Плоды воспитания

Что главное в становлении характера человека?
Абсолютное большинство утверждает - воспитание!
С чем я никогда не соглашусь. Характер человека - это его «Я» рождается с первых секунд появления на свет человека. С этого времени он уже тот корабль, оснащенный всеми навигационными приборами и спущенный на воду океана бытия. Воспитание-это карта, разрабатываемая на берегу для капитана по какому курсу идти этому кораблю по океану жизни в штиль, и в бурю, и в темень, и в ясную погоду. Даже самый дисциплинированный капитан может изменить курс корабля, а чаще так и делает, стоит только ему оказаться один на один с бушующей морской стихией, когда рядом не окажется его путеводителя, штурмана, лоцмана.
Внезапно налетевшая стихия заставит капитана выбрать из двух зол наименьшее, а это наименьшее всегда наименее легкое, наименее удобное и наиболее притягательное и сладкое зло. А чтобы не быть голословным, приведу только толику эпизодов из жизни детей, воспитанием коих, честно признаюсь, я вплотную не занимался с момента их рождения. Видел бог, что делал я это не от желания уйти от хлопотных забот или ради эксперимента. Жена тоже, по независящим от нее причинам, успела уделить внимание и заботу старшему сыну только до восьми лет и второму ребенку - дочери - до трех.

Старший сын.

Едет поступать в авиационный институт.
Собрал необходимые вещи на период проживания в студенческом общежитии. Стал одеваться. Смотрю на него и впервые меня охватило беспокойство о предстоящих испытаниях сына: как он устроится, как пройдут экзамены. За десять лет его учебы в школе я всего один раз был на родительском собрании перед выпускными экзаменами. Мне было стыдно за себя и я сел за последнюю парту за спины других родителей. Сижу в ожидании, что сейчас классная руководительница разнесет меня в пух и прах. Когда, согласно журнального списка, очередь дошла до меня, я приготовился к экзекуции. Но, к моему удивлению, классная руководительница стала вовсю расхваливать меня: оказывается я и хороший отец, и воспитание хорошее сыну дал и т.п. Сначала я подумал, что она наделена чувством юмора, а иронии и сарказма ей не занимать. Но в ее глазах я не увидел ни того, ни другого.
Об успехах сына на физико-математических олимпиадах писала городская газета; а как о комсомольском вожаке рассказывала школьная стенгазета.
Поэтому я решил сейчас внести хоть какую-то лепту в его образование. Перед самым выходом остановил сына и в попыхах стал давать советы. Мол, если сдашь физику и математику на отлично, то русский надо написать хотя бы на тройку и ты - студент. Для конкретности я стал ему перечислять на что необходимо прежде всего обратить внимание при написании сочинения. - Во-первых, - стал перечислять я, - не надо писать те слова, в правильности написания которых ты сомневаешься. Сдался тебе перпетуум-мобиле, если мол есть другое слово - вечный двигатель.
- Не вздумай писать сложносочиненные или там сложноподчиненные предложения, в которых десятки запятых, - учу сына у дверей, - а у тебя никогда не бывает запятых, кроме математики и то только в десятичных дробях. Сын спешит, посматривает на часы, он уже одет и обут. Но во мне пробудились педагогические таланты.
И продолжаю: - Предложения пиши простые и коротки, это технический вуз, а не гуманитарный. - Послушай, как бы я написал сочинение, - говорю сыну, растягивая каждое слово, - например:
Утро - точка. Солнце встало - точка. Птички чирикают - точка.
- Ну, понял, как пишут умные абитуриенты? - спрашиваю сына, уже выходящего из дома.
- Понял, понял! - спешит отделаться наконец-то от назойливого «учителя» правописания.
Через месяц сын приехал домой. Не успел он перешагнуть порог, как я бегу к нему.
- Как написал сочинение?- с нетерпением гляжу на сына, как - будто в том вузе кроме русского других экзаменов не бывает.
- На «хорошо»,- улыбается он.
-Как на «хорошо»? - удивленно смотрю на сына, словно он уже получил диплом об окончании института, а не сдавал вступительные экзамены.
- Очень просто, - уже более серьезно ответил он, - а вот я и написал так: утро - точка, солнце встало - точка, птички чирикают - точка и никаких там перпетуум-мобилей!

