперь жили в городских предместьях в доб-ротных камен-ных домах (правда, сильно загаженных).  По утрам мужчины-цы-га-не в дорогих костюмах, отвозили на “Тойотах” и “Вольвах” своих одетых в рубище женщин и детей в город побираться на во-кза-лах и рынках.  А купленная милиция внимательно следила за тем, чтобы их никто не оби-жал.
И сейчас эти цыгане, вместе со своими жирными и рано поста-ревшими от постоянного нищенства и грязи бабами, сидели вокруг Пред-седателя Мао и смотрели ему в рот.  К Председателю Мао пробилась скотница Наташа и пьяно всплакнула на его плече.  Председатель Мао покрылся лиловыми трупными пятнами и улыбнулся Наташе черными губами.  После этого он сказал Ната-ше по-китайски красивую цитату, а председатель бывшего колхоза перевёл её на русский язык: “Пошла на х..., старая ****ь!”
После этого начались танцы под гармошку, но танцевали поче-му-то одни мужики, некоторые па-рами, а некоторые зачем-то втроём.
Потом пришёл дедушка Фрол.  Он подошёл к участковому Семё-ну Безродному и выложил перед ним на стол новенький пис-толет “парабеллум”.  Дедушка Фрол всё время ходил в лес за гри-бом и всегда приносил оттуда какое-нибудь вооружение, которое аккуратно сдавал под расписку участковому Семёну.
Затем на своём тракторе подъехал Витя Бахмур, волоча на при-цепе короткоствольную английскую 105-миллиметровую гау-бицу со сна-рядным ящиком.  Витя развернул трактор и навёл ствол гаубицы пря-мо на праздничный стол и конкретно на двух председателей - бывшего кол-хоза и бывшего Мао.  Звонко лязг-нул замок орудия.  Председатель Мао раздул-ся и лопнул, обдав всё русско-цыганско-китайское обще-ство жирной чернозёмной грязью.  Кусок этого дерьма попал Сидорову в глаз, и он проснул-ся.  На двер-ном пороге сидел маленький внучек Сидорова, Вася, и плевал в морду Сидорову из трубки мочёным го-рохом.
Сидоров шлёпнул внука по розовой попке и вышел на крыльцо.
По улице шёл дедушка Фрол и нёс на плече немецкий руч-ной пулемёт “Мaschinengehwer-20” со свисающей до земли лентой.
Над далёким лесом лениво клубился тяжёлыми свинцовы-ми ту-чами надвигающийся мрак.
“Эва, неладно то как всё.  Нехорошо”, - с тоской подумал Сидоров и пошёл, было, к волшебному колодцу, но, подумав, махнул рукой и пошёл в магазин.

***

Апокалипсис

Не всадником в чёрных латах
Возникло виденье Конца,
А просто пошёл брат на брата,
И сын пошёл на отца.
И гнусные хари запели
И предали Господа вновь...
На белых крылах отлетели
Вера, Надежда, Любовь.
И сохранилось немного,
Лишь светлые блёстки лампад
Тлеют под жирным пеплом...
Они и сейчас горят...
 Глава 11


Поэма экстаза

Или латиноамериканское новогоднее ликование в русском стиле с песнями, танцами и счастливым концом.

В кейптаунском порту
С какао на борту
«Жанетта» поправляла такелаж.
Но прежде, чем уйти
В далёкие пути,
На берег был отпущен экипаж.
Старая морская песня

Выслушав сообщение Павлика, и разглядывая принесённые им презервативы, присутствующие члены новообразованного Общества “Любителей женщин и всего с ними связанного” некоторое время потрясённо молчали.
- Ну это надо же, - наконец нарушил молчание Боцман, - я даже представить себе не могу, сколько этим ребятам пришлось в детстве съесть говна, чтобы им так не везло.  Я, на их месте, после всего случившегося, вообще ушёл бы в монастырь и сидел бы в келье, не только никуда не выходя, а вообще старался бы поменьше двигаться.  Что-то они такое сотворили в своей жизни, что Провидение через их посредство начало подавать нам какие-то знаки.  Непонятно только о чём.  Вообще-то, Провидению следовало бы общаться с нами более понятным образом и как-то избегая, по возможности, кровопролитий и всяких членовредительств.  Всё-таки, ему нужно учитывать, что мы ещё не обо всех его проблемах в курсе дела.
