Питерское хорошо

Питерское хорошо

Первый мужчина
Второй мужчина
Женщина

Первый одет как Ленин, второй как Дзержинский.

ПЕРВЫЙ МУЖЧИНА: Какая громадина, батенька! Народ - громадина, страна – громадина, город – громадина.
ВТОРОЙ МУЖЧИНА: Красота для богатых. Бедным – объедки и подворотни.
ПЕРВЫЙ МУЖЧИНА: Мы-то все поменяем. Дадим, наконец, народу почувствовать себя хозяином.
ВТОРОЙ МУЖЧИНА: А не страшно вам? Народ-то темен. Ему дай взять, сколько надо, так он все растащит, да еще себя покалечит.
ПЕРВЫЙ МУЖЧИНА: В народе мощь необыкновенная, а режим как умирающий осьминог – щупальца есть, да сил нет.
ВТОРОЙ МУЖЧИНА: Еще Бердяев писал, что в русском народе есть темная, в дурном смысле иррациональная, непросветленная и неподдающаяся просветлению стихия.
ПЕРВЫЙ МУЖЧИНА: Стихия-то есть, батенька, на нее то и надежда, а уж управлять ей – это наше дело.
ВТОРОЙ МУЖЧИНА: Темен народ.
ПЕРВЫЙ МУЖЧИНА: По деревням темен. Крестьянин он всегда таков – все о коровках, да об урожае. У рабочих коров нет, на них и обопремся.
ВТОРОЙ МУЖЧИНА: Рабочие – это те же крестьяне, только что приехали на заработки.
ПЕРВЫЙ МУЖЧИНА: Вот они у нас и заработают! Ха-ха! А деревня, батенька, это болото. Всегда болото. И как этот город стоит на болоте, так и мы построим страну рабочих на крестьянском болоте.
ВТОРОЙ МУЖЧИНА: А сваи?
ПЕРВЫЙ МУЖЧИНА: Вобьем сваи. Когда Питер строили, кто вбивал сваи?
ВТОРОЙ МУЖЧИНА: Крестьяне.
ПЕРВЫЙ МУЖЧИНА: Они их и теперь вобьют. Ничего нового, батенька.
ВТОРОЙ МУЖЧИНА: Хорошо!

Скидывают ту часть костюма, которая служила для изображения вождей революции, берут микрофоны, далее с претензией на стиль рэп.

ПЕРВЫЙ МУЖЧИНА: И когда смотришь на этот город, столицу некогда, а теперь старый и обшарпанный, то невольно вспоминаешь свои старые парадные штаны, которые когда-то надевал только на праздники, а теперь в них стыдно войти даже в сени деревенского дома дедушки-алкоголика.
ВТОРОЙ МУЖЧИНА: И когда смотришь на эту старую тряпку, то невольно накатывает грусть, и невольно вспоминаешь яркие и счастливые моменты, оставшиеся в прошлом, и стоишь со старыми штанами в руках, и в голову лезет совершенно идиотская идея: может подлатать их?
ПЕРВЫЙ МУЖЧИНА: К трехсотлетию!
ВТОРОЙ МУЖЧИНА: И хорошо, что столица теперь в Москве, хорошо, что из этого города за последние несколько десятилетий почти выветрился смрад большой политики. И только редко-редко, может раз, ну, может два раза в год, воздух питерских улиц отравляют выхлопные газы президентского кортежа.
ПЕРВЫЙ МУЖЧИНА: Этот город измучен политическими страстями, так дайте ему отдохнуть, тем более, что в большой политике все осталось по-прежнему, и режьте меня на сто кусков, если политик двадцать первого века не похож на своего коллегу двадцать первого века до нашей эры так же, как похожи две капли воды, одна из которых тушила подожженный Нероном Рим, а вторая подожженный чеченцами танк. И у нас есть иммунитет на политические страсти, как у всех, кто вышел живым из самого кровавого столетия в истории человеческого рода.
ВТОРОЙ МУЖЧИНА: И так же, как гены таракана-мутанта несущие в себе иммунитет на сто видов яда, купленный ценой жизни ста его предков, не спасут его от сто первой отравы, так и он подарит своему сыну иммунитет к ста одному виду отрав, от последней из которых и умрет. И хорошо, потому что единственное значимое событие в его жизни, доведись ему обмануть смерть, была бы смерть его и его сына от отравы с номером сто два, и хорошо, очень хорошо, если до того, как яд парализует последние очаги тараканьей жизни, они успеют оставить потомство, потому что если угаснет тараканий род, то огромное количество изобретателей тараканьего яда умрет от голода и лишений.
ПЕРВЫЙ МУЖЧИНА: Еще Бердяев писал, что моральные категории политики иные, нежели моральные категории личной жизни. А еще он писал, что в русской земле, в русском народе есть темная, в дурном смысле иррациональная, непросветленная и неподдающаяся просветлению стихия. И если где-то эта и сила и видна во всей красе, так это здесь, во дворе под названием колодец, в трех шагах от Невского. Здесь во дворе, где старые кирпичные здания повернулись слепыми спинами к нам двоим и высохшему фонтану.
ВТОРОЙ МУЖЧИНА: Здесь, где среди помоек и грязных подъездов солнечный свет теряет свою радость и живительную силу, и только приезжие эстеты с дорогими фотоаппаратами творят из этого кладбища имперского духа свое нищее маргинальное искусство. За этим мы сюда и приехали – снимать питерские подворотни. Они же такие красивые!
ПЕРВЫЙ МУЖЧИНА: Хорошо!