Дочь

Перешла в третий класс. В воскресенье беру ее и младшего сына с собой на парткомовской машине в поле, где наши работники убирают овощи. Иду с ними по полю. Большими кучами сложена морковь, через дорогу на другом поле - капуста. Дети с удивлением глазеют на эти кучи - они впервые видят такое количество овощей.
- Это все наше? - спрашивает дочь, - и мы сейчас повезем домой целую горку моркови?
- Это все колхозное, - объясняю я дочери, - дяди и тети погрузят все это на машины и отвезут в магазины. А мы потом можем там купить себе столько моркови, сколько захотим. А с поля брать ничего нельзя,-завершаю я свой полевой экскурс детей.
Не прошло и месяца, как завершили заготовку овощей, посыпал снег: крупными хлопьями, плавно падающими крохотными парошютиками на поля, на асфальт, на прохожих. Я просматриваю тетради моей третьеклассницы. Открываю тетрадь и читаю сочинение на тему: «Мои родители».
Сочинение.
Мой папа хороший. Он любит петь у него нет усов. (стал думать: я - хороший от того, что люблю петь или от того, что нет усов?) Он веселый и играет с нами. Он работает парткомом. Летом (и осень для нее лето и лето - лето) папа взял меня младшим братиком на поле. Там много морковки. Он разрешил взять морковки. (Поставила жирную точку, несколько раз обвела ее, как бы говоря, что на этом все). Но, видимо, после раздумий уточнила: мне одну морковку и братику одну разрешил взять с поля. Я еще раз посмотрел на сочинение и заметил, что и слово «разрешил» написано жирно (обведено несколько раз) и засмеялся про себя: - дочь постигает азы социализма.

* * *

Дочери пять лет и два месяца, сыну младшему год и пять месяцев. Собираюсь на работу, оставляю одних дома. Конечно, в душе у самого кошки скребут, но.... - Там - то и там оставил покушать, как захотите есть, берите, - говорю дочери, - покорми братика хорошо, а то он плохо ест (имел ввиду аппетит).
- Дома, чтоб был порядок,- наказываю я, уже выходя. (подразумевая шалости со спичками, лазания на подоконники - дочь иногда смотрит в окно дожидаясь меня с работы}. По стечению некоторых обстоятельств мы дома хозяйничали тогда втроем).
В обеденный перерыв еду домой проведать детей - благо, что можно успевать во время обеденного перерыва съездить домой и покормить, посмотреть.
Открываю двери и слышу веселый смех детей – дочь рассказывает смешную сказку. Младший, конечно, не понимает ни единого слова (ему хоть о чем рассказывай), но, подражая сестренке, тоже смеется.
- Ну, как вы тут без меня хозяйничали? - спрашиваю я улыбаясь, - есть порядок в танковых частях?
- Мы покушали, - докладывает дочь, - братик ел хорошо и не накрошил на пол, - проведя ладонью по паласу, говорит маленькая домохозяйка. (дочь поняла по-своему мой наказ «кушать хорошо».
- Дома навели порядок, - докладывает далее дочь.
Беглым взглядом замечаю, что игрушки лежат в определенных местах, пол подметен, на столе чисто (дочь и здесь поняла по- своему мою просьбу «дома держать порядок»). Мне было очень стыдно за свое неумение давать детям поручения и что свалил на хрупкие детские плечи столько заданий.

* * *

Дочери скоро четыре годика. Младший сын (ему десять месяцев) стоит на полу и держится за край кровати, где лежит его мать. Он еще не ходит да и не учили его пока этому: жена заболела, я на работе.
- Чтобы научить человека плавать, надо его просто столкнуть в воду и он поплывет - нужда заставит, - говорит как-то один из знакомых. Дочь слушает, затем подходит к братику, хватает его за плечи, резко разворачивает от кровати и сильно толкает. Я же не успеваю подбежать к нему и удержать. Сын, смешно перебирая ножками, побежал. Не знаю, сознательно ли дочь проделала этот эксперимент?!

