Легенды квиму или... ты поедешь на флот 2

**

Ходили упорные слухи, что офицеры в училище - командиры рот и преподаватели на кафедре ВМФ попадали туда после того, как их списывали за провинности с действующего флота.
Это странно, учитывая реалии – ведь в последующие годы получить подобное тёплое место на берегу станет чуть ли не мечтой каждого. Но в то время вроде было так.
И в принципе допускаю, ибо времена очень изменились. Это видно хотя бы из примера эволюции отношения к двум известным морским факультетам – Радиотехническому и Управлению морским транспортом. Ещё в начале девяностых конкурс на радиотехнический был не менее десяти человек на место, а в УМТ мог попасть любой, кто не сумел набрать необходимых баллов  - то есть в управленцы стекались посредственности. Теперь же всё наоборот – УМТ-эшники числятся в перспективных и преуспевающих, а радисты вообще перестали существовать как класс, хотя факультеты ещё почему-то остались.
Но, короче, вот военные легенды Калининградского Инженерного Морского Училища (КВИМУ)…
Один наш капитан третьего ранга, по кличке Пельмень, очутился в преподавателях, попав в историю, которую нужно было бы вписать в анналы…
Ещё будучи действующим моряком, он однажды предстал перед непереносимым искушением. Заступив дежурным по дивизии, он случайно – может, нет, но  стал свидетелем того,  как в некий сейф поставили литр этилового спирта, шила по-нашему, в стеклянной бутыли, едва вместившейся там, и заперли…
Так вот, оставшись один на один с сейфом и имея в перспективе скучное дежурство в безрадостную ночь с субботы на воскресенье и без каких либо перспектив, он круги наматывал вокруг сейфа, раздумывая, как бы взять, да и вынуть из него веселящее содержимое. Но ключей ему не оставили, а взломать опечатанный сейф – преступление…  И всё таки он к исходу вечера додумался – под сейф он подставил чистый тазик (обрез), и стал стучать сейфом о  стену - наклонял сейф, отпускал его, наклонял, отпускал. Бутыль в конце концов разбилась, шило стекло в тазик, Пельмень процедил жидкость, и ночь пролетела как в сказке…
В понедельник ему вставили по не могу, потому, как в сейфе размокли и пришли в негодность какие-то секретные документы, оставленные до понедельника самим комдивом… Пельменя понизили в звании и списали на берег.
Другой преподаватель был когда-то командиром корабля. И по легендам, он во время учений стрельнул торпедой по береговому кафе, приняв его огни за пароход условного противника  – и хоть торпеда не была боевой, но, поговаривают, доставила немало переживаний и посетителям, и персоналу...
Соврал бы ещё что-нибудь, но уже ничего не помню…

