История о Нелюдях. часть 2

Антида не могла припомнить случая, что бы кто-то смог удивить ее дважды за день, но царице Клеассе это, безусловно, удалось.
Едва она открыла двери и увидела спутниц Антиды, то удивила всех до изумления.
Еще минуту назад неприветливая царица вдруг, словно изменив самой себе, доверительным шепотом поведала Антиде, что если они хотят подробнее узнать о том, что происходит в этих краях, то лучше всех им в этом может помочь отшельница, что живет за городом, в небольшой пещере, под холмом, на котором стоит Храм, построенный там много лет назад, в честь ее матери, освободившей эту долину от Зла.

Запрыгнув на коней амазонаки отправились на поиски отшельницы и пока они не скрылись из виду, в спины им упирался пронзительный взгляд царицы.

= Похоже, что это именно тот Храм о котором говорила Клеасса.
= Какое-то странно ощущение угрозы, - отозвалась на мысль Антиды Гаргона.
= Ну, если судить по твоим волосам, что просто поднимаются дыбом, то зло стоит прямо за твоей спиной, - усмехнулась Антида.
- Кто ищет зло, может найти страх, а от страха до смерти всего один шаг. Победит воюющий не со злом, а со страхом. – Раздался вдруг позади них женский голос.
Амазонаки резко обернулись, но никого не увидели.
В недоумении крутясь во все стороны, они вдруг услышали смех и поняли, что он доносится из-под земли.
Прямо под ними, между камней была неглубокая расщелина и там внизу двигалась неясная тень, отраженная слабым отблеском огня.

Вход в пещеру отшельницы отыскался почти сразу – это была круглая дыра, размером почти с дверь.
Осторожно ступая по скользкому каменному полу, амазонаки зашли в длинный темный коридор, который вывел их в освещенную факелами пещеру.
Здесь было холодно и сыро, но, казалось, это совершенно не заботит ее обитательницу – немолодую, но все еще красивую женщину, с прекрасными светлыми волосами, раскинутыми по плечам.
В ее чертах было что-то неуловимо знакомое, отчего Антида испытывала непривычный ей дискомфорт. Какое-то воспоминание, словно надоевшая горошина, перекатывалось по языку, пытаясь сорваться с него, прорваться догадкой, но память упрямо не открывала свои двери.
Женщина между тем подошла к Алисте, провела ладонью по ее волосам, втянула запахи лугов, воды, ветра, что запутались между их длинных прядей, заглянула ей в глаза и отошла к грубо вырубленному из камня столу, тяжело опустившись на жесткую скамью, что стояла рядом.
И тут Антида вспомнила кого ей напоминает эта женщина.
- Вы мать Клеассы?
- Конечно.
- Но почему?… Как сказала Клеасса: «Все видели, как она ушла».
- Да…, но никто не видел, как я вернулась.
- Зачем?
- Я не смогла оставить ее одну в этом непростом мире. Тем более, что уже давно поползли слухи, что Зло вернулось.
- Вернулось?
- Да. Давным-давно здесь обитало Зло. И мне, в свое время, пришлось подойти к нему слишком близко.
Так начала свой рассказ удивительная женщина, что заживо похоронила себя в подземном склепе.
Она говорила неторопливо, словно бесконечно устав от своей нелегкой жизни, изредка ее взгляд рассеянно скользил по щели на потолке, сквозь которую было видно, начинающее багроветь от заката небо….

