Служили два товарища – ага…
Из зловонного лифта, толкаясь и облагораживая свежевылитым парфюмом окрестности (радиус поражения 1,5 м), вывалились три фемины двадцати двух лет от роду. Яркие, абсолютно непохожие друг на друга девушки, составляли довольно интересное трио. Стройная шатенка в красном свитере, ее рыжеволосая подруга с тщательным макияжем и фактуристая блондинка.
- Ну что, «есть ли у вас план, мистер Фикс»? Опять к Пошлепкину на импровизированный ужин или позвоним реже употребляемым товарищам? – Ева тихо, но внятно выругалась, продолжая при этом смеяться. У нее всегда получалось делать две, казалось бы, несовместимые вещи, а именно: сквернословить, не портя окружающим настроения, и смеяться. Смеялась она длинными запоминающимися трелями, от которых передергивало объекты насмешек. Это настраивало ее подруг на оптимистический лад.
- Импровизированный ужин, говоришь? Думаю, Пошлепкин уже сам напросился к кому-нибудь. А впрочем…
Леха Пошлепкин, к которому девушки собрались в гости, был их дворовым приятелем. Устраивать дома застолья с обильным возлиянием было его хобби, за неимением других идей. Импровизация в меню Пошлепкина была незначительна, но калорийна. Чередование копченых кур с гамбургерами из ближайшего Макдональдса дополнялось пивом, домашними настойками, бальзамами, водкой и вообще всем, что содержало спирт. При этом каждый раз, принимая дома гостей женского пола, Пошлепкин делал страдальческую мину и вздыхал: «Опять я похудел…» Проживая один в трехкомнатной квартире, он собирал вокруг себя девиц всех возрастов и расцветок, периодически изъявляя желание на одной из них жениться. Кандидатки на пост жены Пошлепкина менялись в зависимости от его настроения, времени года и количества выпитого. Чаще всего «доставалось» Бутону: на ней Пошлепкин собирался жениться каждый месяц, а особенно настойчиво – в день получки. Потом он «зависал» у случайных подруг из Подмосковья, а, трезвея, возвращался к Бутону с занудным монологом на тему «Устал я греться у чужого огня, но где же девка, что полюбит меня? Хочу семью, детей и побольше». Ага, и таблеток от жадности.
Вся компания этого достойного во многих отношениях товарища начиналась с его бывших-настоящих-будущих подруг (читай: любовниц), и заканчивалась не внушающими доверия военными, врачами, пожарными и другими представителями мужественных профессий. Частенько среди них попадались наркоманы и мелкие околокриминальные личности. Пошлепкин умел преподнести их в ореоле загадочности с налетом романтичного порока. Юноши трудной судьбы, «люди в черном», Робин Гуды, не по своей воле ушедшие в тень. Сначала Ева, Бутон и Блондинка верили в это, но, столкнувшись разок нос к носу с друзьями Пошлепкина, деклассированными элементами, вечно подшофе, предпочли унести ноги из его квартиры. Впрочем, досадные мелочи в виде обдолбанных чекистов и воров не оттолкнули их от Пошлепкина. В нем присутствовало ни с чем не сравнимое человеческое тепло. Девчонки любили его за какую-то беззлобность, душевность и готовность всегда изобразить сострадание. Парадоксально, как в таком окружении он не утратил этих качеств. Порой Пошлепкин надолго исчезал из поля зрения подруг, а объявившись, винил их. Дескать, забыли старого доброго Леху, не интересовались его житьем-бытьем. А он так переживал, так волновался! Девушки делали вид, что верят Лехе. Взаимные реверансы - приятный самообман с обеих сторон. Ева же вовсе не утруждалась мило улыбаться и высказывала Лехе все, что о нем думает.
- Нет, что-то не тянет сегодня к Пошлепкину. Кстати, в каком он сейчас настроении? Жениться хочет или дает обет вечного аскетизма?
- Почем я знаю, - Ева зевнула, - сегодня его не будила. Небось опять проспал… Получит от шефа по репе, а виновата Ева.
- Ты теперь работаешь у него бесплатным будильником, звоня по телефону с утра?
- Вроде того. А когда у него ночует очередная подружка, бужу заодно и ее.
- Мать Тереза ты наша… Типа, «милость к падшим призывал»?
- Ага. Он же безалаберный Леша. Мне таких жалко. Кто еще о нем позаботится, если не я?
- Точно. Помнишь, как мы втроем его лечили «Гжелкой» от простуды?
- Помню. Только он и без нас таким способом прекрасно лечится.
- Может, в ПЖ? – Неуверенный голос Блондинки заставил Еву прервать привычный диалог о знакомых мужчинах. Московский клуб «Парижская жизнь» (сокращенно ПЖ) располагался около станции метро имени внука арапа Петра Великого. Это было излюбленное место «культурного» досуга Блондинки. Добротная попса, переизбыток представителей мужской половины и, конечно же, ломовые цены. Маленькое прокуренное помещение с трудом вмещало в себя всех, желающих снять девочку и девочек, желающих сняться. Ева с Бутоном, побывав там однажды, больше не хотели посещать это заведение, чем сильно расстраивали Блондинку.
- ПэЖэ, ЖэПэ! Не надоело еще тратить кровные копейки на этот плебейский кабак?– Ева раздраженно фыркнула.
- Там так прикольно, такая музыка, столько знакомых…- Блондинка не совсем поняла значение слова «плебейский», поэтому предпочла не вступать в дискуссию.
- Баста, карапузики. Кончилися танцы! Достали идиотскими идеями. Лето на дворе, а кроме танцев и дешевых пьянок мыслей ноль. Мельчаем. Где полет фантазии, где свежесть взглядов? Куда, куда вы удалились??? – Бутон была явно не в настроении. Хотелось поныть, чтоб тебя пожалели, обогрели, обобрали и непременно с хэппи-эндом. Какой он, этот самый хэппи-энд, представлялось смутно. То ли «конные» прогулки с превышением скорости по МКАДу в компании бритоголовых мальчиков, то ли романтичный слюняво-сопливый роман, то ли… Впрочем, в том вся прелесть ожидания: никогда не знаешь, куда заведут тебя мысли-скакуны и Его Величество Случай.
Помнится, восемь лет назад именно Он, Случай столкнул в школьном кабинете декоративно-прикладного искусства двух мрачноватого вида девчонок – Еву и Бутона. Школа славилась на весь район своим художественно-эстетическим уклоном, хотя на учащихся этот уклон явно не отражался. Видок у Евы с Бутоном, оказавшихся одновременно на факультативе по ИЗО, был тот еще в силу разных причин. Ева постоянно недосыпала, смотря по телеку ставшую основным меню ночных каналов эротику и ужасы. Ее папаша со товарищи, устраивающие сейшны на малогабаритной кухне, тоже не способствовал здоровому сну растущего организма. Бутон же вообще имела к изобразительному искусству весьма опосредованное отношение, если не считать деда-художника и огромного желания родителей откопать в дочери таланты ушедших поколений. Как позже выяснилось, тщетно. Изображая заинтересованность, Бутон ваяла кисточкой рубенсовского вида тетку (городец однако). Ева упоенно расписывала деревянное яйцо.
- Опять Елена со своим гадским театром! (со второго этажа раздавалось фальшивое пение под фанеру).
Еленой звали классную руководительницу Бутона. - Ну нельзя насильно облагораживать, тем более таким зверским способом, как постановка произведений мадам Кац! – Она взяла привычный повстанческий курс беседы. Ей нравилось по мелкому бузить в рамках 9 «Б», вызывая «справедливое» негодование театрального ядра класса и его бессменного руководителя Елены Соломоновны. Почему-то ей казалось, что за предел кабинета это бубнение не выльется.
Театральный уклон 9 «Б» был обусловлен непреодолимой тягой классной руководительницы к профессии режиссера. В добровольно-принудительном порядке все подопечные новоиспеченного Станиславского (она же Елена Соломоновна Кац, дама предпенсионного возраста и кипучей энергии) каждый год представляли на суд любезнейшей публики спектакли. Автором, ровно как и режиссером-постановщиком выступала все та же Елена Соломоновна. Из года в год ее произведения носили все более тривиальный характер, что не отражалось на бурном энтузиазме мадам и количестве задействованных лиц. Считалось само собой разумеющимся, что реализовывать грандиозные замыслы Елены Соломоновны должен весь 9 «Б», включая родителей. Даже летом, после прополки грядок, Елена Соломоновна, собрав в кулак последние силы, упорно продолжала сочинять сценарий театральных действ.
Как истинный правдоруб и борец за права угнетенных меньшинств 9-го «Б», Бутон не считала необходимым проводить еженедельные вечера бесплатного физического труда. Они с Евой не участвовали ни в одной театральной постановке, чем вызвали неприязнь «творческого» большинства 9 «Б». Ну и когда, скажите на милость, учась параллельно в музыкальной школе, принимать участие в коллективных уборках, изготовлении декораций и прочей театральной мишуры?
В итоге к Мельпомене и ее служителям была привита стойкая неприязнь, искоренить которую не удалось и через пятилетку, прошедшую с момента окончания школы.
Ева не производила впечатление стукача или подхалима. Скорее она пыталась отгородиться от общего театрального экстаза всеми возможными способами. Фигушки!
- Это демагогия. Ты ведь ничего не можешь изменить. – Не отрываясь от монотонных манипуляций с яйцом возразила она.
- Ну, это мы еще посмотрим. От общественно-полезного труда откосить вполне реально. А ты сопи в платочек и жвачку со сцены после наших недоделанных Немировичей-Данченко отковыривай, если время есть.
Ева подняла голову, взглянула на Бутона и не без гордости полюбовалась на свое высыхающее творение.
- Ладно, не мучайся, давай я закончу твой шедевр. – Ева взяла недоделанную работу Бутона. - Оживки грубоваты, центр съехал. Где доску так плохо отшлифовала?
- Известно где: вот они, ручки золотые, растущие из задницы. – (Пущай выговаривает свое «фе», зато не придется до вечера париться с этими расписными дровами).
Подпольные антиконституционные разговоры, подкрепленные подаренным Евой щенком (мать – колли, отец – овчарка) связали одноклассниц узами если не дружбы, то взаимопонимания точно. Впоследствии оказалось, что щенячья мать-колли представляет собой рыжую худую дворнягу, а отец вообще создание неуловимое, как Черный Дембель. Никто его не видел, а он есть. В общем, псина получилась милая – этакая помесь машины по уборке отходов и противоугонной сигнализации. Бутон осталась довольна подарком.
Дальнейшая эволюция подростковой дружбы вылилась в совместное прослушивание творчества «Армии Любовников», изучение каждого сантиметра родного микрорайона и первый опыт мирного сосуществования с мужчинами. Впрочем, Мужчинами назвать то, что попадается на пути в шестнадцать лет, сложновато, но можно. С натяжкой (кого и куда натягивать – вопрос риторический).
1994-1995
Те же плюс Мистер Мускул
«культура тела есть интеллект» - армейская народная мудрость.
Игорек … Первая Любовь Бутона (большая во всех отношениях), закономерно явилась в виде парня из соседнего двора. Иногда, глядя на могучую фигуру своего избранника во время переноски тяжестей и вождения древнего «Москвича», Бутон думала: «Какой он все-таки красивый!» В такие моменты в нем мелькало что-то от горца Дункана Маклауда, викинга и Алеши Поповича. Профиль с вечной сигаретой, сбитые костяшки кулаков, немногословность, граничащая с немотой. Подростком Игорек профессионально занимался самбо, а в последние годы всерьез увлекся бодибилдингом. Было в этом слове что-то неблагозвучное, раздражавшее Бутона. Дибилдинг, боди…
Бутон улавливала во всем этом скрытый смысл, тайный знак судьбы, пришедшей к ней в образе громоздкого офицерского сына. Все попытки вывести Игорька на диалог заканчивались провалом. В ответ на эмоциональные речи Бутона он лишь издавал звуки, отдаленно напоминающие междометья «ага» и «угу», либо поцелуем глушил ее попытки достучаться до глубин своего подсознания. Короче, с взаимопониманием у молодых людей дело обстояло туговато. Впрочем, Бутон не слишком переживала по этому поводу. Для задушевных бесед у нее были подруги и родители, а бурный роман вполне мог обходиться без слов. По крайней мере, так она думала на первых порах… Наивная чукотская девочка!
Первый подъезд, шестой этаж, черный неровно стриженый пудель.
- Игорь, у тебя Хулио Иглесиас есть?
- Хулио что?
-Иглесиас, латино, сладострастные гитарные переборы. Песенки приятные во всех отношениях.
- Ааа, не знаю. Список кассет сделаю – принесу.
Как он любезен, как силен, загадочен! Наверное, Игорю безумно одиноко в солдафонской семье, где «упал-отжался» звучит вместо «доброго утра» и водка на каждый праздник. День святого Чекиста и распрекрасной армии вообще возведены в ранг международных торжеств. Можно понять – ритуалы клана господ офицеров. Да, семейка Адамсов отдыхает.
Надо лишь понять, достучаться до этого грубого на вид, неотесанного рубахи-парня. А там… лямур, тужур и абажур. Евка тоже видит в нем что-то такое, этакое. Герой нашего времени, «крутой Игорь: правосудие по-лосиноостровски».
Мама неправа, когда при виде круглой физиономии в пидорке произнесла емкую фразу: «К тебе заходила тупая морда». Мама так шутила, на самом деле она доброжелательно относилась к ухажерам Бутона. У Игоря просто такой имидж, внутри он тонок и чувствителен. Маман забыла, как выглядят настоящие мужчины. Отец предпочитал всем видам спорта послеобеденный диван. Кстати, на его фигуре это не отражалось. Бутон всегда прощала отцу то, чего не выносила в своих кавалерах, а именно: отсутствие тяги к любым авантюрам и ленивый беспробудный пессимизм. Типичная папенькина дочка. Игорь молчалив, скуп на эмоции и суров, как подобает настоящему бойцу невидимого фронта. Он же собирается (тссс, только между нами) работать в КГБ.
- Теперь это ФСБ, а раньше - ФСК, – медленно, осознавая важность момента, поправляет Игорек Свинцов.
- Извини, перепутала. Неужели ты действительно станешь офицером контрразведки? (здоровски, как Бельмондо в «Великолепном», только шире в два раза. *Идет качок, бычается – такой он, мой ненаглядный*)
-Да, отец устроит, – закурив «West» и обняв где-то ниже талии будущую боевую подругу выдавил Игорек.
Батяня-комбат Игорька - сынок личного охранника Громыко и новообращенный демократ, спрятавший до лучших времен партбилет. Диковатое сочетание. В семье Бутона все тихо, а иногда и громко высказывали свое отношение к родной компартии, за что долго и часто сидели. Дела давно минувших дней. Какая мерзость. «А что поделать? – думала она, - Монтекки с Капулетти и сейчас живее всех живых. Одни расстреливали, другие сидели. Даже романтично». Противоположности сходятся: два некогда враждовавших лагеря примирятся с действительностью и благословят любимых чад на активное размножение в пределах бутоновской квартиры.
Успешно (с помощью папиной «волосатой руки») сдав экзамены в секретную разведшколу, Игорек укатил в Питер на два года. Бутон рыдала и обещала дождаться в лучших традициях армейских проводов.
«Жди меня, я вернусь». Прощание славянки, слезы в накачанное плечо, клятвы верности до гроба в удушливой после лакировки полов комнате. Может, ядовитые пары паркетного лака «made in Muhosransk» или бремя невинности сделали свое черное дело – теперь не понять. Бутон, уверив себя и Игорька в его сильнейших и глубочайших чувствах, решила дождаться своего Железного Феликса из питерской шпионской (сорри, развед.) школы.
В советских фильмах после сцены бурного платонического прощания героев обычно звучит героическая музыка и мелькают картинки трудовых будней. Что-то похожее творилось на задворках окраины Москвы и в засекреченной в/ч № 44014 ,что в северной Венеции. Будни Игорька в Питере состояли из железного режима и учебы. Бутон в свою очередь упивалась студенческой свободой, эйфорией первого курса. Поступив в Университет Кнута и Пряника имени Макаренко, она постигала азы исторической науки с педагогикой, плюясь на последнюю. Бытие древних всегда вызывало живой интерес ее шаловливой инфантильной фантазии. Особенно взаимоотношения полов, страсти-мордасти и любовные разборки. Правда, чтоб добраться до этой животрепещущей стороны Всемирной истории, приходилось рыться в азах латыни и славянофильско-западнической мутотени. Плюс бессмертные творения Лукичей, разнокалиберных Пестелей и Шпенглеров. Что ж, десерт подают только после основных блюд, а иногда и не подают вовсе. Приходилось с девяти утра обивать пороги ненавистной исторической библиотеки (сокращенно «Исторички»), про себя матеря пропускную систему и вечно толкающихся в столовке сотрудников библиотеки. После них не всегда не оставалось пиццы. Хороший буфет – единственное, что мирило Бутона и ее сокурсников с этим кладезем мудрости, позволяя общаться на более приземленные темы за куском горячей сдобы).
Ах, Игорек, ну где твои послания? Как там тебе служится? Почему уже три дня нет заветных корявых строчек с непременным сердцем, пронзенным стрелой? Силуэт сего главного человеческого органа юный чекист особенно тщательно прорисовывал, что делало его (сердце, разумеется) подозрительно похожим на задницу. Ева ржала: «стрела в заднице – это жестоко! Видишь, он - садист. Приедет и устроит тебе вместо сиропной дефлорации сеанс метания холодного оружия». Фу, нетонкая ты, Ева, глумливая. Посмотрим еще, как ты войдешь в мир Большой Любви и кто будет смеяться последним.
