I. Женский образ
                                                            ДАЛЬНИЙ МИР
          Я не знаю, сколько времени мы так ехали, не знаю, куда и зачем. Может быть, несколько минут. Может быть, час. Может быть, полчаса. Было все равно, я только включил печку в салоне, потому что руки замерзли.
          Мы мчались по шоссе, горел дальний свет, но с тем же успехом я мог бы не включать фары вовсе. Сегодня весь мир утонул в ливне, и не было видно ни зги.
          Мы так и ехали - шум мотора, ручьями бегущая вода, дворники, движущиеся по стеклу.
          - Останови, - сказала она.
          Я затормозил, не удосужившись свернуть к обочине. Плевал я на дорогу и на машины. Что в этом мире могло причинить мне вред?
          Несколько метров машина прошла юзом и остановилась.
          Она не двигалась - смотрела прямо перед собой, но не видела стекла. Я протянул руку и выключил дворники - машинально. Мы молчали. Я знал, о чем она думает.
          Эти приступы начались у нее не так давно, но становились все чаще. Нельзя сказать, чтобы я ее не понимал. Но чем я мог ей помочь? Я сам был безумен -
и похоже было, что научился заражать своим безумьем.
          Единственное, чего я был не в состоянии постичь - почему, ради всего святого, она продолжала мне звонить. И еще - почему ей не переставал звонить я.
                                                                      xxx
          В тот вечер мы пошли в бар. Зря - я знал, чем все кончится. Надеялся, что она продержится - хотя бы до конца вечера, чтобы устроить грандиозную истерику у себя в квартире.
          Еще я ждал.
          - Что возьмем? - спросила она: официант протянул ей меню. - Белое вино. Устрицы. Нет, не хочу устриц. Не хочется глотать то, что сразу полезет обратно, ха-ха, - она взглянула на меня. Во взгляде читался вызов и плясали искры.
          Я знал, что меня ждет. Она знала, что ждет ее. Мы ничего не могли изменить - и я, по меркам этого пространства практически всемогущий, чувствовал себя пылинкой, которую кружит ветер.
          Скорее бы, - думал я, глядя на то, как поспешно она затягивается, и как потом ее тонкие пальцы тщательно давят в пепельнице очередную сигарету.
          Она обсуждала с официантом меню, посмеиваясь над одной ей понятными шутками. Грубо заигрывала. Официант вежливо кивал.
          Видимо, мне следовало устроить сцену ревности, перебить всю посуду, отсидеть в тюрьме, а потом мы бы стали жить долго и счастливо.
          Только вот не получилась бы у меня сцена ревности. Я видел насквозь ее мысли и мог препарировать ее чувства. Мне было скучно, и была грусть.
          Скорее бы.
          Я слегка улыбнулся, надеясь, что улыбка выйдет успокаивающей. Встал из-за стола, закурил и прошел к бару, по дороге не задумываясь присвоив себе чей-то бокал. Так просто.
          Из всех материй материя принадлежности - самая нежная. Кисея. Незримые нити. Перевязать узлы по-другому, не порвав кружево - искусство... здесь, в дальнем мире, этого не смог бы и Высший Маг.
          Но мир не рухнул в бездну, а мне не пришлось даже напрягаться. Бокал. Просто бокал, на треть наполненный разбавленным виски. Был Ваш. Стал наш.
          Я подошел к бару, сделал пару глотков, почувствовав, как вкус виски смешивается с привкусом сигаретного дыма, и некоторое время просто стоял, не думая ни о чем.
          Потом она схватила меня за руку, и мы ушли.
                                                                      xxx
          - Ненавижу тебя, - тихо произнесла она.
          - Меня нельзя ненавидеть, - ответил я, зная, что она не поймет. – Нельзя любить, нельзя относиться ко мне серьезно.
          Я услышал, как хлопнула дверь. Посмотрел ей вслед, вряд ли она знала сама, куда шла. На ней была легкая курточка. Темные волосы быстро намокли и разметались по плечам.
