Продавцовое Братство

Володя Тихомиров.
ПРОДАВЦОВОЕ БРАТСТВО
(сокращенный вариант)
Бесплатными бывают только чувства. Да и то не все. Все остальное бесплатное крайне подозрительно. На мой взгляд, всегда лучше понравившийся предмет купить. За деньги или за что-нибудь другое. Наверное, подобную точку зрения разделяют многие люди, потому что постоянно покупают или продают. Некоторые настолько полюбили это занятие, что стали в нем профессионалами. Профессиональный покупатель – явление пока малоизученное. Отложим его анализ на следующий раз, а пока остановимся на другой категории – на продавцах.
С продавцами, как ни крути, приходится сталкиваться почти каждый день. Но вот мне не очень нравятся продавцы, поэтому общение с ними я стараюсь вывести за рамки ежедневного. Закуплюсь, бывает, сверх всякой меры и радуюсь. Все, думаю, неделю без покупок точно проживу. Как бы не так!
Иной раз так захочется свежей булочки к утреннему кофе, что сил никаких нет. Плюнешь в горло своей песне, и ринешься в кондитерскую палаточку напротив дома. А там словно чувствуют твое состояние и отыгрываются за асоциальное поведение по полной. Для начала, как мне кажется, нажимают специальную кнопку под прилавком, подавая особый электросигнал к сбору общественности. А как иначе объяснить, что полчаса перед палаткой никого нет, а за доли секунды до твоего с ней сближения перед окошечком выстраивается очередь. Очень типичная очередь – дама с маленьким ребенком, хмурый парень, две школьницы и мужик в расстегнутой куртке, с ключами от автомобиля в руке. Иногда появляется персонаж с собачкой. Все они долго и очень правдоподобно капризничают, нехотя отходят тут же необъяснимо пропадают. За тобой никого.
- А у вас другой купюры нет? – классическое начало, правда, рассчитанное на дилетантов. Со мной такое не прокатит.
- Вот вам другая купюра.
- А с такой у меня сдачи нет.
- Вот вам без сдачи.
- А булочки вчерашние.
- Дайте вчерашнюю.
- Ой, я уже последнюю надкусила.
- Дайте предпоследнюю.
- Чего вы мне голову морочите? Чего вам надо?
- Дайте шоколадку, раз так. Любую.
- Какую любую? Конкретно говорите.
- Черную горькую.
- У меня только белые сладкие.
- Давайте.
В эту секунду я понимаю, что совершенно не хочу шоколада, тем более сладкого и белого.
- Это вам, - расплатившись, я возвращаю шоколад в окошечко, - в подарок.
- Я вам все равно телефон не дам, - (очень неуверенно).
- И не надо. У меня свои есть. До свидания.
Любопытно, что после получения от меня шоколадки продавщица из палатки исчезала: в тот же день ее заменяла другая женщина.
Пользуясь случаем, хочу сделать небольшое отступление. Не могу не обратить внимания на феномен, которого я уже чуть коснулся выше – на околопродавцовую общественность. Наверное, многие замечали в тот момент, когда подходили к кассе или к окошку палатки, как ниоткуда перед ними возникали личности, изображающие покупателей. Именно изображающие. Я утверждаю, что к покупателям они не имеют никакого отношения. Как только вы отоваритесь и уйдете, в большинстве случаев свои покупки они вернут обратно. А если не вернут, значит, подошла их очередь получать свою странную зарплату натурой. Как-то раз я затаился в ближайшем подъезде и видел из его окна момент возврата якобы купленных товаров.
Помимо этой разновидности околопродавцовой общественности, встречается и другая, гораздо более странная и даже опасная. Однажды мы с другом, перед посиделкой выходного дня, закупались в супермаркете. Взяли, в частности, малосольной форели и водки. В этот момент рядом с нами закрутилась бабка. Улыбалась, весело смотрела в глаза, цокала языком от восторга.
- Ой, ребятки, ой, молодцы (цок-цок)! Рыбки взяли, водочки взяли! Выпьете-закусите, хорошо вам будет. Ой, молодцы!
Мы молчали. Бабка не унималась.
- Ой, молодцы. Выпьют водочки, рыбкою закусят (цок-цок), и вечером хорошо, и утром как огурчики!
 - Бабушка, что вам надо? – спросил друг.
- Купите бабушке икорки, красненькой (цок-цок). Еще хлеба и масла.
- Да вредно икорку есть в вашем возрасте. Да еще с маслом. Возьмите десять рублей.