…Он застал меня врасплох. Опьяненная хмельным ароматом цветущего луга, прогретого горячими лучами солнца, я спала после долгого перехода.
Я позволила себе отдых, потому что уже улавливала смех подруг – Легион был близок. Да и конь мой нуждался в отдыхе даже больше чем я. Шелковая зеленая трава, которая насыщала его, манила меня прилечь отдохнуть, на ее ласковых стеблях…

…Пробуждение было внезапным. Что-то разрывало меня изнутри. Кто-то большой и сильный, схватил меня сзади и, прижав мои руки к моим же бедрам, приподнял над землей и с чудовищным криком вошел в меня своей плотью.
Я билась, как пойманная в силки птица, но постепенно ритм вечного танца начал увлекать меня и желание вырваться исчезло вместе с болью.
 Никогда еще мне не было так хорошо… так долго хорошо… Мой неведомый любовник казался неутомимым. Меняя ритм и силу толчков, он так умело вел меня по миру наслаждений, что я еще не видя его и не зная кто он, не то что полюбила, нет, но прониклась искренней симпатией к нему. И когда, наконец, он, достигнув своих вершин наслажденья, выпустил меня из объятий, я не в силах больше теряться в догадках по поводу – кто это? - неожиданно повернулась лицом к своему партнеру…
Моя рука мгновенно дернулась в сторону лежащего тут же, у моих ног меча…
Передо мною стояло чудовище!!!
Оно было едва ли не вдвое выше меня, обильно покрытое тонкой, коричневой шерстью - гора мускул, канаты жил. Из маленьких желтых глаз его сочилась злоба, крючковатый нос нависал над скривившимся в усмешке ртом, из которого торчала пара острых, как у тигра клыков. Наверное, я бы не слишком удивилась, если бы увидела у него позади, мечущийся в ярости хвост. Но хвоста не было. Лишь внушительных размеров член успокоено свешивался между ног хозяина, указывая на полнейшее насыщение.
Именно его равнодушный вид успокоил меня. Я убрала руку от меча и решила получше присмотреться к своему новому знакомому. Ведь не редко случалось, что внешность сбивала с толку и более опытных амазонаков.
 Чудище увидев, что я не рвусь в бой, тоже расслабилось. Согнувшиеся было в коленях, для пряжка, ноги выпрямились и обхватив себя за плечи когтистыми лапами он замер, ожидая чего угодно и готовый немедленно отреагировать на мой выпад. Я слегка коснулась его разума… и вот тут-то он испугался. Испугался, наверное, первый раз в жизни, но быстро собрался и послал мне ответное приветствие:
= Не думал, что люди умеют делать это.
= Я не человек.
= Вот как. Кто же ты?
= Я амазонак.
= Перерожденная. Хм… Что же занесло тебя в эти дебри? Или ваш сытый остров пресытился своим нутром?
= Откуда ты знаешь о нашем острове, ты не похож на тех, кто вхож туда.
= Мне нет нужды просить дозволения войти. Я сам открываю нужные мне двери. Мой мир так же велик, как и этот.
= Твой мир…?
= Не все сразу, - усмехнулось чудище.
= Мне показалось, что у тебя давно не было женщины?
= Давно не было женщины способной принять мою любовь… Если быть откровенным, ты единственная, кто выжила в моих объятиях. Чья кровь течет в твоих жилах?
= Об этом можно только гадать… Хранители не любят делиться своими тайнами.
= Это правда. Но чья бы кровь не творила тебя, теперь в тебе есть часть моей и ты сама стала частью меня. Теперь, когда я отыскал достойную себя, я могу поделиться с тобой своим богатством…
= Твоя самоуверенность делает тебя глупым. Разве ты не видишь, что я принадлежу к тем женщинам, для которых мужчина лишь пища для плоти, как вода и хлеб. Мы берем от мужчин то, что нам нужно и уходим не оглядываясь. С чего ты взял, что ты лучше других и что ты можешь мне дать то, чего я не смогу взять сама?
Чудовище прищурило глаза и посмотрело на меня, как на ребенка. Затем, растянув губы в подобии улыбки, прислало мне мысль настолько невероятную, что я даже рассмеялась…
= Я не ослышалась?
= Нет. Я действительно говорю о бессмертии, о вечности.
= И как давно живешь ты?
= Ты не скромна… Скажу так: ваше появление на планете не было для меня приятным сюрпризом...
= Ты хочешь сказать…
= Я сказал достаточно.
= Но салиты никогда не говорили о тебе… я бы знала…
Чудище не ответило. Оно равнодушно отвернулось от меня, разглядывая что-то вдали.
= Как тебя называть?
= Как хочешь.
= А как тебя называют родичи?
= Я один такой.
= Что же, тогда мне понятно твое желание поскорее завести подружку… В твоем возрасте давно пора задуматься о потомстве…
= Я бессмертен и потомство мне не нужно. Мне нужна только ты, а не приплод, что ты можешь дать…
Он подхватил меня и утащил в какую-то пещеру, глубоко под землю.

