Мартин

 М А Р Т И Н

 роман




 1.

 Шелест
 
 (притча)


 Старый булочник. И что говорил он. Его голос. И трепет. Руки. Темные ягоды вишни. Сплетение тончайших пальцев. Талых. И гадание. На палочках. И тысяча и одни сумерки. Темное озеро. Озеро слепого шамана. Оранжевые лепестки. Янтарные нити. Любимая жемчужина фиолетового колдуна. И сам он. И никогда не разбрасывай трепетный жемчуг, ибо это печальные дети твои. Поющие линии. И улыбка тихого шута. Все это было. И вот: камушки. И неузнанный в сумерках. Акварельные рисунки. И, наполнив собой комнату и растворившись в ее звуках, тихо-тихо так прикоснуться к трепетной даме и, плавно вонзая меч в нежную мякоть и делая первый нерешительный шаг, заслышав неуемные звуки бубна, начать медленное движенье в зарождающемся танце скромной ненависти к насекомым. И шторы. Пахло творогом. Низкий полет ласточек. И обезумевшие чайки. Их крики и темные кругляшки глаз. И ожидание. И боль. И узоры предчувствия. Бились. И стихали. И стихали. Нежные звуки вальса. И надвигалось. Как бы играясь. И сосны. Очертили. И кисель. Кажется брусничный. Шершавые старческие ладони. И дочь старого булочника. Ее голос. И маленькие пальцы ног.




 2.


 Дон Фернандо. Бледно-салатовое. Постаревший садовник. Растение. Приближение багряного сгустка. Не состариться. Дамская шляпка.




 3.


 А вот и гости. Молодой барон. Шелест. Измазанные сливками стены.




 4.


 Проволока. Сгущенное молоко. Маленькое желтое колесико. И стебель. Мадемуазель Гишан. Мухи. Длинный вишневый мундштук. И позвякивание. И синий мешочек. И бледный Будда.




 5.


 Он. Маленькие ягоды земляники. Корсиканка. Веретено Мандрагоры. Цветом маковым. И окаймленные. Чем-то это было похоже на бисквит. Тут же и гардины. И маленькое селение близ Буэнос-Айреса. Здесь же и путь метронома.




 6.


 И странные движенья в полумраке. Окно. Не знаю. Похоже, лают волки. Ветвился корень.




 7.

 Сгусток

 (повесть)


 Деревянная конструкция вздымалась очень высоко, так, что с занесенной снегом равнины трудно было различить маленькую, висящую на веревке, на одном из выступов, фигурку Арлекина. Под пиджаком его таился пистолет. Наперсток. Лампочка перегорела. И что же? Гретхен. Рожки подпевали. И была ли любовь… А Инга? Был ли я когда-нибудь монахом… Улыбка плачущего старика. И подошла Гертруда. Неожиданно возникший густой мазок отвратительного цвета, который более напоминал посиневшее лицо Арлекина. Поезд приближался. Прохлада. Пятнадцатый лунный день. И курить. Поздние сумерки. И наконец-то, Герда. Наконец-то, она. И смерть Арлекина. И стрелы Ван Гога. И ухо. Наконец-то. Плачь. И волки. Вот он. Он здесь. Арлекин. И песнь его разносилась и текла. Исчезая. И пламя от спичек. И вишневый компот. И он. Последнее появление Арлекина. И взмах оттененных крыльев.




 8.


 Гобелен. Под вуалью таилось. Снятся ли сны тебе? Тихо. И вот – дверь. И Антонио. Где же султан? И лютня. Озеро персиковых цветов. И наконец-то, стихия!.. Буря! И вот он… Его появление… Он уже здесь… Безобразный Гарольд, мучимый кошмарами, обернулся.




 9.


 Домашние тапочки. Грусть падишаха. Купальщицы в мраморных купальнях. И холод. Холод. И ветер. И струи ветра. Скрип качелей. Алых. И спать. Спать. Спать. И Генрих бежал, бежал по насту, бежал и бежал, растворяясь в предрассветной дымке.




 10.


 Полнолуние. Крылья Махаона. Мельница. Рядом маленькая часовенка. Дочь мельника. Красный колпак. Чашечка горячего шоколада. И вдруг: вьюнок. И пес бродячий. Ютится. Продана шляпа. И снег. Улитка. Снег. И улитка. И в путь отправляясь, снег…




 11.