          Простуду схватит.
          Я прогрелся и съехал в ближайший переулок. Выключил дворники, чтобы видеть, как вода стекает по лобовому стеклу.
          Так я и сидел до утра, положив руки на руль. А утром кончился дождь.
                                                                      xxx
          Я не обратил внимания, когда они подошли ко мне. Четверо подростков средней солидности, все в коже и в заклепках, и с обрезками ржавых водопроводных труб в руках.
          Один, верзила с узким лбом, постучал в окно, и я опустил стекло.
          - Дядь, закурить есть?
          - Есть.
          Я вскрыл пачку "Мальборо", достал сигарету и закурил. Протянул пачку ему. Он тоже закурил, вернув пачку мне. Отошел к товарищам, неспешно поболтал с ними, докуривая. Потом окурок шлепнулся в лужу, напоследок сверкнув красным огнем.
          Теперь подошли все четверо, и старший перехватил трубу поудобней. Прищурился:
          - Дядь, а ты в курсе, что этот переулок - наш?
          Четыре ржавых трубы ударили по моей машине. Еще. И еще.
          Недоноски. Недели две ее рехтовать.
          Меня-то куда планируют? Тоже в металлолом?
          - Веселиться дак веселиться, - пробормотал я. Принюхался.
          Воздух как воздух. Пахло дождем, сигаретами и бензином. Но я смотрел глубже. Каждая из частиц его несла историю. Растений и животных. Людей и народов. Миров и эпох.
          Этими частицами дышали неандертальцы и динозавры. Эти частицы когда-то составляли невиданной силы ураган - еще во времена неолита. Сейчас они успокоились. Но несли в себе память и энергию этого урагана.
          Я прикрыл глаза и сосредоточился, изменяя по своему образу и подобию ткань Вселенной. Смешно призывать такие силы против четырех хулиганов, но
на то я и Королевский Шут.
          И верзила вскрикнул, когда дверца машины прогнулась, сорвавшись с петель, и отбросила его на несколько метров. А еще несколькими мгновениями спустя переулок, наполнившись криками, потерял очертания, став бесформенным серым вихрем.
          Я вышел из машины и стоял посреди рукотворной бури, а ветер, послушно обходя хозяина, трепал мое черное пальто. Потом ветер стих.
          Я сел в покореженную машину и оглядел поле битвы. Моих противников было сложно узнать - насколько можно узнать мешок костей. Верзила привалился к облупившейся стене старого кирпичного дома в позе отдыха. Я подошел к нему, хотя и не надеялся, что он жив. Я был прав - лицо было в кровь разбито, а через грудную клетку насквозь прошел искореженный обрезок водопроводной трубы - его собственной или еще чей.
          Кое-где в домах повышибло стекла, но на улицу не вышел никто.
          Я вытер платком лицо, забрызганное капельками воды и грязи, вернулся в машину и перевел дух.
          Тогда зазвонил телефон.
                                                                      xxx
          Не знаю, часто ли Вам приходится брать в руки трубку, заранее зная, кто именно и куда Вас позовет. Меня это не спасло.
          Я подождал четвертого звонка, не желая шевелиться. Потом достал свою старую "Нокиа", на которую сам когда-то настроил заклятье вызова и ответил:
          - Привет.
          - Ты мне нужен.
          В кристалльном голосе я различил настойчивость и усталость.
          - Я занят, - возражение было чисто автоматическим.
          - Ты мне нужен.
          Она знала, что я приду.
          Я отключил трубку и сказал - скорей самому себе, чем ей:
          - Подождешь.
          Я выкурил еще одну сигарету и еще раз проверил энергетические слои этого мира. Кое-где подправил решетку и подтянул узлы. Не хватало еще, чтобы после моего ухода тут произошел маленький катаклизм.
          Потом я встал, представил себе Вселенную, похожую на кочан капусты, и шагнул сквозь ткань этого мира, находя дорогу к месту которое по привычке называл домом.