Средний сын

К нам в гости часто приходил мой хороший друг: весельчак, балагур, добрейшей души человек - Илья Григорьевич, крещеный татарин.
- Ну как, жених, много в садике девочек? - спрашивает Илья Григорьевич сына в первый свой визит.
Больше, чем мальчишек - говорит сын.
- Во как вам везет! - серьезно удивляется Илья Григорьевич.
Сын удивленно пожимает плечами, как бы говоря: не вижу причин для радости, с девочками ни один мальчишка играть не будет.
- Ну а ты-то с какими девочками дружишь? - глаза моего друга играют хитринкой - что-то надумал, я - то его знаю.
Сын перечисляет несколько имен девочек из их группы.
- Во, молодец! Весь в меня, - с восхищением хвалит он сына, - у меня тоже женщин - хоть пруд пруди. Не жизнь, а малина: сегодня одна, завтра другая.
Мы с женой смеемся, сын же слушает внимательно.
- Так что ты никогда не женись, - продолжает давать «житейские советы» сыну Илья Григорьевич.
Сын задумался. Ему все ново: и советы странные эти, и слово «женись», и почему это хорошо, когда много женщин. Он смотрит удивленно на своего «учителя», на меня и мать, ожидая разъяснения.
Так ничего и не поняв, уходит восвояси.
Сын уже первоклассник, вот-вот должен прийти из школы. У нас в гостях Илья Григорьевич. Сидим за столом и в это время возвращается сын. Увидев его Илья Григорьевич встает из-за стола, здоровается с ним, как со взрослым и серьезно спрашивает:
- Ну, как дела, не женился еще?
Сын смущенно улыбается и пытается скорее уйти.
Но Илья Григорьевич усаживает его за стол вместе с нами. На его лице сосредоточенность, деловая строгость и серьезность. Пододвигает свой стул ближе к сыну. Я посмеиваюсь про себя, ожидая их «делового мужского» разговора.
- Как дела в школе? - дипломатично издалека начинает вести «беседу» Илья Григорьевич.
- Хорошо, - отвечает сын серьезно.
- Девочек много в классе? - еще серьезнее звучит вопрос Григорьевича. Сын бросает в его сторону мимолетный, но внимательный взгляд. Но, не обнаружив подвоха, говорит, что девчат в классе на шесть штук больше, чем мальчишек.
- Вот это уже отлично, что их аж на шесть «штук» больше, - потирает руки старый Донжуан, - а в глазах, как у прожженного плута, играют искорки.
Удерживая смех, он продолжает учить сына.
- Запомни - это большой грех пройти мимо красивой женщины и не посмотреть даже ей в след, - и улыбка начинает светиться в его глазах.
Так что давай покажи мне какая тебе приглянулась и мы в момент состряпаем дело. Сын смущенно смотрит на меня, после на мать и, что-то невнятно бормоча, идет в свою комнату.
- Ты с ребенком - то так уж не шути, - смеется жена.
На что Илья Григорьевич только громко хохочет. Он часто бывает у нас и всякий раз уже с порога кричит: - Где наш жених, что-то мы давненько не говорили о женщинах.
Сын старается уйти от таких бесед о женщинах и, смущенно улыбаясь, проскакивает в свою комнату.
- Запомни, дружок, - учит его в очередной раз Илья Григорьевич через дверь детской комнаты, закрытую заблаговременно уже сыном от «учителя» покорения женских сердец, - настоящий мужик не должен проходить мимо красивой женщины, хоть взглядом, но проводить, сказать хоть в дагонку комплемент.
- Учись пока я жив, - шепчет заговорчески он в дверь, за которой, видимо, стоял, продолжающий краснеть, «непонятливый « ученик.
За весь вечер сын ни разу не показывается из своего убежища, не выходит и на приглашение матери.
- Запомни, друг, дельный совет дяди Илюши! – кричит Илья Григорьевич уже с порога сыну, - большой, очень большой грех пройти мимо красивой женщины.
И, подняв указательный палец высоко над головой, добавляет: - Даже бог не простит, не говоря уж обо мне.
Идут годы. Сын растет. Его лицо уже не покрывается румянцем, когда Илья Григорьевич также продолжает шутить, на шутки его отвечает тоже в шутливом тоне и, в таких случаях, оба смеются довольные.
Вот уже сын окончил вуз, работает самостоятельно.
Четвертый год серьезно дружит с будущей своей женой, с которой учились в институте. Илья Григорьевич давно умер. Я редко вспоминал о нем в последнее время, уйдя головой в житейские заботы. Однажды, придя с работы еле успеваю раздеться, как жена усаживает меня на диван.
По ее глазам вижу, что ей не терпится рассказать мне что-то интересное. И я не ошибся.
- Ты знаешь что учудил наш сын? - пристально глядит на меня жена. Я пожимаю плечами - мол не ведаю даже.
- Так вот, сегодня я собиралась закатить тебе большой скандал по поводу твоей шашни с этой молодой твоей вертихвосткой. Хожу расстроенная дома, жду твоего прихода. Сын был дома и, видя, что со мной творится что-то неладное, стал расспрашивать. Я ему рассказала о твоем увлечении и сообщила, что мол сегодня собираюсь устроить отцу головомойку, чтобы дурь выбить из его влюбчивой башки.
- Ну и глупо! - сердито обрывает он меня.
- Что прикажете с ним делать, с любвиобильным нашим романтиком? - спрашиваю я от злости.
- Ничего не надо делать; у бати, я тебе скажу, вкус очень хороший, - спокойненько так говорит он своей матери, что я готова была заодно и его отдубасить.
- А ты ее разве знаешь? - еще больше ошарашена я этим, продолжает рассказывать жена.
- Конечно, дважды вместе сидели в гостях, если бы и мне встретилась такая, я бы не упустил случая познакомиться, - продолжает спокойненько сын.
- В тот момент я была обескуражена таким поворотом дела, сына видела таким впервые и не знала что иделать? - говорит мне жена. Считала его все еще маленьким, а он уже такие речи толкает.
- А ты что хихикаешь? - без злости и обиды смотрит жена на мое расплывшееся в улыбке лицо.
- Мужская солидарность и тут ничего не попишешь, - отвожу часть «неприятельского огня» от сына.
- И знаешь, какой итог подвел сын в конце нашей с ним беседы? - интригующе смеется жена.
Я мотаю головой, что мол не представляю даже.
- Не знаешь, так слушай, - громко смеется жена, - он говорит следующее: - дорогая мать, ну скажи, какой настоящий мужчина может пройти мимо красивой женщины? Это же большой грех! И бог не простит.
Я чешу затылок и улыбаюсь. Жена не знает смеяться ей или нет. Для меня все это закончилось прекрасно: смех продлевает жизнь человека, а вдобавок я легко отделываюсь от неминуемой меня «головомойки».
Так что уроки Ильи Григорьевича для нашего сына не пропали даром - дали свои плоды.

