Блудный сын версия - глава 11

XI.


Марк вышел из монастыря прозрачным утром нового лета. Восходная часть неба, готовясь к появлению солнца, разукрасилась праздничными белыми и розовыми цветами.  Первое сонное чириканье и свист просыпающихся птиц, густой свежий воздух, блестки росы под ногами… Он ещё не понимал, что изменилось, но небо перестало быть куполом, и стало тем, чем оно было в действительности - целью и дорогой, и перестали быть важными шум и краски леса, потому что деревья просто стремились вверх и указывали своими вершинами истинный путь, впитывали в себя испорченный воздух и испускали чистый… Со всех сторон открывались ему простые секреты природы. Марк чувствовал себя, как человек, перед которым приоткрылась узкая щель в створках огромных ворот, но смотреть ему, пока что, дано лишь издалека, откуда видна только узкая полоса света и неясные очертания, и нужно научиться приблизиться к этому свету, и открыть тяжёлые створки, и войти в него. Но теперь он знал, что открыл путь, для которого предназначен, и не важно сколько пройдет он по этому пути при жизни, потому что этот путь в вечность.



Дорога от монастыря показался ему намного короче, чем он предполагал. Он шёл, не думая о тридцати километрах пути. Как и в пасмурный день возвращения с гор, он просто знал, что нужно прийти в Город и шёл, не придавая значения ни усталости, ни времени. Он ощущал, что вынес из монастыря свою цель, и она неясной ещё надеждой, маленькой искрой жила в душе, и теперь он начинал чувствовать, что именно она и есть то главное, перед которым  всё остальное, чем он жил прежде – суета и  мизер, недостойный  внимания.

Путь по улицам Города запомнился обрывками знакомых кварталов, поворотов и тупиков. Сейчас у него не возникало сомнений куда ему следует идти - в мире существовала только одна дверь, где тёплый уют голубого торшера и мягкий ковёр, и его глубокое кресло, и женщина, которая понимает без слов. Он шёл и не боялся вспугнуть в себе эту веру - ощущение не до конца понятное, но способное отторгнуть из него всё, что обманывало и только казалось реальностью.



Ная  открыла ему, и по быстрой смене выражений - от тревожного вопроса к радостному облегчению, он понял как боялась она  за него все эти дни.

- Извини, - поспешно сказал он, - не мог предупредить. Я работал, был в монастыре. Сейчас расскажу.

- Ладно, ладно, - заторопилась она. - Потом расскажешь. Похудел-то как. Давай в ванну. У меня и вода нагрета…

Потом они сидели в её маленькой, уютной кухне и Марк рассказывал, а она слушала.



- И как же мне теперь жить? Посоветуй, - с улыбкой сказал Марк. - Я раньше мало слушал твоих советов, и напрасно…

- Давай жить просто, - сказала Ная. - Внимательно и спокойно. Постарайся не волноваться и не увлекаться, различать доброе и злое… Мир устроен не так, как мы привыкли его представлять, и милость Божия проливается на нас часто не в том виде, какого мы ждем.

- Ты говоришь совсем как тот старец в монастыре, - снова улыбнулся Марк.

- Это не я придумала, - ответила Ная. - А истина всегда звучит одинаково, только ложь бывает разная. 

Он некоторое время сидел, глядя перед собой, потом тряхнул головой и улыбнулся Нае.

- Да, это сложно, - сказал он. - Будем жить… А вот чем будем заниматься? В смысле - я. В конце концов я сыщик, следователь. Можно было бы открыть сыскное агентство. Есть связи в полиции, газетах… Можно восстановить прежнюю агентуру, им всё равно, на кого работать, лишь бы платили… Вот только платить мне нечем…

Он помолчал.

- Ну, что ж. Попрошусь опять в рембригаду. Землю копать тоже кому-то нужно.

Ная тихо подошла к нему и коснулась пальцем плеча.

- Ты только не обидься, - сказала она. - Но те деньги, что ты положил на моё имя в банк, я никогда не считала своими и не трогала. Ты говорил, что никто кроме меня не может их снять. Наверное, пора.

- Эти деньги твои, - сказал он.

- Будь умницей, - сказала Ная, устраиваясь к нему на колени. - Это ведь был просто каприз тебя-прошлого, и будет справедливо, если ты-настоящий унаследуешь у него эти деньги… Они очень пригодятся тебе…

- Нам, - поправил Марк, зарываясь лицом в её волосы.


 

*   *   *



- Этот человек больше не опасен нам, во всяком случае, тем, чем был опасен раньше, - сказал Магистр. - Мне доносят, что он живет тихо, ищет работу.

Учитель сидел, задумчиво рассматривая свою трубку.