1996-1998
Блондинка за углом или в нашем полку прибыло.
- В погранку сходим, а? В субботу там народу полно, полколледжа и окрестные дворы в полном составе. – Ева напялила черный парик, смачно накрасила губы тремя слоями «Макс Фактора» (вся стипендия - ку) и расправила маленькое черное платье. Субботние танцы в Погранакадемии были одним из немногих доступных бедным студенткам развлечений. В силу своей дешевизны (червонец за дюжину вполне годных к употреблению курсантов) и близости к дому.
- Нее, не могу…Игорь должен из увольнения звонить - Бутон, дублируя действия подруги, намазала губы, став похожей на краба Себастьена из диснеевской «Русалочки».
- Ну вы, блин, даете! Думаешь, у него в Питере синявок на сверхсекретных шпионских дансингах мало? Впрочем, он товарищ ленивый. Может, и не изменяет тебе пока. – Слова доносились из-под съехавшего на нос парика, который Ева невероятным усилием с угрозой для вампирского маникюра пыталась водрузить на прежнее место. Еву всегда отличал завидный пессимизм во всем, что касалось межполовых отношений.
- Прекрати! Вечно ты настроение портишь. Сама раньше Игорьком восхищалась, даже значок с его ликом соорудила. Фэн-клуб Игоря Свинцова впору открывать.
- То раньше, год назад. С тех пор я поумнела, а ты – нет. Леша Гадков сделал меня женщиной. Не в прямом смысле, конечно (заметив зловредное подхихикивание Бутона), фигурально выражаясь. Любить - вот счастье!
- Пошло-поехало, опять ода Ему, мутноглазому наркоману с Дедушкинской. Стеклянный взгляд, бессвязная речь, серый свитер - объект number one евкиного чуйства. - Мой Свинцов хоть не курит шмаль и меня ЛЮБИТ.
- Любит, как же. Как поймает, так и любит. Не умеет он этого делать, не способен от природы.
- Ладно, закругляемся. Надоело выслушивать твой пессимистичный гундеж. Он вернется и мы поженимся тчк. Пойдем к угарным хлопцам - пограничникам, подергаемся под «Ноги вширь». Ведь изменять Свинцову я не собираюсь, правда? – Последняя фраза была произнесена в пустоту, поскольку Ева к этому времени оказалась около холодильника, откуда с блеском в глазах доставала банку соленых огурцов.
Ева обожала соленые овощи во всех проявлениях, употребляя их при каждой возможности. Подходя к столу, она первым делом употребляла всевозможные соленья, отчего присутствующие подозревали ее в беременности. Впрочем, когда подобная «беременность» длилась из месяца в месяц, из года в год, сомнения отпадали. Каждый новый человек в компании считал своим долгом задать вопрос: «Что с Евой? Она в интересном положении?» В ответ слышались отчетливые, несмотря на набитый огурцами рот, ругательства. Ну почему, если девушка любит соленые огурцы, ее спрашивают о последней менструации??? Вопрос, не имеющий логического объяснения, считается риторическим.
-Пошли, Евка, нечего пальцами овощ гонять!
- Jast a moment, плиз.
- Блондинка звонит (пятый раз за час). Бегу, бегу. Летим и падаем. - Так, мейк-ап амазонский, червонец в зубы, Еву за шкирку от огурцов. – Мам, мы к девяти будем.
КПП встретил подруг привычным запахом «Cosa Nostra», легчайшего перегара и пота. Бактериологическое оружие в виде туалетной воды - шедевра, именуемого «Сosa Nostra» с черкизовской барахолки, очевидно, испытывали на курсантах. Блондинка уже находилась в гуще «зеленых человечков» - пограничников - показывая очередной фоторепортаж об отдыхе и оживленно жестикулируя. Ха! За год, что они были знакомы, ничего не поменялось.
Дискотека в пограничной академии издавна славилась на весь Дедушкинский район. Студентки пед. и мед. училищ разукрашенными стайками слетались по выходным к зданию старенького клуба, обнесенного бетонной оградой. Движущей силой девичьих метаний, приводивших их к грязным воротам контрольно-пропускного пункта, была извечная тяга к «сильному мужскому плечу». Униформа давала иллюзию стабильности. Память бабушек и мам, из которой еще не успели стереться доперестроечные представления о военных, рисовала им картинки романтического полевого романа. Впрочем, розовые мечты быстро улетучивались из крашеных юных голов при ближайшем знакомстве с пограничниками. Основной контингент субботних дансингов составляли девушки от четырнадцати до семнадцати лет. Старше там просто не котировались. Впрочем, дамы старше восемнадцати уже не находили для себя ничего примечательного в будущих офицерах. Печально, но факт. Редкая особа связывала себя узами брака с курсантом, если только у того не было высокопоставленного папы или «теплого» распределения. Бывали, конечно, и более прозаичные love story. Например, попадались московские невесты с квартирами, что само по себе являлось гарантом «счастливого» брака для иногородних курсантов. В общем, Ева, Блондинка и Бутон безобидно и весело оттачивали женские чары на будущих офицерах.
Ева вспомнила свое знакомство с Блондинкой и истерично хихикнула. В коридоре ее alma mater – Колледже Фискального Мастерства - бродило множество странных личностей. Эмоциональная Блондинка со сбивчивой речью и несуразным макияжем, не портившим, как ни странно, общую миловидность облика, была исключением. Всегда открытая, как форточка в коммуналке, она притягивала к себе мужчинок всех возрастов и мастей. Что делать с этой дворовой популярностью, она пока не представляла.
-Привет, ну как? – Мелированное сексапильное существо приблизилось угрожающе близко.
- Что «как»? – Удивилась Ева, застигнутая в лестничном пролете.
- Как дела? Ты ведь живешь здесь рядом, я тебя в погранке на дискотеке видела. – безо всякой связи продолжило существо, параллельно кивая проходящим мимо ребятам.
- Да, здесь, на Колымской обитаю. Тебя раньше не замечала. Кстати, зовут меня Ева.
- Прикольно! Давай как-нибудь погуляем, я тоже живу близко. Ханты-Мансийская, 13.
- ОK. Сегодня вечером как раз бездельничаю. Подруга укатила в деревню, с парнем расстались…- от накативших воспоминаний Ева погрузилась в раздумья, невзирая на аккомпанемент блондинкиного щебета.
Мысли Евы, как всегда, были обращены к ее первой и единственной неразделенной любви – Гадкову. Леша Гадков: сутулая спина, потухший взгляд, ночные бдения у подъезда. Каждое бессмысленное слово этого туповатого субъекта отпечаталось в Евиной душе. Бутон уже выла от бесконечных рассказов о том, как роман начинался, продолжался и трагично оборвался, не дойдя до логического конца. Впрочем, еще не вечер… Любовь к Леше Гадкову являлась навязчивой идеей Евы. Где бы она ни находилась, что бы ни делала – в любом жизненном эпизоде Ева улавливала связь с Лешей. Иногда Леша спонтанно возникал возле ее двери. Особенно часты его визиты были во время вынужденного воздержания (девушки часто покидали такое «сокровище») и при нехватке денег. Он был наркоманом со стажем, как выяснилось позже. Ежегодно по весне он исчезал на пару недель. Позже выяснилось, что он проходил обследования в больнице им. Ганушкина. По его словам, так он «косил» от армии. После Лешиных визитов несколько недель Ева проводила, анализируя бессвязные монологи Гадкова и терроризируя Бутона подробностями. Таким образом, незримая тень Гадкова постоянно сопровождала Еву, а заодно и Бутона. А у кого первая любовь бывает удачная? Ева никого и никогда ТАК не любила. «Прежде, чем влюбляться, научись ходить по снегу, не оставляя следов», но она так не умела. Это хуже наркотика, потому что отдаешь себе отчет...
Восьмичасовой июльский ветерок едва успел охладить асфальт, когда каблуки новоиспеченных подруг – Евы с Блондинкой - ступили во двор. Оказалось, общего у них гораздо больше, чем показалось на первый взгляд. Например, нынешний бойфренд Блондинки дружит с Великим и Ужасным Лешей Гадковым, героем эротических снов Евы. Мир тесен, особенно мир дворовых уродцев. «Это Судьба» - мелькнуло в голове у Евы, но она тут же устыдилась пошлости этой мысли. Да уж, судьба свела ее с блондинкиным другом, мелким драг - дилером и раздолбаем местного пошиба. Красномордый субъект по имени Левчик (как он любовно себя именовал) рассекал складки местности на папиной «шестерке», любил выпить, обкуриться и считал себя венцом творения. Гешефты с автомобилями приносили Левчику хорошие деньги (если, конечно, можно считать «хорошими» средства, полученные от сомнительных махинаций). Бизнес Левчика попахивал перепродажей краденого. Он громко смеялся и абсолютно не чувствовал опасности, будь то безумная гонка от ГАИ на разбитом участке ночного шоссе, драка с применением оружия в кабаке или просто употребление наркоты сомнительного качества. Во время проведения доблестной милицией очередной операции «шквал-антитеррор» Левчик шлялся по району с ПМ, доставая его без надобности и шкодливо размахивая. «Круто!»
«Жизнь одна!» - С пафосом заявлял Левчик, приписывая себе эту мудрую мысль. Он никогда не задумывался, что на тот свет способен прихватить с собой кого-то еще. Хотя бы сидящих в машине приятелей или свою ненаглядную Блондинку. Впрочем, она также не придавала значения выкрутасам Левчика. Вот и встретились два одиночества, два безбашенных «мыслящих тростника», выращенных и удобренных городской окраиной. Предположение о том, что его ближние вовсе не желают рисковать, просто не приходила в голову Левчика. Да, «Live fast, die young», как пел кто-то из рокеров. Блондинка же выступала музой, Беатриче этого Данте дурацкого риска. Драйв, адреналин, ощущение безнаказанности – разве мало для юной натуры, не отмеченной клеймом жизненного опыта?
1997
Новоселье
«Урааа, дорогой мой Игорек! Мы одни, совсем одни! Если не считать Еву с ее «долгоиграющим» парнем Лешей Галимовым, Блондинку со своим первым мужчиной и по совместительству «огромной» любовью – Володей Багровым, моего папу и собаку. Это гости, пришедшие к нам на маленькое новоселье. Дай я расцелую твои плохо выбритые «накачанные» щеки, которыми ты иногда задеваешь косяки. Теперь мы живем вместе, как мечтали все эти годы, что ты был в разведшколе! Новоселье должно запомниться. Как въедешь в новый дом, так в нем и будешь обитать. У нас отдельная квартира, подаренная безвозмездно, то есть даром, как говаривала Сова из мультика про Винни Пуха. Вот оно, СЧАСТЬЕ!» – Примерно такой коктейль мыслей занимал в данный момент Бутона, приводящую в мало-мальски цивилизованный вид комнату. После недавнего переезда шмотки валялись кучами, нераспакованные коробки громоздились до потолка и угрожающе покачивались. Мебель в разобранном виде заполняла почти все пространство квартиры. Хотя, какое это имеет значение? Эйфория, свобода, друзья – атмосфера праздника, леденящий душу восторг. Хочется прыгать, петь, пить, смеяться – и все одновременно. Так и до травмы недалеко. А-а, плевать.
- Зая, ты поставила в холодильник рыбу?
-Да, мой Золушок.
- Я помыл бокалы, зая.
- Молодец! Возьми с полки пирожок.
Прекрасное настроение Бутона не испортило даже олигофреническое обращение «Зая», от которого она безрезультатно отучала Игорька.
- Вот настоящий армянский коньяк. Приобрел его в «кабачке», – выставляя на стол пузатые бутылки, похвастался Леша Галимов.
- Каком кабачке? – не поняла Бутон.
- На ВДНХ есть специализированный павильон, который я называю кабачком, в нем еще дегустационный зал. Я только там покупаю вина и коньяки. – Гордо произнес Галимов.
Ева уже год встречалась с Лешей Галимовым, студентом МГТУ им. Дауна. По злой иронии судьбы Еву постоянно сталкивало с молодыми людьми по имени Алексей. Нельзя сказать, что Леши делали ее счастливой. Скорее, совсем наоборот. «Мыши кололись, плакали, но продолжали есть кактус».
Леша Галимов был высоким худым парнем с русыми волосами, которыми он очень гордился. Откидывая голову назад, он томно закатывал глаза, будто ей (голове) было трудно выдержать такую густую копну волос. Леша искренне верил, что он неотразим. Всем своим поведением Галимов указывал окружающим на тщетность их попыток сказать или сделать что-нибудь умное. Едва вступив в разговор, Леша считал необходимым высказать свою (единственно верную) точку зрения. Ева сначала удивлялась подобной самоуверенности, граничащей с идиотизмом («Ну прямо специалист по всем вопросам…»), но потом смирилась. Нет, она не закрывала глаза на недостатки своего любимого. Любимым-то Ева никогда его не считала. Просто Леша очень нравился Евиной маме. «Приличный, умный, перспективный», - как мантру, ежедневно вдалбливала она дочери. В чем заключалась пресловутая перспективность и ум юного инженегра, Ева не понимала и не желала понимать, но матери верила. «Может, действительно, я чего-то в нем не вижу, пропускаю?» Евина мама с завидным упорством пыталась выдать дщерь замуж, но Ева всячески этому противилась. Хотя личный опыт Евиной мамы опровергал ценность семейных уз, тем не менее, она считала, что штамп в паспорте сделает Еву безумно счастливой.
После знакомства с Галимовым и его друзьями Еву не переставал тревожить вопрос: есть ли умственно полноценные даунцы? Лучший друг Галимова – студент - даунец Димочка Факов – больше остальных приятелей Леши поразил ее воображение. Обаятельный долговязый юноша, играющий в подростка (или он действительно себя таковым ощущал?), с легкостью говорил о любви, лишал невинности своих девушек, отправлял их потом на аборты, оплачиваемые его родителями, и, наигравшись в Дон Жуана, расставался с ними без сожаления. При этом он нежно посвящал им лирические песни и трогательно дарил букеты цветов. Цветы Димочка по утрам воровал на ВВЦ в целях экономии средств и ради красного словца. («Для тебя, единственная, я рисковал! За мной одним охотился отряд конной милиции! Два конных отряда!») «Единственных» девушек, называемых им «морковками», у Димочки одновременно набиралось несколько. Что происходило с ними после расставания, Диму искренне не волновало. Дело было не в его фантастической привлекательности для противоположного пола, а в их студенческой дури и Димочкиной способности быть одновременно везде и со всеми. Этакий двадцать пятый кадр. Факов внешне походил на щенка - переростка, гоняющегося за собственным хвостом. Щенок этот был милейшим существом, когда ему что-то требовалось от людей и жестоким, когда людям что-то требовалось от него. Ну и конечно, Димочка любил приврать, куда ж без этого? От Галимова по секрету Ева узнала, что, оказывается, во время службы Игорька в питерской разведшколе, Бутон изменяла ему с Димочкой. И не просто изменяла, а активно отдавалась на лестничной площадке прямо около двери квартиры родителей! Конечно, инициатива исходила от Бутона, поскольку Димочка, как «честный человек», не способен встречаться с девушкой при живом-то парне! Вот какую страсть мог распалить в девице этот «гигант большого секса»… «У Димы никогда осечек не было!» - Втолковывал Галимов, намекая, что Бутон – еще одна галочка в конвейере димулькиных интимных побед. Галимов с плохо скрываемой завистью рассказывал о сексуальных забавах друга, доводя обсуждение деталей полового акта до абсурда. («У нее было одиннадцать оргазмов, ты представляешь! С Димой у всех по одиннадцать оргазмов!»). Касаемо своей подруги Ева не верила Галимову, но он так настойчиво убеждал ее в правоте Факова, что та засомневалась. «Вдруг у Бутона на самом деле случилась интрижка с Димочкой? Зачем? Это же грязно!» За такое предположение Бутон настучала Еве по голове, после чего подруги пару дней не разговаривали (на большее бойкота не хватило).
Бутон и Блондинка в общем-то неплохо относились к Галимову (чего нельзя было сказать о Еве). Особенно после его визитов в «кабачок», откуда он непременно возвращался с бутылкой качественного алкоголя. (Подшофе общаться с Галимовым было гораздо приятнее). Вот и сейчас, выгрузив на стол гремучую смесь из дагестанского коньяка, вермута и нескольких литров молдавских вин, Леша вмешался в разговор. Бутон стала рассказывать Еве о своей студенческой экспедиции в Крым.
- Крымские археологические экспедиции сейчас непродуктивны. В них нет смысла.
- Это еще почему? Ты хоть раз участвовал в раскопках? – Удивилась Бутон.
- Нет, но знаю, что со времен греческой колонизации все, имеющее научную ценность, уже найдено. Остались лишь незначительные детали.
- Получается, наша профессура осведомлена хуже тебя? – Усмехнулась она.
- Ну нет, конечно. Я много читал и знаю, что говорю. Мой сокурсник Андрей часто путешествует. Он утверждает, что... бла-бла-бла… - Она уже не вслушивалась в слова Галимова. Бутона утомил спор с всезнающим Лешей, и она вышла из кухни, оставив подругу выслушивать в одиночку его исторические гипотезы. Ева сидела с несчастным лицом, отрешенно разглядывая дом Гадкова, который просматривался из окна, задумчиво поднимая бокал и мысленно чокаясь со своим любимым. Галимов не замечал, что его постулаты уже никого не интересуют. Как глухарь в брачный период, он слышал лишь свой голос.
Ассортимент алкоголя на столе явно превышал количество закуски. Бутон задумчиво изучала содержимое холодильника. Она не рассчитала, что каждый гость принесет с собой столько спиртосодержащей жидкости. Можно подумать, что «обмывать» квартиру надо буквально, проспиртовав каждый квадратный метр. Ладно, где наша не пропадала.