И наша помощь Провидению наверное, не может быть та-кой эффективной, как ему бы хотелось.  Может быть, Провидению следовало бы подумать об увеличении продолжительности нашей жизни и об уменьшении количества дураков на душу населения.  На мой взгляд, это было бы более разумно, чем разбивать головы и отстреливать гениталии несчастным исполнителям, которые и сами-то не ведают, что творят.
- Когда сотрудники правоохранительных органов начинают грубо нарушать инструкции, это всегда кончается плачевно и Про-видение здесь не причём, - сказал Воронин-житель. - Эти ребята всё время нарушали всё, что только можно, и результат вполне за-кономерен.
- Вообще-то ты, конечно, прав, - согласился Боцман. - На-рушение должностных инструкций людьми, обязанными их не-укоснительно выполнять всегда приводит к нежелательным и часто непредсказуемым последствиям.
В подтверждение  этой своей мысли Боцман начал рассказ о том, как в декабре 1965 года «Агасфер» стоял на моточистке в городе Монтевидео и они всей командой отпраздновали там Но-вый год.  В то время в этом Уругвае тоже шла непрерывная ре-форма, как у нас сейчас.  Правда, такого бардака, как в России, уругвайцам не удалось достичь, потому что там коммунисты нико-гда у власти не были и народ там не был искалечен.  Но, тем не менее, трудности свои у них были и немалые.  Чуть ни каждый божий день на площади Артигоса происходили демонстрации и драки между демонстрантами и полицией.  Полиция в Монтевидео левых не любила, потому что они всё время её доставали и созда-вали ей кучу проблем.
Поскольку все русские в глазах полиции были коммуни-стами и бандитами, типа Дедушки Хо или Пол Пота, то особой любви она к агасферцам, конечно, не испытывала.
При выходе из порта и по возвращении из увольнения, их частенько обыскивали агенты службы безопасности, считая, что они, имея друзей типа Пол Пота и Че Гевары, способны на любую гадость.
Но в общем, отношения как-то стабилизировались на неко-тором не очень хорошем уровне и моряки и полиция друг на друга не особенно обижались.  То есть, плохого друг другу ничего не делали.
А тут, как раз, грянул Новый год, праздник, карнавал там, пятое-десятое, всеобщее ликование и воскурение фимиамов.
Боцмана на Новый год пригласили в советское посольство, чтобы он как-то скрасил жизнь нашим дипломатам при посредстве гитары и собственного пения.  Боцман, правда, отправился в по-сольство безо всякого энтузиазма.
Во-первых, на «Агасфере» к новогоднему столу был при-готовлен молочный поросёнок и он, конечно, совсем не хотел да-леко уходить от такой закуски.
Во-вторых, пение под гитару в посольстве могло быть чре-вато разными неприятными неожиданностями после возвращения в Петербург.  Народ там незнакомый и ещё не ясно, как это пение будет воспринято людьми, которые по долгу службы были обяза-ны подроб-но доложить о состоявшемся концерте и о его репер-туаре.  В общем, могли быть ненужные никому проблемы на ров-ном месте.
Поэтому, сев за стол в посольстве, Боцман подождал, пока выпили по третьей, потом спел «Дымилась роща под горою...» и «Лучину», после этого приналёг на выпивку и закуску, стараясь, однако, не выйти из формы.
Примерно через час с небольшим народ уже напился капи-тально и вокал ему стал уже неинтересен.  Боцман ещё поболтался некоторое время по помещению и убыл, где-то часа в два, в начале третьего, «накинув плащ, с гитарой под полою», трезвый, как пра-воверный мусульманин, и исполненный слабой надежды на свида-ние с остатками поросёнка и с компанией, в которой он мог бы напиться, не особенно опасаясь за своё будущее.
Подъехав на такси к воротам порта, Боцман был несколько удивлён, что в проходной нет никакой охраны.  Проследовав дальше к своему судну, он увидел потрясающую картину - по трапу на четвереньках (на флоте это называется «на гусеничном ходу»), спускался на пирс уругвайский полицейский при полной, так сказать, «зброе» - с шашкой, с дубиной, с огромным «Магну-мом» в кобуре, с наручниками и всякими другими цацками, назна-чение которых ему сразу уяснить не удалось.  За полицейским следовал буфетчик Валентин, который был тоже, несомненно, очень серьёзно пьян, но по сравнению с уругвайцем производил впечатление председателя общества трезвости.
Валентин направлял движение полицейского при помощи клюшки для гольфа, которую поварята «Агасфера» подобрали, в своё время, на помойке в городе Плимуте и использовали на кам-бузе в качестве кочерги.