Младший сын

Ему нет и трех. К нам вечером зашел сосед Жора.
Руки у соседа впору на мясокомбинате быков валить.
Сидим на кухне, наливаю ему стопку водки, так как сосед «под мухой» и не уйдет пока не налью - я-то его знаю. Выпивает и семенит из кухни. В этот момент мимо него хотел прошмыгнуть сын, но Жора успевает дать ему шутя такую затрещину, что сын так ударяется лбом о дверной косяк, что из глаз его брызнули слезы.
Он вот-вот заплачет от боли, но держится: в глазах нескрываемая обида и злость - волченок волченком.
Сосед понимает, что не подрассчитал свои возможности, извиняется и уходит домой. Остаемся с сыном вдвоем на кухне. Беру его за плечи, рассматриваю раненый лоб, на котором красуется синяк.
- Ну ничего, ты дяде Жоре тоже когда-нибудь сделаешь больно, - говорю сыну, пытаясь как-то его успокоить.
Через три месяца мы переехали в новый дом, квартира на восьмом этаже, раньше мы жили на третьем.
Я выхожу на балкон, а следом сын. Он долго смотрит вниз и, повернув в мою сторону голову, говорит:
- Высоко, если дядю Жору толкнуть, ему будет больно.
Действительно, язык мой - враг мой, если не думаешь, что говоришь, кому, когда, и с какой интонацией.