- Прошу всех к столу! Эй, вам что, персональное приглашение нужно? Не дождетесь.
Весело пихаясь на совковой кухне, гости втиснулись за стол. Традиционные тосты за родителей, хозяев и т.п. сменились неформальными пожеланиями. Эмоциональная Блондинка даже толкнула речь собственного сочинения на счастье своей любимой подруге, чем окончательно растрогала Бутона. Та смущенно захлюпала носом и уронила на колени вилку.
- Сейчас опять скажет какую-нибудь глупость. Помолчи лучше! – Багров грубо одернул Блондинку, которая попросила внимания публики и была готова к очередному тосту.
- Не перебивай! – Она огрызнулась.
Багров любил выставлять свою подружку полной дурой и пользовался каждым удобным случаем, чтобы акцентировать внимание на ее мелких оплошностях. Например, уроненный Блондинкой бутерброд или неловкая фраза являлись сигналом к язвительным замечаниям Багрова. Вероятно, затыкая ей рот, Вова поднимал свою самооценку. Впрочем, Блондинка была настолько влюблена в него, что практически не замечала злых шуток и обидных «наездов».
Папа Бутона составил компанию Еве, пока Галимов соревновался с Игорьком в литр-боле. Невероятная по своей глупости идея соревноваться, кто больше выпьет, принадлежала Галимову. Несмотря на разность весовых категорий, соперники решительно осуществляли задуманное. Игорек по самым скромным подсчетам весил около полутора центнеров, чего не скажешь о семидесятикилограммовом Галимове. Сопровождающая возлияние беседа за жизнь звучала аналогом сериала «Агент национальной безопасности». Главный герой этой телеэпопеи – сотрудник ФСБ – тоже любил рассуждать о смысле жизни сквозь призму запотевшей бутылки. Галимов на первом этапе лидировал в гонке «на выживание», но со второй бутылкой коньяка он явно погорячился. Игорек, перекинув его через плечо, потащил в ванну.
-Как он? Дай ему активированного угля, срочно!!!! – Взволнованно закричала Ева. Почему-то она очень испугалась за жизнь своего благоверного.
- Ева, а твой Галимов - единственный сын у родителей? – Выходя из ванной комнаты, спросил Игорек. Ева от ужаса уронила чашку и впала в каталепсию.
- Не издевайся! У него слабое сердце, он такой хрупкий!
- Ой-ой-ой… «Доктор Картер, мы его теряем! Набор для интубации, срочно!» - засмеялась Бутон. – Пойдем вместе, надо влить в него воды. Он сопротивляется. – Игорек Свинцов жестом пригласил Еву в ванную, откуда доносились звуки голоса, отдаленно напоминающего человеческий. Но Ева предпочла остаться стоять в коридоре, изображая состояние анабиоза.
Во время этой душещипательной сцены Блондинка с Багровым задорно возились в комнате. Играя и швыряясь подушками, Блондинка заявила Багрову: «Вова, ты меня не любишь! Ты не хочешь на мне жениться!» После этого она заехала локтем Багрову по носу. Удар превзошел все ожидания: кровь полилась из разбитого носа на дорогой бежевый свитер. Потом Блондинка обняла Вову и страстно прошептала: «Я так тебя люблю!»
Сотрясая руганью окрестности, Багров побежал в занятую Галимовым ванную. Туда его, конечно, не пустила Ева, закрывшая дверь собственным хрупким телом. Пришлось бедняге зализывать раны под краном на кухне. Новоселье начало смахивать на «Маски-Шоу».
Бутон устала от мероприятия, как никогда. Плотность энергии ее друзей становилась выше критической. Тихо попрощавшись, она оставила гостей ночевать в свежеобмытой квартире, сама же направилась к любимым родителям. Сердобольные родственники предвидели подобный финал, поэтому заранее приготовили дочери постель в ее бывшей детской.
«A-ae-ae-am-a. Первое склонение. Ablativus cum infinitivus. А не спеть ли мне песню аааа любви-и-и-и-и? (эк меня озлакудрило… не стоило мешать вермут с коньяком. Теперь брежу латынью). - Сладко засыпая на детской кроватке, память Бутона (с чего бы это?) выдала шейк из латинской грамматики, песен Чижа с компанией и Евиных слов «Где мои огурцы? Угля Леше, мы его теряем!» Шутки подсознания. Интересно, чем они там сейчас занимаются? Вряд ли кого-нибудь из товарищей потянет на любовь. Бутон хмыкнула, вспомнив окровавленный нос Багрова и нависшего над ванной Галимова. А впрочем…
1999
О последствиях бытового травматизма, знакомстве с тонкостями правоохранительной системы и трудностями адюльтера.
«Что дарить на Новый Год, где взять денег, куда запропастился этот гребаный черновик диплома?» Масса не связанных между собой мыслей роилась в свежевымытой голове Бутона, иногда сталкиваясь в мозговом пространстве и образуя подобие дорожных пробок. Неофициальная семья, которую они создали с вернувшимся из разведшколы Игорьком, с каждым месяцем все больше тяготила ее. Дело было не только в разности характеров, темпераментов и взглядов. Прозаичная нехватка денег – вечный разрушитель семейных ячеек. Игорек, служа верой и правдой в Службе Отловки Шпионов, не мог (или не хотел) искать дополнительных заработков. Бутон, училась в Университете и подрабатывала, где возможно. Небольшие суммы в зеленой валюте, которые она вносила в семейный бюджет, обеспечивали всплески романтизма в супружеских отношениях. Впрочем, ненадолго.
- Игорек! («мать, мать, мать» - привычно отозвалось эхо). Прекращай резаться в «Дум», мне срочно компьютер нужен. И вообще, достал уже сидеть в дурацкой растянутой маечке . С какого любера ее снял? Надень что-нибудь поприличнее, к нам гости намечаются.
- Угу.
Не отрываясь от монитора, Игорек промычал что-то невнятное. Он вообще отличался завидной выдержкой, спокойствием и непокобелимостью, как и подобает настоящему чекисту. Большинство попыток Бутона достучаться до супруга словесными методами заканчивались провалом. Оставались лишь методы силового воздействия (метание тапочек, отстранение от холодильника) и мануальной так сказать терапии.
- Тебе даже не интересно, кто придет? – Бутон приняла оборонительную позу, хотя обороняться, в сущности, было не от кого. Игорек, изнуренный двумя часами «качалки» не тянул на агрессора. Скорее на гориллу, проходящую реабилитационный период после неудачных опытов с палкой-копалкой.
- Блондинка приведет на смотрины нового парня. Кстати, твой коллега в какой-то мере.
- Эт как? – Игорек оторвался от созерцания «Men’s Health» и недовольно повернулся к Бутону.
- То ли мент-муниципал, то ли налоговый полицейский – точно не знаю. Лучше помоги пропылесосить или сбегай за вином.
- Менты – волки позорные. Они нам не коллеги!
- Да все вы – добро с кулаками. Знаю-знаю, куда там бедной милиции до кегебистов, бойцов невидимого фронта.
Молчаливое натягивание рыночных «Ранглеров» явилось согласием Свинцова на совместную подготовку мероприятия.
«Фу, наконец-то выпихнулся!» - С чувством выполненного долга подумала Бутон, захлопнув дверь за уходящим в круглосуточный шоп Игорем. Теперь душ под большое декольте, свеженький макияж и таблички с оценкой, как у жюри КВНа. Посмотрим, кого принесла волна блондинкиых страданий.
Пару недель назад, когда Бутон развлекалась применением на практике советов из книги «Профилактика семейно-сексуальных дисгармоний», Блондинка внезапно исчезла. Дисгармоний у Бутона с Игорьком действительно было невпроворот. Носили они характер не совсем сексуальный и вовсе даже не семейный. Просто надо было найти научное объяснение их постоянным ссорам, мини-скандалам и предотвратить надвигающийся крах. Бутону было скучно, невыносимо скучно. Ее избранник, коротая вечера в качалке, раздражал своей медлительностью, ограниченным словарным запасом и упорным нежеланием хоть как-то разнообразить их совместный досуг. Она устала от бесконечного просмотра киношедевров типа «Догнать и отмудохать», от кипы журналов «Красота и здоровье» - да от всего! Спрашивается, чего Бутон ожидала? Люди не меняются – прописная истина. Подправив штрих или какой-то нюанс, общий вид портрета остается прежним. Загадочность и романтичность избранника (вернее, их отсутствие), при ближайшем рассмотрении оказались ничем. Или она сама изменилась, а Игорек не при чем? Бутон чувствовала: еще пара таких лет, и она станет пассивной матроной, сплетничающей с офицерскими женами о ценах на стиральный порошок и судьбе Хуанов-Педро. Ева, готовившаяся на тот момент к сессии в своей Академии Законообходительных Наук, тоже не сразу заметила исчезновение Блондинки.
- Привет, ну как? – До боли знакомый голос Блондинки звучал слабо, издалека.
- Все нормально. Свинцов достал, Евка заучилась, ты пропала. Как сама? – Бутон с удивлением обнаружила, что успела соскучиться по неизменному «ну как?» и бесконечным подробностям кабацких похождений.
- Операция вроде успешно прошла.
- Какая операция????!!!! – Бутон сползла по креслу.
- Железный штырь в ключицу вставили, через полгода вытаскивать. – Тихий вздох, переходящий в скуление, не прояснял ситуации.
После допроса с пристрастием картина страданий Блондинки приобрела осязаемые черты. Оказалось, что подруга решила разнообразить свою жизнь спортивными достижениями, выбрав для этого борьбу нанайских мальчиков cунь-сю-ды. Маленькая спортивная секция с сомнительным тренером располагалась в полуподвальном помещении. Блондинка, являясь натурой целеустремленной (особенно если дело касалось абсолютно бесполезных вещей), решила идти до победного конца. Победный конец пришел в виде неудачного поединка с видавшим виды сунь-сю-дывцем, падения на коврик и хрустом ломающейся конечности.
Далее по списку: ускоренная помощь, сероватая больничная палата, презенты эскулапам и заявление в милицию. Навестив Блондинку в госпитале («голова подвязана, кровь на рукаве, след кровавый стелется по сырой траве»), подруги отметили счастливое исцеление полночной микропьянкой. Игорек отсутствовал на суточном бдении, ловя сачком попадающих в поле зрения шпионов.
- …и вот захожу я в милицейское управление, спрашиваю Волкова, меня просят подождать. Мое заявление разглядывает парень за компьютером, смеется. – Блондинка вещала о своих злоключениях, которые постигли ее после написания заявления на тренера. Не уследил за начинающей спортсменкой, позволив состязаться с асом – и вот результат. Всюду попустительство! А на бабки – и неслабые - родители попадают. Грустная сказка.
- Вы меня не слушаете!!!! Что, не интересно? Вот, этот парень берет мой телефон, потому что его начальника Волкова на месте не оказалось. На следующий день он меня пригласил на свадьбу друга.
- Ладно. «Посмотрим, какой он ваш Сухов». Как выглядит-то твой мистер Справедливость?
- Не помню….- Блондинка на секунду погрустнела. – Кажется, не совсем урод, но мне такие не нравятся.
- Тогда зачем он нам нужен? – Бутон начинала жалеть о запланированном ужине с потенциальным защитником подруги.
- Ну, на что-нибудь сгодиться… только целоваться с ним противно. Он слишком грубый. Как представлю его в постели… - Блондинку передернуло. – Нее, не будем перед едой.
Резкий звонок, сопровождающийся громогласным лаем, прервал вялотекущую беседу. В щель открывающейся бронированной двери протиснулась коротко стриженая голова.
- Привет! – Бутон шарахнулась от дверного проема. Вслед за головой протиснулось все остальное, распространяя по коридору дорогое хьюгобоссовское амбре.
- Вася Гулин. – Рукопожатие сопровождалось передачей пакета с чем-то съедобным и булькающим.
- Ева, Бутон, Игорь – лучшие друзья Блондинки. – Физиономия Игоря не выразила восторга при появлении нового «самца» в стройных рядах подруг гражданской жены. Вдобавок он же милиционер, а тихая ненависть между Службой Отловки Шпионов и милицией шла полным ходом.
Облобызав Блондинку до последнего грамма тонального крема, Вася победоносно водрузился на диван. Сложенные на выдающимся животе ручки, микроскопический мобильник как вторичный (а может и первичный) половой признак безошибочно выдавали в нем сотрудника правоохранительных служб. Как последний штрих безукоризненного имиджа выступала золотая цепь на крепкой шее. Впрочем, отдадим Васе должное, она была заправлена под рубашку и мелькала ненавязчиво.
- Где работаешь, Вася? – Бутон с любопытством разглядывала нового персонажа.
- В Отделе Борьбы с Прибавочной Стоимостью. Мы, опера, кошмарим зажравшихся фирмачей.
- Что-что вы делаете??? - В ней проснулся филолог при звуках своеобразного неологизма.
- Кошмарим. Ну, проверяем и наказываем расхитителей капиталистической собственности.
- Ааа, перераспределяете материальные блага, значит.
- Вроде того.
- Dura lex sed lex, закон суров, но это закон. - Поддержала тему Ева. - Так ведь?
- Чего? Не умничай. Я с красным дипломом Полицейскую Академию закончил, - «опубликовал» на правах рекламы Вася.
- Молоток!
Вася обнял Блондинку и упоенно болтал о жестоких буднях борцов с прибавочной стоимостью, личных достижениях и романтическом знакомстве со своей «зайкой». Через час компания уже знала всех Васиных друзей и коллег: кто сколько получает официально и не очень, на какой должности находится, на чем ездит, кого «кошмарит» и с кем спит. Ева беззлобно комментировала (новый человек как-никак), к тому же столько вкусного притащил.
Свинцов на кошмаривание в свой карман способен не был, чем сильно огорчал Бутона. Нет, ей не нужны были ворованные деньги. Она отлично понимала, что Вася занимается неприкрытым легальным грабежом, по сути мало чем отличаясь от бандита. Ах, простите, на его стороне закон, а коммерсанты – тот же криминал, c которым Вася и ему подобные призваны бороться, не покладая рук. Бутону было необычно и капельку страшно. Страх, правда, необоснованный; игровой, как боятся дети, когда пугают друг друга ночью с фонариком, а взрослые думают, что те уже спят. Просто жить ей хотелось здесь и сейчас. Игорек же мерил благополучие понятиями семьдесят затертого года, периодически выдавая слоганы типа «Мы работаем за идею! Без нас никуда!». Ни туда и ни сюда. Какая такая Великая Чекистская идея – не уточнял.
Вася Гулин, как ни странно, произвел сильное впечатление на Бутона. Гораздо более сильное и приятное, чем на остальных членов сладкой троечки и примкнувшего к ним Игоря. Его длинные монологи о «кошмарных терках», разборках, уклоняющихся от возмездия коммерсантов и толстые пачки зеленоватых дензнаков вселяли в душу отнюдь не целомудренные мысли. С Васей было весело всегда и везде, куда бы они ни направлялись. У Бутона возникло предположение, что Вася в детстве не наигрался в войнушку. Чистой воды холерик. Он бросался громкими словами, выдавая истории о своих подвигах. Нет, Вася не врал. Он знал изнанку жизни, т.к. сам был частью этой изнанки. Его истории были реальны, но настолько драматичны и по-голливудски красочны, что в их правдоподобность верилось с трудом.
Вася с Блондинкой стали забавной парой. Блондинка на тот момент рассталась с Вовой Багровым, так что Вася появился как нельзя вовремя. Эти двое обладали колоссальной безвекторной энергией, которая совершенно произвольно выплескивалась на людей и предметы вокруг них. Доставалось всем, особенно вечно усталой Еве. Она старалась отлынивать от обхода заведений с этой парочкой. Вернее, парочка Вася-Блондинка быстро трансформировалась в троицу из-за примкнувшей к ним Бутона. Последняя чувствовала себя весело и безопасно, а возможность расширить круг общения, пусть даже за счет стражей порядка, Бутону импонировала. Блондинка не могла долго находиться наедине с Васей, поэтому очень скоро Бутон начала чувствовать себя их «семейным доктором». Сексопатологоанатомом. Однополюсные заряды отталкиваются. Вася с Блондинкой служили наглядным примером этой аксиомы.
Вася и не думал скрывать, что все полицейское управление существует (и как существует!) на взятки. Рабочий день считался прожитым зря, если не приносил Васе с начальством энного количества зеленоватых бумажек с улыбающимися президентами США. Ежегодная смена автомобилей, поездки за бугор, просаживание денег в кабаках – все эти мелкие удовольствия обеспечивали фирмы, на проверки которых отправлялся Вася.
Свинцов со своей хваленой честностью (ну не представлялось возможности поживиться за счет шпиенов) вызывал все большее раздражение. Не можешь головой работать – кулаки на что? Дали пистолет - крутись, как можешь. Шутки шутками, а кушать хочется всегда. Не обязательно каждый вечер ужинать в «Мариотте», но все же…
Котел взаимных претензий недоделанной четы Свинцовых с появлением Васи медленно выкипал. Вдобавок Игорек вздумал ревновать, усмотрев в бутоновском декольте недопустимую наготу для простого дружеского общения. Наклоняясь к дорогому гостю Васе, Бутон и не думала стыдливо прятать свои прелести в угоду надувшемуся супругу. В конце концов, Блондинка с удовольствием готова уступить подруге борца с прибавочной стоимостью. Не ее любимый цвет и размер. Зачем добру пропадать?
