Джек и лиланд

Джек Джонс, мелкий служащий одной из мелких фирм, покидал свое рабочее место. Как всегда, уходил он поздно. Пустая контора разговаривала с Джеком эхом его собственных шагов.
Джек прибрал на столе, сложив бумаги в две стопки - то, что сделано за сегодня и отложенное на завтра. Запер офис, ключ отдал консьержке, вежливо с ней попрощавшись. У главного входа постоял, покурил с охранниками. Здесь все его знали. Знали про него всё. То, что окончив колледж, он похоронил отца. Занял его маленькую квартирку. Через пару лет женился - на такой же тихой, как мышка, Сьюзен. Однако скоро Сьюзен превратилась вдруг в яркую бабочку и упорхнула от Джека, оставшегося тихим и серым, как мышка. Джек перенес это тихо и серо, но фото жены до сих пор украшало его комнату - и об этом были осведомлены его сослуживцы. Друзей у Джека не было. Хобби - тоже. Его путь ограничивался точками "квартира-офис" и казалось, что Джек, изо дня в день проходя одной и той же дорогой уж 10 лет, должен был протоптать глубокую колею. Так оно, наверное, и было, только колея пролегла в сознании Джека...
Ни для кого не было секретом, что Джек просто наслаждается однообразием своей жизни. И если чего и боялся, так это внезапных перемен, которые грозили ему менее, чем Земле - Армегеддон. Каждый год Джек бывал премирован боссом за усердие небольшой суммой, которую он стабильно вкладывал в стабильный банк. Вот, собственно, и все, что можно было сказать про жизнь Джека.
Итак, Джек Джонс шел домой дорогой, которая не менялась уже лет сто. Прийдя, он переоделся, разогрел ужин. Поужинав, он за кофе перечитал вечерние газеты. Затем выкурил сигарету, стоя у окна и глядя на ночной город. Затем стал раздеваться.
Нет, Джек Джонс не собирался ложиться спать. Сменив нжнее белье, он открыл тайник в стене. Миг - и на правой руке закреплен сложный механизм выкидного ножа. На грудь Джек повесил кожаную метку с астрологическим изображением Сатурна. И скрыл все это под черной рубашкой. Джинсы и туфли в стиле "Дикий Запад" довершили его экипировку. Последний штрих - скинуть парик, скрывающий длинные черные волосы.
Лиланд вышел из квартиры, тихо запер за собой дверь. Бесшумно и ловко, как кошка, скользнул вниз по лстнице и вышел на темную улицу. Он спешил - сегодня у Девяти должно было состояться важное совещание.
В последнее время ложу сотрясали бури. (А когда они ее не сотрясали - думал Лиланд, прокручивая в голове ситуацию) Девять спорили, кто же займет Главное Кресло. И вот сегодня должен был состояться Вызов, который и определит счастливчика.
лиланд достиг квартала богатых осоняков. Подойдя к одному, он постучал секретным кодом, дверь приоткрылась. Он предъявил знак, висевший на груди и вошел.
Все были на месте. Повивали вино в ожидании заветного часа. Поклонились Лиланду, он поклонился в ответ. Налив себе вино в бокал, он сел между честолюбивым мессиром Акканом и единственной женщиной стеди Девятерых - Исольдой.
- Мессир Акан,- сказала Исольда, обдавая, однако, горячим взглядом Лиланда,- ведете ли вы подгототвку к празнованию Самхейна?
- О да, леди,- напыщенно отвечал Акан.- Все наши ответят всем не нашим.
- Великолепно, мессир,- отозвался Лиланд.- Так же, как в прошлом году?
Акан помрачнел - прологоднее праздненство завершилось гибелью семерых из Пятидесяти.
- Надеюсь, что нет, сэр,- оскорбленное достоинство звучало в его голосе.- Но вы не хуже меня знаете, что виной тому не плохая организация, как думали некоторые, а непредвиденный ход событий.
- Лиланд откинулся в кресле и закурил тонкую сигару.
- На то мы и Девять, чтобы просчитывать каждую нештатку,- парировал он.
- Фи,- сказала Исольда,- ненавижу этот профессиональный жаргон. В самом деле, сэры, неужели вам не режут слух все эти "нештатки", "барбекю" и "вопли"? Почему бы не сказать красиво: "непредвиденные обстоятельства", "жетвоприношение"...
Тут Исольду прервал бой часов. Краска схлынула с ее лица, а красное платье, казалось, стало еще краснее.
- Пора,- сказал Лиланд, подавая Исольде руку. Мессир Акан скользнул по нему острым, режущим как кинжал, взглядом.
Вполне естественно, что среди Девяти вспыхивали распри и за обладание единственной среди них женщиной.
Девять прошли из ярко освещенной залы в почти темную. Здесь не было мебели - не было вообще ничего. Лишь посреди комнаты горела одинокая свеча.
- Уже горит,- послышался шепот.
- Не опоздали ли мы?
Девять стали рассаживаться в круг у свечи. Сели, подняли руки. Мощный поток энергии ударил в центр над и под ними.
Кого же Высший изберет Голосом, и заодно, Первым в Девятке, на этот раз?
Твердый металлический голос разбежался по зале, ударил в стены и рассыпался
эхом:
- Ты, Лиланд, будешь Первым. Но, естественно, не просто так. Ты приведешь ко мне человека - некоего Джека Джонса. Все его координаты уже у тебя. Пока, дети мои, Девять мои...
Голос угас. Свеча тоже. Девять вышли из комнаты.
- Нет, это нечестно - опять избрать Лиланда,- шепотом возмущалось большинство.
- Возможно, он самый достойный,- говорили пофигисты.
- Но ведь Он Сам сказал нам...- испуганные новички.
Как бы там ни было, а слово сказано и пора расходиться. Раскланявшись, Девять по очереди покидали особняк. Последним должен уйти Избранный.
Когда все разошлись, Лиланд запер дверь особняка и медленно пошел домой. Имя жертвы - Джек Джонс - и координаты места жительства и работы казались ему смутно знакомыми. Лиланд не мог понять, в чем дело. Затем отбросил ненужные мысли - в конце концов, разве это первое его жертвоприношение? Он надеялся, что и не последнее...
Лиланд пришел домой. Переоделся. Спрятал стилет и знак с груди в тайник. Натянул парик.
Джек Джонс лег спать.