Скоро я узнала цену его бессмертия.
Я хотела есть, но он не давал мне пищи, десять дней я питалась лишь тем, что слизывала влагу с камней пещеры, в которой было холодно, как в могиле.
Я пыталась выбраться наружу, когда чудовище спало, устав от неудержимой, бурной близости, но лабиринты коридоров, лишь смеялись над моим бессилием. Сквозь из каменные стены я не могла поймать ни одного ощущения кого-то живого, что двигалось и жило над моею тюрьмой.

Наконец, он принес мне пищу – это было еще теплое, истекающее кровью человеческое сердце. Он улыбался протягивая его мне, впиваясь своими когтями в то, что еще только что билось и дарило кому-то жизнь.
= Это сердце молодой красивой девушки. Светловолосой – это важно. Ты напрасно отворачиваешься. Мое семя уже проникло в твою кровь и даже если ты уйдешь отсюда, то никогда уже не станешь прежней. Ты моя НАВЕЧНО. Ешь. Тебе нужны силы….
И я съела. И уже не могла остановиться, чувствуя, как молодые силы вливаются в мои вены, как расцветает мое тело.
С каждым полнолунием я все больше превращалась в зверя. Теперь мне была интересна не битва с равными, а охота за молодыми сердцами наивных девушек.
Вскоре долина, где мы жили, превратилась в безлюдную пустошь.
Люди, жившие в этих краях, снимались с мест и уходили в чужие края. Светловолосые девушки стали такой же редкостью, как…
Мужские сердца вообще не давали молодости, сердца темноволосых женщин, питали лишь на половину.
Мы с моим любовником уже ненавидели друг друга, борясь с безумными приступами голода, выворачивающими нас наизнанку…
Мы знали, что каждый желает смерти другому, ставшего вдруг помехой на пути к вечности…
Не дожидаясь пока Зверь разорвет меня на части, я убила его…
Это случилось после его удачной охоты.
Я возвращалась в пещеру ни с чем, когда увидела его над трупом очередной жертвы. Он напал на семейство, спешившее покинуть эти, ставшие неприветливыми, места.
Весь небольшой караван и родные девицы разбежались и в ужасе попрятались в лесу.
Увидев меня, Зверь угрожающе завыл и вырвал из груди несчастной сердце.
Не помня себя от голода, я набросилась на него сзади, и проткнула мечом его черное сердце так же быстро, как мгновенно пробивает молния толщ ночного неба, огненной змеей впиваясь в землю.
Он даже не вскрикнул.
Молча, ничком упал на им же растерзанное тело девушки, а я, вырвав из его лап еще горячее сердце, наконец, насытила свое чрево, после чего разрубила чудовище на куски и с победным кличем амазонаков, что словно нож рассек мертвую тишину вокруг, подняла над головой его черное сердце…
Капли густой, терпкой крови падали мне в рот, заливали глаза и невольно сглотнув их, я упала на землю, словно сбитая неведомой силой.
Невыносимая боль скрутила меня в узел.
Желудок, сквозь горло рвался наружу, все нутро горело огнем, мышцы выкручивала ужасная судорога. Я вдруг оглохла и ослепла. Безумие полностью поглотило мой разум, и я провалилась в долгий, полный кошмаров и боли сон…


