Хроники запрещенного детства опыт разрушения структуры романа Гл

24.

Задача:
Мир заслуженных чемоданов. Чемоданов, заполненных воспоминаниями.

Решение:
1. Чемоданов = Чемоданов
      Чемоданов – Чемоданов = 0
2.   Мир = воспоминаниями
      заслуженных = заполненных
      Мир = воспоминаниями * заслуженных / заполненных

Проверка:
1. Мир заслуженных чемоданов – Чемоданов заполненных воспоминаниями = 0
2. Мир * Чемоданов = заслуженных
заслуженных + воспоминаниями = заполненных чемоданов
3. заслуженных + Чемоданов = Мир заполненных
4. Мир заполненных – заполненных чемоданов = 0
5. 0 = 0
Следовательно, утверждение верно.

25.

«надуманное посещение клуба медиумов»

Я посмотрел на часы. Шесть часов вечера. Ленивая часовая стрелка неодобрительно выпрямилась, в ответ на холуйскую гримасу минутной, которая застыла напротив, словно отражение в кривом зеркале. Рукав пиджака опустился, утопив в темноте жителей смешной страны, но бесполезные создания не перестали двигаться и заснув. Кроме трех болезненно стройных сестер, вялотекущую «Все» продолжили заполнять двести тридцать семь уродцев, неотвратимо цепляющихся друг за друга. Нелепая гармония…
Ступени подъезда шарканьем отозвались на появление черной резины и, в оплату за проход, оставили у себя, тут же начавший таять, отпавший с подошв мокрый снег. На площадке второго этажа меня встретил старик, щеки которого, словно чего-то ожидая, столпились у напряженно сжатого рта. Вслед за ним, я вошел в квартиру и, беспокойно оглянувшись, закрыл за собой дверь.

26.

… поэтому передвигаться можно только задом наперед.
Следите за своими руками – они все время что-то теребят, а не теребят, так дрожат от холода или головной болезни – просто тоска смотреть на них. И еще, подстригите, пожалуйста, ногти, иначе вы станете царапаться, как драная кошка, ведь если есть ногти, то почему бы и не поцарапаться. Ведь головная болезнь – это очень не приятно и, к тому же, ногти посинели от холода. Ведь не царапаться нельзя, когда руки немеют и плохо ощущаются движения ослабевших ладоней. Ведь следить за посиневшими ладонями так же трудно, как и согревать отмерзающие конечности в падающем на землю, разбитом куске льда. Но поцарапанный при согревании снег устало ложится на свое место. Головная болезнь получает развитие, получив полученную получателем получку полуреальных предметов. Руки, наконец, останавливаются на одном из перекрестков времени и пространства, и остаются позади, под толстым слоем поцарапанной белой пыли. Вот они.
Снег покрывающий сине-фиолетовые ногти можно принять за воск – настолько он прозрачен, и иногда снег даже горит, если его хорошенько попросить. Его прозрачное платье дает тихие отблески на длинные узкие бороздки царапин. Царапин, покрывающих его самого – прозрачный шар с пустотой внутри. Настоящей …….., которой ….
Ведь, почему бы и нет, если очень хочется, пусть даже и не тебе самому. Ведь, если не освободишься сам, то хоть поможешь освободиться кому-то другому. Чтобы хоть кто-то вырвался из-под покрова царапин от воска на нежной поверхности (кроме которой ничего и нет) несуществующего шара. А рукам холодно – горящий снег не может согреть тебя самого.

27.

Вещи, которых не может быть:

- голодная кошка,
- кошка, которая не спит,
- сытая кошка,
- квадратная кошка,
- круглая кошка,
- треугольная кошка,
- кошка, которая понравилась Хармсу,
- кошка-оркестр,
- довольная кошка,
- кошка, сидящая на крыле, парящего над Гималаями Барсука, который заодно читает вслух Лао-Цзы и распродает рисовые плантации, засаженные баобабами и сельдереями, для поддержания своего жаропонижающего носа, на каковой эта самая кошка плевать хотела,
- несуществующая кошка,
- кошка, медитирующая в Мавзолее, сидя на теле В. И. Ленина,
- кошка, которая не умеет зевать,
- обычная кошка,
- кошка с Головной Болезнью,
- кошка-Айсберг (кошка-Титаник),
- кошка – навязчивая идея,
- кошка,

P.S: Много чего не может быть на этом свете.

28.

Самые смешные вещи:

- чихающая кошка,
- икающая кошка,
- кошка, имеющая благовоспитанный вид,
- кошка, которая тащит в зубах носок, украденный с батареи, и урчит от удовольствия,
- спящая кошка,
- укушенный за ногу Хармс,
- кошка, которая сидит на подоконнике и смотрит в окно, повернувшись ко мне спиной,
- кошка, положившая свой хвост себе на нос и свернувшаяся клубком,
- зевающая кошка,

P.S: Сюда же относятся все «вещи, которых не может быть».

29.

Самая грустная вещь:

- мертвая кошка.

30.