Валентин делал это из соображений безопасности, пресе-кая таким образом, все попытки представителя силовых структур Уругвая свалиться в подтрапную сетку, или, ещё того хуже, в говно, скопившееся за время стоянки в пространстве между суд-ном и причалом.
Возле трапа, на пирсе, стоял полицейский джип и изумлён-ные уругвайские полицейские мужики готовились снова принять в свою среду товарища по оружию, как только он покинет суверен-ную территорию Сисисипи и снова ступит, вернее вползёт, на род-ную землю.
Вернув жертву уругвайско-российской дружбы в лоно род-ного департамента, Валентин закурил с мужиками, потом сбегал в каюту за стаканами, выпивкой и закуской, попросив Боцмана пока как-нибудь занять гостей.  После скорого возвращения Валентина представители Флота Российского выпили с уругвайской службой безопасности, поз-дравив их и в их лице весь уругвайский народ с Новым годом и даже поболтали с ними немного, правда, о чём - вспомнить потом не удалось.  После убытия полиции, Боцман спросил у Валентина, что это за кино и зачем этот мужик припёрся на судно и что он на нём де-лал.
Валентин ответил, что толком он ничего не знает, но поли-цейский этот уже довольно давно болтался по судну и вначале был даже не очень пьян.  Но выяснить цели его прихода никто из ко-манды не успел, потому что наливали ему быстрее, чем он пытался объясниться.
- Кстати, начал он в твоей каюте, - сказал Валентин, - ви-димо, там он и оставил ключ к разгадке своего внезапного появле-ния.
С этими словам Валентин ушёл в свою компанию, а Боц-ман пошёл в свою каюту и нашёл там много разного народу, много еды и питья.  Поэтому он не стал напрягать ребят расспросами о жизни и деятельности уругвайского полицейского в новогоднюю ночь на борту «Агасфера» и целиком отдался радостям жизни.
Всё дальнейшее выяснилось не сразу, а постепенно, путём расспросов и добровольных воспоминаний всех участников и сви-детелей этого происшествия.
Дело в том, что после общей, официальной встречи Нового года, которая произошла в офицерской кают-компании, народ раз-бился на небольшие группы для продолжения выпивки и праздни-ка.
Всё началось с того, что у мотористов, которые жили в че-тырёхместной каюте на баке судна, вскоре после Нового года, кончилось сухое вино, которым они разводили спирт.  О том, чтобы в такое время и по такому поводу официально уйти в увольне-ние не могло быть и речи.  Но мотористы «Агасфера», помимо вы-соких профессиональных качеств, обладали ещё решительностью и смелостью, которые характерны для настоящих молодых мужчин.  Об этом, кстати, следовало бы помнить дура-кам, которые любят всё и всем запрещать на всякий случай.
Поскольку вино в такое время можно было купить только в ближайшем кабаке, два моториста-добровольца отправились в са-моволку.  Они просто спрыгнули с бака судна на пирс и отправи-лись в ближайший кабак «Ливерпул» за искомым продуктом.  На проходной порта их беспрепятственно пропустили, поскольку кроме шортов и рубах на них и с ними ничего не было.
Купив в «Ливерпуле» двадцатилитровую бутыль «Tinto rojo» («Красные чернила»), вместе с корзиной, в которой она по-мещалась, добровольцы, взяв корзину с вином за ручки, двинулись в обратный путь.
На проходной дежурный полицейский спросил у них, куда, зачем, что и откуда несут уважаемые сеньоры в такой поздний час.  Но уважаемые сеньоры уже и по-русски не особо отчетливо могли изложить свои намерения, поэтому они просто натолкали вахтен-ному матюгов, как у нас принято в подобных случаях, и отправи-лись восвояси домой, на судно.
Полицейский почему-то обиделся на них и пошёл за ними, чтобы выяснить их цели и намерения.  Поднимать какой-то осо-бый шум в новогоднюю ночь ему, естественно, не хотелось.
 Не стрелять же в дураков, видимо, подумал полицейский и был, безусловно, прав.
Так они вместе и дошли до «Агасфера».  Вахтенного у трапа по вполне естественным причинам не было, поэтому мото-ристы про-шли по трапу и, взойдя на борт, предложили полицей-скому пойти с ними и выпить за Новый год, поскольку он всё равно уже пришёл.  Полицейский, подумав, согласился, что их предложение не лишено смысла.  Поднявшись за мотористами на борт «Агасфера», Полисиано пошёл с ними по судну, но, когда спускался по одному из трапов, зацепился шашкой за перила, от-стал, и они его потеряли.
Дойдя до своей каюты, мотористы удивились, что гость их неизвестно куда делся и огорчились по этому поводу, но нельзя сказать, чтобы очень.