Через несколько дней я очнулась.
Я лежала на постели, в небольшой, уютной комнатке. Легкий ветерок лениво ласкал ткань на окнах, просачивался внутрь, несся с собою восхитительные ароматы весеннего сада.
Не надо было иметь много ума, чтобы понять, что эти наивные существа – Люди, верящие словам, из-за невозможности читать мысли, приняли меня за свою спасительницу – ГЕРОЯ, победившего ЗВЕРЯ.
Они просили меня стать их госпожой, царицей. Их совсем не смущало, что я не человек, казалось, им это даже льстило.
Не слишком то большой у меня тогда был выбор.
Я чувствовала себя прежней – переболевшей соблазном бессмертия, но скрыть от амазонаков, то что со мною случилось – было невозможно….

- Ты ведь понимаешь о чем я говорю, - женщина впервые за все время своего расскаа, подняла голову и посмотрела на Антиду и та молча кивнула головой, - вернуться же к жизни Зверя – немыслимо…

…Так я стала королевой этого народа. Мне хорошо жилось среди Людей. Управление давалось мне легко, потому что я знала, кто из моих подчиненных врет, а кто говорит правду. Я знала, кто прав и кто виноват, а потому легко решала их мелкие ссоры.
Люди стали называть меня мудрой, и это принесло величие не только мне, но и всему народу…
Земля родила хлеб, молодые влюблялись и рожали детей. Строили новые жилища и ширили наше царство. Никто из врагов не решался нападать на страну, которой правит женщина, читающая мысли врага…
Но я скучала. Скучала по дому, по подругам, по общему делу…
Спустя год, я не выдержала и отправилась искать наш Золотой Легион, и только тогда с ужасом узнала, что от него остались лишь смутные воспоминания, и то что происходило на моих глазах давным-давно превратилось в мифы и легенды, которые рассказывают старики своим внукам, вспоминая как сами, будучи еще детьми, замирали от восхищения, слушая своих дедов…
Оказалось, что с той поры, как Зверь унес меня в свою пещеру, прошла не одна тысяча лет, и тот мир амазонаков, по которому я так скучала, исчез навсегда. Не осталось на земле чудовищ, не от кого было защищать людей, сами люди уже становились агрессорами, подавляющими слабых… Эпоха Великих женщин исчезла навсегда, подмятая патриархатом…
Амазонаки ушли на свой остров, и погрузились в долгий сон, под толстым слоем льда, и я знала, что они будут спать там до тех пор, пока Хранители снова не призовут воительниц на битву со злом…
Моя душа опустела. Я казалась себе монстром, пережившим само время.
Я правила своим народом не одну сотню лет, благо никто не знал, сколько может прожить амазонак, я же понимала, что это все еще действует «дар» Зверя.
Мир постепенно менялся.
Зло медленно, но неуклонно начало просачиваться сквозь поры земли из тайных глубин на поверхность. До меня доходили слухи, что опять по земным тропам скачут амазонаки, оберегая ее жителей от чудовищ, но я уже не могла вернуться к ним, слишком много прошло времени с тех пор…
Одиночество же мучило меня все сильнее, и мой народ однажды прислал старейшин, которые умоляли меня найти себе спутника и родить им наследника власти.
Эта мысль вначале позабавила меня, но затем я все чаще стала задумываться о ребенке. Я верила, что он подарит мне новый смысл жизни, ведь я была еще достаточно молода телом, в отличие от разума.
И вот однажды появился ОН.
Могучий воин, сильный и бесстрашный, и потому прекрасный в своей доброте и покровительстве слабым. Он так очаровал меня, что я даже не решилась признаться ему в своем происхождении.
Мы любили друг друга горячо и долго - как амазонаки, нежно и трепетно – как люди.
Все было так хорошо, что не могло продолжаться долго и чтобы навсегда оставить в себе величие нашей любви, я сама попросила его покинуть наши края и никогда не возвращаться… ибо нельзя войти в одну реку дважды. Ничто не повторяется - теперь я это знала наверняка. Время уносит на своих крылах и плохое и хорошее…
Он уехал, одержимый идеей уничтожать чудовищ и я больше никогда не видела его, но он оставил мне больше чем любовь, он подарил мне счастье материнства.
Каждый миг, я ощущала, как во мне растет и крепнет новая жизнь, заставляя быстрее биться сердце и радоваться каждому новому дню.
Я родила двух очаровательных девочек.
Они обе были светловолосы и белокожи. Словно два солнечных зайчика они лежали на моей груди, и не было минуты в моей жизни счастливее той… того мига единения с плотью от плоти моей….
Но ничего в этой жизни не дается нам без платы или наказания.
Одна из дочерей, была ДРУГОЙ.
Древние силы жили в ней и разъединяли нас, как бездонная пропасть.
Чтобы уничтожить память о прошлом, ее следовало убить, но мое сердце было слабо тогда, и мне не хватило сил сделать это.
Я заплатила торговцам, что уезжали за море, и они увезли мое дитя – подальше от меня и ее сестры, чтобы не случилось непоправимого…
В память о себе я повязала ей на ножку свой кожаный браслет с запястья, чтобы когда-нибудь она узнала, чья кровь течет в ее жилах.