 Ночь

 (сказка)


 Дождь. Можжевельник. Луна. Девочка со скакалкой. Остролист. И вот колесницы. Костер. Мутные воды. Отражаясь. Девушка с розой. Яркий пламень. Дерево. Гребец. И вплывая в гавань. И башни. Капюшон. Малиновый бант. Ливень. Пустынная площадь. И кокон. Свисая. И набухал. Подчиняясь сиюминутным капризам блудливой куклы. И, лопнув, выпустил из сверкающего чрева своего пузырящуюся жижу. Но исчезло. И только голубые заплаканные глаза постаревшей куклы. И только монотонный удаляющийся стук механической ноги. И сумрак. Окно. Обнаженная принцесса посреди освещенного зала. Стакан кефира на подоконнике. И стайки бьющихся о стекла насекомых.




 12.


 И появление летучей мыши. И летучая мышь. Полет летучей мыши. И полет ее. И малиновый испепеляющий крест. В мотыльках.




 13.


 Арлантино пел. В зеркале.
 Незваный.
 Возьми мое признанье.
 Тихий плод.
 Цветенье.
 Выше.
 И замерли, касаясь.
 Утро.

И балерины наслаждались. Стекол бубны. И молоко пролилось.
И набухало. И снявши шляпу. Стен. И полок. Заколок в волосах.
И ожерелье. Узоры на его спине пленяли. Что значит – пух?
Она смеялась, читая книгу.




 14.


 Заводная шкатулка. Постукивание. На желтоватой бумаге написано: A Mademoiselle Marie Laurencin. Бесконечная комната. Дверь. Розовея. И вечер. Листва. Ветви каштана. Висельник. Туман расстилался. Пурпурные капли. И омертвевшая лазурь. На ковре. Густо. Запахи. И гроза. Быстроногая лань скользнула по саду. Молоко. Кусочек халвы. И, дитя баюкая, уснуть самому. И видеть. На пороге безумный герцог. Его наряд. Волосы. И улыбаясь и разбрасывая крыжовник: маскарад.




 15.


 Душно. Небольшая, затерянная в песках, деревенька. Пятница. День. Около двух. Порывы горячего ветра. Песок застилал. Забивался в ноздри. Приходилось щуриться. И нависало солнце. И мучила жажда. И все же ожидания не были напрасными. И восхищенная толпа вглядывалась в даль. И даже самым недоверчивым уже было понятно – худощавый переселенец Диамантес не обманул их.




 16.


 Шум недалекой реки. Скрип весел. И расслышать цимбалы. Но тусклые грани. И как-то неуютно. Мечущиеся птицы. Шум крыльев. И вдруг – молчание.




 17.

 Притча


 Начало. Утраченное. И цыганка. Детская погремушка. И, поднимая ятаган, смотрел. Но видел ли крылья парящего ястреба? Запустение. И маятник. И, вспомнив, произнес: « То была ночь и то был дождь ». И долго молчал. И не было ни звука. И глаза молодой цыганки наполнились страхом. И родился крик. И блеснул в лучах закатного солнца изогнутый ятаган. И выпала погремушка из слабеющих рук. И замер маятник. И, провожая глазами ястреба, опустился на колени. И опустилась пустота и не было ни звука. И, беспомощно шевеля губами, писал на выжженной снегом равнине. И знаки исчезали; и, исчезая, то были знаки, но, исчезнув, то была пустота.




 18.


 Фонари. Еле освещая. Пасмурно. И подумать о новолунии. Забраться под стол. И, закурив, наблюдать. Темная занавеска. Колыхнулась. Чуть дальше – яблочный компот. Шкаф. Старое пальто. И смазанное жиром тело извивалось.




 19.


 Ткань. Розово-алая. Сломанный костыль, торчащий из-под дивана. Торшер. Причудливое растение в глиняном горшочке. Беззубый, испачканный мелом старик. И вырезанная из вишневого полена фигурка. Лусиа. И повторяя имя, он то и дело с грустью оглядывался на, заваленный поношенными вещами и старыми газетами, комод.




 20.


 Черный кот. Густая мазь, словно бы смола. Прозрачная. Сочилась. И челн. Проплывая и касаясь ветвей. Ветви. Платан. И девочка. В тончайших шелках. Вальсируя. Бумажный фонарик. Мухи. Еще движенье и мягкое касание о берег. Кот насторожился. Замерла девочка. Прислушиваясь.




 21.


 Сладковатая мякоть. Кожица лопнула. И сок. Густоватый. Стекая по рукам, капал. Скулила собака за дверью. Старьевщик уснул. Предметы окружали. И лишь изредка что-то потрескивало за стеной.




 22.