Безусловно самым ярким представителем военно-морской касты был начальник ОРСО капдва Бойко.
Это человек-легенда.
Спросите любого квимовца, и вам с улыбкой подтвердят, что большего перца никто в жизни и видеть не мог. 
Поразительно, как человек умел органично нести полную чепуху типа «эй, вы трое – идите сюда оба!», не разу не выйдя из образа, и причём на протяжении не дней, не месяцев – лет!!
Первая встреча с ним была по поводу развода на работы. Он сам повёл некое подразделение первокурсников к придорожной алее и объявил, что им необходимо выкопать канаву «вот от этого дерева и до вечера».
Курсанты восхитились, но начали копать… Правда потом вместо водопроводных труб, предположительно проходящих в этом месте, начали высвобождаться из земли неразорвавшиеся снаряды времён войны…
Сапёры приезжали раз пять.
Канава рисковала остаться не выкопанной. Бойко нашёл простое решение: «найдёте ещё снаряд, выкладывайте его в один ряд, к приезду сапёров завтра»… По-честному, снаряды всё равно не взрывались – ведь среди нас нашлись ублюдки, которые били по ним ради адреналина лопатами.
Вообще интересных фраз им (Бойко) было сгенерировано тысячи, жаль я тогда не взялся их записывать…
Войдя однажды к нам в кубрик, он сразу метнулся к старой тумбочке, открыл её и повернулся с поднятым вверх и хищно изогнутым указательным пальцем:
«Ручка на тумбочке должна быть ЧТО?..»
И мы с ужасом и недоумённо силились понять, чего он хочет. Бойко провозглашает:
«Правильно – БЫТЬ!»
Не все и не всегда могли понять его, но вот жесток он был, прямо скажу – в меру… Хоть боялись его жутко, особенно курсанты младших курсов, но наказания редко отличались друг от друга – «ТРУДОТЕРАПИЯ» и всё. Это было его ноухау, его принцип воспитательной работы -  и теперь не могу не согласиться с действенностью такого воспитания…
Раз он поймал моих сокурсников Калугина и Горшкова – те прогуливали лекции, к тому же перекуривая в неположенном месте. Вообще-то за подобное можно было ожидать всего – даже отчисления, если на то пошло… Бойко потащил обоих на задний двор общаги, показал им на огромную лужу, которая там по обыкновению после каждого дождя разливалась. «У лужи должно быть ЧТО?.. Правильно – СТОК! По исполнению доложить». Минут десять, не больше, ушло на исполнение, то есть на откапывание желобка, по которому лужа благополучно стекла в канаву. Пошли докладывать, полагая, что так просто это дело не кончится – а Бойко просто им кивнул: «Молодцы». И всё.
Причём именно с этой лужей и с рожами этих самых курсантов у него должны были оставаться совсем недавние и неприятные воспоминания…
Калугин незадолгим стянул из химлаборатории металлические натрий и калий. По идее натрий должен бы в воде взрываться. Ради пробы закинули по хорошему куску прямо с пятого этажа в ту самую лужу, благо она была прямо под окнами, и стали ждать… Тут же из-за угла появляется Бойко, видит свесившихся из окна Калугина и  Горшкова, которые от неожиданности забыли спрятаться и потеряли дар речи – Горшков только слабо что-то мычал и делал рукой предупреждающие знаки – типа, «туда не ходи»… Но Бойко, естественно, наоборот заинтересовался, подошёл к луже, вгляделся в плавающие по поверхности булькающие блестящие кусочки… Рвануло так, что брызги долетели до пятого этажа. Горшков с Калугиным понеслись сломя голову куда-нибудь прятаться. Вслед им неслось что-то угрожающее, типа:  «Еб вашу в бога в душу!!»
Хоть взрыв безобидный – только столб брызг, но неприятный, конечно же.
Только Бойко тогда в роту так и не поднялся…
Говорят, какой-то полудурок из абитуры хотел убить его, сбросив на него с того же пятого этажа ведро со строительным мусором… Не знаю, но кажется, за это уже можно было бы и башку оторвать… Бойко пытался отыскать идиота, но и даже здесь не особо усердствовал.
Надо ещё вспомнить, что внешность у начальника ОРСО была устрашающая – топорщащиеся черные усы, вытаращенные глаза, плюс громкий, очень резкий голос… Прозвище носил – ТАРАКАН.
«Таракан, таракан, тараканище, почему у тебя такое ****ищё…» - примерно такие стихи испещряли дверцы кабинок в курсантских туалетах. Боже мой! И мы ещё считали себя остроумными.
А этот человек как самый великолепный актёр играл свою сумасшедшую роль, ни разу не сбившись, почти не повторившись – а мы всё принимали за чистую монету…
«Товарищ курсант – вы в строю или кто?», «Вы курсант или где?» - ведь абсолютно все перлы мы впервые услышали от него и он как истинный коллекционер гордился своим лексическим сокровищем, выдавал его на гора всегда только вовремя и только  к месту, и радовался вместе со всеми, если попадал в цель.
А в цель он попадал почти всегда.
Чёрт меня подери, как я однажды смеялся, услышав, как он пересчитывал строй – отсчитав по фронту одиннадцать и в глубину восемь человек, он вслух поинтересовался, сколько будет, если эти два числа перемножить. Наш зам комроты - не помню уже фамилию, афганец – не моргнув глазом, твёрдо говорит: «Сто восемь». Бойко спокойно повторяет и заносит в журнал: «Так, запишем - сто восемь»… и идёт дальше, не обращая внимания на  потешающихся курсантов.
Только через год я заподозрил, что он прикалывается. Месяц наблюдал за ним. Потом вдруг случайно оказался у него дома и тогда уже всё понял.
Никогда не забуду, до какой степени он потряс меня - умный, правильный человек, знающий офицер и прекрасный семьянин.
Потом я уже всегда видел, с какой иронией он носил свою «тараканью» маску…