В конце концов, мужик он взрослый, с оружием.  Не про-падёт.
Потерявшийся полицейский сначала честно попытался найти своих новых друзей, но эти попытки успехом не увенчались. Тогда он пошёл на голоса, то есть, туда, где громче всего орут.  Этим местом оказалась каюта, где собралась компания в девять человек и пела песни. На столе стояла такая же бутыль «Тинто», как и та, которую только что принесли из «Ливерпула» доброволь-цы-мотористы.  Эту бутыль Боцман сам купил накануне, с надеж-дой привезти её в Петер-бург для последующего распития её с друзьями.
Когда в дверном проёме каюты появился уругвайский по-лицейский, вся компания очень удивилась.  К счастью, главный бард Жора знал испанский язык и спросил сеньора Полисиано, в чём, собственно, дело.  Сеньор Полисиано объяснил Жоре и в его лице всему обществу, что его пригласили на судно молодые люди, которые принесли такую же точно бутыль, как та, что стоит на столе у уважаемых сеньоров.  Но он, к сожалению, их потерял и заблудился.
Жора сказал полицейскому, что ничего страшного не слу-чится, если сеньор Полисиано выпьет сначала с присутствующими здесь сеньорами, а господа, пронесшие такую же большую бутыль, никуда не денутся, и, со временем, возможно, и объявятся.  В крайнем случае, можно будет подождать их у гальюна.  Туда, с течением времени, приходят все.
Повеселевший полицейский охотно согласился, и за не-имением свободных посадочных мест, сел на комингс, отстегнув саблю и засунув её себе под ноги.
Сидевший на розливе Джек, налил сеньору Полисиано полстакана «Тинто» и долил его до полного спиртом из канистры, стоявшей под столом.
Когда полицейский поинтересовался, что это за питьё ему пре-длагают, Жора объяснил, что это национальный русский напи-ток, который все русские всегда пьют на Новый год.  Полисиано удовлетворился таким объяснением и выпил предложенный ему напиток залпом, решив, почему-то, что это должно быть что-то вроде сухого вина.
После этого он некоторое время сидел с открытым ртом, очумело и с изумлением глядя в свой пустой стакан, а потом за-квакал: «Agua, agua», то есть «Воды, воды...»  Вся компания с со-страданием смотрела на него, но за водой никто не пошёл, во-пер-вых, потому, что до фотокомнаты было довольно далеко идти и, пока ходишь туда-сюда, твоё место обязательно кто-нибудь зай-мёт, а, во-вторых, вода на «Агасфере» была неважная и слегка от-давала керосином.
В общем, полицейскому дали запить чистым «Тинто» и он на время замолчал.
Вскоре национальный русский новогодний напиток достал сеньора Полисиано и он естественным образом вошёл в коллектив.  Войдя в него, Полисиано попросил у Жоры перестроить для него гита-ру на шесть струн, и, когда его просьба была исполнена, взял гитару и начал петь испанские и уругвайские песни.
Он пел их непрерывно, до тех пор, пока не попросился в гальюн.  Ему дали провожатого, с которым он и убыл для отправ-ления своих естественных нужд.
Компания расселась посвободнее, гитару снова настроили как полагается и народ продолжил ликование.
Через некоторое время пришёл провожатый нашего уруг-вайского друга и сообщил, что друг заперся в гальюне и не выхо-дит оттуда уже довольно длительное время.  Компания восприняла это известие довольно индифферентно, и только Джек счёл нуж-ным прокомменти-ровать это известие в том смысле, что, когда он сам в первый раз напился тынтухи, у него тоже возникли пробле-мы с желудком.  Эти явления, в скором времени, должны пройти сами собой, но, если вдруг этот сеньор надумает вернуться к ис-полнению своих обязанностей, будет не лишним дать ему выпить на дорогу таблетку энтеросептола: от «Агасфера» до проходной место совершенно открытое, а, кроме того, на сеньоре Полисиано навешено столько разного железа на ремнях, что в случае экстрен-ной необходимости всё это быстро посни-мать, он может просто не успеть и навалит в штаны. Что, конечно, было бы очень при-скорбно.
Но, в целом, компания, не особенно огорчилась отсутстви-ем уругвайского гостя.  Ей было о чём поговорить и кого послу-шать.  Поэтому праздник продолжился и всем было весело.
Сеньор полицейский, который, наконец, вышел из гальюна, довольно быстро сообразил, что он снова потерялся.  Но, имея уже некоторый опыт таких ситуаций, он не расстроился, тем более, что в его крови гулял русский национальный напиток, который, безус-ловно, веселил.