- Не нужна мне ваша десятка, - бабка переменилась в лице, - дураки какие! Водки напьются, рыбы наедятся, вонять будут!
Мы пошли к кассе. Бабулька засеменила за нами, непрерывно болтая.
- От рыбы, от водки утром вонять будут! Напьются, наедятся, вонять все утро станут. Ой, как вонять станут!
Кассирша в бабкину сторону показательно не смотрела, хотя старуха разошлась пуще прежнего. Мне это показалось подозрительным. Я сделал вид, что наклоняюсь за покупками, но сам внимательно, краем глаза следил за окружающей действительностью. И заметил, как продавец-кассир подмигнула бабке, а та чуть улыбнулась и неприметно кивнула ей в ответ. В эту секунду я окончательно утвердился в плотной связи продавцов и околопродавцовой общественности. Что за цели они преследуют, что за эксперименты ставят – не знаю. Возможно, какой-нибудь читатель и раскроет мне глаза на эту тайну.
Многих продавцов никак нельзя отнести к продавцовой элите. Важный признак, по которому можно выделить продвинутых работников прилавка – наличие особой жизненной теории.
Таких я называю продавцами-носителями. Вынашиваемая ими теория часто бывает самого неожиданного свойства. Нередко она попросту уникальна, так как о ней пока, кроме продавца-носителя, никто и не догадывается. Одна из таких теорий, безусловно - теория Щелчка.
Прогуливался как-то по крытому рыночку и зашел в хозяйственный отдел.
- Давно мечтал о такой штучке! - я смотрел на «двойник» для наушников, который заманчиво лежал на витрине. Протянул деньги – тридцать рублей – сонной продавщице.
- Два раздвоителя? – продавщица заметно оживилась, вслепую залезла рукой куда-то вниз и вытащила два переходника. Как будто заранее приготовила. Положила на прилавок, прикрыла рукой и, строго глядя мне в глаза, принялась наставлять: «Совать до щелчка, без щелчка мне обратно не приносить, не приносить!».
- Какого щелчка? - переспросил я на всякий случай.
- Ну, будете тыкать их в отверстие, щелчок раздастся. Как щелчок раздастся, они заработают, они у меня все работают, но после щелчка, а без щелчка нет контакта, и несут обратно.
Продавщица приподняла руку, изобразила пальцами щелчок, но я щелчок особо слушать не стал, а выхватил переходники и ушел.
«Двойники» вызвали шквал восторгов у друзей. Я решил купить несколько штук и раздарить нуждающимся, поэтому несколько дней спустя в магазинчик вернулся.
- Без щелчка вставляли! – отрезала продавщица.
- Чего вставлял?
- Переходники. Позавчера вы два брали.
- Я еще хочу купить. Шесть штук, - про себя я поразился феноменальной памяти продавщицы.
- Вы вот, молодой человек, меня слушать не стали, плохо вставили, без щелчка, подумали, что бракованные, а менять стесняетесь нести. Вещь недорогая, проще купить. А зря. Давите до щелчка и больше не ходите.
- Все работает, просто мне еще нужны.
Неохотно женщина засунула руку под прилавок и вытащила оттуда ровно шесть переходников. Я положил на прилавок деньги и пошел прочь.
- Должен быть щелчок, без щелчка хоть сто покупайте, толку не будет! Это очень, очень важно! - к моему ужасу продавщица покинула прилавок и побежала вслед за мной. Заглядывала мне в лицо, трогала за локоть, и все говорила про щелчок. Оторвался не сразу.
Строгие глаза продавщицы и хватание за локоть сделали свое дело. Щелчок при внедрении раздвоителя в штекер раздается далеко не всегда, но и без щелчка он прекрасно работает. Но я всегда вытащу его и вставлю снова. И снова. До щелчка. Так надежнее. И потом, после щелчка в наушниках играет явно качественнее. Хуже того, я теперь вообще все, что требуется вставлять, вставлять стараюсь со Щелчком (за небольшим исключением).
Позже я неоднократно возвращался к хозяйственному магазину, но внутрь не заходил. Незаметно стоял у витрины, смотрел на продавщицу и долго думал об этой женщине. Иногда у нее покупали переходники. Она всегда излагала свою теорию Щелчка, а покупатели ее заворожено слушали. Другие товары эта продавец отпускала молча.