* * *

Сегодня сыну три годика. Накупил много яблок, от которых его не оторвешь. Жена ругает меня, что не умею кормить детей. Сын продолжает с аппетитом уминать одну за другой антоновку.
- Пусть ест, раз любит, - говорю улыбаясь жене.
- Пичкаешь своего пузана целый день, а он после у тебя из туалета не вылазит, - сердится жена, - всему должна быть мера.
Вечером собираемся на улицу погулять перед сном.
Сын заходит в туалет, а я пока одеваюсь. Проходит минут пять, а сын все не выходит. Стал его торопить.
Подождал еще и кричу уже сердито:
- Ты, что там так долго делаешь, часом не в унитаз провалился?!
Небольшая пауза, потом слышу как сын недовольно бормочет оттуда: - Кормит, кормит и еще спрашивает, почему долго так сижу здесь.
- Ну вот, отблагодарил, - смеюсь я про себя, но рад, что сын в карман за словом не лезет.

* * *

Вот сын уже первоклассник. Однажды жена нашла у него в кармане сигарету. Вечером начинаем его воспитывать всей семьей. Сперва жена «прочла» лекцию о вреде курения. Сын переминается с ноги на ногу, пыхтит. Затем его начинает ругать и стыдить дочь.
Средний сын только поддакивает, сам же не критикует: или жалко маленького братишку или тоже не прочь самому попробовать этот запретный плод когда-нибудь.
- Давай договоримся так, - уже я говорю сыну, как бы подводя итог всему, - если увидишь, что твой отец закурил, то, пожалуйста, кури сколько душе твоей угодно. Но если ни я, ни твои старшие братья не курят, то изволь уж и ты тоже не курить. При этих моих словах средний сын бросил на меня мимолетный взгляд и отвел глаза в сторону.
Младший дал слово, что больше не будет курить с ребятами в крепости. Эту крепость с бойницами между школой и нашим домом из огромных камней выложили строители. Там и устраивали дети курилку. Вечером решил проверить сына и подошел к крепости с тыла: они внутри, а я снаружи. Из щелей идет дымок - значит курят. Прислушиваюсь, говорят в полголоса. Узнаю среди них и голос сына.
Мне интересно - курит ли и мой, не забыл ли свое обещание. И, словно угадав мои мысли, Глоба, лучший друг сына, предлагает ему закурить. Длинная пауза за стеной крепости.
- Не, не буду, - с горьким сожалением отказывается сын.
- На, только раз зобни, - настаивает Глоба и, видимо, не дождавшись, угощает других первоклашек. Те «зобнули» и кашляя надсадно, тяжело пыхтят.
- Сигареты классные,- расхваливает свой товар Глоба, - курите, не жалко. Отец мне завтра опять денег даст.
- Твой отец сам дает тебе деньги на сигареты? - это голос моего сына. Голос удивленный, по интонации его я догадываюсь, что сын да и другие «курильщики» ошарашены услышанным.
- Не, на обед дает в школьной столовой, - уточняет тот.
- Тебе хорошо, у тебя и отец, и брат курят, - с грустью завидует мой сын.
- Ну хоть разик зобни, - настаивает опять сыну Глоба, - сигареты дорогие, классные!
Слыша это, смеюсь про себя: - действительно классные, коль весь класс щедро угощается ими.
- Хоть бы старший брат курил, - вздыхает сын горько, - вам-то хорошо.
- Да, - гордо звенит голос Глобы за стеной, - у меня отец хороший и денег всегда дает мне много.
- Тебе хорошо, здорово! - завидуют хором остальные.
- Зато мой отец танкист, у него был танк большой, - говорит мой, видимо, стараясь хоть как-то немного реабилитироваться в глазах друзей, - такой, как эта крепость.
- Спасибо хоть за это, - улыбаюсь я опять, - не совсем еще пропащий, оказывается, я человек и идя домой, продолжаю посмеиваться про себя.