Пройдя через пару дверей, Полисиано оказался на нижней палубе.  Возле планширя стоял в раскоряку и блевал за борт пе-карь Гаврик Гнидников, обожравшийся рыбным салатом.  Сеньор Полисиано решил подойти к нему для разговору, но когда понял, чем тот занят, немедленно блеванул с ним вместе, так сказать, на брудершафт.  Гаврик, увидев рядом с собой неизвестно откуда взявшегося вооруженного и блюющего полицейского, решил, что это наверняка глюк и, дав себе слово больше сегодня не пить, тихо ушёл к себе в норку, пытаясь сообразить, какая же смесь из упот-реблённых им за последнее время напитков смогла вызвать такое интересное привидение.
Облегчившийся Полисиано, почувствовал себя совершенно в форме, и пошёл куда глаза глядят, совершенно уже уверовав, что на этом судне, куда бы он ни пошёл, он придёт к друзьям.
Найти компанию, которая приобщила его к употреблению тын-тухи, Полисиано не удалось.  Зато, открыв одну из дверей, он увидел накрытый стол и за столом двух добровольцев-мотористов, которые, собственно, и пригласили его на судно.
Встреча была очень тёплой, почти как после вековой раз-луки.  Все сели за стол и стали выпивать дальше.  По мере выпив-ки, языковый барьер как-то быстро истаял сам собой, и оказалось что русский язык так похож на испанский, что, в принципе, пере-водчик не нужен.
Через некоторое время, сеньор Полисиано попросил своих русских друзей угостить его настоящей «Кровавой Мэри», о кото-рой на Западе ходят легенды, но готовить её по-настоящему не умеют.  Молодцы-добровольцы сказали, что никаких проблем нет, и один из них отправился к шеф-повару Мишелю, чтобы попро-сить у него отечественный томатный сок, так как, по мнению мо-тористов, при использовании зарубежного томатного сока настоя-щая «Маша», скорее всего, не получится.
Мишель, узнав, что у мотористов с дружеским визитом на-ходится сеньор Полисиано, заинтересовался этим сообщением и сказал, что он тоже, пожалуй, выпьет с полицией.  Захватив с кам-буза трёхлитровую банку с томатным соком и кое-что из закуски, Мишель и доброволец отправились в каюту мотористов для зна-комства и изготовления заказанного коктейля на месте употребле-ния.
Пока происходили все эти приготовления, сеньора Поли-сиано слегка развезло и он стал потихоньку подрёмывать за сто-лом.
Пришедший Мишель был несколько разочарован состоя-нием, в котором находился наш уругвайский друг, и к его жела-нию испить «Кровавой Мэри» отнёсся весьма скептически.
- Он у вас и так уже здорово нажрался, - сказал скептик-Мишель, - если он ещё выпьет «Машу», ему кранты.  Вы же знаете, что «Маша» - напиток серьёзный, для серьёзных и понача-лу трезвых мужчин.  Его придётся сразу укладывать спать.  А на нём надето столь-ко железа, что нам не поднять его даже втроём.  Ежели его раздеть, то, не дай бог, что-нибудь из его бебех потеряется - это же греха не оберёшся.  Кроме того, при посещении гальюна, он вполне может са-мостоятельно уронить в дыру свисток или вот этот мешок с патронами.  А если, оборони Господь, он надумает срать, то вполне может за-быть в гальюне свою саблю или пистолет.  А мы с вами даже не будем знать, где он оставил все эти свои вещи.
- Поэтому, - заключил благоразумный Мишель, - я предла-гаю, поскольку все ингредиенты имеются, «Машу» сделать в трёх экземплярах и выпить самим, а ему больше не наливать, даже «Тинто».  Потому что, если он ещё выпьет «Тинто» пару стаканов, то вполне может наложить в штаны, а это уже будет попахивать международным скандалом.
Убоявшиеся международного конфликта мотористы, при-знали что Мишель прав и решили поступить так, как он присове-товал.
Во время изготовления второй «Маши», в тот ответствен-ный момент, когда Мишель осторожно спускал по ножу в стакан спирт на уже налитый томатный сок, проснувшийся Полисиано, снова попросился в гальюн.  Он был на удивление свеж, и моряки уже стали подумывать, не приготовить ли к его возвращению пор-цию «Маши» и для него, но осторожный Мишель надавал им по рукам, сказав:
- Пусть сначала вернётся, а там посмотрим.