… чем дольше спишь, тем реже просыпаешься.
Кукла вырыла могилу. Она вытерла пот с резинового лба, поправила синтетические волосы, которые находились на многих частях ее головы, и прислонила лопату к дереву. В дереве тихо журчали весенние соки, несущие полезные вещества, и поэтому его ветви были уже наполовину зеленые.
Дерево называлось береза (черенок у лопаты тоже был березой и Дерево, почувствовав родную плоть, удивилось килограммам убитого вещества (Мясо березы, которое было черенком лопаты, не обладало такой непростительной широтой воображения, как Дерево и на нем подсыхала глина, вынутая из внутреннего содержания почвы.)).
Куча земли с глиной, выброшенной из ямы, предназначенной для захоронения ненужных предметов, отсутствующих в данный момент, пахнущий свежей почвой, вынутой из, образовавшейся в результате посильного труда, неглубокой траншеи среднего размера, и похожей на то, чем выглядит земляная куча при остром приступе целлюлита у людей замаскированных под реальность.
Мясо, сложенное в виде воронки, поддалось и поехало к яме. Вначале неохотно, но постепенно все с большей скоростью. С гулким шлепком оно упало на дно и забрызгало стенки могилы красными брызгами.
Кукла взяла лопату и закидала рыхлой землей рисунок из кровяных капель, в котором она заметила коричневую усмешку глухонемого, словно апрельский студенистый мячик.

31.

Шестой номер сознательно кивнул и полез в глубокое болото. Там было холодно. Еще был шкаф с трупами, от которых шел стойкий запах клея и типографской краски. Мудрость, пропитанная чернилами, этим ядом разложения несущественных переживаний. Или наоборот, мудрость, пропитавшая ядом безжизненную древесную массу, по которой, когда-то, бегали зверушки. Лесные зверюшки, утонувшие в болоте словосочетаний. Холодных, черных инъекций яда. Отравленные словами мудрецы с проеденной софизмами плешью. Мудянные зверушки, напрыгавшие в бездонное болото ядоточащей древесины. Древесины, исказившей простые чувства, выраженные в греющих душу словах, изобретенных совестливым русским пахарем – парнем с поражающим воображение словарным запасом, который состоит (по большей части) из тождественных друг другу идиом. Невиновной древесины. Восприятие замкнулось на само себя. Безжизненный круг удивительных повторов воображения. Стойко оберегаемый строй самодовольных окриков. Самосознание. Попытки вылезти или (что, то же самое) залезть еще дальше. Гордость от достигнутого. От глубины познания.
Внизу ничем не пахнет, хотя гниение идет не переставая – там нет воздуха. Там нет света – тела лежат слишком плотно. Прикосновения не ощущаются по той же причине. Уши и языки отъедаются наиболее заботливыми тварями. Язык, потому что там некому слушать, а уши, потому что некого, да и особо незачем, ведь ответить все равно нельзя. Остается наблюдать себя. Но и его тоже нет. Тьма внешняя ничем не отличается от тьмы внутренней, поскольку границы между ними нет (если ты думаешь, что граница все таки есть, то ты кому-то (может быть - мне) снишься (довольно дешевая уловка с моей стороны (во блин, уже стороны какие-то нашел!))), так же, как нет границы между мной и тобой.
Нас нет.

32.

Дети, словно дельфины, выпрыгивали из воды, рассекая, словно нож – масло соленый воздух, и падали в, расступающуюся под их напором, зеленую воду, словно большие рыбы, на которых похожи эти млекопитающие. Слов слегка недоставало при их описании. Слово «словно», словно камертон, отстукивало ритм восприятия. Бесполезно было лезть в запутанную небылицами гладкую истому подсознания, пытаясь вытащить хоть какой-нибудь улов из паутины смутных подозрений и загадочных недомолвок. Крохотное усилие тут же отзывалось потоком бессмысленной рвоты. Плохо переваренные организмом, куски, вырванного из контекста прошлого («память»), извергались наружу через отсутствующее отверстие и самовольно именовались сознанием. Но, кроме этих кусков, ничего и не было. Сейчас все по-другому.
Они падали и снова взлетали, падали и взлетали. Брызги просаливали воздух вокруг серебристых тел. Солнце успевало немного подсушить их кожу, пока они были в воздухе, и, рассеивающее янтарные лучи тело, с гулким звуком, погружалось в воду.
Бронзовая пуля, вспенив воду, вонзилась в сверкающую бликами поверхность и, через несколько секунд, снова взлетела над зеленоватой гладью, подняв тучу брызг.
Как в замедленных кадрах из кинофильма, дельфин прочертил неслышную дугу и реши-тельно вошел в воду. Было четко видно каждое сознательное движение его редких плавников и изящного хвоста.

33.

Никифор Ненаглядный не умел не увлекаться. Когда он не вставал утром и не просыпался, то сон не снился ему, и от этого становился еще более неальтернативен, тем немногим несчастьям, недолговечно недолюбливающих его по понедельникам.


Рецензии
Ошибки-ошибками, но главное донести саму суть и не граматно написать, а граматно передать информацию! Спасибо.

Человек-Тунец   20.11.2008 17:36     Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.