Надевают что-то, что делает их похожими на вельмож восемнадцатого века.

ПЕРВЫЙ МУЖЧИНА: Не видел вас вчера на балу у Вяземских.
ВТОРОЙ МУЖЧИНА: Скучно у них, а в опере вчера Джораннозе пел.
ПЕРВЫЙ МУЖЧИНА: Вот как? Не скучно ли в опере?
ВТОРОЙ МУЖЧИНА: На сцене да, не то, что в ложах.
ПЕРВЫЙ МУЖЧИНА: Ха-ха! Полагаю, почвы для салонных сплетен теперь хватит на всю зиму.
ВТОРОЙ МУЖЧИНА: Никогда не стремился стать мишенью для дурацких острот и эпиграмм, да уж видать судьба мне такая.
ПЕРВЫЙ МУЖЧИНА: Что вам до них? Это зависть.
ВТОРОЙ МУЖЧИНА: Пожалуй.
ПЕРВЫЙ МУЖЧИНА: Пусть шепчутся, коли есть охота. Им завидно, а вам – хорошо!

Уходят появляется Женщина. Видно, что она несколько не в себе. Впрочем, все равно очень мила.

… и тогда я поняла как надо. Я стала соскабливать кухонным ножом солнечный свет с крытых жестью крыш. Только это надо делать по ночам, что бы не заметил никто. Потому что если увидят, то сами понимаете. Света мне для них не жалко, но они привыкли лечить тех, кто занимается такими вещами. Они считают, что днем я должна отправлять факсы, а ночью спать. Еще мне можно смотреть телевизор. Впрочем это скучно. Но есть в них во всех темная, в дурном смысле иррациональная, непросветленная и неподдающаяся просветлению стихия. Я же знаю, что есть лекарство, которое поможет освободиться от этой силы, поможет начать любить и радоваться, но его надо соскребать кухонных ножом с ночных крыш по ночам, а иначе отправят в страшный дом, где люди в халатах. Хотите крошечку солнечного света? Я очень хочу рассказать им, правда, но я очень боюсь, поймите меня правильно, мне же не поверят. Чтобы меня не трогали, днем я отправляю факсы. Но я так люблю крыши. Я очень люблю этот город вообще. Дома тут похожи на пни огромных древних растений, зачем-то срубленных. Иногда во сне я вижу их огромные жуткие корни. Но сверху пни покрыты жестяной пленкой, на которой днем осаждается солнечный свет, а ночью я соскребаю его кухонным ножом. Только не рассказывайте…

Появляются двое мужчин в белых халатах.

Это за мной. Значит, вы все-таки рассказали им, да? Зачем? Я же говорила, что они не поверят. Но, может, я попробую в последний раз? Возьмите немного солнечного света! Возьмите. Это… Хорошо!

Несмотря на абсурдность этого предложения люди в халатах берут предлагаемые им крупицы света и проглатывают. Снимают и выкидывают халаты. Все трое ложатся на пол.

ПЕРВЫЙ МУЖЧИНА: Как классно на крыше! Я же говорил!
ВТОРОЙ МУЖЧИНА: Да, супер. Надо было пива больше брать.
ЖЕНЩИНА: Все вам пиво, все пиво. Посмотрите на звезды! Посмотрите на луну, какой красивый серп! А вам все пиво. Тут трава нужна!
ВТОРОЙ МУЖЧИНА: Да, не позаботились.
ЖЕНЩИНА: Да когда вы заботились? Как дети малые!
ПЕРВЫЙ МУЖЧИНА: Ну что ты орешь? Правда ведь красиво, давайте просто поваляемся.
ЖЕНЩИНА: Да, по ночам тут обалденно. Я вам давно говорила.
ВТОРОЙ МУЖЧИНА: Ну как смог так и приехал.
ЖЕНЩИНА: А в Москве вы по крышам лазаете?
ВТОРОЙ МУЖЧИНА: У нас почти все крыши закрыты, да и кайф не тот. У вас город другой.
ПЕРВЫЙ МУЖЧИНА: Москва здоровая слишком.
ЖЕНЩИНА: Купеческий город.
ВТОРОЙ МУЖЧИНА: С утра по пустому Невскому гулять будем?
ПЕРВЫЙ МУЖЧИНА: Давайте. Только потом спать.
ЖЕНЩИНА: Нет, это мы спать, у тебя марш-бросок на двадцать километров.
ПЕРВЫЙ МУЖЧИНА: Да ну вас.
ВТОРОЙ МУЖЧИНА: Звезд сколько.
ЖЕНЩИНА: Да, облаков нет.
ПЕРВЫЙ МУЖЧИНА: У нас их в основном из-за дыма не видно. Может смог сдуло куда-то? Так бывает?
ВТОРОЙ МУЖЧИНА: В жизни все бывает, даже звезды.
ЖЕНЩИНА: В одной книжке кто-то красиво написал, что на небе было столько звезд, что казалось оно не выдержит их количества и обвалиться.
ПЕРВЫЙ МУЖЧИНА: У нас не тот случай.
ВТОРОЙ МУЖЧИНА: Может заткнемся и просто посмотрим?
ЖЕНЩИНА: Хорошо!
ПЕРВЫЙ МУЖЧИНА: Хорошо!
ВТОРОЙ МУЖЧИНА: Хорошо!