Вася окончательно покорил сердца подруг тем, что от****ил (именно так, побоями это не назовешь) бутоновских соседей. Не тех торговцев наркотой, на которых жаловалась Бутон, а мирных алкашей. Ошибочка вышла. Об’ездоленные алкаши представляли собой жалкое зрелище: вытирая красные носы, они обиженно бормотали что-то о справедливости, собственной значимости и безвредности. Ничего не поняв, как и большинство обитателей подъезда, им оставалось лишь подчиниться карающей длани правосудия в лице Васи Гулина.
Пустячок, а приятно. Зато какой перфомэнс! Залитая кровью лестничная площадка, местечковый ОМОН и завывания пенсионерок. Бутон повержен, повержен, повержен!!! Игорек, чуя неладное, сделался тише воды, ниже травы. Даже для виду полистал «Фауста» вместо ежевечернего похода в спортзал. Гете сопротивлялся Игорьку, вследствие чего был зашвырян на самую дальнюю книжную полку. Эротичности чтение ему не прибавило, а, следовательно, и не повлияло на качество ночного примирения. Опостылевшие телодвижения, абсурдные по идиотизму вопросы «можно я войду в тебя полностью?» (что, с ногами???!!! А ты их мыл?) окончательно вывели Бутона из состояния равновесия.
- Игорек, мы с девчонками будем поздно. Отмечаем месяц знакомства с Васей. Посидим в приличном месте, потанцуем. Не волнуйся, домой доставят. Ты ведь не любишь шумные скопища, не любишь танцевать.– Бутон репетировала перед зеркалом будущий диалог с супругом, когда тот вернется из качалки. Вася пригласил троицу в клуб, чтоб отметить в длинноногом кругу девиц месяц знакомства с Блондинкой. Щедрость Васи была несколько показушной. Барские жесты в сторону официантов, дорогая выпивка, услужливые взгляды ресторанного персонала плюс окружение симпатичных девушек. Все атрибуты уцененного Джеймса Бонда доставляли ему истинное удовольствие. «Злачные места», где старлей Вася выгуливал подруг, находились на территории его отделения милиции. Следовательно, владельцы заведений были несказанно «рады» Васе и делали ему всевозможные скидки. Взяткой подношения в виде бесплатных ужинов Вася не считал. Действительно, разве можно назвать взяткой какие-то сто - двести баксов? Так, скромное выражение признательности и теплой дружбы. Блондинка, не испытывавшая к нему никаких чувств, в такие моменты ощущала подобие влечения. Оно (подобие влечения) моментально пропадало, когда молодые люди покидали кабак и оставались тет-а-тет. Васины попытки добиться взаимности постоянно терпели фиаско. Методично обходя с девушками московские клубы, Вася делал все возможное, чтобы произвести на Блондинку с подругами наилучшее впечатление. Бутон прикладывала неимоверные усилия, пытаясь показать Васю в выигрышном свете и склонить Блондинку к долгой счастливой жизни с милиционером. Напрасно…
2000
«И куда у них только акцент девается?»
Весной славного 2001 года существование подруг оживилось весьма оригинальным способом. В университет, где Бутон грызла гранит наук, приехала группа голландских студентов, мнящих себя историками. Бутону поручили заботу о двадцатипятилетнем Винсенте. На вопрос Бутона, как он выглядит, чтобы узнать Винсента в Шереметьево, тот ответил: «I am a handsome young man». От заниженной самооценки товарищ, видимо, не страдал. Бутон аж присела от такого исчерпывающего описания своей внешности, которое дал нидерландский гость.
-Hi, You are welcome! Nice to meet You. It’s very kind of You to visit Moscow archive. (Как же, это вери кайнд оф ми, что взялась работать тимуровцем при изнеженном европейском студенте) - Тьфу, русский с голландцем – братья навек. Что бы еще из себя выдавить?
Иноземные слова, заученные в школе и университете упорно не желали складываться в предложения.
-Привьет! Менья зовут Винсент Ховинга. – Непрерывно улыбающаяся белозубая физиономия выражала восторг от знакомства.
-Привьет-привьет! (интересно, мне тоже необходимо в качестве гостеприимной хозяйки изобразить неподдельный экстаз? Впрочем, он, пожалуй, ничего. Даже симпатичный. Издалека.)
Чемоданы кинуты посреди комнаты, долговязая фигура сосредоточенно изучает интерьер апартаментов Бутона. С Игорьком к тому времени она находилась на стадии перманентного развода, встречаясь изредка на нейтральной территории. Следы мужского пребывания сохранились разве что в виде оставленных под диваном треников Свинцова. В порыве страсти закинутые в самый дальний закоулок жилища, они так и лежали неубранные. Плиззз, осмотрись, гость заморский, спрашивай, если что…
В медвежий край Винсента привела нуемная жажда знаний и отсутствие каких-либо серьезных занятий на Родине, в игрушечном городке сырно-тюльпановой страны. В свои 25 лет он учился в Хрюнингенском Университете и ваял диплом (второй год подряд). Тема гениального труда звучала приблизительно так: «Структурное исследование переписки Николая Первого с Вильгельмом Девятым в период с 15.03.1827 по 17.03.1827 и ее влияние на девальвацию гульдена в следствии буржуазной революции 1848 года». Ну, или что-то подобное. Бутон не слишком утруждалась синхронным переводом научных гипотез голландского друга.
-Buton, it’s my girlfriend’s foto. Louise is pretty! – на тумбочке обнаружилась рамка с улыбающейся брюнеткой. Фотография наглядно демонстрировала превосходство конституционно-монархического строя и усиленного питания над демократической действительностью РФ. Ничего, не напугаешь, друг Винни. Не таких видали.
-Dear Vinni! Would You like to meet my best friends? - еще бы он отказался. Хата моя, подруги в любое время как наведывались, так и будут продолжать славную традицию.
Первые дни Бутон выбивалась из сил, пытаясь охватить большую часть столичных достопримечательностей. Наевшись досыта музеев, выставок и прочих балетов, было решено устроить домашний ужин в лучших традициях русского гостеприимства. ВДНХ, посещенная Винсентом накануне, оставила память в виде пары бутылок «Столичной», палехских шкатулок и гжельской лабуды.
Ева с Блондинкой запаздывают.… Наверное, Вася после суточного дежурства доказывает Блондинке серьезность своих намерений, явившись в самый неподходящий момент. О, вот и они. Винни не вылезает из кухни, опасаясь бурной реакции со стороны russian girls. Еще бы, славный жених их стольного града Хрюнинген, как он сам о себе думает. Все россиянки прямо-таки сгорают от желания выйти за него замуж.
Реакция подруг при виде Винсента последовала действительно бурная. Ева закатилась в истерике, перемежая хохот междометьями, характеризующими увиденное. Блондинка немного смутилась, схватила Бутона за локоть и поволокла в ванну.
- Он так похож на Багрова, просто вылитый! – взахлеб курлыкала она.
- Да уж, это каким интересно местом он похож, а? – Бутона раздражало навязчивое сравнение всех представителей мужского пола с Багровым, первым ОГРОМНЫМ блондинкиным романом.
- Волосы, нос, губы… кто он по гороскопу?
- Откуда я знаю! Иди и поинтересуйся, а я есть хочу. – Бутон с трудом вырвалась из ванной и направилась к столу, любезно накрытому голландцем.
- Ну, за паблик рилейшнс! – Серьезно обратилась к присутствующим Ева. Винсент подавился.
Согревшись после второй рюмки, подруги перешли на более прозаичный тон беседы, оставив позади вопросы геополитики, нидерландской монархии и московского метрополитена. Чечнья, права человека, сексуальные меньшинства, коррумпированные чиновники… Винни до хрипоты убеждал милых дам в прелести правозащитных идей, гуманизма и Вселенской Дружбы. Гладя гостя по разгоряченной голове, девчонки кивали и соглашались.
-Оф кос, лох пидальный. Конечно, будем бороться за права секс-меньшинств, азеров и китов. Свобода, равенство, братство. Ура, товарищи!
-Слышь, Бутон, давай его на Черкизовский рынок сводим. Пущай полюбуется на угнетенных чеченцев. Или выпустим одного вечерком погулять в районе Мытищ. Там его либеральные идеи ох как прокатят! Руссо, блин.
- А потом устроим «Смерть Марата». Блондинка уже ванну наполняет. – Будешь Шарлоттой (как ее там?) Корде! – Блондинка насторожилась, услышав незнакомое имя.
- Кем я буду? А почему?
- Проехали. Ну что, поиграем с гостем в Му-му?
- Нее, мы ж добрые феи. – Ева решительно поправила рыжую гриву. - О, Блондинка уже применяет тяжелую артиллерию! – Ева ухмыльнулась, заметив переоблачающуюся из тяжелого свитера в хэбэшный топик подругу.
Вторая початая бутылка «Столичной» напоминала о загадочной русской душе, публичном одиночестве подруг, несовершенстве мироздания в целом и мужчин в частности. Страшный лейтенант Гулин, успешно выполнив недельный план по выгулу девиц в пабы, бдил в тот вечер на дежурстве по округу. Его звонки напоминали сводки с места боевых действий («Хозяйка, пули свистели над головами! – А сапоги над головами не свистели?» Во избежание неожиданного приезда |Васи телефон решили отключить. Конспирация в целях собственной безопасности.
Блондинка, заскучав от философско-исторических диалогов подруг с нидерландским мачо, заняла себя разглядыванием фотографии пассии Винсента. Да, ужасы нашего городка. Вполне сойдет в телешоповской рекламе средств для похудения, чудо-биодобавок и прочей фигни. «Люблю, моя Луиза, пять лет вместе…», а глазки все сальнее и сальнее. Эх, Винни, Винни…
- Бутон, а что если его соблазнить, сравнить с Багровым? – Винсент не понимал (или делал вид), что звучащие рядом разговоры его не касаются.
- Хочешь удостовериться в неповторимости своего Багрова? Или наоборот, подтвердить тезис о взаимозаменяемости всех членов (хи-хи, удачный каламбур) мужской когорты?
- Ага! Только если Вася узнает, плохо будет всем.
- Особенно мне – Ева, пережевывая маринованную дольку чеснока, потрепала Винни по жидким волосам.
- Да-а, Блондинка, наш юный экспериментатор. Ты попала. Адюльтер – штука тонкая…
- Ну вас! Я же просто так. – Надулась Блонди.
- Ты всегда и все «просто так». Амплуа обязывает.
- Прекрати умничать, лучше дай полотенце. У меня руки в чем-то сладком.
- Держи. – Бутон запустила в подругу полотенцем.
Бабушка Бутона, добрая наивная женщина, перемыла грязную посуду и с улыбкой предложила подругам активированный уголь. Как же, девочки ведь отравились баночным коктейлем.
- Бедненькие, как мало вам надо. Предупреждала ведь: девушкам достаточно пары глотков, чтоб опьянеть. – Назидательный тон кормилицы не терпел возражений. – Вот Винсент не пил эту консервированную гадость из жестянки. Посмотрите, с ним все в порядке! Я вам морсик сделала.
Винсент и вправду чувствовал себя превосходно, несмотря на выпитый литр огненной воды, смешанной с вышеупомянутыми коктейлями и вином. Вдоволь нащелкавшись на старенькую «мыльницу», он продолжал болтовню уже на диване, где уютно свернулась калачиком Блондинка. Пошатываясь и медленно приобретая нежно-зеленый оттенок, Бутон вышла из ванной. Не найдя взглядом Еву, дива споткнулась о рюкзак голландца.
- Куда Евка делась? – кутаясь в плед от озноба, спросила она.
- Eva is out.
- Чтооо? В каком еще ауте? - Страшная сцена лежащей в ауте подруги всплыла в воспаленном мозгу Бутона
-She left us...Eve is very strange girl. She doesn’t like men, world, people at all! Не находя сил на ответ, Бутон плюхнулась на кровать рядом с Блондинкой.
- Я в душ (Блондинка хитро подмигнула). Можно твой халатик?
- Валяй! – Весь организм ныл, желудок восставал против надругательства, которое над ним совершили, вливая с частотой 50 г/10 мин разноградусную жидкость.
- Винни, отвернись, я переоденусь. – Впрочем, ей было уже наплевать, увидит ли гость, как похмельно дрожащие ручонки переоблачают остальное тело в шелковую пижаму. Кстати, с чего это она вырядилась в парадное белье? Неужели гостеприимство дойдет до стадии постельного сближения наций? Фу, и зачем столько выпила, дурища?
- Бутон, где молочко для тела? – Блондинкино сопрано с кокетливо-капризной интонацией вопрошало из коридора.
- Тихо ты, Бабушка спит! – Цыкнула в ответ Бутон.- Иди лучше сюда.
В полураспахнутом халатике, благоухая всеми имеющимися в наличии банными принадлежностями, Блондинка забралась под одеяло. Бабушке было сказано, что «мальчик» переберется на маленький диван, а подруги улягутся на двуспальной кровати. «Бабуль, ты же знаешь, как страшно на улице в десять вечера. К тому же у Блондинки отравление – некачественный сок попался. Куда ей одной?»
Добрая бабушка предусмотрительно дала матрац (вдруг «мальчик» не уместится на укороченном диване) и спальный мешок. Комната медленно, но верно приобретала очертания скаутского лагеря.
- Винни, иди к нам… поговорим на сон грядущий. Бутон, переводи!
- Что переводить, он и так на диван забирается. – Белозубое существо в семейных трусах прилегло на край дивана. - Знаешь, у меня такое чувство, что он прекрасно по-русски сечет. Под дурака косит, чтоб я с ним везде таскалась.
- Моя маленькие русские сестра! – ишь ты, брат по разуму. Оказывается, русский язык все-таки немного знает. – Блонди, он нас маленькими русскими сестрами называет.
- Ха, прикольно! - спроси его лучше о Луизе.
-Vinni, I’d like to talk about supreme love, your relations with girlfriend. Блонди тем временем проводила рекогносцировку винсентовского торса, постепенно снижая траекторию движений рук. - Уes, Louise is wonderful… well, well our romance is so hard…
- Бутон, он о чем?
- Ну, о сурьезном и тяжком романе со своей Гретхен.
- Ага, то-то его ручонки уже где-то рядом со мной.
Бутон слегка протрезвела, с интересом заглянув под одеяло. «Брат» с закрытыми глазами поглаживал блондинку, причем на дружеское рукопожатие это явно не смахивало. Периодически соскальзывая с груди Блондинки, шаловливые ручки оказывались на шелковой пижаме Бутона, норовя пробраться в самые труднодосягаемые участки сестринского одеяния.
- Слышь, а он совсем даже не «готовченко». Кажется, только мы напились до безобразия, а он в полной боеготовности. Может, втроем на матрас переберемся? – Блондинка, избавившаяся с помощью голландца от халата, вопросительно взглянула на подругу.
- Ну вас, я лучше посмотрю со стороны – Бутон еще не до конца верила, что эксперимент зайдет так далеко.
- Винни, иди сюда! – Матрац дружелюбно встретил Блондинку с Винсентом. Грохот опрокинутого телефона предвещал веселую ночь…
В полумраке комнаты Бутон попыталась заснуть, но бесполезно.
- Бутон, переведи этому уродцу, что мы занимаемся только безопасным сексом. И только с избранными Мужчинами! Он предвыборную гонку пока не прошел.
Понеслась… теперь я в два ночи буду синхронным толмачом работать? Да еще Бабуля за стенкой. Как говорят артисты, чрезвычайно волнительная ситуация.
- Buton, Blondy is so sexy! – И это он мне говорит, нашел чем удивить.
Задевая углы и обивая косяки, Винсент вышел в коридор.
- Бутон, у него все прям как у Багрова. Даже пальцы ног!
- Ну и что?! Не разглядывала я твоего Багрова! И этого перца не собираюсь.
- Можно мне с ним «поиграть», правда, а? – Блонди вопросительно дернула свесившуюся с дивана руку подруги.
- Делайте, что угодно, только меня не доставайте. – Голова загудела с новой силой.
Ой, тля, он же в коридоре почти голый ошивается!!! А вдруг Бабуля проснется? От увиденного она в восторг не придет. Да и вообще, зрелище не для слабонервных. Интересно, у бабушки слабое сердце? Не знаю, но кулаки точно сильные…
Чуткий предрассветный сон Бутона нарушили кряхтящее-шипящие звуки, доносящиеся откуда-то снизу.
- I’d like to make you pleasure. - Шепот Винсента был заглушен звонким блондинкиным смехом.- Я хотьеть тебье оргазм.
- Попробуй. Пока ни у кого не получалось.
Отдыхая от сеанса межнационального единения, парочка дурачилась на полу. На следующее утро Бутону было плохо, как никогда. После, подобных вчерашней, алкогольных интоксикаций, ей всегда было ужасно. Она оторвала голову от подушки и сомнамбулически уперлась взглядом в довольную физиономию Винни, валяющегося на матраце. Зеленоватая палитра лиц – участников вчерашней party - смотрелась карикатурой полотна «Апофеоз войны». Бутон, закатив глаза, пробормотала «на фиг, на фиг», и отвалилась обратно на подушку. Блондинка отсутствовала, принимая душ. Судя по всему, за окном бурлил и кипел будний день. Жидкокристаллические знаки времени показывали 11:34.
- Бутон, я одьин большой подонок! It was the greatest mistake!!! – Сияющее лицо заморского гостя, однако, не подтверждало слов раскаяния. Взяв Бутона за руку, «брат» продолжал молить о прощении. Нашел себе падре. – Я не должна льюбить Блондинка!
- Vincent, it’s not my business. - Бутону абсолютно не желалось выслушивать лживые исповеди. – Луиза твоя девушка, ей и покайся! Я-то при чем здесь?
