Азарт?

      В последние, двухтысячные, годы стала сбываться мечта многочисленных любителей спорта: у нас появились телеканалы, значительное время отдающие показу разнообразных соревнований. Здесь для меня два интереса: знакомство с экзотическими видами и возможность видеть самую верхушку спортивной пирамиды - людей, достигших заоблачных высот в столь специфической области жизнедеятельности Человека. Другое дело, что редко кому из демонстрируемых лидеров принадлежит наше сердце, но зато можно следить за борьбой мышц, пластики и духа спокойно, умом, аналитически. Можно отвлечься и увидеть много интересного вокруг ристалища - незнакомые города, иная природа, другие люди.
      Замечательный пример - телевизионный показ феноменального по составу Лондонского марафона 14 апреля 2002 года. Почти за три часа трансляции можно было познакомиться с городом и даже в какой-то мере прочувствовать дух его обитателей, расположившихся плотными рядами вдоль трассы. Тем временем, в основном забеге лидерство оформила троица суперменов, подготовленных настолько сильно, что за четыре-пять километров до финиша на лицах бегунов ни тени усталости, шаги легки и ритмичны. Но вот ощущаю какой-то "непорядок". Это на периферии кадра появляются и быстро исчезают из телевизионного поля зрения одиночки и группки тех, кто страстно, всей душой и ногами на непосильной для себя скорости демонстрирует солидарность со спортсменами. Сразу вспоминается, как мне самому приходилось вот так же - возгласами и жестами на бегу - поддерживать и подымать моральный дух измученных финишеров, помогать своим коллегам преодолевать трудные последние метры лыжной дистанции на институтской Спартакиаде. А еще приятнее вспоминать, как окрыляли меня на беговых дистанциях чьи-то возгласы "Давай, седой!" или острый женский укол типа "А ничего, симпатичный!"
Перейдем к соревнованиям совсем иного рода, но с поразительно близким подтекстом, хотя речь пойдет уже о животных. Начнем с Ливерпульского стипль-чеза того же апреля. Здесь, как и на других подобных скачках, неминуемо случаются потери: в момент преодоления препятствия, а их на дистанции десятки, лошади иногда оступаются, падают, теряют всадников. Если при этом с ними самими ничего страшного не приключилось, лошади вскакивают, уже без седока заново набирают скорость и, не имея лишней ноши, оказываются часто в лидерах, проникаются энтузиазмом, спортивным азартом, демонстрируя внутреннюю и внешнюю грациозность и, как кажется со стороны, - испытывают немалое лошадиное счастье, а вовсе не какое-то там стадное чувство. Зрелище - завораживающее, и только нестерпимо жаль, что ни одна из этих истинных спортсменок не получит не то что приза, но и дружеского похлопывания по шее от потерявшегося седока, даже если она пересечет линию финиша  первой:  ведь  по  правилам  в  зачет  идет  только  результат  команды - "лошадь + наездник".
Теперь о ягодке вслед за цветочками. Где-то на рубеже 80-90-х, неразрывно связанном в моем сознании с "перестройко-реформами", нам показали по телевидению (с каким-то несусветным тотолизаторным уклоном) бега' аж из самой Новой Зеландии. Бега - на ипподроме, длина круга - не один километр. За событиями, развивающимися на дальней от трибун прямой, следит телеобъектив, а тому все равно, где происходит дело - в полукилометре или километре, так что телезритель одинаково четко видит и соревнующихся, и шоссе за забором ипподрома, и стадо пасущихся коров за тем же забором. Это последнее сообщество млекопитающих тоже имеет возможность наблюдать за событиями на беговой трассе, да к тому же с гораздо меньшего расстояния, чем зрители на трибунах.
      Кульминация. Внимательные телезрители - я и моя Лариса, - взорвавшись от восторга, враз становимся неистовыми болельщиками, увидав нежданно-негаданно полузаочное соревнование представителей двух популяций. Со скоростью, ничуть не уступающей скорости лавины беговых лошадей, в ту же сторону, но за забором, мчится стадо коров, отнюдь не желающее уступать безрогим четвероногим профессионалам. Потрясающая мощь, впечатляющая динамика. Наши сердца безраздельно отданы в эти мгновенья кормилицам рода человеческого. Не проходит и минуты, как бездушная, полуслепая камера прекращает свой нечаянный репортаж об этом уникальном соревновании, потеряв из виду команду рогатых. А жаль! Мы не увидели концовки борьбы, нам не предоставили возможности разглядеть счастье в глазах чудесных коровенок. Наверняка животными руководило не пресловутое стадное чувство, а что-то гораздо более высокое и светлое - именно то, что так знакомо нам, спортсменам-любителям - счастье здорового тела и духа.
В. Раутиан