- Цели и задачи Ордена слишком велики и проблем слишком много, чтобы мы оставляли без реагирования вмешательство в наши дела, -  медленно и веско сказал он, и Магистр пожалел, что не сам он произнес эти слова.



*   *   *



Марк арендовал полуподвал в старом громоздком доме недалеко от центра Города. На это ушла треть банковского счета Наи. Всё достоинство офиса состояло именно в расположении дома. Рассчитывать на успех сыскной конторы, ютящейся на окраине, было бесполезно.

Полуподвал был поделён многочисленными перегородками на запутанную систему коморок, которые в разное время использовались как кладовые жильцов, склад горючего и временные жилища нищих. В результате образовалcя лабиринт, забитый мусором и гнилью, и Марк без колебаний решил снести все внутренние перегородки, вместе с полом, заново оштукатурить стены и полностью переоборудовать систему вентиляции.

Сегодня, вступая во владение подвалом, он самостоятельно установил на входной двери новый сверхнадёжный замок и очень гордился этим, хотя замок сидел кривовато и ригель заедал, цепляя запорную планку. Но это можно было терпеть. Покончив с замком, Марк достал карманный фонарик и стал осматривать тёмные, не освещаемые закоулки. Полы под ногами мягко пружинили и потрескивали, хрустели осколки стекла; покрытые серой плесенью стены были исчерчены копотью, местами образуя непечатные слова. В одном из углов валялся рваный матрац, засаленные тряпки… Запахи мочи и гнили усиливались по мере углубления в тупики, и Марк утвердился в своем намерении о полной реконструкции.

Добравшись до тупиковой стены, он пошёл вдоль неё, придерживаясь рукой, и вдруг ощутил ладонью шершавую металлическую поверхность. При свете фонаря он увидел ржавеющую дверь, запертую на висячий замок. Такие замки не были препятствием для сколько-нибудь грамотного вора. Марк в своё время достаточно насмотрелся на способы их вскрытия при воспроизведении обстоятельств различных краж. К стати подвернулся и обломок упругой стальной проволоки. Марк сходил за плоскогубцами и, соорудил отмычку, которая уже со второй попытки вскрыла несложный механизм. За дверью он увидел уходящие вниз мокрые ступеньки и подумал, что можно будет использовать этот ход для пользы дела. Светя себе фонариком, он начал спускаться вниз…

… а в это время замок входной двери тихо щёлкнул, и в офис осторожно проскользнул Кадавр.

Он отслеживал Марка около недели и ещё накануне обследовал облюбованный им полуподвал. Уже тогда, увидев уходящую в потолок трубу газопровода, он решил, каким будет заказанный ему несчастный случай. Тринитротолуол и газ сделают этот подвал сплошным взрывом…

Кадавр осторожно прикрыл и запер за собой дверь. Наблюдая за Марком с утра, он видел, как тот покупал замок, и позаботился об отмычке. Теперь проблем больше не было. Не обнаружив Марка в первой комнате, Кадавр расценил это как удачу, теперь не придется тратить время на убийство вручную. Он проскользнул к проходу в лабиринт коморок и,  прислушавшись, явственно уловил недалекие шаги своей жертвы.

Дальше Кадавр действовал быстро и профессионально. Газовая труба была на виду и поэтому любая задержка вела к неудаче. Его «клиент», появись он в любой момент, не должен ни убежать, ни обезвредить лежащую в открытом углу бомбу. Кадавр установил таймер на двадцать секунд, и, придвинув бомбу вплотную к трубе, быстро пошёл к выходу. Последний раз быстро оглядев помещение, он повернул оставленную в замке отмычку. Замок двинулся, заскрипел, щёлкнул и остановился. Кадавр изо всех сил напряг пальцы, потом стал раскачивать и крутить отмычку, но перекошенный, не притёртый замок не поддавался. Кадвр рванулся, было, к бомбе, но понял, что не успеет, и снова набросился на замок. Потом он отскочил назад и, коротко разбежавшись, ударил в дверь плечом. И в этот момент бомба взорвалась…

Марк находился глубоко под землей, когда прозвучал не слушком громкий, глухой "бум", похожий на далёкий удар оркестрового барабана.

Узкий туннель, по которому он двигался, вскоре закончился ступенями вверх, и Марк вышел из подвала на противоположной стороне дома. Отметив про себя, что этот выход следует забрать решёткой, он решил не возвращаться через подвал и пошёл вокруг дома. Это заняло пару минут и, когда он повернул за угол к своему подъезду, любопытные ещё не успели сбежаться. Он увидел на тротуаре выбитую дверь своего офиса и распластанного на ней чуть живого человека в обожжённой одежде, сквозь которую местами сочилась кровь.

К месту происшествия медленно подтягивались прохожие; многие жильцы дома предпочитали наблюдать из окон.