Под это мудрое пожелание сеньор Полисиано отправился в гальюн, сказав, что провожатые ему больше не нужны.  Моряки его поняли и, с удовольствием оставшись дома, принялись гото-вить селёдку под «Машу».
Сеньор Полисиано успешно добрался до гальюна и, спра-вив там все свои дела, двинулся в обратный путь.  Через некоторое время он встретился с буфетчиком Валентином, который вылез на палубу подышать свежим летним воздухом.
Увидев вооружённого полицейского, Валентин не вышел из своей обычной флегмы, и, так как по случаю Нового года нахо-дился в состоянии, в котором неплохо умел понимать по-испански, спросил сеньора Полисиано, как тот встретил Новый год и вообще как дела.
Сеньор Полисиано ответил, что всё нормаль, что русские моряки отличные ребята и что сейчас он идёт пить с ними настоя-щую «Кровавую Мэри».  На это Валентин сказал, что все вещества для приготовления «Маши», у него тоже есть.  Но он сам лично предпочитает пить «Флаг Адмирала», в состав которого входит ещё зелёный ликёр «Шартрез».
- Это настоящее богатырское питьё, - заметил Валентин, - выпив «Флаг», ты станешь на некоторое время трезвым, как огу-рец, и сможешь начать всё сначала.
Сеньор Полисиано очень воодушевился и сказал, что с удовольствием выпьет «Флаг Адмирала» с таким интересным сеньором.  После этого, Валентин и сеньор Полисиано отправи-лись в каюту Ва-лентина, чтобы залудить, как выразился Вален-тин, по стакану «Флага».  По дороге Валентин сообщил Сеньору Полисиано, что после «Флага Адмирала» можно будет выпить ещё и «Супер Машу».  На вопрос сеньора Полисиано, что это за питьё, Валентин ответил, что это та же самая «Кровавая Мэри», но только в её состав входят ещё сырое яйцо, соль и перец.
На некоторое время на судне стало как-то потише.  Види-мо, народ постепенно разбредался по койкам, а наиболее крепкие ребята пьют, как правило, негромко.
Где-то около двух часов Помпа Ель Морда проснулся и решил навестить гальюн.  Он вышел из каюты в салон в майке и в семейных трусах.  По краям его лысины слева и справа небольшими рожками стояли свалявшиеся рыжие патлы. Всё его лицо было в мелкую клеточку, потому что Помпа уснул после новогоднего возлияния на вафельном полотенце.
Помпа Ель Морда потянулся и начал было уже зевать, как вдруг он увидел такое, что просто окаменел в изумлении и ужасе.
Посреди салона, опираясь об обнажённую саблю, стоял со-вершенно пьяный уругвайский полицейский.  Он ходил вокруг своей сабли, как слепой мерин в шахте, и было совершенно не по-нятно, каким образом он сможет выбраться из этого состояния.
Внезапно он увидел Ель Морду и неподдельный ужас отра-зился на его измученном «Флагом» и «Супер Машей» лице.  Из открытой в изумлении пасти Ель Морды полыхнули холодным адским пламенем его нержавеющие зубья.  Сеньор Полисиано, продолжая опираться на свою саблю, рухнул на колени и, перехва-тив её в левую руку, перекрестился сначала сам, а потом перекре-стил Ель Морду.
Увидев, что Ель Морда не провалился сквозь палубу сало-на, сеньор Полисиано быстро потерял к нему всякий интерес, по-няв, видимо, что это не дьявол.  А остальные существа у него осо-бого страха не вызывали.
В это время в салоне появился буфетчик Валентин, кото-рый принял из рук сеньора Полисиано его саблю и засунул её в ножны.  После этого Валентин обратился к Ель Морде, сказав ему, что тот может совершенно спокойно идти в гальюн по своим де-лам.  Этот мужик-полицейский наш гость и очень хороший чело-век.  Он выпил у него в каюте по неопытности две «Супер Маши» подряд и, конечно, немного потерял форму.  Но сейчас всё будет о’кей.  Он, Валентин сам отведёт его к месту его службы.  Всё-таки он напился у нас и мы, в какой-то мере, несём за него ответ-ственность перед своим народом и перед народом Восточной Рес-публикой Уругвай, гражданином которой этот сеньор Полисиано является.
Помпа заорал, что это безобразие и бардак и что он всё за-прещает.
Валентин ответил, что, во-первых, заявления Помпы не-конструктивны, а, во-вторых, Помпе уже давно пора на горшок, иначе он, в скором времени, может описаться.  Потом он посове-товал пытавшемуся подняться Полисиано, что этого делать как раз не надо.  Надетое на сеньора Полисиано вооружение всё равно, рано или поздно, переведёт его обратно в партер.
