Наваха

Наваха. В этом слове душные сумерки с запахом портовых трущоб, вкус опасности и напряжение готового к броску зверя. Наваха. У меня на ладони лежит затаившаяся смерть. Изогнутая рукоятка похожа на застывшую рыбку, а внутри – безукоризненное лезвие матовой испанской стали. У него пока нет прошлого, оно не знает вкуса крови и не приняло в себя ещё ни одну жизнь. Это – ребенок навахи, неопытный, неумелый, ожидающий.
Её привезли из Испании. Моему другу очень хотелось иметь нож испанских бандитов. Не сувенир или подделку с блестящим полированным лезвием из мягкого сплава, а именно такую, тускло светящуюся опасностью, с клеймом мастера и специальной заточкой.
Теперь его нет. Нож мне принесла его вдова на память. Наверное, она хотела поскорее избавиться от навахи и решила, что именно я буду рад получить её. У меня сжалось сердце, и подарок лег в мои ладони. Потом наваха раскрылась во всей страшной красоте и доверчиво продемонстрировала  остроту лезвия.
Я осторожно положил её на стол рядом с другими своими ножами. Финка и кортик были слишком просты и прямолинейны. Стилет и кинжал – аристократически надменны, элита безмолвных убийц. Охотничий нож эльзасской стали – груб и тяжеловесен. Мачете – по-крестьянски трудолюбивое оружие – сонно и непритязательно. Остальная перочинная и выкидная мелочь  была не в счет.
Малышка-наваха покорила меня своей грациозностью. Сотни лет нужно было оттачивать каждый изгиб, чтобы сделать разбойничий нож настолько совершенным и изящным. Изящное орудие убийства – звучит странно, но так оно и есть. Наваха. Мне нравится это слово.
Я нажимаю на пластину рукоятки, и наваха бесшумно складывается, снова становясь похожей на сонную рыбку. Зеленоватые костяные щечки, тепло, скрывающее ледяной холод.
Замершая смерть.