- Что-то он там, гад, взорвал, - авторитетно заявил подвыпивший сосед из ближнего подъезда. - У меня вся посуда зазвенела. А, представь, если бы не отключили утром газ? Весь дом бы накрылся… Вот так и дал бы!

Он символически замахнулся кулаком на стонущего Кадавра.

"- Вот и первое дело, - подумал Марк. - Покушение на убийство. Подозреваемый налицо. Потерпевший тоже. Мотивы очевидны. Можно так раскрутить, что Ордену не поздоровится…"

Он подошёл к развороченному дверному проему и заглянул в подвал. Газовая труба, выдранная из пола уныло смотрела на него из угла рваным, безопасным жерлом. Взрывом выбило окна, разнесло в щепки стол и обрушило все внутренние перегородки, пол превратился в груду обломков и строительного мусора. Однако, бетонные стены и потолок почти не пострадали.

"- Класс, - подумал Марк. - Осталось вывезти мусор и можно начинать реконструкцию."

Рядом взвыла сирена и, резко осев на рессорах, остановилась старая полицейская машина.

- Какая честь! - шутливо разводя руки, Марк двинулся навстречу Лою. - Сам господин начальник!

- Опять ты, - буркнул начальник оперотдела, не глядя пожимая ему руку. - С тобой вечные неприятности… - Это ты его так приложил?

- Разберёмся, - ответил Марк. - Дай мне самому расследовать…

- Знаю, знаю, - перебил Лой. - Частный сыск. Молодец, а то у меня завал, как всегда. Видишь, сам на происшествия езжу. В мои-то годы!

- У меня тут с одной шайкой старые счеты, - Марк кивнул на Кадавра, которого уже перевязывал полицейский. - Этот явно оттуда. Ну, что, отдаёшь? Неофициально, под твоей крышей.

- Идёт! - обрадовался Лой.



*   *   *



- Проклятье! – пробормотал Магистр. – Кто же теперь-то ему помогает?





*******************************************************
               

  Стихи   Философа



Порвалась память...,
клочьями пошла...
Всё, что забыть хотел,
из мрака принесла.
Где было счастье –
тёмные провалы,
Вся жизнь прошедшая
кромешным мраком стала.
И в нём мерцают отблески событий,
Которые молил из памяти избыть я,
И где-то там, во мрачной глубине
Надменно  ждёт назначенное мне.

Но я пройду по краешку провала,
Я постучусь и тихо отворю,
Пусть жизнь прошедшая кромешным мраком стала
Я будущую - светом озарю. 



*   *   *


Я не меряю жизни часами,
Ни отсчётом иным человеческим;
Существуют критерии сами,
Отрезая лоскутья от вечности.

В них и наши дела бесполезные
От безверья и непонимания,
Ржа от логики нашей железной
И от глупости нашей страдания.

Годы тёмных страстей и сомнений
Не соткутся в серебряной нити,
Но откроет Божественный гений
Во мгновении - сотни событий.

И не поздно начать все сначала
За мгновенье до гибельной грани
Есть дорога за краем провала -
Прекращение всех расстояний.

Ведь было, что справа, на крайнем кресте
В мгновение то, перед страшной чертою
Родилась душа во Иисусе Христе
И в вечность ушла, поманив за собою.            


   
 
*   *   *


Я плыл в розоватом, бездонном тумане,
Где нет направлений и нет расстояний…

Я плыл, раскрывая себя бесконечности,
Плыл, забывая удел человеческий…,

Теряя из памяти грусть и сомненья,
И грешных страстей золотые виденья,
Тяжёлый обыденной жизни мотив.
Я плыл и тебя, и себя позабыв.

Забыв, как в садах распускаются вёсны,
Забыв, как колдуют осенние звёзды.
Ведь всё это - до,
Ну, а я уже -  после.



             *   *   *


Это не было ощущением,
Это не было даже голосом,
Прозвучало мгновенье сомнением
Ненадежное, тоньше волоса.

Перепутались мысли и пропасти,
Неподвижности и расстояния,
И возникло вопросов больше чем
Объяснений, ответов и чаяний.

В тихом хаосе замышления
Зародились Адам и Ева…
И забыли, без тени сомнения,
Для чего задумано древо.

И в безумном делении жизни
И на всех и на две половины,
Позабыты начальные истины,
Планы, мысли, надежды, мотивы…

В окружающей серой реальности -
Прираскрас киноварью пенною,
И творятся чудные гадости,
Не задуманные вселенной…

Не от Бога закономерности,
Не от чёрта замельтешованность,
Замутилося умозрение,
Увеличилась размежёванность…

Все смешалось: дерьмо и золото,
Ложь и истина, пот и слезы.
И смеется - зло и молодо,
Старый ангел метаморфозы…

                *   *   *