При этих словах Антида посмотрела на Алисту и увидела, как та побледнела, невольно дотронувшись до запястья.
Антида знала, что там, под щитком перчатки та носит кожаный ремень с вырезанным на нем древним знаком амазонака-воина…

- Как же называлась ты в своем мире, сестра? - спросила Антида уже догадавшись, что перед ней может быть только она – Касандра, единственный амазонак не вернувшийся из похода Золотого Легиона.
- Что даст тебе мое имя? Это только звук? Я могу назваться любым.
- Тогда открой мне свой разум, и я буду знать кто ты, так же легко, как это знаешь ты.
Женщина встрепенулась, ее взгляд метнулся на Антиду, потом тут же на щель в потолке.
Антида посмотрела туда же.
Вечер уже давно утонул в ночи и яркая луна, серебряным блюдцем висела средь звездного бархата неба.
Женщина встала и с хрустом выпрямила затекшие члены, сквозь кожу было видно, как задвигались суставы и расправились мышцы.
Антида тоже встала, вглядываясь в лицо отшельницы. Та улыбалась.
- Пора выйти и размять застоявшиеся косточки, если конечно гости не против. Надеюсь, моя дочь хорошо покормила вас…напоследок.
Алиста и Гаргона при этих словах повскакали со своих мест, Антида обнажила меч.
- Открой мне свой разум, - твердо повторила она свою просьбу.
Касандра молча продолжала улыбаться, но улыбка ее все больше и больше становилась похожей на звериный оскал.
Из-под губ, не умещаясь во рту, начали появляться клыки, руки с тонкими длинными пальцами на глазах превращались в когтистые лапы, а тело покрывалось коричневой шерстью.
Амазонаки пятясь спиной, отступали по узкому коридору, не в силах оторваться от зрелища превращения женщины в Зверя, что стоял сейчас словно каменное изваяние, меняя свой облик.
Но они еще не добрались и до середины прохода, а по пещере уже заметался злобный крик идущего в бой Зверя.
- Открой мне свой разум, - закричала Антида, - и я помогу тебе вернуть разум амазонака.
Зверь молча наступал на них, разминая шею, глубокими поворотами головы то влево, то вправо. Он дергал верхней губой, как рассерженная кошка, зловеще шипя и заливая слюной собственную грудь. Его глаза двумя красными огоньками неотрывно смотрели на Алисту, белая копна волос которой, рассыпалась по плечам и манила Зверя своей близостью.
Антида загородила собою Алисту и рубанула воздух перед глазами чудовища.
Зверь отпрянул, зарычал и как на досадную помеху посмотрел на Антиду, которая, собрав все свою внутреннюю силу, попыталась пробиться сквозь барьер разума той, что когда-то была одной из них.
Поток энергии был так силен, что Зверь пошатнулся, словно от удара и остановился, удивленно обнаружив неожиданное препятствии.
 А разум Антиды в это время отчаянно метался по памяти Зверя, ища там былую силу Касандры. Но разум той был выжженной пустыней, среди черной пустоты которой, лишь изредка попадались рассыпающийся в прах скелет прошлой памяти.
- Прочь, - вырвалось из звериной пасти. – Прочь. Я не принадлежу вам. Я больше чем вы.
Но слова Зверя потонули в вое более злобном и сильном, что раздался вдруг позади амазонаков.
Все невольно обернулись.
Звезды, что уже были видны в конце прохода, заслонила огромная тень. Алиста метнула в ту сторону факел, что держала в правой руке и перекинула в освободившуюся руку меч.
Факел, кувыркаясь, долетел до конца коридора и осветил готовящегося к прыжку фигуру другого Зверя.
- Она моя, - прорычало вновь появившееся чудовище, прыгнуло к Алисте и ударом мощного тела сбило девушку с ног.
Придавив задними лапами руку, в котором Алиста держала меч, Зверь уже занес над свою страшную лапу, готовый вырвать живое сердце, но в этот миг меч Гаргоны полоснул Зверя по мохнатой груди.
Зверь дернулся и совершил ошибку, на которую и рассчитывала Гаргона – он посмотрел ей в глаза, и взгляд его тут же поймали в свои сети беспощадные зрачки амазонака.
Антида не раз видела подобное, но всякий раз не могла оторвать глаз от этого быстрого бескровного поединка. И как всегда холодок пробежал по ее спине от сознания, какая грозная силища кроется в ее хрупкой на вид подруге.
А Зверь между тем уже застывал в вечном сне, со всей тяжестью своего огромного тела, давя на Алисту, ставшую пленницей неподвижного истукана.