Откуда к ней пришло такое потустороннее знание? Есть у меня на этот счет такая версия. Как мне кажется, покупателей и продавцов разделяют не только прилавки. Их разделяют незримые силы, в природе которых разбираются только сами продавцы. Эти силы наделяют их малоизученными способностями, открывают всевозможные тайны мироздания и человеческой природы, независимо от внешних обстоятельств обеспечивают определенный прожиточный уровень. Таинственный устав Продавцового Братства запрещает распространяться на эту тему. А как только продавец переквалифицируется, незримые силы его оставляют. И бывший продавец стремительно перестает понимать логику своих прошлых поступков и, даже при желании, уже ничего не может рассказать о тонкостях своей бывшей работы.
Тем не менее, с определенной долей вероятности мы можем выделить несколько основных способностей продавцов. Одна из способностей – умение избавляться от тех, кто ничего не покупает, но учит жизни.
Есть у меня знакомый Миша. Одно время он держал магазинчик, торгующий биодобавками. Народу к нему заходило немало, но далеко не все были покупателями. И однажды я увидел, каким образом Михаил от них избавляется. Продавцом у него работал человек очень сложной судьбы, Володя. Всякие вещи были в жизни у Володи: и деньги, и хороший доход, и крепкая семья, но все кануло в лету. Осталась лишь расшатанная нервная система, да чуть интеллигентная внешность. Эта внешность, правда, могла за доли секунды совершенно преобразиться. Поводом становилось все, что угодно: Володя сильно переживал свое положение, считал, что вернуть уже ничего нельзя и очень по этому поводу сердился.
Однажды я сидел у Михаила. Мы мирно пили чай, когда в комнату зашел благообразного вида мужчина с бородкой, в несколько кургузом костюмчике и с дипломатом в руках.
- Вы продаете приборы «Магнитроны»? – спросил он.
- Продаю, - устало вздохнул Михаил. Я еще ничего не понимал.
- Вам их «Вымпел» поставляет?
- Ага.
- Понимаете, это все неправильно, все это нечестно, и вы не должны их продавать, - несколько волнуясь, начал мужчина. Миша молчал.
- Я заслуженный изобретатель, это я их изобрел, но у меня украли, все украли, я могу свидетельства предоставить, - мужичок распахнул дипломат и потеребил лежащие там бумаги.
- И что же нам делать? – спросил Михаил.
- Вы не должны их покупать у воров, не должны. Лучше меня спонсируйте, а потом мои приборы продавайте. А с ворами не сотрудничайте, а то я засужу вас, засужу, ведь у меня все бумаги есть.
- Очень важный вы вопрос подняли. Его уполномочен решать только мой начальник. Как он скажет, так и будет. Сейчас приведу его, вы ему все расскажите поподробнее.
Я удивился, так как никакого начальника над Мишей не было. Еще больше я удивился, когда Михаил вернулся с продавцом Володей. Володя пододвинул стул и сел лицом к изобретателю. Вплотную. Очень близко.
- Понимаете, это я все изобрел, но они чертежи украли, и мой прибор продают… - начал изобретатель.
У Володи начало искажаться и подергиваться лицо, закатываться глаза. Он все тяжелее дышал, полностью сделался помидорного цвета. От бурлящих в Володе неведомых энергий стул под ним заметно потрясывался. Ученый ничего не замечал, увлеченно повествуя и тыкая Володе бумажки. А, может, и замечал, но полагал, что таким образом Большой Начальник ему сочувствует. Но я знал, что Володя сейчас думает о своей загубленной жизни, о том, как в мире все плохо и несправедливо, и немалую часть вины за это проецирует на заслуженного и обворованного изобретателя. Ситуация незримо накалялась. Наконец, лицо Володи исказила чудовищная гримаса, глаза выпучились.
- Ты зачем к нам пришел?!! – закричал Володя, нагнувшись к ученому и брызгая слюной ему в лицо.
- Как… - растерялся тот.
- Зачем ты здесь?!! Нам без тебя хорошо было! Мы без тебя хорошо жили!! Уходи! Уходи немедленно! Вон, вон отсюда!!! – Володя ухватил стул, на котором сидел изобретатель и начал его раскачивать.
Мужичок, которого, казалось, того гляди, хватит удар, теряя бумаги, прыжками кинулся к двери.
- Нам без тебя хорошо было! Зачем ты пришел?! Умоляем тебя, никогда к нам не возвращайся! Нам было хорошо, мы умоляем тебя! – бежал вслед за ним Володя. При этом он умудрялся изобретателя обгонять, вновь и вновь пытливо заглядывать ему в лицо и бросать страстные обвинения. Наконец, замер неподвижно, как памятник непонятому поэту.
- Никому не рассказывай, что здесь видел, - предупредил меня Миша.