* * *

Младшему уже пятнадцать лет. Не курит. Поступил в училище за две тысячи километров от дома. Через месяц получаю телеграмму за подписью начальника училища, где говорится, что сын отчислен за драку и чтобы родители приехали срочно за ним. Я в шоковом состоянии: где взять опять деньги на билеты, куда его устраивать после? Сколько было потрачено и времени, и сколько хлопот - знал только я. Поэтому не разбираясь в причине об отчислении, ругаю его на чем свет стоит. Сын молча слушает.
- Ну, что скажешь? - зло задаю ему вопрос.
- Ты ведь сам учил, чтобы я никогда сам не обижал и другим не давал обижать слабых, - с обидой, чуть не плача, говорит сын.
- Ну, сказал с дуру, а сейчас советую, чтобы не лез защищать кого попало, пусть каждый сам за себя постоит, сам расхлебывается, - в сердцах говорю я, не задумываясь о последствии своих слов. Конечно, позже я осознаю, что не то и не так сказал сыну. Но, слава богу, что он в будущем никогда не последует этому моему совету: в нем уже природой были заложены доброта, сердечность и сочувствие при виде чужого горя, чужой беды.
Возвращаясь к затронутому выше вопросу о роли воспитания, хотел бы еще раз сказать, что природа сама закладывает в каждого из нас все плюсы и минусы нашего характера, нашей души, нашего сознания.
Один человек отличается от другого лишь тем, насколько природа щедро или скупо одарила его эгоизмом и страхом за себя: одних - чуть больше, других - чуть меньше. За мои неполные шесть десятков лет, наблюдая жизнь в интернате, в студенческих и рабочих общежитиях: (холостятских и семейных), в солдатских казармах; работая в десятках различных учреждений и заводов, десятков крупнейщих городов; и это дает мне право так утверждать. Тому доказательством эти несколько примеров из жизни моих детей, воспитанием коих я не смог, по независящих от меня обстоятельствам, постоянно заниматься.
И еще: спросите многодетных родителей, а похожи ли их дети друг на друга характерами, поступками?
Ответят однозначно: нет! А ведь дети растут под одной крышей и ко всем детям в семье одинаковое отношение со стороны родителей и лишь исключением могут быть падчерицы и пасынки.
Заметьте, оговариваюсь, что «могут быть!».
Вот тебе и воспитание, вот тебе и «юрьев день!».

* * *

Чай привык пить не крепкий и каждый раз напоминаю жене: - Наливай пожиже, крепкий чай - это чефир, который отрицательно влияет на сердце, да и на цвет лица тоже. Однажды собираемся с сыном пить чай.
- Мне налей пожиже, - просит сын с серьезным видом, - а то густой чай отрицательно влияет на сердце.
-Сердце, конечно, вещь серьезная, - смеюсь я, наливая чай сыну пожиже, которому нет и трех лет.

...Ришат

Сыну три с половиной года. В воскресенье гуляем по Уфе втроем: сын, жена и я. Сын увидел тир и просит зайти туда и мы все вместе заходим туда.
- Пап, а ты постреляй из ружья, - просит он меня.
Я делаю несколько выстрелов, но все мимо.
- Мазила! - смеется жена. Сын же расстроен - видно по его глазам. Выходим из тира и идем домой.
- Пап, ты же солдатом был, а не раз не попал из ружья?! - смотрит на меня сын удивленно.
- Да, я служил в армии, - серьезно говорю ему, - но я был танкистом, а не каким-то там пехотинцем. Это пехота стреляет в армии из такого ружья, как это ружье в тире.
Детям только из них стрелять, а не серьезным мужчинам.
Сын выправляет опущенные только что плечи, глаза его ожили, в них заиграл огонек.
Я же продолжаю подливать масла на тот огонек:
- Так вот, в танке снаряд такой большой, как ты, а не то что эта пулька, которыми впору по мухам стрелять, - говорю сыну, - если танкист стрельнет, так снаряд тот летит на пятнадцать километров, а не за пятнадцать метров, когда стреляешь из винтовки, как в тире.
- Да, нашелся как выйти из этой позорной ситуации для тебя перед сыном, - смеется жена надо мной, - тоже мне бывший солдат, не смог ни разу попасть в мишень.
- Броня крепка и танки наши быстры! - смеюсь я весело, пытаясь идти с сыном нога в ногу строевым шагом.

