Лёд следует воспринимать как стороннее дополнение к Льду Сорокин

посвящается Flare.

...и это, знаешь. Как лёд такой. Только не холодный. Но лёд. Мы когда сидели. Она так глазами моргала. Очень спать хотела. А вокруг как будто нет никого. Только мы вдвоем сидим. Голос у неё сладкий. И знаешь, мне показалось. Ну как у Сорокина «Лёд». Вот так же. То есть мы как бы сердцами говорили. Чувство такое. Я когда потом в метро ехал почувствовал. Именно сердцем. Оно маленькое такое и теплое стало. И как будто только им и чувствую. Её. Мне потом как-то не по себе стало. Не то что больно. А как будто я что-то такое очень важное потерял. Вот. Пусто очень. Но не грустно. Наоборот скорее...Я ведь зиму не любил. И снег тоже. А домой когда шел – как будто всё тут изменилось. Сугробы такие милые. И снег. Он мне прямо в лицо летел. И каждая снежинка как луч что-ли какой. Как свет такой тёплый. Она типа сквозь кожу проходит и глубже в тело. А потом в сердце остается и тепло от неё такое идет. А я всё о ней думаю. Мы когда были рядом, так меня трясло почти. Но не нервы или еще там чего, а от её тепла. Только в метро потом страшно было ехать. Не по себе. Все люди другие были. Они все были мёртвые. То есть они двигались, говорили там. Но мёртвые. Сердцем. А потом мне плохо стало. То есть сердцу моему. Мне с ней [тепло] было очень, а тут…ну..не знаю. Захотелось чтоб она рядом была. Всегда-всегда…только не как девушка...То есть не любовь, а чтобы просто её обнять...и стоять так. Долго-долго. Потом мне ЛЬДА очень захотелось. Сильно. И...красиво всё. Очень!...как будто...типа изменилось всё..Вот. Я как бы родился заново. И...знаешь, так хорошо было просто от самой жизни. Тепло. Очень. И волны...как лучи – прямые-прямые. Но попадают в каждую точку тела...Как солнце. Только ледяное. И тёплое очень. Я вот до сих пор думаю. А есть лёд? И о ней тоже...