Винсент продолжал опорожнять душу, бормоча Бутону о «величайшей ошибке своей жизни», о гнусности измен и прелести supreme love. Величайшая любовь, по его мнению, опиралась на чистоту нравов и общность интересов. У них с Луизой, судя по всему, с общностью интересов все было ОК.
Блондинка, приведя себя в божеский вид (макияжем ее манипуляции назвать было нельзя, процесс смахивал на мумификацию), отправилась брать больничный. Работа в Министерстве Поборов и Конфискаций, где она трудилась, предполагала возможность частых бюллетеней.
После легкой реанимации в виде «Эфес Пилснер» Винни отправился в архив. Дипломный труд, начало которому было положено года два назад, грозился вырасти в монументальнейшее произведение. Переворот в исторической науке неизбежен. Вот еще пара-тройка лет, и труд мистера Винсента Ховинга будет окончен.
Бутон позвонила Еве. Выслушав вторую за утро версию происшедшего (Блондинка, переполняемая эмоциями, опередила подругу), она искренне порадовалась, что вчера ушла вовремя. Ева вообще предпочитала покидать вечеринки раньше всех, о чем никогда не жалела. Сбивчивый блондинкин рассказ представлял собой нечто среднее между отрывком из мескиканского сериала и главой медицинской энциклопедии. Впрочем, понять ее без предварительной подготовки было невозможно. У Бутона и Евы ушло на это пять лет. Она не умела складывать отдельные предложения в рассказ, отчего окружающие, за исключением ближайших друзей, улыбались в ответ и не вникали в смысл услышанного.
- Знаешь, я начинаю понимать, почему у нас ничего не получается. Потому что иначе и быть не может. – Бутон под чашку зеленого чая говорила сама с собой. Ева с отсутствующим взглядом не обращала на нее внимания. – Мы сами ничего не хотим.
- Говори за себя. Я очень даже хочу. Лешу Гадкова например. – Ева продолжала вглядываться в окно, где на горизонте маячил дом Гадкова.
- Тьфу, завела старую шарманку. Я имею в виду ВСЕ, понимаешь? Общаюсь с Васей и его бандерлогами, мотаюсь по кабакам, строю глазки полицейским, пишу диплом. Грохот в машине создаю, чтобы заглушить редкие мысли…С Васей всегда много адреналина, что ни говори. Игорек на широкие жесты не способен. И дело тут вовсе не в деньгах, сама понимаешь. Нет в нем жизни – одно жалкое существование.
- Ага, а потом тебя и твоих Вась по частям выковыривают из груды железа. – Ева, не отрывая взгляд от окна, комментировала монолог подруги. За окном, несмотря на тюль снежинок, прослеживался силуэт дома Леши Гадкова. – Вася в грош не ставит ни тебя, ни меня, ни Блондинку.
- Почему же??? Ее он любит, меня - понимает.
- А ты вспомни, как он о своих знакомых отзывается. Он ни о ком еще хорошо не говорил! То у него коллега «лошина пидальная», то девушка друга «корыстная, ****овитая», то сосед «Шмель-алкоголик» или «мудозвон Леша». Плюс малолетние шлюшки из соседних подъездов. Потрясающее сборище! Заметь, это все компания, в которой он проводит свободное время. Пойми ты наконец: такие люди, как Вася, привыкли к неуважению. Это форма жизни. Закрытая экосистема. Беспредел.
- По-моему, ты утрируешь. Зачем сгущать краски, когда все идет гладко?
- Тебе бесполезно показывать очевидные вещи. Пока не наступишь в грязь по самые… хм… колени, не убедишься. Дерзай, чадо!
- Я не хочу жить со Свинцовым, не хочу заканчивать институт, даже деньги особо не возбуждают. Хочется только сильных ощущений и быть самой собой. Как она, это «сома соба» выглядит – не знаю. Чтобы никто не трогал и при этом трогали все. Ну, фигурально выражаясь. Понимаешь?
- Примерно. Ремня тебе надо.
- Нашлась моралистка!
- Меня здесь нет, слышите? – На кухню ворвалось торнадо, принявшее обличие Блондинки. Она молниеносно одернула Бутона, когда та собиралась снять телефонную трубку. - Вася звонит, начнет про «почему вчера отключила мобильник» выяснять.
Вася нарисовался ближе к вечеру. Первым делом он решил посильно излить душу Бутону, ведь Блондинка, как всегда, опаздывала. Суть страданий «трепетного» милиционера была ясна: Блондинка категорически не соглашалась на секс. Каждый раз она придумывала все новые и новые отговорки, способные отсрочить наступление часа X в виде близости с Васей. Когда критические дни из месячных превратились в нескончаемые годовые, на вооружение была взята мигрень, язва желудка, межреберная невралгия и метеоризм. Милиционер недоумевал: как вообще с таким букетом болячек возможно жить? Потчуя Блондинку витаминчиками и задабривая презентами, Вася ежедневно делал поползновения склонить ее к интиму. Безрезультатно. В общем, вынужденное воздержание (если оно все же имело место) угнетало Васю. Он попытался облечь свою проблему в более возвышенный вид, как то «почему она меня не любит?», но смысл от этого не менялся.
- Бутон! Ты ее лучше меня знаешь. Ответь: почему Блондину постоянно тянет в клубы? Знаешь, я уже боюсь выходных. Опять она потащится в кабак. Достало! Я и жить вместе ей предлагал, и бабки – говно вопрос. Чего ей надо? Все мои ребята говорят, что я ее избаловал. В «Маленькую Испанию» вожу, подарки недетские (даже мой шеф Волков удивился!) Но ты не думай, мне грина не жалко. – Проникновенный монолог Васи должен был разжалобить Бутона. Его 99-я, припаркованная перед подъездом, перегородила дорогу всем, кому только можно. Тонированные стекла не позволяли догадываться о том, что происходит в салоне. И слава Богу! Дети, пробегавшие мимо и решившие состроить рожи своим отражениям в боковых стеклах автомобиля, завизжали. Опустившееся стекло открыло им Васину физиономию.
- Вася, не торопи ее. Блондинка – очень ранимая натура, она так серьезно подходит к взаимоотношениям с мужчинами, взвешивает каждый шаг. - Бутон поперхнулась, вслушавшись в собственные слова, - Она боится близости, боится привязанности. Посмотри, как она наивна, как доверчива! Ей сделали слишком больно… Короче, не приставай к ней с женитьбой, а заодно и руки придержи. - Резюмировала Бутон. Тут ей стало немного стыдно за откровенное вранье (нет, скорее преувеличение фобий подруги), но ситуация требовала решительных мер. Пора спасать нервы Блондинки, Васи и свои собственные. Для этого необходима самая малость – помочь этой парочке грамотно разбежаться, не нарываясь на Васину мстительность, которая способна основательно подпортить жизнь не только Блондинке…
Всем спасибо, все свободны
(Цитата из любимого анекдота: май 1945 года, начальник немецкого концлагеря выстраивает заключенных во дворе. Глядя в весеннее небо, он с улыбкой обращается к ним: «Господа! Война закончена, Германия капитулировала. Всем спасибо, все свободны…»
На выходные подруги никуда не поехали: сказывалась последняя неделя перед зарплатой. Кавалеры по закону подлости трудились весь уикенд, не покладая рук и вежливо «обломали» девиц. «Гуляйте, девочки, но вы там не очень того!» - Что-то подобное безапелляционно промямлил Саша, новый знакомый Бутона. Ага, яволь, мой фюрер! Метнемся кабанчиком по домам. Мы будем там очень даже того…
Девчонки бродили по хитрой, пересекающей саму себя кривой траекории, но конечным пунктом их метаний был сквер возле старой школы. Там в далеких 80-х годах их строили в октябрятские шеренги и устраивали «Дни гражданской обороны». Радость от подобных мероприятий была щенячьей: дефиле в противогазах, наложение шины мнимым раненым и бравые речи директрисы о суровом отпоре, который мы непременно дадим тем, кто придет к нам с мечом.
- Надо же, мы ведь застали хвост целой эпохи! Соцреализм в агонии. - Разглагольствовала Бутон. – Те, кто младше нас на хоть на пару лет, уже не помнят, что такое политинформация и стишки о пионерах-героях вдоль стены в столовой.
- Они немного потеряли. – «Отрезала» Ева.
- Много-немного, а ощущеньица были что надо. Вынос знамени, неприличные частушки - мы их складывали, замазывая буквы на стенгазетах, и лозунгах в рекреации. Бюст Ильича с наклеенным вкладышем от польской жвачки… - Бутон вспоминала «школьные годы чудесные», Ева с Блонди ее ностальгии не разделяли.
Подруги любили свой район, мало чем примечательную окраину Москвы. Собственно говоря, Москвой Дедушкинский район стал лишь в шестидесятых годах. Парки, хрущевки, блочные «пеналы», лужковские новостройки… Типичный урбанистический пейзаж, сдобренный изумрудным массивом заповедника «Лосиный остров». Радовали глаз двух - и трехэтажные домики, которые строили еще пленные немцы. Быть может, именно благодаря германской педантичности они до сих пор стояли в своем первозданном виде, разве что граффити на стенах напоминали о поколении Пепси, отключившегося от пейджеров, и MTV.
Мягкий вечер располагал к прогулке и неторопливой беседе о чем-то, знаете ли, сюрреалистичном. Любимую скамейку дев заняли местные потребители горячительных напитков. Решительным жестом пригласив девчонок присоединиться, они удивились отказу. «О, глупые женщины!» - Прозвучало им вслед. Ни слова матом. Интеллигенция, черт побери. Для улучшения пошатнувшегося настроения девицы взяли баночную химию под названием «Нирвана». Именно состояния, подробно описанного в «Махабхарате» им сейчас катастрофически недоставало. Настроение, едва встрепенувшись, подмигнуло и снова зевнуло. Пришлось закрепить улучшение ром-колой. Свежеприобретенная дурацкая привычка таскать с собой мобильные телефоны обернулась неожиданными звонками. Приятели, которые уже давно плавали кверху брюхом по волнам девичьей памяти, заявили о себе. Первым в дивной цепочке лиц стал Мистер А.Г. или просто Леша, пресс-секретарь одного столичного банка. Лешу Бутон выцепила из Интернета еще осенью.
- Привет, это Алексей. – Голос с кошачьими интонациями оторвал Бутона от созерцания вечернего парка.
- Привет-привет. Мог бы не представляться, волнительный.
- Что делаете? Как бомбины? – Бомбинами Леша называл Еву с Блондинкой.
- Кто там так вовремя? – Поинтересовалась Блондинка.
- Наш «сексуальный» друг.
- Который?
- Леша.
- Прекрати издеваться. Леша – понятие растяжимое. – Ева знала, что говорит. На протяжении трех лет она встречала на своем «эротическом» пути исключительно Леш.
- Леша. Бета-банковский.
- Так бы сразу и сказала! И что он хочет?
- Щас узнаем. Наверное, друг-продюсер его трясет. Типа, пора по бабам. Пардон, по пабам. В одиночку Леха редко изъявляет желание со мной общаться. Боится испортить или травмировать мою неокрепшую психику. Но, скорее всего, ему просто лень или скучно.
- Может, посидим где-нить, дринк и траляля? Бомбины с тобой? – Спросил Леша.
- Со мной, но у нас сейчас девичник с мораторием на траляля. Сезон патологической верности. И вообще, мы тут соображаем на троих, чисто женский тандем.
- Ясннн. Ну ладно, счастливо оставаться. Привет от Сереги. – Леха не выразил ни малейшего сожаления.
- Отпал кавалер? – С набитым чипсами ртом уточнила Блондинка.
- Ага. Пошел дальше проводить рекогносцировку телефонной книги.
Следующий звонок исходил от Лехи Пошлепкина.
- Всемирный День Всех Леш. – Констатировала Ева.
Поступившее предложение о совместной поездке на дачу к одному из его приятелей было отвергнуто. Приятель, надо заметить, был не в курсе, что Леха созывает к нему на огонек своих подруг. Ева, побывавшая однажды на лехином мероприятии, помнила, чем оно закончилось. Секс, наркотики и «Ленинград».
Леши с порядковыми номерами 3, 4, 5 позвонили в течение часа. Третий изъявил желание заклубиться в местный кабак «Лакучая ива», а четвертый предупредил, что уже выехал по направлению к дому Бутона. Леша number 5 просто перепутал подругу, которой звонил, но, поняв, с кем говорит, обрадовался. Больше девушек, хороших и разных! Как всегда вежливо и дипломатично Бутон провела разъяснительную беседу с каждым из амиго. «Да, солнце. Конечно рады! Скучали, помнили etc. Но не сегодня, извини. Собачка беременна, бабушка болеет (хорошо, что не наоборот). Короче, Склифосовский, мы тебя найдем, если найдем. Когда-нибудь».
- Надо поужинать! – Мечтательно пропела Ева.
- А-а, метаболизм ускоренный, организм растущий… - Бутона удивляла способность Евы поглощать огромное количество пищи и носить при этом 42-й размер одежды.
- Идем к тебе домой.
- Только сначала в ДЭЗ заглянем. У нас в подъезде лифт с утра не работает.
Напрочь забыв о времени (23:00 по Московскому), троица двинулась к двери с надписью «ДЭЗ» и всеобъемлющим иероглифом из трех букв. На звонок никто не реагировал. Отступать было не в правилах подруг. В ход пошли кулаки и обивание порога кроссовками. Пятая или шестая попытка достучаться оказалась успешной: из-за двери послышался мат. Сонная старушка выглянула через приоткрытую дверную щель и злобно уставилась на девушек.
- Чего надо?
- Лифт сломался. Адрес – Колымская 5, второй подъезд.
- И чего?
- Починить бы надо…
- Нет. До понедельника ждите! – Старушка попыталась захлопнуть дверь перед носом у Бутона.
- Стоп, не так сразу. Где вежливость работников коммунальных служб?
- Да пошли вы!
- Обязательно пойдем, но потом. Когда лифт почините.
- Ну зачем вам в двенадцатом часу лифт понадобился, девушки? – Застонала пожилая женщина, устав от перепалки с упертыми подругами.
- Действительно, зачем… - Задумались девчонки, – а мы вампиры! Вылезаем по ночам, а гробы спускать с девятого этажа по лестнице ооочень сложно. Войдите в наше положение! В лифт загружаем – и без проблем. Понимаете? - Старуха от удивления округлила сонные глаза.
-Угу… а в мусоропровод гроб не пролезает, иначе мы б вас не потревожили. – Вступила в дискуссию вежливая Ева.
- А ну пошли отсюда. Наркоманки!!!! Накурились дряни, обкололись и ходют тут, ночь-полночь!!! Щас милицию вызову!
- Мы сами милиция, «Полиция Лосинки, отдел нравов». - Блондинка развернула свою налоговую ксиву. Сторожиха подслеповато уставилась на «корочку». На всякий случай она предпочла не связываться. Мало ли, кого занесло под видом трех обдолбанного вида девиц? Вдруг и вправду милиция?
- Будет вам завтра мастер. – Буркнула она.
- Вот и чудненько!
- Ладно, пообщались и довольно. Пойдем, друзья мои. Нас здесь не поняли. Спотыкаясь на неосвещенной улице, хохоча и распевая «What the color of love», троица двинулась по направлению к дому Бутона.
Ева с видимым удовольствием разглядывала свое отражение в зеркале.
- Да, вечернее освещение и косметика сказочно красят женщину! - Она кокетливо передразнила Бутона, рисующую себе кукольные губы. - Брейся-не брейся, на елку не похоже. Я все равно красивее Дежурная похвала себя любимой не помогла поднять настроение. - Вечно вы огурцы прячете! Жадные вы, уйду я от вас... - Выловив из банки огурец, она подошла к отцу Бутона.
- Папа, я хочу у вас книжку посмотреть. Довлатова или Льюиса. - Ева копалась на книжной полке в коридоре квартиры родителей Бутона. Отца Бутона она стала называть папой очень давно, еще в начале их дружбы. Собственный отец Евы представлял собой довольно жалкое зрелище: тощий, агрессивный алкоголик, всем видом напоминавший злобного сморщенного гнома. Впрочем, отцом-то Ева давно перестала его считать.
- Украли книжечки!!! Вон, Экзюпери уже который год не могу найти. - Папа обиженно сделал неопределенный жест куда-то в пространство. Очевидно, это символизировало тщетность попыток отыскать расхитителя семейной библиотеки.
- Ну не брала я Экзюпери!!!! - Взмолилась Ева. - На фиг он мне нужен, я его еще в школе прочитала!
- Все вы так говорите. Ладно, вот на Блондинку точно не подумаю. Она читать-то умеет? - После пяти лет общения со второй (очередность в порядке поступления) подругой дочери Папа засомневался...
- Умеет, но медленно. Зато у нее образование высшее. Выше не бывает. - Ева листала томик О' Генри. - Ей это не надо. В Управлении Поборов и Конфискаций это не обязательно. Налогоплательщики сами разберутся.
- Кстати, ты в курсе, что Блондинку пригласили в одну очень нехилую фирму на должность юриста? Ну, и вообще, она же БЛОН-ДИН-КА. С такой попой читать противопоказано.
- Снова нечего возразить. - Папа взял у Евы из рук томик О' Генри и отправился на кухню.
- Хороший у тебя отец. Эмоциональный. Знаешь, раньше я боялась, что вы ругаетесь. Оказалось – разговариваете так.
- Угу. Fortissimo Presto. Семья-то музыкальная, млин. Ладно, пошли. Вася с Блондинкой уже ждут.