* * *

Все праздники, дни рождения двух семей, а это в сумме 17 раз (9+8) мы отмечаем всегда вместе у моих друзей Ахметшиных из г.Чистополя. У них квартира, а у нас пока малосемейка и нашу семью третий год радушно встречают здесь. Мы, взрослые, смотрим телевизор, поем и, конечно, пьем маленькими дозами, но весь вечер - нам хорошо! Их дочь и наша почти ровесницы и у них интересы тоже общие - играют в куклы, в « магазин» и еще какие-то игры. Вот только наши сыновья не находят никак общего языка. Сыну друзей Альберту девять лет, а нашему сыну семь. Но дело не в разнице возрастной, а в их наклонностях, в их интересах и в характерах. Не успеваем придти и раздеться, как радостный Альберт бежит к нашему сыну, берет его в охапку, крутит как пушинку, иногда садится ему на спину. Наш не знает как от него уйти.
Ему больше нравится сидеть и часами читать книги.
Но ни минуту его друг не дает спокойно сидеть. Сын наш всегда с нежеланием сюда приходит, он иногда тихо плачет от обиды и, видимо, а порой и от боли, так-как Альберт ростом был выше нашего на две головы, неимоверной силы и, конечно, не умел рассчитать свою силушку, ломая своими ручищами сына, как былинку. Было жалко сына и этой причине я недолюбливал Альберта, хотя его родители были хорошими и добрыми друзьями. У меня исчезало праздничное настроение, когда вновь и вновь эти «медвежьи» игры Альберта доводили до слез нашего сына. Винить в грубости Альберта, в неумении играть, было бы неверно. В нем бурлила энергия, которую надо куда-то затратить; в душе он был добрейшим малым. Однажды мы в очередной раз собирались в гости к Ахметшиным. Наш сын стал просить меня оставить его дома и что он не хотел бы идти с нами.
Но, не получив нашего согласия, стал нехотя одеваться, на глазах его появились слезы, которых он не хотел и не любил показывать. Мне стало жаль сына, но и не пойти в гости мы не могли.
- Послушай, а ты зачем ходишь на «дзю-до», если не умеешь постоять за себя?! - в сердцах говорю сыну, - так что лучше не занимайся больше борьбой, коль нет никакой пользы от твоего «дзю-до».
Сын второй год, то есть с шести лет ходил на секцию по борьбе. Тренер сказал однажды, что из сына нашего получится хороший борец - слету улавливает приемы.
Вот мы опять в гостях у Ахметшиных. Еле успел наш сын раздеться, как к нему радостно подбегает Альберт и закидывает руку на плечо сына. Но рука еще не успела прикоснуться до плеча сына, как вверх взметнулись ноги Альберта. Тяжелое тело, описав дугу, шмякнулось на пол и сразу же дикий крик: «мне больно!», заставил меня очень быстро подбежать к сыну и оторвать его руки. Опоздай я на секунды, быть бы руке Альберта сломанной - сын, сделав «мельницу» своему противнику, перешел автоматически на болевой прием; он тогда был весь во власти мига схватки, азарта борьбы. Только на татами, на ковре, на ринге останавливается время, исчезает все вокруг и есть только противник, есть только прекрасный миг счастья борьбы! Стоит жить ради этого мига. Видимо, от того и прекрасна комета, что у нее есть этот миг, очарованно смотрим, затаив на доли секунды дыхание, когда она стремглав летит к цели и вот коснулась она гордо и счастливо всей грудью к финишной ленте! Да и еще раз да - стоит жить ради этого мига!
Тогда наш сын был во власти этого мига счастья.
Через месяц мы опять были в гостях у наших друзей.
По привычке Альберт радостно обнял сына, но тут же разнял свои руки и попятился назад. Увидев это, я невольно улыбнулся про себя. С тех пор в этом доме образовались три группы: девочки играли в одной комнате в куклы, мальчишки читали книги, играли в шашки или смотрели телевизор, а родители беседовали, пели, пили за здоровье всех, за счастье.

