За окном фьорд

За окном фьорд, огни нечастых (а может и несчастных) пароходов и белая луна совсем такая, как ты прежде любила. Теперь-то я склонен считать, это пустяком. Безошибочным знанием, как к лицу тебе это странный свет, словно вытачивающий тело из горячего сумрака. Отсюда же, вероятно, и нелепые привычки курить нагой на балконе или танцевать под дождем.

Я стою на двадцатом этаже чужого города. Сигарета, диктофон да полотенце на бедрах. Если ты помнишь меня таким, то мало что изменилось. Если нет, тем более трудно заметить разницу.

Падают капли.
Слова не кончаются.
Это не дождь,
просто волосы мокрые.
Даже не слезы,
хотя бы и стоило.
Рано для старости,
поздно для повести.

Город уже болен весной. За водой и доками черепичные домики, окруженные тем, что скоро станет садами. Над ними скалы. А над скалами церковь твоей святой.

Я гулял там вчера. Уставший от вибрации парома и тошноты самолетов. Бродил один. Насвистывал что-то фальшивое. Рисовал на зыбком экране карманного компьютера. Почти по привычке диктовал. Интересно, сохранился ли у тебя наш двойной портрет. Смешные мелки на картоне.

Последний раз в Амстердаме я опять видел того парня с собачками. Он по-прежнему рисует, они же до сих пор спят. Он профессионально (или не так уж я изменился за эти десять лет) узнал меня, и мы поболтали о Мане и евро. Потом он спросил, как моя красавица жена. Я ответил, что все прекрасно, и тут уже понял, что речь-то идет о тебе. Заторопился. Ушел. Интересно, как ты на самом деле?

Если ты и ждешь письма, вряд ли я жду ответа.