Я и не рассказывал. Через некоторое время Миша перешел в другую отрасль, имеющую к торговле отдаленное отношение. Однажды я напомнил ему историю с изобретателем.
- Чего-то не помню такой, - удивился Миша.
Я пересказал.
- Да хватит гнать, никогда такого не было, - хмыкнул приятель.
Ну, коли так, значит мораторий на пересказывание закончился, и я имею полное право рассказывать эту историю всем подряд.
Продавцы привыкли безнаказанно нас ошеломлять, а потом успешно этим пользоваться. Но, как известно, клин-клином вышибают. Однажды и мне удалось воспользоваться плодами ошеломления.
В то время водку еще продавали в палатках. И палаток было побольше, чем сейчас. Поэтому, когда ближе к ночи мы с друзьями все допили, сильно не расстраивались – бежать близко. Идти выпало мне.
Наверное, в тот день на меня нашло особое мистическое озарение. Помню, как я в буквальном смысле летел над ночной улицей, успешно избегая покрытых мраком ям в асфальте, срезая углы и наслаждаясь приближающейся весной. К палатке, откуда-то сзади, подрулил воистину просветленным. И очень неожиданно. Меня не ждали. Продавцы в этот момент расслаблялись тем, зачем я бежал, при этом явно совершали какие-то мистические действия, потому как просветлились уже гораздо больше меня.
- Пачку водки и бутылку сигарет, - бросил я в окошечко фразу, которая пришла ко мне из неведомых глубин подсознания.
- Что ты сказал?! – потрясенно замер продавец.
- Пачку водки и бутылку сигарет, - упрямо повторил я, - дайте поскорее.
- Ой! – продавец вскочил на ноги и схватился за голову, - ой, что ты сказал, ой, что сказал! – и вдруг плашмя, как оловянный солдатик повалился на штабель из пивных коробок. Штабель качнулся и осыпался, полностью скрыв продавца. Второй продавец сидел в углу палатки, раскрыв рот и сильно покачиваясь. Его засыпанный напарник истошно закричал из-под завала: «Ты слышал, что он сказал - пачку водки и бутылку сигарет. Ему нужна пачка водки и бутылка сигарет»!
- Е-мое, я все слышал, е-мое, я все слышал, - приложив руку ко лбу, раскачивался напарник в своем углу, - е-мое, да как же так?
- Дай ему это, дай ему это поскорее! – донеслось из-под пивных упаковок.
Второй продавец встал, взял у меня из рук купюру, протянул мне водку и сигареты – все именно той марки, что я хотел – и зачем-то двухлитровую пластиковую бутылку лимонада. Отсчитал сдачу, раза в два большую, чем моя купюра.
- Ты мне больше сдачу дал, - я попытался вернуть лишнее.
- Уходи. Не можем тебя больше слушать, - ответил мне продавец. Лицо у него было совершенно перекошенное.
Я убрал деньги и полетел обратно.
Очень неприятная порода продавцов – так называемые продавцы-миссионеры. У них две главные особенности. Во-первых, цену на свой товар они назначают в зависимости от вашей способности платить. Во-вторых, они сами вас разыскивают и пытаются осчастливить, потому как убеждены, что вам плохо и грустно жить без их товара. Таких я недолюбливаю.
Ярким летним днем я сидел в машине. Чего-то ждал.
- Ах, как вам повезло, как повезло, - произнес кто-то голосом, полным зависти, мне в открытое окно.
Я повернул голову. Передо мной стоял и совершенно счастливо улыбался парень в импозантном костюме, с пакетом в руках. Я тоже улыбнулся.
- Я менеджер нового магазина косметики на Пушкинской улице. Сегодня, в честь открытия, мы проводим акцию – бесплатно раздаем наборы косметики первым десяти автомобилистом, у кого последняя цифра в номере «три». Вы девятый.
Я искренне обрадовался. Менеджер это увидел, и заулыбался еще больше. А зря, он ведь не знал, почему я радуюсь.
- Сейчас я покажу, что вы выиграли, - он начал доставать из пакета разнообразные флакончики, давать их мне, потом забирать обратно и снова класть в пакет.
- Но и это еще не все! Кроме того, вам достался шикарный дезодорант… и это не все… вот еще роскошный крем после бритья…
- Ой, у меня сегодня просто счастливый день! – глаза у меня жадно заблестели.
- Еще какой счастливый! – подтвердил менеджер, - набор стоит восемьсот долларов, и он полностью ваш. Только надо внести сто долларов для детского благотворительного фонда.
