Рассказ

Рассказ

В летнем кафе у маленького фонтанчика сидят два приятеля и беседуют за кружкой пива. Обоим за сорок. Первого зовут Сергей Дмитриевич Феоктистов, человек он довольно крупный, с внушительным животом и буйной курчавой шевелюрой. Энергия так и переполняет его: глаза бегают, руки жестикулируют. Сергей Дмитриевич - писатель с неоконченным философским образованием. Его друг, Георгий Степанович Ушинский, - полная противоположность во всем: небольшого роста, сухонький, лысый; даже образование у него противоположное - законченное математическое.

Первую кружку сменяет вторая и наступает время для философского рассуждения. Так повелось уже давно: по воскресениям приятели встречаются, Сергей Дмитриевич рассуждает, а Георгий Степанович слушает. Обоим это нравится.

- Я ведь, Жора, сейчас в поиске нахожусь. - начинает Феоктистов. - Хочу написать повесть или рассказ, только вот сюжета подобрать не могу. Второй день маюсь, ничего в голову не приходит. Иногда в таком деле сны помогают, так и они сниться перестали, просто катастрофа какая-то!

Не думаю, что это серьезная проблема. - замечает Ушинский. - Ты человек опытный, наблюдательный. Тебе в обычной жизни сюжет разглядеть - что плюнуть.

- Верно ...

Друзья замолкают. Ветерок лениво гоняет тополиный пух. Голоса посетителей кафе сливаются с плеском фонтанчика и превращаются в неясное бормотание. Беседа как-то не клеится.

Вдруг слышится задорный перезвон колокольчика. Из-за угла дома выезжает конная тележка, расписанная цветочками и бабочками. Колеса у тележки вполне современные, снятые с какой-то машины; по бокам оборудованы скамеечки, на которых сидит восторженная малышня с родителями. На козлах восседает возница, не смотря на жару одетый в серую шинель, казачью папаху и кирзовые сапоги. Всего набирается четыре человека взрослых и семеро детей, однако красивый серый в яблоках конь тянет повозку без труда. Он даже стремится подчеркнуть пустячность груза и походя роняет за собой яблоки уже совсем другого рода. Под стук копыт конский навоз равномерно усеивает асфальт.

Приятели с интересом наблюдают за происходящим.

- Лошади ... они такие. - глубокомысленно изрекает Феоктистов.

- Да, уж. - поддакивает приятель.

- По большому счету,  ты, Жора, прав. Настоящий писатель сюжеты берет из жизни. Вот смотришь на событие, скажем, ты; и что же ты видишь? Картинку, просто картинку, которую можно забыть и выбросить. А у писателей в голове сразу же образы рождаться и бродить начинают. Сравнения, аналогии всякие. Смотрю, допустим, я на конкретную лошадь, конкретное животное, а сам уже мысленно рассказ будущий вижу. Могу сходу насочинять, что конь животное благородное, красивое, гордое. Упомяну его повадки, особенности кормления, про масть не забуду, опишу гриву, хвост. Да многое что еще тут приплести можно!

- Будешь писать про сегодняшний случай? - усмехается Ушинский. - И как же ты его подашь?

- А что? Да ты знаешь, что нет такого случая, о котором нельзя было бы написать? Многие сейчас даже совсем просто делают: пишут буквально, что видят. Сейчас ведь все можно. Но так делают только те, кто писать не умеет, у кого воображения поэтического нету. Они поступают ... ну, как вы, математики. Прости за сравнение, но так оно и есть. Вот взять тебя, что напишешь о лошади? Два уха, четыре копыта, много волос в хвосте? Кому такое читать интересно? А выход какой? Есть выход, есть! Только для этого уже талант нужен, воображение.

Феоктистов делает внушительный глоток, задумчиво смотрит в небо и продолжает:
- Итак, вернемся к нашим баранам, то бишь коням. Что может написать горе-прозаик о сегодняшнем поучительном факте? Ну, напишет: Идет лошадь и роняет навоз. Каково !? Если чуть подумает, может измыслить: Под стук копыт конский навоз равномерно усеивает асфальт. Тоже не очень. Выход же - в использовании народных оборотов и подборе ярких метафор. Да, дело решает одна, но зато меткая, метафора. Сравни: По дороге идет плодоносящая лошадь. Плодоносящая лошадь! В самое яблочко! И далее вдумчивый читатель легко вспоминает народное выражение "конские яблоки" и делает нужные выводы. Это и есть то, что я называю писательскими находками, жемчужинками творчества. Так вот и рождаются рассказы.

- Так-то оно так, но мне кажется, что этого еще слишком мало для сюжета. - возражает Ушинский.

- Главное - идею за хвост поймать, остальное приложится. Дальше уже и сюжет можно навернуть. Дело техники, так сказать. Разумеется, если описать только одну лошадь, пусть даже и метафорично и изысканно, этого никак не хватит. Бедновато.  Ну, так давай опишем несколько штук, проведем исторические параллели и аналогии.  Начнем, например, с Буцефала. Многие его, правда, уже описывали, дескать здоровенный, могучий, хорош в бою. Но это все в другом разрезе. А задавался ли кто-нибудь простым вопросом как этот Буцефал ... э ... плодоносил? Мне, да и читателям, было бы интересно знать отражались ли громадные размеры коня на этом процессе.  Далее, мог ли этот конь плодоносить во время боя так же, как в стойле в спокойной обстановке, а? Уйма интересных проблем! Так ... продолжаем ... Гомер, Илиада.  Миф, вроде бы, но там фигурирует Троянский Конь. Здесь только не надо пугаться, что конь - деревянный. Аналогии они могут мысль завести совсем в другую степь, но это и к лучшему. Илиада содержит два интересных момента: как ахейцы выбирались наружу, где была скрыта дверца?; и как данный сюжет вообще возник?

- Погоди, - перебил Ушинский. - почему ахейцы? Там вроде было: Бойтесь данайцев, дары приносящих.

- Не важно, пусть коня дарят данайцы, а в брюхе сидят ахейцы. Так где же дверца? А ответ прост: в единственном скрытом месте на теле лошади - сзади под хвостом. Больше - негде. А теперь представь наглядно высадку того десанта и сразу станет ясен ответ на вопрос, как мог додуматься Гомер до такого сюжета... Да ... очевидно, наблюдая за какой-нибудь плодоносящей лошадью! Вот видишь, все достаточно просто. На рассказ идей уже набралось.

Ушинский с сомнением качает головой:
- Боюсь, что тебе еще потребуется изучить массу документов, чтобы ничего не напутать в выводах. Исторические рассказы не так-то легко писать, тут надо факты знать.

Феоктистов сжимает губы и нервно постукивает пальцами по столику. Наконец, его осеняет:
- А ты прав! Кругом прав. Не надо сюда старину так явно впихивать. Но и мысли интересные терять не хочу. Сделаю по-простому: опишу наш с тобой разговор, и все дела. И лошадь не пропадет, и мысли тоже. Писать будет легко, конец ясен. Что-нибудь вроде: Феоктистов смотрит на часы, быстро прощается  и торопится домой, чтобы увековечить мысли на бумаге.

И пока Ушинский пробует идею на вкус, Феоктистов смотрит на часы, быстро прощается  и торопится домой, чтобы увековечить мысли на бумаге.