Васина машина припарковалась у подъезда Бутона, заслонив тротуар для движения пешеходов. Поссорившись со своим кавалером, Блондинка вяло пытались найти способы примирения. На сей раз причиной ссоры явилось ее упорное нежелание общаться с Васиными друзьями на чьей-то даче. Ехать к Васе не хотелось, в клуб он не изъявлял желания отправляться. Оставалось лишь пойти к Бутону и пропустить по кружечке легкого дринка. Окончательно разругавшись с Блондинкой, Вася умчался кошмарить какой-то ночной ларек. Чувствовалось, что роман этой сладкой парочки наконец закончился. Впрочем, Блондинку это совсем не огорчало, если не сказать радовало.
2001
Лето... У нас ведь наступило настоящее лето!
- Представляете, у меня на работе все чики-поки! Стоило расстаться со Свинцовым и прекратить забивать себе голову ерундой, как сразу процесс пошел! - Бутон делилась с подругами своей радостью. - Можете меня поздравить с повышением. Теперь я крутой манагер, account manager.
-Ты не выеживайся, а пальцем покажи. - Ева выковыривала ножом брынзу из картонной упаковки. - Какой такой account манагер?
- Типа ведущий менеджер проекта и все такое. Интересно! И заметь, безо всякой протекции.
- Ну, за карьеру! - Ева подняла бокал.
- Помнится, раньше наш первый и неизменный тост был за Любовь...
- И за нее тоже, но потом. Еще по рюмашке - и каюк празднику.
- Что-то Вася уже три дня не объявляется. - Блондинка, отхлебывая мелкими глотками вермут, покосилась на мобильник. - Странно. То названивает каждые полчаса, то исчезает в неизвестном направлении.
-Может, он в аварию попал, или от тебя, наконец, ушел? - Выдвинула предположение Ева. - Последнее, правда, предпочтительнее.
- Нее, Вася просто не мог уйти. Как так? Хоть скандальчик на прощание можно было закатить, а то не по-людски как-то... - Блондинка насторожилась.
- Позвони ему, расставьте точки над i.
- Лучше ты, я боюсь.
- Приплыли... - Бутон возмутилась. - Сначала я вас сводила, дифирамбы вашей supreme love, как выражался Винни, пела. Такую рекламную кампанию тебе устроила - закачаешься! Проктер с Гэмблом и те скромнее пиарятся. А теперь, значит, мой скорбный труд впустую? «Развод» ей, видишь ли, подавай!
- Да не горячитесь вы. - Ева вмешалась в разговор подруг. – Нашли повод: Вася исчез. Радоваться надо, что все так мирно и гладко закончилось. Может, его мочканули?
- Ой, не верится что-то... - Блондинка вздохнула.
- Знаешь, давай вспоминать только хорошее. Надо взять за правило: о своих бывших либо хорошо, либо ничего. Так легче в первую очередь нам самим.
- Ага, и что же мне о Васе вспоминать?
- Да все подряд! Например, как мы с Васей и Винсентом 1 апреля отмечали. Помнишь: возвращались ночью из боулинга и за пешеходом на машине погнались? Поиграли в салочки. Бедный парень так струхнул!
- Да уж, день дураков - наш профессиональный праздник.
- Почти. Или как на Новый Год с его хрюнделями-друзьями чуть двор петардами не сожгли.
- Да, прикольно было. Ты, Бутон, тогда Игорька поздравляла и рыдала в трубку. Думала, что у вас еще не все потеряно.
- Не сыпь мне соль на раны!!!
- Ева, а помнишь, как вы с Васей едва не подрались на Валентинов День?
- Ага, выясняя, кто круче: налоговая или менты. Чем не повод для мордобоя? - Девчонки дружно расхохотались. Бутон, пролив на джинсы сок, даже не разозлилась. Потрясающее чувство! Как будто проматываешь назад кинопленку, вспоминая о людях, с которыми столкнула жизнь за последний год.
- Ну и вообще, он парень нежадный был, столько полезных пустячков подарил. Пальмы, например.
- Эт почему «был»? Мы его уже похоронили? - Ева снова рассмеялась. - О Вася, на кого ты нас покинул, родимый?
- Ой, подождите, у меня мобильник звонит. - Блондинка вскочила со стула и бросилась к своей сумочке, лежащей в коридоре. - Да, привет, мам. Конечно помню! Ну и? Все в силе, серьезно? Cупер! Спасибо за новость!
- Что там еще?
- Девчонки! Начинается новая жизнь. - Блондинка засияла, как начищенная медная пуговица. - Помните, я оставляла свое резюме в компании «Кросна»? Там была открыта вакансия юриста. Думала, туда даже пробовать не стоит. Но Бутон убедила кинуть им резюме и сходить на собеседование. Так вот, сейчас мама сказала, что меня берут. Представляете? Только что звонили. - Блондинка от радости начала шепелявить.
- Вот и замечательно! Будешь теперь вспоминать свою фискальную контору – налоговую – как страшный сон.
- Ну, за Перемены! – Звон хрустальных бокалов напомнил Новый Год.
Перемены действительно произошли,причем ветер этих перемен затронул всех персонажей, так или иначе окружавших сладкую трицу - Еву, Бутона и Блондинку. Вася, как выяснилось позже, загремел в тюрьму. Его обвинили в превышении служебных полномочий, несанкционированном использовании оружия и взяточничестве. Коллеги быстренько «отмазали» Васю, потому что он пригрозил «сдать» все управление, если дело дойдет до суда. Несомненно, Вася мог выполнить свое обещание. Борцы с коррупцией посовещались, прикинули возможный исход событий, подсчитали убытки и решили скинуться на выкуп товарища. Таким образом, добро окончательно восторжествовало, а старлей Гулин вдохнул полной грудью воздух свободы. Неделя в одиночной камере заставила его взглянуть философски на окружающую действительность. Рассказывая Бутону о своем заточении, Вася, «уздник замка Иф» пришел к выводу, что Блондинка его не любит. Посокрушавшись целый день, он быстро нашел утешительницу в виде «спасенной» им девушки. Васины знакомства с девушками всегда носили (по его словам) характер триллера. Процедура спасения выглядела следующим образом. Скромная юная дива была атакована в три часа ночи злостными насильниками. Вася их «сделал», проводил несчастную домой, и все завертелось. Что делала скромница - умница одна у метро, да еще в три ночи осталось загадкой. Судя по его рассказу, девушка была сказочно красива, влюбилась в Васю с первого взгляда, отдавшись в машине страстно и навек.
Бутон продолжала общаться с Игорьком, постепенно сведя их рандеву к беседам в парке на скамейке, обсуждению общих знакомых и вялой ностальгии. Секс с Игорьком не входил в ее планы. Да и как можно? Интим с бывшими любимыми напоминает инцест. Вроде, человек близкий, родной, понимающий тебя с полуслова, но что-то не клеится. Этих самых «но» - великое множество. Игорек получил звание старшего лейтенанта, обмыл звездочку и отчалил в Питер к друзьям из разведшколы. Вояж по местам боевой славы. После года обид и траура по несостоявшемуся браку с Бутоном, он женился. Девушка была чуть старше Игорька, мила, хозяйственна и вполне подходила на роль жены Защитника Родины. Игорек не замедлил похвастаться Бутону тем, как его ценят, любят и горят желанием родить наследника. А лучше сразу двух. «Смотри же, о несчастная, кого ты потеряла!» Да уж, потеря для Бутона стала невосполнимой.
Винсент укатил домой в Голландию, откуда присылал Бутону бесподобные по своей глупости открытки. Иногда на них были изображены поющие сперматозоиды, иногда слащавые щенки с младенцами, а иногда и вовсе вангоговские шедевры. Он называл ее «моя маленькая русская сестра», передавал приветы Блондинке с Евой, снабжая письма развернутыми отчетами о проделанной работе над дипломом.
Ева с Галимовым расстались. Основательно подпортив Еве здоровье (проще говоря, доведя до невроза) он решил, что та недостойна столь «щедрого» подарка судьбы, как Леша.
Всадники без головы (новогодняя сказка)
«Танго втроем… Разве это возможно?»
Он появился из ниоткуда; из ночного перегара в клубе «Слава», из какого-то шоу в закоулках телецентра Останкино или просто это был сгусток мыслеформы Бутона. Она захотела перемены лиц, ярких эмоций и чего-нибудь этакого, «пожирнее и погуще», чтоб сердце «бзенькнуло». Шрэка, например. Прикольного людоеда – сильного и безбашенного, только отмытого и живущего не в болоте. Ангел-Хранитель обреченно вздохнул, щелкнул пальцем – и в квартире Бутона появился очередной «сказочный» персонаж. Шрэком оказался старый приятель Блондинки, с тяжелым, как труп слона, взглядом. Он затерялся еще в середине девяностых и случайно «всплыл» в кабаке, куда Блонди занесло в одну из осенних ночей.
- Юджин! Ха-ха! Привет! – Блондинка подбежала к стойке бара и, как обычно, звонко рассмеялась.
- Здоро-ово, ну и встреча! – Субъект, которого Блондинка назвала Юджином, расплылся в подобии улыбки. То есть, растянулись только губы, глаза же остались с прежним стеклянным выражением. Они моментально узнали друг друга – не удивительно, ведь оба ничуть не изменились, разве что Юджин сменил цивильные джинсы на кожаный прикид, а Блондинка обзавелась килограммом золотых побрякушек и модным сотовым телефоном.
- Поехали куда-нибудь! В «Славе» уже скучно. Может, в «ПМЖ»? – Блондинка решила отметить неожиданную встречу марш-броском по ночным клубам.
- Базар те нужен! Едем! Кстати, посмотри мою новую колымагу.
- А старую что, разбил? – Хихикнула она.
- Угадала… И машину грохнул, и сам разбился в труху, и барышня, которая со мной ехала…- Юджин запнулся, потеряв нить повествования.
- Что с барышней стало? - Сердобольная Блондинка взволнованно заморгала. Она всегда принимала близко к сердцу неприятности, случающиеся даже с малознакомыми людьми.
- Барышня в норме. Ну оплатил я ей операцию. Ее маман: «Женись, раз покалечил». Ну а мне оно надо? Бабло дал и все алрайт. У нее что-то типа сотрясения мозга было, ну и парочка ребер всмятку. Ерунда.
- Вот и катайся с тобой после таких историй… Бррр… Ну что, погнали в «ПМЖ»?
- Зато теперь я пьяным за руль не сажусь. Поумнел (гы-гы)… Отто, помоги барышне в джип залезть. – Обратился Юджин к другу. - Правда, он на меня похож? – Юджин кивнул в сторону своего Ssang Yong «Kоrrando». -Такой же лупоглазый и мощный!
- Ага! Машинка даже красивее хозяина, судя по тюнингу…
Юджин был широко известной в узких кругах личностью. Официально он числился каким-то продюсером с телевидения, но на рабочем месте его еще никто и никогда не заставал. Чаще Юджин тусовался на бандитских свадьбах-юбилеях, колесил по миру в халявных круизах от «спонсоров» и разбивал чужие тачки. Юджином он стал не сразу. Являясь по паспорту Женей, он любил называть себя иностранными именами: от Джонни до Джима. Кто-то знающий сказал ему, что англоязычный эквивалент имени Евгений – Юджин. С тех пор иначе его никто не звал. Влезая в долги, он пел любимые мелодии с «Динамит FM», играл в бильярд и, упиваясь хорошим спиртным, нарывался на мордобой. Драки в увеселительных заведениях также относились к числу хобби Юджина, наравне с бильярдом, путешествиями и «медитацией» перед камином в своем загородном коттедже. Связи в ФСБ и крупные суммы в у.е., к которым он беззаботно апеллировал, позволяли этому мэну выходить сухим из воды. Кредиторы на время оставляли его в покое, новые «бизнес-терки» шли своим чередом, кривая доходов ползла вверх. Бритоголовый парень со взглядом исподлобья и неестественно громким хрипловатым голосом, к которому Бутон так и не смогла привыкнуть… Чудо через «ю». Если смотреть на лицо Юджина чуть ближе (что многие опасались делать), то можно было заметить ссадины, шрамы и вмятины на черепной коробке. Похоже, что коллективы всех травмапунктов города-героя Москвы оставили на нем свои «автографы». Живописную картину этого «мачо, который не плачет» дополняли собачьи укусы на руках, заклеенные пластырем синяки неясного происхождения и кожаные штаны известной марки. Рядом с Юджином непременно находился его друг №1 с конспиративной кличкой Отто Карлович Берг. Отто Карлович (в миру Вован), развлекался с девицами, пил, использовал мобильник друга, авто друга, а временами и вовсе жил за его счет. Жучок-паразит. Впрочем, девушки (или Барышни, как друзья называли всех представительниц слабого пола) в этом дуэте Юджин - Отто надолго не задерживались. Ребятам никто и не был нужен. Сами собой прекрасны, как два сорняка посреди клумбы. Так, «петтинг-фигеттинг, секс по расписанию и ручками побаловаться», любил говаривать Юджин. Бутон не вдавалась в подробности амурных похождений нового приятеля, боясь услышать подробности. Девушка откровенно веселилась, вспоминая знакомство с Юджином.
- Он ширяется или с бодуна? – Бутон шарахнулась от гостя и, оттащив Блондинку в другую комнату, злобно зашипела. – Кого ты мне тут понавела?! Думаешь, я останусь с ним в новогоднюю ночь? Ты же сказала, это что приличные ребята, телевизионщики.
- А они действительно из Останкино! С Юджином я познакомилась пару лет назад на “Тэфи”. А его друг – Отто - с ним всегда и везде ходит.
- Тень отца Гамлета, блин. Ладно, Еву предупрежу, что эти “двое из ларца, одинаковых лица” нагрянули на всю ночь.
- Постараюсь с ними не подраться. Очередные мутанты, пожиратели гравия. Сложновато мне придется! – Вздохнула Ева и обняла своего нового бой-френда, которого она привела отметить Новый год в тесной компании Бутона и Блондинки. Предполагалось, что больше никого не будет… Да-а, Ева предполагает, а Блондинка располагает…
“Но-овый Год к нам мчится, скоро все случится” – Юджин во всю глотку орал гимн празднику. – Как встретим НГ, так и проведем. Спасибо тебе, добрая Блондинка! - Хотя, Бутону было уже все равно, кто еще возжелает ее общества в волшебную ночь. Лишь бы квартира осталась цела.
В процессе сервировки новогоднего стола Юджин, явившись на два часа раньше приглашения, проявил себя во всей красе. Он с азартом резал помидоры (а заодно скатерть и стол), кромсал хлеб и рассказывал о геях с телевидения. Секс-меньшинства, кулуарные сплетни ТВ вкупе с подробностями из собственной интимной жизни были любимыми темами Юджина для поддержания «светской» беседы. Оказалось, что его знакомый, некто малоизвестный певец Коля Басков – голубой. «Да неужели? Кто бы мог подумать!» Уточнялось также, что Коля живет со спикером Госдумы Геннадием Селезневым (парочка ублажает друг друга во время антрактов на Колиных концертах в Большом), Михалков-младший спит с Меньшиковым, а г-н Эрнст – со всеми вышеперечисленными, вместе взятыми. От избытка сведений Бутону с Евой пришлось принять по бокалу «Чинзано» и сунуть Юджину в рот кусок семги, поскольку иначе гость не замолкал. Евины нервы начали сдавать от такого бреда, поэтому она хватала за шкирку своего Друга и убегала с ним в соседнюю комнату, но и там голос Юджина не оставлял ее.
- Если заклеить ему рот, связать руки, чтоб ненароком не разбил что-нибудь, то он вполне сойдет. – Со знанием дела констатировала Ева.
- В качестве кого? Сопровождения для дансингов, секьюрити, «сексуального друга»? – Бутон внимательно всматривалась в спортивную фигуру Юджина, который метался по квартире от избытка энергии и без конца предлагал свою помощь в подготовке неумолимо надвигающегося праздника. Часы вели «обратный отсчет», до Нового Года оставался час…
- Готовы к проводам Старого Года? Крестики и нолики, водка, анаболики?! – Юджин разлил вино и начал ухаживать за Бутоном, накладывая ей в тарелку все и сразу. – Ты сама весна! Добрая и красивая – не девушка, а сказка! – Сделав ей комплемент, Юджин с неподдельным интересом заглянул в декольте. Блондинка без энтузиазма кокетничала с Отто Карловичем, поскольку ее воображение больше будоражил Юджин. Ева жевала маринованные грибы и называла Отто Карловича Аккало-Каккало, на что тот обижался и отвечал, что она «невоспитанная рыжая стерва, у которой нет парня, поэтому ей не хватает секса». Тот факт, что около Евы постоянно ошивался очередной бой-френд, с которым они были явно не в платонических отношениях, Аккало-Каккало игнорировал.
Бутон начала загадывать желания задолго до боя курантов. Примерно тогда, когда ВВП готовился произнести «тронную речь», она уже загибала пальцы и бесшумно шевелила губами, стараясь не упустить ничего из девичьего, заветного.
- За все плохое, что мы оставим в Старом году! Ура, товарищи! – Компания поддержала первый тост. Юджин не умолкал, Ева бранилась с Аккало-Каккало, Блондинка поздравляла родню по телефону.
Едва часы на Кремлевке возвестили о начале 2003 года, «богемскую рапсодию» заглушили чмокающие звуки. Юджин, расцеловав Отто (или Аккало-Каккало, что точнее выражает суть данного «явления»), перешел на девушек. Ева отбилась от юджиновских поцелуев, а Бутон с Блондинкой подставили щечки и насладились трехдневной щетиной. Бутону даже понравилось: вот он, мой Шрэк и Маугли, спрыгнувший с ветки! Два в одном. Эврика! Он ведь поддается дрессировке! Человек прямоходящий, временами даже разумный. Ну и что, пусть путается в словах, зато галантный и динамичный. Чувствуется «мужской дух». Не конский пот, а «Шанель Эгоист» плюс какая-то первобытная агрессия, пластика движений… Нет, он далеко не дурак и беспредельщик, как показалось на первый взгляд. Ему скучно, а каждый прожигает жизнь в меру фантазии. Юджин, например, сорит деньгами (откуда они берутся – не важно), испытывает на прочность себя и окружающий мир, за что регулярно получает по репе. Бытовой экстрим, немного дури: то, что доктор прописал от депрессухи, в которой Бутон незаметно для себя увязла.