Получив страшный удар, Антида отлетела в сторону, Касандра, что в оцепенение наблюдала за происходящим из-за спины Антиды, оттолкнула препятствие и рванула к той, что на ее глазах губила самое дорогое ей существо.
Но она промахнулась… не потому что плохо рассчитала прыжок, а потому что Гаргона, отдав, весь заряд своей силы, как подкошенная рухнула к ногам своей жертвы и Касандра просто перелетела через нее.
Зная, что следующий прыжок Зверя будет последним для Гаргоны, Антида собрав все свои силы, после столь сокрушительного удара рванулась навстречу чудовищу.
Ярость ослепила Зверя, не видя ничего вокруг, кроме убийцы своей дочери, он сам прыгнул на выставленный вперед меч Антиды…

…Зверь дернулся, еще не понимая, что произошло, попытался идти дальше, но лишь еще глубже насадил себя на лезвие меча, по которому уже бежали горячие струйки черной крови.
Боль, дойдя, наконец, до мозга, заставила его схватиться за рану. Он опустил глаза и с на короткий миг вспыхнувшим сознанием посмотрел на рукоять меча амазонака…. Что-то давно забытое промелькнуло в его голове, отразившись на страшной морде. Он усмехнулся и упал, увлекая за собой, остывающее тело собрата…