- А ведь нам ещё предстоит преодолеть трап, - серьёзно за-метил Валентин. - И лучше такие сложные участки проходить в наиболее устойчивом положении.
Валентин помог сеньору Полисиано подняться по трапу на палубу и провёл его на четвереньках до трапа на пирс.  По дороге Валентин прихватил стоявшую возле камбуза клюшку-кочергу и, используя её в качестве указующего жезла, искусно провёл нашего друга через тернии сходней к звёздам Родины.
На причале сеньора Полисиано уже ждали в остолбенении коллеги по работе и Боцман.
Проснувшись утром на другой день, Жора спросил, не знает ли кто-нибудь, куда делся вчерашний полицейский.  Ведь если он остался на «Агасфере», то его необходимо опохмелить, и, вообще, привести в божеский вид.  Кроме того, возможно, ему нужно сегодня на работу, поэтому его обязательно нужно разбу-дить, чтобы он не опоздал.
Но Боцман и Валентин развеяли эти его опасения и под-робно рассказали народу о последних минутах пребывания Уруг-вайского Гостя на борту «Агасфера».
- Мы наверняка узнаем всё поподробнее на вахте в проход-ной, когда пойдём в увольнение, - сделал разумное заключение Валентин.
Когда Боцман, Жора и Валентин подошли к проходной порта, они были поражены той метаморфозой которая произошла с агентами службы безопасности.
Они все вышли к ним навстречу, хлопали их по плечам жали руки, говоря при этом - «O, russos marineros, muy bien hombres!  Salud, companieros!  Buen Nuevo Anno!»
Когда первый обмен приветствиями закончился, Жора спросил у уругвайцев, где сейчас находится сеньор Полисиано.  Потому что, если он сейчас свободен, они бы пригласили его пройти вместе в «Ливерпул», выпить там хорошего вина, да и по асаде съесть было бы неплохо.
Уругвайские мужики ответили, что сеньор, которого companieros de russos называют Полисиано, сейчас не свободен, потому что посажен на губу на трое суток за свои вчерашние ху-дожества.  Третье подвальное окно от проходной в здании Адуаны (Таможни)
«Russos marineros» были опечалены этим сообщением и Жора сказал, что необходимо собрать передачу для сеньора Поли-сиано.  Все отправились в «Ливерпул» и, позавтракав в нём, купили трёхлитровую бутылку «Тинто», блок сигарет и несколько chorisos и отправились к указанному окну.
Часовой, который прогуливался возле окон гауптвахты, сам провёл моряков к искомому окну, когда узнал, кто и с какой целью ищет сеньора Полисиано.
- Su nombre de verdad son Augusto, - сказал часовой.  Он по-дошёл к окну, которое было на уровне земли и постучал тяжё-лым ботинком по прутьям решётки.
- Augusto, a ti un paquete ha llegado conjunto de tus amigos marineros desde el velero de russo, - крикнул он в окно.
Появилось бледное, жёванное и улыбающееся лицо дона Аугусто.  Он бережно принял просунутые сквозь прутья решётки презенты и быстро заговорил.
Жора, улыбаясь, выслушал сеньора Аугусто и затем пере-вёл его речь.
- Амиго Аугусто говорит, чтобы мы и не думали уходить в море, пока он не выйдет из тюрьмы.  Он говорит, что когда он выйдет, мы устроим грандиозную встречу и что у нас будет столько друзей в Уругвае, что не будет никакого смысла возвра-щаться в Россию.  Он говорит, что те двадцать тысяч русских, которые живут в Монтевидео, это давно уже поняли.  Он ещё раз повторил, чтобы мы дождались его и что, когда он выйдет мы всё сделаем и всё успеем.
- Это точно, - серьёзно сказал Боцман, - переведи ему, Жорж. 
- Esto exactamente, amigo, - перевёл Жора.
***
В середине января парусная шхуна «Агасфер» покидала Монтевидео.  На причале стояла большая толпа народа, в основ-ном, молодых женщин, которые плакали и махали платками. Ко-манда «Агасфера» действительно всё сделала и всё успела.
На «Агасфере» загремели авральные звонки и вахтенный штурман запел команды:
«- По местам стоять, со швартовых сниматься!  Шхуну к постановке парусов изготовить!  На кливер, стаксель и трисель фалах - стоять!  На фока, грота и бизань дирик-фалах и гафель-гарделях - стоять!»