- И не вздумай играть с ним в любовь! – Тоном, не терпящим возражений, цикнула Ева.
- Почему??? – Бутон стряхнула с себя мечтательное облачко и отвлеклась от созерцания Юджина.
- Это не твой человек. Он опасен, понимаешь? Травмы головы и кредиторы так просто не исчезают. Ему никто не нужен по жизни. А если он вдруг решит, что у него «типа любовь», то достанет тебя быстрее, чем ты можешь предположить.
- Не порть мне сказку, злая Ева. Могу я помечтать?
- Мечтай на здоровье. Веселись, спи с ним, если хочешь, только близко к душе не подпускай и не привязывайся. С семьей не знакомь, коллегам не показывай. Никто не знает, чем он на самом деле занимается, а рожа у него протокольная. Ясно?
- Ясно-то ясно, но я так не могу. Тьфу! Замкнутый круг какой-то: парень нравится, но это опять перевалочный пункт в личной жизни, транзитный мой вокзал. (Какая банальность! Бутон-литератор внутри нее поморщился и сплюнул). Хочется остановиться, Ева. Я устала от смены лиц. Надоело все!!!
- У тебя семь пятниц на неделе: вчера ты вопила, что нужны новые лица, «свежая кровь» а сегодня желаешь «всерьез и надолго». Достала ты меня, Близнец! Двуликий анус. В смысле, Янус. Делай, что хочешь, только отстань. Я сказала, как будет развиваться сюжет. Дальше сама решай. Если нужен бессмысленный риск и туманные перспективы – валяй. Не забудь, что он, скорее всего, болен. Множественные сотрясения мозга, переломы, одно самолечение… - Ева продолжала перечислять «плюсы» потенциального кавалера, но подруга пропускала ее слова мимо ушей.
- Юджин, ты куда? – Бутон заметила, что гость посматривает на часы.
- Эй, девушки, как звезды! Поехали в «Гавану» на остаток ночи? – Юджин вплотную приблизился к Бутону. – Там щас тусня наша гудит.
- Но… ко мне еще гости подъедут, я их жду. Некрасиво выходит: дом без хозяйки, пригласила, а сама смоталась. На Блондинку я боюсь оставлять «хозяйство». – Бутон разрывалась между чувством долга перед приглашенными приятелями и соблазном сорваться с Юджином и Аккало-Каккало в кабак. – Нет, спасибо, дорогой друг. В другой раз.
- Базар тебе нужен! Тогда мы с Отто поехали. До встречи в эфире! Созвонимся. – Попрощался он.
- Счастливо доскакать, всадник без головы!
- «Конь с яйцами»,- добавила тихо Ева.
Бутон и Блондинка погрустнели. С отъездом Юджина квартира как будто стала вдвое просторнее: он заполнял собой все пространство, заменяя телевизор и музыкальный центр одновременно. Пронзительный звонок в дверь не дал разрастись тоске по безвременно уехавшему Юджину.
- Привет… - Бутон замерла от неожиданности, и, оперевшись на стену, медленно сползла вниз. В прихожей стоял Он, несостоявшийся роман Бутона и предмет ее полуторагодичного инфантильного обожания – Вася Гулин. Вася был экс-парнем Блондинки, который на протяжении их недолгих отношений больше взаимопонимания находил с Бутоном. Вася, кажется, до конца и не понял, с кем из подруг он-таки встречался. После расставания с Блондинкой Вася успел отсидеть в фээсбэшном изоляторе, «отмазаться» от Прокуратуры, обвинившей его в профнепригодности, сменить нескольких подружек и понять, что Бутон – его лучший «друг». Из-за плеча Васи выглядывали необъятные физиономии его товарищей: Илюхи и Шмеля. Вечный студент Илюха и автослесарь по кличке Шмель были соседями Васи, а со временем перешли в разряд лучших друзей. Вася вытаскивал ребят из «обезьянника», куда они попадали с завидной регулярностью, оплачивал их счета в кабаках, саунах, дарил мобильники, «делал» водительские права – в общем, опекал друзей по полной программе. Те отвечали верноподданнической готовностью следовать за Васей хоть на край света (при условии, что обратно, с края света, Вася доставит их домой на своем BMW и напоит в придачу вискарем из Duty Free). «Рыбы-прилипалы» - Окрестила их Ева. Погоняло Шмеля исходило из его сходства с формами огромного насекомого и любовью к «травке». Поистине, наблюдательность наших аборигенов не знает границ.
- С Новым Годом! - Обняв Бутона с присущей только ему медвежьей грацией, Вася дыхнул ей в лицо запахом виски. – Сюрприз! Не помешали?
- Не-ет. Ты мне никогда не мешаешь, знаешь сам! – Тоска Бутона по Юджину улетучилась со скоростью сливы в пищеводе. Ведь рядом Он, моншер Гулин! Всего на ночь, лишь до утра, но это Новогодняя Ночь! Сейчас можно вообразить все, что угодно. Можно представить, что Вася – честный борец с преступностью, а не беспринципный мент-взяточник. Что он не злой, а мужественный, не жестокий, а бескомпромиссный, не грубый, а прямолинейный. Прям влюбчивая ворона из одноименного мультфильма: «Заяц, ты не косой. Ты раскосый!»
Два года назад, когда они только познакомились, Бутон была в восторге от Васиной раскованности (Ева называла это иначе: невоспитанность). Она слушала его саги из милицейской жизни («В мире животных», как реагировала Ева на подобные истории) и таяла. От чего? Ей и самой было не понятно. Хорошо и все тут. К гадалке не ходи…
Комната дрожала от музыки, которая, смешиваясь с топотом танцующих ног и мобильным перезвоном, образовывала причудливую какофонию. Подруги, приятели – они там, за стеной, в другом измерении. Бутон с Васей сидели на кухне, Шмель подливал им «Ballantine’s» и тут же исчезал, как заговорщик. Она выслушала такие знакомые истории про «разборки и продувки, подставы и висяки», что расслабилась и «улетела» на несколько лет назад. Тогда Бутон едва рассталась с Игорьком, а Вася таскал их с Блондинкой по заведениям в поисках истины на дне бутылки. Бутылки, надо заметить, были с хорошим франко-испано-молдавским содержимым, поэтому синдром расставания с любимым прошел для Бутона с минимальными потерями. Она даже уверила себя, что влюблена в Васю. Он же относился к ней (как бы помягче выразиться), потребительски. То есть как к лекарству от скуки и забиванию редких часов свободного времени. Бутон дулась, но проглатывала обиду. Так было, так будет – зачем трепать нервы себе и ему? Сию мудрую мысль, как обычно, подкинула Ева. Вася общался так со всеми девушками, Бутон не исключение. Это обстоятельство немного утешало самолюбие Бутона: ее бы разорвало, узнай она, что в кого-то Вася серьезно влюблен, испытывает нежность или там «типа любовь». «Не способен человек, живущий на уровне рефлексов, к высоким чуйствам. По сему расслабься и не потей.». – Успокаивала Ева подругу. Что и требовалось доказать.
Праздник удался… Глядя на телефон, утопленный Шмелем в раковине, на лучи солнца, искрящиеся в морозных узорах оконного стекла, Бутон улыбнулась. Зимняя сказка! Гости давно разъехались, почти осязаемую тишину постпраздничного утра разрывал лишь Васин храп. Бутон присела на край кровати и погладила колючий «ежик» его темных волос. Кого напоминает эта бритая головушка, округлый живот, большие руки? Это же Шрэк… У нее теперь два Шрэка – Вася и Юджин! В усталом мозгу эта мысль пронеслась со скоростью звука, оттеснив все остальные на задворки сознания. Да уж, загадала желаний так загадала! Хотела одного милого монстрика, а получила двух, причем мгновенно. А как же Юджин, ее Маугли - брателло? «А… была – не была! Где один, там и двое.. Я люблю их обоих… Ведь такое бывает? Леху Пошлепкина, моего вечного жениха, отправлю на время в НЗ. Подумаю об этом завтра, как говорила Скарлетт О’Хара.» – Решила Бутон, не сообразив, что заветное «завтра» уже наступило…
-Алле! Привет, милейшая Барышня! Как самочувствие? Я у твоей двери, бьюсь уже ногами, а ты не слышишь. – В трубке раздались короткие гудки. Действительно, кто-то отчаянно ломился в стальную дверь. Проснулись даже соседи: их мат витал над лестницей. Видя Юджина, они притихли и помогли ему добудиться Бутона. Та, едва соображая, открыла глаза. «Поднимите мне веки!» - Завопить, как Вий, что ли?» Бутон приподнялась на локте, откинула одеяло – никого. То-то она великолепно выспалась… Вася уехал на дежурство по округу. Кажется, он что-то шепнул ей на ухо по этому поводу, только она в полусне пропустила информацию. Тяжела и неказиста доля милиционера: работать утром первого января античеловечно. К счастью, с Юджином он не столкнулся. Иначе неувязочка бы вышла...
- Кажется, я забыл у тебя свитер. Ага! – Юджин, напевая мотив попсового шлягера «Девушки, как звезды», пританцовывал в коридоре перед помятым Бутоном. Бессонная ночь никак не отразилась на нем. Бодр, как огурчик. И откуда здоровье берется?
- Куда поедем вечером, Барышня? – Юджин «перетер» с Аккало-Каккало по мобильнику и уставился немигающим взглядом на собеседницу. – Весь мир к твоим ногам!
- На кой мне весь мир! Пускай «всем миром» станет «Атриум» и мягкое кресло в серединке зала. Сил моих хватит только на кино. Никаких дискотек! «Свалимся» на места для поцелуев и будем жевать чипсы под забугорный боевик. ХOK? – Вместо OK Бутон переняла у Юджина манеру произносить ХОК или ХОП, так прикольнее.
- ХОК! Не вопрос! Погнали!
С Юджином можно было ехать хоть на просмотр тележурнала “Фитиль” или выставку Церетели – с ним было весело везде, т.к. рот его не закрывался ни при каких обстоятельствах. После кино Юджин научил девушку азам русского бильярда, похвалившись по ходу кием за полторы тысячи долларов. «Волобуев, вот Ваш кий!»
“Друзья подарили! Полтора косаря баксов – как отдать.”- Повторив пару-тройку раз цену кия, чтобы Бутон осознала важность момента, Юджин приступил к обучению. Бутон оказалась не очень прилежной ученицей: шары обходили лузу с повстанческим упорством. Впрочем, азарта она не почувствовала. «Бильярд – мужская игра.» – Подвел итог Юджин. Он окончательно «покорил» сердце Бутона тем, что не никогда не настаивал на интиме и потрясающе деликатно целовался. В душе Юджин оказался неисправимым романтиком. Или просто боялся получить от нее в глаз за домогательства? Маловероятно. Удивительное рядом...
Безумный по количеству праздников январь подходил к концу. Встречи Старых, Новых, Новейших и восточных годов были отпразднованы на все 100 %. Вася и Юджин, чередуясь рядом с Бутоном, прекрасно дополняя друг друга. Юджин – аферист, авантюрный генератор бредовых идей. Вася – кривое зеркало правоохранительной системы, свято верящий в свою безнаказанность и правоту. Но… В один прекрасный день Госпожа Удача изменила ему. Вася образовался в дверном проеме Бутона посреди ночи и с порога всколыхнул воздух ругательством в адрес коллег.
- Менты гады! Наша система – говно.
- Тсс! Заходи, соседей можно и не будить. Между прочим, уже первый час ночи. Раздевайся, сейчас тебя успокою. – Бутон налила гостю чай и разложила Васю на диванчике. Тот обиженно тыкал кнопки двух своих сотовых телефонов, не попадая по нужным и от этого еще больше злясь.
- Эти суки хотят меня посадить. Представляешь, подстава какая, а?
- У меня дела не лучше: по работе на деньги попала. Штуку баксов выложила, хотела на них в Марокко слетать. Паршиво..
- Фигня! Вот меня турнуть из органов хотят, под шефа копают. Но если меня посадят, я их за собой потащу. Все в одной цепочке повязаны.
Из дальнейшего рассказа Васи стало очевидно следующее. Не поделив в очередной раз между собой крупную сумму денег, вышестоящие коллеги решили сначала отстранить товарища Гулина от дел, а затем и вовсе подогнать под статью о взяточничестве. Пол-литра “Rel Label» отвлекли Васю от мысли «убить и съесть» врагов, и он потянул ручонки к бедру Бутона. Та не сопротивлялась: Вася в качестве любовника давно будоражил ее воображение. Она чувствовала к нему феноменальную нежность, ловя в каждом слове и движении этого незамысловатого человечка что-то многозначительное. Бутон видела Васю каким-то особым, внутренним зрением, закрывая глаза на скопище его недостатков. Взаимное «утешение» (подследственный Вася и попавшая на деньги Бутон) плавно перетекло в постель.
Секс для Васи - что-то вроде спорта или вождения автомобиля: набор тактильных ощущений, смена картинок, поз, физический комфорт. Citius, altius, fortius… Болтать же он не переставал даже в такой пикантной ситуации, как первая близость с новой девушкой.
-Прикольная грудь! - Быстренько стащив с Бутона одежду и белье, Вася деловито сложил на стуле свои вещи и только после отключения двух мобил преступил к «прелюдии». Прелюдия в сексе (по мнению Васи) заключалась в нескольких поцелуях известных ему по газете «Спид-Инфо» эрогенных зон, и парочке комплиментов (Ты красивая. «Фатима, какая у тебя фатима.»)
-Вася, не торопись! Резкие движения – к травматизму путь. Не спеши. Не надо сразу показывать мне свои любимые пассажи из «Камасутры», которые ты выучил. Мы же впервые, - она оторвала его от своей шеи, в которую тот впился похлеще князя Дракулы - повторяю, мы впервые занимаемся любовью (тьфу, опять фальшиво звучит. Она ненавидела, когда секс намеренно уравнивали с любовью. Особенно часто этим злоупотребляли мужчины. Зареклась ведь не смешивать одно с другим). – Вася приостановил «простые движенья». – А как же техника, смена поз и все такое? Бутончик, ты предпочитаешь классику?
- Нет, Вася, просто техника в постели – не главное. – (Тем более, что техника в руках дикаря бессильна. Бутон вздохнула, покосившись на волосатое тельце, лежащее на ней).
- Ну и что?
- А то! Постепенно продемонстрируешь все, на что способен молодой растущий организм старшего оперуполномоченного. Ясно, милый?
- Ха, это разве все? Ты лентяйка, Бутончик!!! Но язычок шаловливый. А ты пробовала стоя, а в машине, а в сауне? – С интересом расспрашивал Вася. - Как нет?! Наверстывай упущенное! – Комментировал он, продолжая теребить (пардон, ласкать) ее грудь.
- Ты думаешь, мне приятно? – Взмолилась она.
- Разве нет? Мне твоя грудь очень нравится! Остальное тоже ничего.
- Дурачок! – Бутон ударила Васю подушкой, а ответ получила увесистый шлепок по заду и ойкнула. - Больно!
- Извини, я не нарочно. – Он примирительно зарылся носом ей в волосы.
- Да, просто силушка по жилушкам. Соизмерять массы не умеешь. - Бутон потерла «горящий» зад. «Теперь понятно, почему у него нет постоянной девушки» – Прозрела она. Васин предыдущий опыт, как ей показалось, сложился из случайных баб-с и немецкого порно. И то, и другое ничего хорошего Бутону не предвещало. Дас ист фантастиш, и без базара…
- Так все-таки скажи, ты меня давно хочешь? – Ему неудержимо хотелось болтать в процессе соития.
- Всю сознательную жизнь, Вася!
- А я тебя с Нового Года…
- Либо ты сейчас же замолчишь, либо убирайся! – Психанула она.
- Где твое чувство юмора? Я ж прикалываюсь! Шучу.– Парировал Вася, с недоумением почесав гладкий затылок.
- Постельные приколы? Дай мне хотя бы помечтать, что у нас все романтично.
- А разве нет??? Нуу… Я скучал без тебя. – Вася сделал попытку обнять Бутона, навалившись на нее всей массой и столкнув на самый край кровати. - Короче, любопытство Бутона, ровно как и ее недобитая Васиными предшественниками сентиментальность вкупе с затянувшейся влюбленностью, были нокаутированы.
Усталые, но довольные, они лежали в предрассветной мгле комнаты; пили «Бейлиз», конфискованный Васей в офисе «откошмаренной» фирмы и не задавали друг другу лишних вопросов. Женское счастье - был бы милый рядом, ну а больше ничего не надо. Разве что выспаться маленько и на работу не опоздать.
Бутон находилась в состоянии весеннего отупения, хотя до весны, даже календарной, оставался еще месяц. Впереди маячил Валентинов день. В припадке нежности к Васе она начала писать стихи. Опус, посвященный ему, был сотворен на мотив набившей оскомину всем, кроме Бутона, «Belle».
Он
(на мотив «Belle» из мюзикла «Нотр дам де Пари»)
Звон... разбудил под вечер мою душу…
Нет! Мой покой ты снова не нарушишь!
Звон, мобильный звон терзает уши мне опять,
О, Вася Гэ, посмела я тебя желать...
Мой тяжкий крест – кошмарный мальчик из ОБЭП,
И на счету его разбито сотни реп.