Алиста, освободившись от тяжести Зверя, с трудом перевернулась на живот, и жадно глотая воздух, зашлась долгим, тяжелым кашлем.
Антида усадила Алисту, прислонив ту спиной к стене, и подошла к Гаргоне – которая уже дышала ровнее, словно спала, это и было похоже на сон, но длится он мог не одни сутки.
Антида подошла к поверженным чудовищам.
Оба зверя были мертвы.
Меч задел сердце Касандры. Пройдя под ребрами, он вышел со спины, поэтому Антида не сразу смогла вытащить из звериной туши, залитое его черной кровью лезвие, что, стекая с меча уже сочилась по ее запястью.
Антида, как зачарованная стояла над бездыханным телом, с трудом осознавая, что перед ней то, что когда-то было легендарной Касандрой. Амазонак - что пережила всех своих подруг, заплатив безмерно дорого за свое долголетие, перед ней лежала та, что была гордостью Золотого Легиона, но вдруг оказалась проклятием их идеалов…
Все дальше и глубже уходили мысли Антиды, она пыталась проникнуть в первопричины и следствия… и чем дальше двигалась она по коридорам познания, тем не реальнее становился реальный мир.
- Мне страшно. Не надо, - вдруг услышала она тихий голос, - это путь без конца, он не приведет тебя к истине.
Антида вздрогнула и пришла в себя.
Рядом стояла Алиста, широко раскрыв глаза она вглядывалась во что-то внутри Антиты и не пускала ее дальше, то ли зная будущее, то ли страшась его, а может то и другое вместе.
Убедившись, что Антиша пришла в себя, Алиста перевела взгляд на чудовищ, что лежали у их ног, и судорожно принялась ощупывать свое тело.
- Ты боишься стать такой как они?
Алиста кивнула:
- Она же говорила, что, убив зверя, освободилась от его власти и стала прежней, но это не так, она, наоборот, стала Зверем, так может и я тоже…
- Она не позволила заглянуть в свой разум. Она не изменилась, как рассказывала нам, она просто ждала возможности выпустить из себя дремавшее в ней семя Зверя. Но она сама сказала, что одна из девочек была ДРУГАЯ – она это чувствовала, ты амазонак – не сомневайся, наша кровь победила в тебе. Ты была для них чужой, а значит опасной. Она не смогла тебя убить, сила родства тогда защитила тебя, но она была не уверена в том, что сможет удержаться от этого впоследствии, а тем более защитить от сестры. Ведь кровавого родства та не чувствовала, потому что ее кровь была кровью Зверя.
- И все равно я не уверена.
Антида вытащила из-за пояса небольшой кинжал и надреза кожу на плече Алисты, прямо над сердцем.
Красная с золотыми искорками кровь, тяжелыми каплями пролилась из раны и скатилась на крудь.
- Вот твоя кровь и доказательство твоей принадлежности к роду Амазонаков.
Алиста смахнула с груди кровь, растерла ее меж пальцев и утвердительно кивнув своим мыслям, стянула с руки перчатку и рванула кожаный ремешок с запястья.
- Твое решение должно быть только твоим, но я бы не стала так беспощадно расставаться с памятью предков. – Остановила ее Антида. - Твоя мать была легендарным воином. Она честно и долго служила своему народу, а что касается этого…, - Антида посмотрела себе под ноги, - смерть ведь бывает разной… Иногда раньше тела погибает дух… Дух Касандры погиб в неравном бою, за миг до того, как она впервые попробовала звериную пищу, и дальше жило лишь тело. Дух без тела и тело без духа – это уже не то, что было когда-то единым целом… Касандра умерла давно, последнюю частицу себя она отдала тебе со своею кровью… Сегодня и здесь умер Зверь, в котором ничего уже не осталось от амазонака. Я была в ее разуме и видела лишь темноту…Храни в себе частичку когда-то пылавшего сердца…
Антида сжала руку Алисты, в которой лежала маленькая весточка из прошлого… И ее древний свет вдруг согрел их обеих, брызнув солнечными лучами, рождающегося дня, в стены мрачного подземелья.