**

Если кто не знает – раньше Канарские острова не были для россиян вожделенным курортом. Большинство наших сограждан вообще не подозревали об их существовании. Зато они были очень неплохо известны нашим морякам – точнее рыбакам. Зачастую Лас-Пальмас был единственным портом захода за полугодовой рейс.
То же самое было и с курсантами.
Намаявшись в морях, ребята, наконец, попадали на твёрдую землю, в иноземный порт, где могли хоть немного отдохнуть...
Четверо друзей,  квимовцев-старшекурсников, попав в Лас-Пальмас уже не в первый раз, и не теряя даром времени на походы по магазинам или розыски приличного места, пошли в аптеку, где взяли три литра чистейшего медицинского спирта. Сели на скамеечке в красивом месте с видами, посидели…
А к вечеру собрались на пароход.
Если разобраться, то все, конечно, пароходы друг на друга похожи – труба, надстройка, синий борт… Но случается, правда редко, что в одной гавани стоят почти абсолютно одинаковые суда, а вся разница в одном только названии – ну, иногда во флаге…
Трудно ли было перепутать итальянский пароход со своим, нет ли – но ребята не заметили разницы.  Спокойно и уверенно взошли они на палубу. Обратились с приветственной речью к вахтенному на трапе. НО  тот их мало того не понял, а принялся ещё и сталкивать их обратно на трап, лопоча что-то на абсолютно неразборчивом наречии.
Наши курсачи были, конечно, не особенно трезвы, но быстро разобрались что к чему:
«Итальянец?!»
«Ах ты, сука, макаронник, ты кого толкаешь?»
«Ты тут чего? А ну, на хрен!!..»
Ребята были здоровые. Опрометчиво решивший столкнуть их на пирс вахтенный был, в результате, с грохотом свергнут вниз сам. Где и лёг в устойчивом бессознательном положении.
«И нехрен лезть на чужой пароход –  права качать, падла!»
Сделав доброе дело, ребята собрались было пройти внутрь помещений, как вдруг им навстречу кинулись ещё два представителя итальянского народа. Они кричали и опасно размахивали руками прямо перед лицами наших курсантов. Но те, не особенно вслушиваясь в беглый английский нагло визжащих иноземцев, раздали каждому из них сначала по затрещине, а потом, увидев, что эти меры мало успокоили зарвавшихся хулиганов, уложили их обоих на палубу точными ударами в область нижних челюстей.
Но тут уже надо было что-то решать:
«Вот я не понял – они что, наш пароход захватили?»
«Не может быть… это ж война – палуба советского парохода является советской территорией… смотрите! ещё макаронники…»
А один из курсантов заметил итальянский флаг:
«Они и флаг уже сменили… это точно захват».
«А ну-ка, вот выкуси!!» - сказал другой, отправляя в глубокий нокаут вырвавшегося на палубу итальянского капитана., - «мы вам щас покажем, бляха, мать Кузьмы…»
Тут началось невероятное – больше часа по всему пароходу выковыривались из всех кают бедные итальянцы, отправлялись в страну призрачных предкоматозных состояний, и  никак не могли понять, почему русские вдруг решили устроить им погром в благоухающем и мирном испанском порту.
На гафеле уже развивалась красная майка вместо позорно спущенного и растоптанного итальянского флага, а по судну круша всё и всех, громыхали тяжёлыми ботинками русские курсанты.
«ЗА СЕВАСТОПОЛЬ!!» - рычали они. А оставшиеся в сознании бедные итальянцы, услышав это, проникались знанием темы, прятались кто куда и проклинали своих дедушек, так опрометчиво когда-то оккупировавших вместе с фашистами Великий русский город, за что теперь русские моряки будут тяжко мстить им во все века…
В итоге вся итальянская команда, за исключением радиста, запершегося в рубке, была крепко связана верёвками. Наши ребята пытались найти кого-нибудь из своих, но так как никого не нашли, то приступили к допросам…
Подъехавшие в борту две полицейские машины, вызванные итальянским радистом, не нашли должного отклика в русских душах. Напротив, вид вооружённых дубинками, людей в форме ещё больше раззадорил наших пацанов, в неравном бою, вчетвером, отстоявших и намеренных и дальше отстаивать неприкосновенность суверенной советской территории. Все поголовно полицейские были в короткое время избиты и постыдно бежали, побросав дубинки.
Хороший был спирт…
Сеча разгорелась снова, когда на подмогу понаехало ещё чёрт знает сколько каких-то местных спецгрупп, зашитых в бронники, в касках, с щитами, с газовыми гранатами. Ребята стояли насмерть, но… профессионалы победили.
Вызволенные из застенков прямо на следующий день - кстати, без особого скандала, четверо героев предстали перед своими…
Конец у этой истории обыкновенный – герои были отчислены из КВИМУ и уже дома вписаны в чёрные списки невыездных навсегда… то есть все тогда так думали…


**
Здоровый – маленький хоть и довольно упитанный человечек, получил свою кличку за то, что однажды был вытащен из строя на работы неким капТри  с кафедры ВМФ:
- Мне для этого нужны несколько человек. Понятно, что таких… здоровых…
Заметив, что при этом один из самых маленьких облегчённо вздохнул, капТри  показал на него с ободряющей улыбкой:
- Таких вот как этот молодой человек, например…

Здоровый попал в артиллерию под Тверь – из-за того, что косил на комиссии как умел, но зато потом ему все завидовали… а мы поехали на флот.


**