- Сто баксов? И вы мне отдадите пакет за восемьсот? - недоверчиво переспросил я.
- Я бы вообще бесплатно отдал, но на работе скажут, что я его себе взял.
- А вы точно мне все отдадите? Вы две воды туалетные оттуда выложили!
- Что вы! Все в пакете! – продавец распахнул пакет и протянул его в мою сторону.
Я высунул руку в окно, подхватил пакет, а ногой нажал на газ. Все получилось, как и было задумано: машина резво сорвалась с места, оставив «менеджера» позади. Затем я притормозил и высунулся в окно.
- Я сто баксов в магазин сам завезу. Адрес какой?
Парень тупо и молча бежал за мной. Я еще немного отъехал, свернул в переулочек. Парень приблизился. Я вылез из машины, пряча одну руку за спиной. Продавец-миссионер остановился. Немного постоял и понуро пошел прочь. Правильно, надо сказать, сделал.
Никакого магазина на Пушкинской улице не было – я съездил туда для очистки совести. Или не ездил – давно было, не помню. Что точно - флаконы раздал нуждающимся. Я другую фирму предпочитаю.
Названия магазинов – вещь немаловажная в нашем исследовании. Названия многое говорят и о продавцах, и об их отношении к жизни. Подозреваю, что устав Продавцового Братства запрещает давать магазинам названия, которые смогут открыть людям глаза на тайны этой профессии. Наверное, специальные курьеры ездят по городам и селам, внимательно осматривают торговые точки и выносят иногда строгий приговор: «Переименуй»!
Самое гениальное название встретилось мне несколько лет назад. Я даже замер посреди улицы на несколько секунд. Небольшой павильончик назывался «Еда. Водка. Курить». Нужно ли объяснять, что в этих трех словах сплелись воедино практически все устремления и надежды покупателей. Название это настолько лаконично, колоритно, оптимистично и притягающе, что любой дурак поймет, что здесь не обошлось без серьезных научных исследований, возможно, даже магии. Будь я миллионером, непременно открыл бы по всей стране густую сеть магазинчиков «Еда. Водка. Курить», пустил бы рекламный ролик «Еда. Водка. Курить: все доступно, все престижно» и стал бы мультимиллионером. Возможно, о таком своем желании я как-то проболтался, слух дошел до продавцов и теперь Продавцовое Братство всеми силами мешает мне обогатиться.
Кстати, этот магазинчик вскоре переименовали…
Очень редко удается столкнуться с самой загадочной, самой далекой от нашего суетного и продажного мира породой продавцов – название этой разновидности пока никем не придумано. Условно я называю таких «продавцами утопии».
Зима, вечереет. Мы идем с другом Сашей Стоумовым по рыночку около станции метро. Там неплохой книжный развал и, главное, знакомый продавец, который хорошо разбирается в книжных новинках. По пути к развалу пришлось миновать стихийные торговые ряды с банальным ассортиментом: цветы, пирожки, соления, сигареты, посуда. И… внезапно что-то резануло глаз.
На деревянном ящике сидел одинокий мужчина неопределенного возраста. Перед ним стоял другой ящик, аккуратно застеленный газеткой. И на этой газетке стоял ботинок. Правый.
Я подошел и присел на корточки, внимательно разглядывая продавца и его ассортимент.
- А второго ботинка нет?
- Второго нет, - невозмутимо ответил мужчина, - но ботинок хороший, крепкий. Бери.
- Кто же у тебя один купит? – не удержался я от тривиального вопроса.
- Как кто? – крайне удивился мужчина, - купит тот, кому надо.
- А кому надо?
- У кого только левый есть.
Мужчина понял, что я не отношусь к его покупателям, и потерял ко мне интерес. Поднял голову и стал с надеждой вглядываться в проходящих мимо прохожих.
Я встал с корточек и, в поисках душевного равновесия, взглянул на Сашу. Но у Саши у самого челюсть была отвисшая.
Не сговариваясь, мы повернули обратно, к машине. Вряд ли книги потребуются в этот вечер. Мы долго сидели, не трогаясь, слушая шелест печки и завывание ветра снаружи. Мы думали об одном и том же.
О том, как часто мы бываем продавцами одного-единственного ботинка. Как, поставив его перед собой на деревянный ящик, терпеливо и с надеждой ждем своего покупателя.
Говорят, что иногда, к некоторым, этот покупатель приходит. До сих пор раскаиваюсь, что в тот ненастный зимний вечер таким покупателем для одинокого и замерзшего человека не стал именно я.