* * *

И еще несколько слов об Альберте. Я недолюбливал его. Он мог треснуть по шее не только нашего сына, но и маленькую дочь, и свою сестренку и не всегда слушался родителей. Но один случай перевернул мое неверное мнение о нем.
Однажды я по каким-то делам пришел к ним. Дома оказался только один Альберт. Увидев меня, он радостно поздоровался и стал помогать мне раздеться.
Затем повесил мою одежду, а туфли отнес и поставил на батарею, объяснив это тем, что от сырой обуви не долго и ноги застудить. Я был шокирован такой его любезностью. После он включил для меня телевизор, рассказал вкратце, что по какой программе идет. Я с серьезным видом, боясь засмеяться, благодарю его и сажусь смотреть телевизор.
- Родители скоро придут и Вы обязательно дождитесь их, - просит девятилетний «хозяин» дома и спешит на кухню.
Через десять-пятнадцать минут мы с ним уже пьем чай на кухне. На столе со вкусом расставлена посуда с различными выпечками, набором конфет и варений.
- Я Вам налью покрепче, чай индийский, заварил по всем правилам, - расхваливая пододвигает чашку мне.
Я смотрю на него, радуюсь и ловлю себя на мысли, что хочется подойти, крепко обнять этого человечка.
Во мне погасла та неприязнь, которую к нему ранее испытывал. Нет, не хулиган, а хороший малый.

* * *

Снимаем квартиру на окраине Уфы. Здесь улицы и переулки, как близнецы - братья похожи друг на друга. По одному из таких переулков мы и пошли в баню. Переулки все длинные, извиваются, как змеи.
Вдоль заборы; тоже, как на подбор, сколочены из штакетников разной длины, обросшими высокой травой и кустарниками, закрывающими от глаз низкие одноэтажные дома частников. Идти далеко и мы по очереди с женой несем на руках сына - ему два с половиной года. Возвращаемся уже в сумерках по и другому переулку, который почище и ровнее, но заборы из таких же штакетников, что и в том переулке, по которому шли в баню. Жена укутала сына так, что видны одни только глаза. Вертит головой, смотрит по сторонам и вдруг озабоченно говорит: - Пап, а мы же не по той дорожке идем домой.
Мы с женой переглянулись от удивления - в этих переулках сам черт не разберется.

* * *

А после шестого класса он дома не делал домашние задания. Задаю вопрос: - почему не занимаешься уроками, а весь день читает только художественную литературу?
- Я же был на уроке и все прослушал, а зачем себя перепроверять?! - удивленно спрашивает меня сын.
В девятом классе сын приносит домой магнитофон друга. Через день придя с работы вижу гору одних запчастей от того магнитофона, разложенных на столе.
- Что ты натворил? - в ужасе спрашиваю его, - ведь вещь чужая, купить другой магнитофон мы не сможем.
- Не надо ничего покупать, я просто решил собрать этот магнитофон по другой более простой схеме, - спокойненько отвечает сын.
Он не ходит ни в какие кружки. а значит видел когда-то, как собирают их по схемам.
Говорю сыну, что после десятого класса тогда тебе надо ехать поступать в МВТУ им. Баумана.


Резюме: - В каждого человека природа закладывает способности к определенному; одному - больше, другому - меньше. А насильно вдалбливать что-то ему, дело хлопотное и бесперспективное.
Слава богу, что моим детям от природы были заложены способности матери, ее ум, характер.
Благодарен аллаху, что он не догадался вложить в них мои «достоинства»! Тогда бы пришлось тушить свет и кричать «КАРАУЛ!»
Единственное, что прошу всевышнего, передать им мое везение. Мне всегда везло и везет на все: и на жен, и на друзей, и в работе.