Шхуна, мурлыча дизелем, плавно развернулась и пошла к выходному створу.
Сеньор Полисиано Аугусто и его коллеги по работе стояли в строю шеренги на краю пирса и стреляли в воздух из «M-шест-надцатых».
С берега раздался отчаянный женский крик - «Мишель!!!»  Оркестр уругвайской полиции заиграл «Besa, me, besa me mucho! Como se fuera esta noche la ultima ves...», причал стал удаляться, лица людей стали терять детали, растворяться в солнечном свете и уходить в Прошлое.  Навсегда.
Капитан и офицеры взяли под козырёк, салют флагом, прощальный троекратный гудок и шхуна выходит в Ла-Плату.
«Кливер и стаксель фалы, фока, грота и бизань дирик-фалы - пошёл! На шкотах стоять! Влево не ходить! Гафель-гардели - пошёл! Триссель-фалы - пошёл!  На шкотах внимательнее!» - ве-село пропел Капитан и, вырвавшись на простор, шхуна, неожи-данно и быстро оде-лась воздушными шелками парусов. Паруса забрали ветер, моряки, работающие на парусах, запели «Мы кру-жим у берега южного...» и шхуна, вся в белой пене и солёных брызгах, припав на левый борт, легла на курс бакштаг ост-зюйд-ост и полетела в Океан навстречу своей судьбе.

***
Мы кружим у берега Южного,
Здесь звери и звёзды не те,
Не дружат здесь зимы со стужами,
Америка здесь!
И стали мы вдруг иностранцами,
Нас уличный шум затянул,
Мы секс перепутали с танцами
В кафе «Ливерпул».
О, кабальеро, зайдите к нам,
Любовь химера, а жизнь вольна,
Нас сроки душат, нас гонит Рок,
Нам всем так нужен один глоток!
Гудят телеграфные линии,
Грустят обо мне провода,
Но память становится лишнею
В чужих городах!
Чего-то забытого хочется,
А губы твои горячи,
И сердце за деньги колотится,
Как счётчик такси.
Страна закатов, мой дом, мой рай,
Бежит в Ла-Плату, мой Уругвай.
В пожарах небо, январских дней,
А жизнь сильнее, любви моей!

Зачем на море ты, как в небе облака,
И парусина, как воздушные шелка,
В какие гавани, скажи,
Ты на свидания спешишь,
В каких широтах ты, в горячих или снежных,
У чьих земель, в каких краях,
Неповторимая моя
Твоих обводов непростительная нежность
В порту уют и незнакомые огни,
Ты чутко спишь и видишь вновь другие дни,
Оставив северу шторма,
Ты шла с гудками сквозь туман,
В молочном море, как завёрнутая в вату,
Ты понимала всё без слов,
По сжатым скулам моряков,
Спокойна ты, пока с тобой твои ребята
Араукария за ёлку нам сойдёт,
Когда ты где-то нас застанешь, Новый год,
Шуршат с мороза холодны,
По городам моей страны,
Твоих подарочных пакетов целлофаны,
Мы пьём за шхуну в Новый год,
Пускай удача с ней пройдёт
Через бескрайние, как ярость Океаны.

Спев под гитару эти прелестные песни нашего друга Жоры Клименко мы прервёмся на время, закончив вторую часть «Хроник Искушений Мигеля де Боты».  Вспомним своих ушедших друзей - весёлых, беспечных и бесстрашных сынов Океана и выпьем за их светлую память.
Мы помним всё и мы помним всех.  Пока это так, жизнь всегда будет иметь смысл и чу-жая глупость нам не страшна.  А со своей мы как-нибудь сами справимся.

Плавать по морю необходимо, жить без этого особой необходи-мости нет!
Исследовать человеческую глупость противно, но необходимо, потому что жить среди дураков особой необходимости нет.

Конец второй части

Комингсы – пороги на кораблях и судах.
Chorisos – копчёные колбаски (исп.)
«O, russos marineros, muy bien hombres!  Salud, companieros!  Buen Nuevo Anno!» - О, русские моряки, отличные ребята!  Привет, мужики!  С Новым Годом! (исп.)
Su nombre de verdad son Augusto – его зовут Аугусто (исп.)
Augusto, a ti un paquete ha llegado conjunto de tus amigos marineros desde el velero de russo – Аугусто, тебе прибыл пакет вместе с твоими приятелями с русского парусника (исп.)
Besa, me, besa me mucho! Como se fuera esta noche la ultima ves... – Целуй меня, целуй меня крепче!  Потому что в эту ночь мы вместе в последний раз… (исп.)