Вытащив из подземелья Гаргону, Антида увидела брошенную у входа в пещеру одежду царицы Клеассы, а вдалеке большую толпу горожан, что спешили к Храму…
«Поверят ли Люди, той истории, что произошла здесь много лет назад и этой ночью? Разве примут они, что Зло из прошлого жило в их дворцах и управляло ими не одну сотню лет, умело и хитро заметая следы своего проклятья? И если поверят, то не станет ли стена между Людьми и Амазонаками еще выше? Ведь если один амазонак мог убивать людей, то где уверенность в том, что это не сделает другой?»
Из этой ситуации был только один выход…

Когда Люди, преодолевая отвращение, вытащили из подземелья второго зверя и бросили его рядом с первым, царица Клеасса, до этого стоявшая в сторонке и печально созерцая нелицеприятное зрелище из-под тонкой кисеи, прикрывавшей ее лицо, вышла на центр поляны и не своим, дрожащим от волнения голосом произнесла небольшую речь:
- Вот и все. Древнее проклятие этой земли и страх моего народа теперь позади. Не мне судить насколько хорошо правила вами моя мать, насколько полезны были мои дела, но как бы мне не было хорошо среди вас, теперь, когда вы больше не нуждаетесь в моей защите, я ухожу. Моя кровь зовет меня в путь. Вслед за своим народом, к своей земле. Теперь я свободна от прошлого. Уверена, что вы выберите себе достойного правителя, который сделает для вас все, на что хватит его сил. Живите в мире и будьте счастливы. Так же как и вы я благодарна амазонакам, что помогли нам избавиться от чудовищ и вместе с ними скорблю об их утрате, о несчастной Алисте, даже тела которой так и не нашли…
- Я знал, что так будет, - сказал старец, что спускался со ступенек Храма. Твоя мать тоже ушла, когда позвала ее кровь, поэтому я знал, что когда-нибудь уйдешь и ты. Я ждал и боялся этого.
Старец протянул царице Клеассе нечто завернутое в белый холст.
- Вот возьми. Это принадлежало твоей матери, когда она ушла, то не взяла это с собой
Царица Клеасса развернула холст и солнечных лучах полуденного света ярко вспыхнули меч и шлем амазонака из удивительного металла, секрет которого знали только Древние.
- Этим мечом был убит первый Зверь, и мы очень ценили эту реликвию, оставленную нам твоей матерью… Но теперь он только твой…

Антида не скрывая удивления и радости, разглядывала старинный меч, который, едва попав в руки Алисты, что была одета в наряд царицы Клеассы, вспыхнул голубой звездочкой драгоценного кристалла, вправленного в его рукоять, словно узнавая или признавая новую хозяйку.
Алиста подняла восторженный взгляд от меча и посмотрела на Антиду.

= Все правильно, девочка. Все так и должно быть. Ты дочь своей матери и меч признал свою властительницу. Вот тебе еще одно доказательство чистоты крови.

Люди не могли слышать этих слов, и слезы радости, брызнувшие из глаз своей царицы, поняли по-своему…



Прикрепленные между двух коней носилки, в которых лежала Гаргона, мерно покачивались в такт неспешных шагов лошадей, за ними так же неспешно ехали Антида и Алиста, хотя амазонаки с удовольствием пустили бы своих коней галопом, чтобы развеяться бешенной скачкой от дурных воспоминаний.
= Ничего, Алиста, завтра к полудню она сможет уже сидеть, и тогда поедем быстрее.
= Я не тороплюсь, просто боюсь, что мы слишком задержались, и Легион уже успел далеко уйти.
= Ты умудряешься лукавить даже в мыслях, - усмехнулась Антида.
= Я всего лишь…, начала Алиста и залилась густым румянцем.
= Знаю, знаю. Ты всего лишь боишься, что наши легионеры прибудут в Фалиссию раньше нас и тебе не удастся поучаствовать ни в одной битве. А это по-твоему так не справедливо, особенно теперь. – Антида кивнула на меч, что Алиста держала на коленях, все еще не в силах выпустить из рук и прикрепить к поясу.
- Я не опоздаю, - вслух сказала Алиста, глядя куда-то впереди себя. – Еще все впереди. Вся жизнь. – И, хлопнув рукою по крупу лошади, поскакала вперед…