          В последний момент я вспомнил девушку, спешащую прочь под дождем.
          Прощай, Кристина де Мельведер. Я никогда больше не увижу тебя.
                                                                      xxx
          Родной мир встретил меня голубым небом и ярким солнцем.
          Я появился не во дворце - не хотелось пугать стражников и придворных магов. А может, хотелось пройтись по родным местам.
          Иномирцы здесь были не в диковинку, а одежда мне нравилась, поэтому я не удосужился сменить пальто и серый костюм на что-нибудь более привычное. Лишь вспомнив четверых подростков с водопроводными трубами, поднял с земли суковатую палку и превратил ее в удобный для защиты короткий меч. Не стоило искушать судьбу. Хотя, конечно, взгляды я привлекал.
          Полюбовавшись своей работой, я заткнул меч за пояс, миновал паутину узких бедняцких улочек, прошел Торговую Площадь, купив пару сладковатых фруктов Марджо, и вышел ко Дворцу.
          Мало что изменилось за эти годы. Грязные улочки, шумная Торговая Площадь, блистательный Дворец.
          Разве что новые товары и торговцы на площади порой принадлежали совершенно незнакомым мирам. Что ж, мощь Королевства росла.
          На подходе к Каналу я, коря себя за пижонство, надел-таки узкие темные очки.
          Таким я и предстал перед стражниками - черное пальто, очки, два ярко-алых плода руке.
          - Приветствую тебя, иномирец. Королева не принимает сегодня, - лениво глянув на свою традиционную алебарду, сказал усатый стражник. Ему было под сорок, и по моим представлениям, он должен был меня помнить.
          - Приветствую тебя, идиот, - ответствовал я. - Пойди и доложи Королеве, что пришел вестник ее счатья и герой ее снов. И молись, чтобы тебя не отрядили подметать двор.
          Усатый остался спокоен, лишь пальцы, сжимавшие рукоять алебарды, побелели. Он открыл рот, собираясь крикнуть подмогу, и я подумал, что было бы забавно, если бы меня избили батогами и привели к Королеве в кандалах. Или тихо линчевали бы под ее окном.
          Испортил все младший стражник - побагровел и бросился на меня с мечом.
          Зря. Камень под его сапогом стал беспричинно скользким, и он, коря самого себя за неловкость, распластался на мостовой, разбив элегантный нос.
          В довершение всего случилось страшное: меч выпал из его руки и со звоном подкатился к моим стопам. Искушение было слишком велико. Я никогда не стал бы этого делать, чтобы поиздеваться над в сущности беззащитным ребенком, но увидел на эфесе меча любопытный знак.
          Пинком ноги я задал полоске стали верное направление, и священное оружие, олицетворявшее родовую честь стражника, отправилось прямиком в Канал.
          Я взглянул на поднявшегося юнца и увидел в его глазах ярость благородного отпрыска к воплощению зла.
          - Не вынуждай меня тебя убивать, Антолль, - старший виртуозным движением секиры преградил младшему путь. Узнал-таки. Ладно, не будут тебя батогами бить.
          - По праву крови я требую отмщения, - прошипел младший.
          Я усмехнулся:
          - Тогда поищи свое оружие в воде.
          Старший сделал мне знак, и я предпочел пройти.
          Божественно. Я прищурился, вспоминая изящное изображение единорога на эфесе меча. Два часа в родном мире, а я уже успел стать врагом самого влиятельного клана этой земли.
Свидетельство о публикации №203042500142
Ну вот, наконец прочитала часть "Дальнего мира" в эфире, так сказать. Как я давно этого хотела!
Какие мысли? Как дела?
У меня пока очень сильно штормит.
Люблю,
Твой Л.
Дана Давыдович 28.06.2003 07:24 Заявить о нарушении
Загадка для пытливого ума: чем стабильность отличается от застоя? :)
Спасибо, что навестил, друг мой.
Люблю,
В.
Владимир Головков 02.07.2003 18:05 Заявить о нарушении