Нет! Твой BMW стоит средь лужи во дворе,
Я не забуду и ПМ на кобуре.
Лишь «Ballantine’s» дает мне призрачный покой,
Блондинку с Евой я отдам за ночь с тобой.
Стон…слабый стон и утро после дринка…
ОН и его дружбан: я в серединке.
Скрип…Это скрипит под нами жалобно кровать:
Три тела весом больше центнера держать!
Старлей пальцованный с цепочкой в двести грамм,
Как шея выдержит сей груз – не знает сам.
Свет!!! Гасите свет, уж Новый Год стучится в дверь,
И проведем его с тобою мы теперь…
Пусть плачет Ева и родня – мне все равно.
ТЫ, я, вискарь, кабак, лаве: «Вопрос говно!»
Сон, жуткий сон приснился – чисто триллер:
ОН в сне ужасным оказался киллер…
Я спасаю Землю и в финале мы вдвоем.
Кто победит? Или врагами мы умрем?
ОН пушку достает и целится в меня.
Не в силах дать отпор, молюсь я втихаря…
Что?! Будильник прерывает сивый этот бред:
«Герой» милиции не причиняет бед!
ОН снял затвор, прицелился и прошептал:
«По СВАО я дежурю завтра – шеф достал».
И днем, и ночью только он в моих мечтах.
Бритоголовый Феб, Джеймс Бонд весь при понтах…
Стой! Не раздевай меня, не здесь и не сейчас!
Нужна романтика, цветы и «люкс» для нас.
Ах, тебе лень? Вопрос закрыт, я не гоню.
Будь счастлив и забудь меня, как дежавю…
Презентовать стишок Васе Бутон решила на День Влюбленных (тем более, что иного подарка у нее не было). Парфюмерия, галстуки-рубашки и дурацкие сувениры водились у него в огромном количестве. Дарить же что-то сверхоригинальное было напряжно: легко ошибиться при выборе. А вообще, Вася не любил вещи: он любил деньги.
Вася заржал, когда Бутон напела ему в караоке-баре свой «шедевр».
-Дай списать слова!
-Такого тебе больше никто не подарит. Железно!
-Эт точно! – Вася довольно хмыкнул и, проникшись стихотворением, а, вернее, самим фактом его написания, предложил ей поехать вдвоем в Египет. Бутон вежливо поблагодарила, но от совместной поездки отказалась. Не стоит быть обязанной человеку, к которому питаешь слабость. Можно влипнуть по самые уши, привязавшись к тому, кто не любит. Пусть все остается, как есть: влюбленность, поцелуй в дверях, «спасибо за прекрасную ночь». «Ты меня на рассвете разбудишь, проводить необутая выйдешь»… Вдобавок, нельзя забывать и о Юджине. Мы ведь в ответе за тех, кого приручили.
Юджину в подарок на Валентинов День Бутон также преподнесла стих собственного сочинения. Мотив «Веlle» как нельзя лучше передавал эмоции, которые порождали в Бутоне оба ее «безголовых всадника». Зачем мудрствовать лукаво? Васе понравилось, значит, и Юджин оценит.
Ода Юджину отнюдь не была плагиатом или ремейком подарка для Васи. Она корпела над ней целый час, глядя на фотографию объекта № 2 и волнуясь. Юджин где-то пропадал уже целую неделю. Его мобильник находился вне зоны действия сети, друг Аккало-Каккало – тоже. Последний раз Юджин пропал в конце января, а объявился с тремя шрамами на голове. Ощущение времени и пространства у него было потеряно. Юджин оставался жив вопреки всем законам физики. Бутон, накапав себе валерианки, закончила презент для Юджина, своего Шрэка-бандоса. Выглядел он следующим образом.
Крик
(и снова на мотив «Belle» из «Нотр Дам де Пари»)
Крик... чей-то крик нарушил тихий ужин...
Нет!!! Блонди привела того, кто нужен
Ей на Новый Год: «прикольный» парень, даже два.
Теперь нам «праздник» обеспечен на ура...
На джипе рассекаем мы ночной район,
Визг тормозов и мчим на красный - я и он...
Шум... салон дрожит от децибел и дым столбом.
Куренье - яд, но все равно, ведь при таком
Безумном «мачо», что на правила плюет
(До старости он точно вряд ли доживет)
«Стоп! Тише пой - вот бабушка проснулась:
- Баб, это Юджин, друг» - та ужаснулась -
«Мы тут посидим тихонько и чайку попьем,
Потом продолжим вечер, в "Атриум" пойдем».
На лбу отметина от биты, свежий шрам,
Укус собаки на руке - вот это шарм!
Что?! Три шва зашитых на макушке через край??!!
И это лишь за прошлый месяц "урожай"…
Смеется он: "Опять на травмы повезло!"
Да, неприятности – конечно - ремесло...
Он… мне звонит под ночь, как сновиденье…
«Блин! Вот hands free упали под сиденье.
-Не-ет! Веди авто, ну а перезвонишь потом,
Иначе «Склифом» станет твой уютный дом!»
Поешь ты мне про пять минут, что на любовь.
Ха-ха…вот прошлое проскальзывает вновь…
Ты.. Пил много, часто, с удовольствием и без.
С десяток лет шел алкогольный сей «ликбез».
Ведь если пять минут для страсти – твой предел,
То значит, всю златую юность ты «гудел»…
Эй! Не гони по встречной, ради Бога!
Друг! Возьми в руки руль – скользка дорога.
Сто-ой! Обнять тебя хочу ли я? Конечно, да!
Но только дома, где нет скорости и льда.
Когда он рядом – ощущений океан:
Бильярд и «Цеппелин», кино, поп-корн, «Ашан».
Ой! Опять ударился он лбом и шишку трет.
- Жить будешь, ссадина до свадьбы заживет.
- Базар те нужен! Куда двинемся теперь?
- Домой и спать, уж пять утра, ночной мой зверь…
Юджин неловко крутил в руке «свиток» со стихотворением. Читать он, конечно, умел, но чтобы вот так: девушка в честь него сложила рифму… Это выше его понимания. Юджин решил познакомить Бутона с родителями. «Раз барышня выдает такое, значит у нас базар серьезный». «Влипла… Сама виновата. Ева предупреждала, что шутить с ними опасно. Теперь поздно» – Бутон чмокнула Юджина в бугристый лоб. «Let it be…» - Она промурлыкала хит дедушки Леннона. После очередной бессмысленной попытки дозвониться до Васи, Бутон решила не искушать судьбу и пообщаться с семейством Юджина. «Успокою стариков. Пускай знают, что в личной жизни их сына тишь да гладь. Они давно устали от сынулькиных похождений. Тридцатник маячит, как-никак, пора и о внуках подумать». Замуж за него Бутон не собиралась (очень хотелось жить), ей просто стало интересно, откуда произрос такой «фрукт», как Юджин.
Васины исчезновения также сказывались на нервной системе Бутона. Обычно он исчезал и не звонил ей сам, когда находился на разборках в области или в изоляторе. За Васю она переживала так же сильно, как и за Юджина. Болезненным эмоциональным напором она доводила себя и подруг до белого коления. Те начинали синхронно глотать валидол и помогать ей разыскивать то Васю, то Юджина, то обоих одновременно. Бутон заметила странную закономерность: Юджин и Вася никогда не пересекались в ее жизненном пространстве, но исчезали из него всегда одновременно. Каждую неделю она производила «контрольные» звонки кавалерам. «Юджин, ты жив?», «Вася, ты на свободе?» Получив утвердительный ответ, она успокаивалась до следующего исчезновения своих мужчинок. Они обязательно вернутся! Если нет, то Бутон разобьется в лепешку, но найдет их, выходит, заклеит пластырем шрамы, спрячет от невзгод и укроет одеялом. Кого – не важно: и Васю, и Юджина. «Бедные мои мальчики! Только не подставляйте бедовые головы под летящие кирпичи». Бутон чувствовала себя Ярославной, ждущей князя Игоря из похода по сбору дани с древлян. Впрочем, она была недалека от истины (с учетом местных исторических реалий).
Танго втроем… Кто-то должен уйти. А зачем? Кое-кто из знакомых вопил: аморально! Но Бутону было наплевать. Какое мне дело до вас, а вам до меня?! Аморально не иметь чувств вообще, быть черствой ханжеской коркой, зато с печатью в паспорте. Как выражалась Масяня: «Да-а, печать – это «круто!»
Любить двоих – тяжело, но не грязно. Просто ее эмоций хватит на обоих, просто они похожи, безумно ей дороги, просто без них нельзя, просто, просто…
Январь- март 2003
Вместо эпилога
Из лифта, толкаясь и облагораживая свежевылитым парфюмом окрестности ( Paloma Picasso, Allure от Шанель и Ultrafiolet) вышли три фемины двадцати четырех лет от роду.
- Ну что, посидим в «Обломове», или для разминки в «Планете Фитнес» отметимся? – Бутон в раздумье замедлила шаг.
- Нагулять аппетит? У меня он сейчас и без всяких «Планет» отменный. – Ева тоже остановилась, взглянув на часы.- Еще позвонить Леше надо, вдруг он опять к приезду рабочих опоздает. Ремонт в квартире бесконечный! Я уже вою, но уследить за всем не могу. Работаю допоздна, а Леша в «творческом поиске» по друзьям мотается. Он, видишь ли, решил новый музыкальный центр купить, а заодно и кондиционер. Летом без него никак, сами понимаете. – Ева фыркнула. Недавно она “скоропостижно” выскочила замуж за за коллегу из соседней налоговой инспекции, который (что неудивительно), носил имя Алексей. Впрочем, за скоропалительным замужеством последовал тихий развод, без криков, соплей и истерик. Ева логично решила, что приходящий по выходным бой-френд гораздо удобнее. Следовательно, теперь ее свободное время занимал очередной «приходящий» Леха.
- Не ворчи. Звони своему хрюнделю быстрее.
- Ну поехали уже, сколько вас ждать? – Блондинка нетерпеливо теребила в руке ключи от машины. Припаркованный около подъезда автомобиль быстро прогрелся и наполнился громкими звуками музыки. Ездить, да и вообще что-либо делать в тишине Блондинка не умела. На просьбу Евы выключить музыку она удивленно переспрашивала: «Как? Совсем???!!!»
Молодые женщины продефилировали к маленькому уютному столику с целью отметить возвращение Бутона из Парижа. Бутон провела отпуск, исколесив вдоль и поперек старушку Европу, но дольше всего задержалась во Франции.
-… умирать, увидев Париж, явно не стоит. Этот город, как шампанское. Игристое, пьянящее, а на самом деле – мочегонная шипучка. Но я безумно довольна. Отвлеклась, оторвалась по полной. Никаких мыслей о Москве, только здесь и сейчас: Моне, Монмартр и «Максим». Все.
- А французы, как они тебе?
- Ничего… Без восторга, правда, но попадались занятные экземпляры.
- Подробно выкладывай! – Не унималась Блондинка.
- Что подробно? Описание волнительных моментов хочешь? –
- Ага!
- Фиг тебе. Я, между прочим, хранила верность Васе с Юджином, поэтому в порочащих связях замечена не была. Вы-то как здесь, в немытой России и без меня?
- Давайте еще «Бейлиса» закажем. Так, на чем мы остановились? – Ева посмотрелась в зеркальце. – Кстати, мерси за сувенир из Франции, добрый Бутон. Paloma Picasso – мой любимый аромат.
- Остановились на ваших делишках, девушки, как звезды.
-Трудимся в поте лица. Блондинка – звезда арбитража. - Я - старший юристконсульт в строительной организации. Кажется, ты была за границей, когда меня назначили. Развлекаю себя стандартно: с Лехой маюсь. Он без работы, поэтому взаймы постоянно просит, но я не даю. У меня халявщиков хватало в свое время.
- К счастью, ты встречаешься не с Пошлепкиным.
- Нет, что ты! Мало ли в Москве Лех? Я своего в Интернете «отрыла». Ты ведь знаешь, что по злому року я влюбляюсь исключительно в Лех.
- Да, это твой крест. Проклятие. Не дай Бог, заразное. Еще и нам с Блондинкой передастся воздушно-капельным путем. Тьфу-тьфу-тьфу…
- По-моему, я его даже люблю.
- Поз-драв-ля-ю! За это надо выпить. Гарсон номер два!
Девушки звякнули маленькими рюмками. У Блондинки зазвонил мобильник.
- Да, здравствуйте. Конечно, иск принят на рассмотрение. Что? Договор? Одна сторона исполнила свои обязательства, а контрагенты получили деньги и были субсидированы. Всего хорошего. – Она недовольно убрала телефон в сумочку. – Достали! Выходной день, а они не успокоятся. Придется в офис на Арбат заехать.
- Ты становишься незаменимой. Молодец, леди Босс!
- Пока еще не леди Босс, но стараюсь. – Блондинка расцвела от комплимента. – Я тут такого прикольного мальчика встретила! Он мулат, жутко гибкий, стройный. Танцует супер!
- И где такое «сокровище» сейчас обитает?
- Работает стриптизером в «Красной Шапочке». Я по блату устроила. – Немного смутившись, ответила Блондинка. Ее всегда тянуло к мужчинкам с внешностью Таркана; одного из них она даже вывезла из Египта и устроила в ночной клуб танцором. Впрочем, он быстро наскучил Блондинке, поэтому его место занял нынешний «герой дня без галстука» – стриптизер-мулат.
Последние два года внесли резкие коррективы в мировоззрение подруг (изыбитый термин «менталитет», если хотите). Из безбашенных девчонок Бутон, Ева и Блондинка превратились в самодостаточных, в меру циничных молодых женщин. Прагматиков, вынужденных карьеристок, бомбин в стиле офис, коим имя – Легион. Конечно, не все так плохо, и от прежних дев в них остался немалый запас «прекрасной чуши», которую они с радостью несли в массы. Но это был уже не стиль жизни, а так – способ развлечь себя и того парня.
После развода Ева заметно похорошела; стала миролюбивее, пофигистичней и еще рыжее. Ее приходящий друг (подпольная кличка Леха – Анти-стресс) благотворно сказался на Евиной нервной системе. Он не напрягал вопросом «серьезно или не серьезно у нас», понимая его глупость, не порывался жениться и не просил у Евы взаймы. С содроганием вспоминая своих прежних мужчин, Ева наслаждалась безмятежностью новой связи.
Фирма-монополист, в которой она волокла на себе юр. отдел, вполне оправдала свой статус, монополизировав Еву досконально (от кончиков волос до кончиков ногтей на ногах). Ее встречи с подругами перестали носить спонтанный характер и приобрели очертания запланированных встреч. Эх, Ева, Ева! Жизнь по плану невозможна, жизнь без плана хороша. Но те, кто родился под знаком Девы, иначе не могут… Впрочем, радость человеческого общения от этого меньше не становилась.
Блондинка не «горела» на работе столь сильным пламенем, как Ева. Будучи прямолинейным созданием, Блондинка позволяла себе сказать «нет» боссу, предлагающему ей взять ответственность за чужие ошибки или поработать в выходной просто так, ради идеи. На благо развивающемуся капитализму в отдельно взятой фирме.
Она оставалась верна своему хобби – вертлявым мальчикам со смазливой внешностью а-ля Энрике Хулиевичи и прочие Тарканы. Сумасшедшая идея жить с кем-то из них перестала ее посещать. Очередной «звездный мальчик» исчезал из блондинкиного дома воскресным вечером, чтобы вновь появиться субботним утром. Круговорот мужчин в природе.
С первым боем курантов в новогоднюю ночь жизнь Бутона дала сбой по всем фронтам. Замаскированные под невезения удачи стали очевидны немного позже. Уйдя из рекламного агентства Бутон нашла себя «скромной» фирмочке, занимающейся газом, металлами и прочей незначительностью.
Поиск идеальной любви она прекратила из-за тщетности данного занятия. Личное пространство Бутона заполнили Вася Гулин и Юджин («страж порядка» и «коммерсантъ»). Ближе к всенародно любимому Женскому дню она не без удивления обнаружила, что беременна. «Ничего себе сюрпрайз! – Возглас после положительной реакции на тест был искренним, без страха и негатива, но с удивлением. - «Интересно… Кто из моих «благоверных» так и не научился грамотно пользоваться изделием №2? Скорее всего, Вася. Чих-пых его… Вечно куда-то гонит, как будто в постели с девушкой последний раз. Хотя, при его стиле жизни это понятно. Значит, я стану мамой…Рожу ребенка от кого-нибудь из них. От того, кто их двоих останется жив за это время. Оптимистично».
Бутон следовала вычитанному на институтской парте изречению: «Поступай, как знаешь, и будь, что будет». Как позже выяснилось, это был рыцарский девиз. Исторический факультет даже в порче казенной мебели оставался самым культурным в ее ВУЗе. Почему-то она часто вспоминала студенческие деньки и вовсе не волновалась относительно внезапно свалившегося на нее материнства.
«Сегодня заглянут Ева с Блондинкой. Мартини я уже купила, огурцы в холодильнике. Жаль, мне выпить нельзя. Так всегда! Праздник у меня, а пьют все остальные. Вот девицы упадут от такой новости! Сначала Блонди заохает, а потом обрадуется. Ева сразу побежит закупать книжечки про беременность, роды, первый год жизни бэби, пятый-десятый и так до совершеннолетия. Будет штудировать и меня учить. Только что делать со «счастливыми» папашами? Ладно, вечерком втроем с моими бомбинами что-нибудь решим, и будет нам счастье…»
Москва - Париж – Саратов - Марс 1995-2003
Клуб веселых человечков
© Copyright: Виноградова Т.Д., 2003
Свидетельство о публикации №203041700127
Свидетельство о публикации №203041700127
Рецензии