 Очертания. Медленно бредут охотники. Тропа. И спрятаны кольца. И неожиданно – зеркала. И тепло. Ресницы. И мимо, накликая что-то недоброе, промчались санки. Скользко. Ларец. И маленькие дверцы. И снова – ожидание. В небольшой баночке таинственно светилось. Но вдруг – погасло. И снова темно. И босая. И, ведя ее за тоненькую ручку, сгибался. Лоснилось. Легкое. И вполобороте – узоры. Крик иноходца. И навстречу – простуженные тамплиеры. В ярко-оранжевых шарфах. Их силуэты. И раскаленный шест. И умирающий миссионер на руках, застывшего в причудливой позе, оловянного янычара.




 23.


 И вот – сестра. Миндаль. Спадали косы. И волчок кружился. В углу. И, стиснув пальцами два огромных янтарных камня, упасть на пол. И биться. Но крюк свисал. Раскачиваясь. И шелест конфетных оберток. И настольная лампа. И забрызганный потолок. Разводы. Стекла отражали. Янтарные камни. И вкус миндаля.




 24.


 Стрекот. Далекие огни. Редкие звезды, пробиваясь из-за облаков. И желтая луна. Ржавый багор. Перстень. И старый епископ, нежно прижимая к себе деревянную рыбу.




 25.


 Хрустальный пар. Ванная комната. А шары? Падение. Иглы. Хрупкая кувшинка. Или лилия. Полонез? И ласкал содрогаясь. Лютики. Нет. Зеркальные провода. Каменея. И гром. И скрип. И трепет. Розовый ноготь. Бумажный цветок. Цветок. И ноготь. Да, и розовый ноготь. Маленький такой розовый ноготок.




 26.


 Скатерть. Скатерть. Скатерть. Белая скатерть. Скатерть. Скатерть… И, осуждая поступки его, Теодор вскочил со стула и, запахнув пальто, выбежал. И сползала серая гусеница. И черный кофе. И маслины. Длинный коридор. И старушка с огромным белым бантом в волосах.




 27.

 Песок

 (поэма)


 Песок. Парящий обруч извивался. И холод. На запястьях. Тихо. Вонзались пальцы. И этот крик. Как-будто бубен. Как-будто бубен. Глаз шамана. В ветвях. Слепая птица. И плавный танец. Кружился локон. Песок. Ее обряды. И плеск. Но вот – зима. Устало море. И волос. Струился корень. Овивал. И бледных пальцев. Шепот. Во тьме. Случайной. Различая. Точеный бархат. Гончих стая. В руках. Течет. И тихо под ногами. Печально извиваясь. В губах. Песок. Вплетаясь в обруч. Холод. Тихо. И мертвый глаз. Пропела птица. Смеясь. В снегах. Устало брел. Слепой монах. И пел, танцуя.




 28.


 Паутина свисала. И вот – вошла она и, обмахиваясь плетеным веером, присела в дальнем углу ветхой хижины. Шум родника. Музыкальная табакерка с маленькими человечками внутри. И приближающийся сезон дождей. И вздымались костры. Дремали легионы. И длинные пики ночной стражи. И потаенное. И затаившаяся в пальмовых деревьях одинокая хижина. Тихий очаг. И еле заметна. И тихонько уснула, скрестив стройные, иссеченные травой, ноги. Паучок же раскачивался. Качался на тоненькой паутинке. Нежные пальцы. И выпал веер. И муравей, взобравшись и наблюдая. И первые капли.




 29.


 И рыцарь. Болезненный кашель. И, стесняясь, глаза его. Мантия. И окутал. Дым. И поднимался. И какая-то пляска. И могильщик. Поле. И вот – окрестности. И отзывалось. Молодая мадемуазель. Ткани. И трепетная грудь ее. И вдруг – насторожился. Далекая колотушка. Простор. Темный фонарь. И сорвав со стены картину. Дрожь. И, как бы подкрадываясь, пелена. Талый снег. И дева. И она. И пал на колени рыцарь. И рухнули доспехи его. И замерли недалекие табуны. И стих огонь. И, охваченный сомнениями, он приподнялся. И она. И бледные колени ее. Усталые руки опустились. Все стихло. И вдруг – взвились. Скользнули. Взгляд дрогнул. А руки вились, чем-то напоминая танец печальных бивней.




 30.


 И прочитал: « Когда жар остывает лучистый, с солнцем быстрозакатным цветом схожие красным, ослепительные, в узорах,..». Сладковатый воздух. Надкусанная слива.
Поскрипывание. Дверь приоткрылась. Блеснул синий хрусталик. И проникновение усталых гномов.




 31.


 Можжевеловый аромат и ощущение таинства. Яркие огни, напоминая китайские бумажные фонарики. Сырость. Нависшее небо словно бы шептало: Фейхуа, Халим, фейхуа. И теплый ветер. И густоватые струи топленого масла. Тягучие. Мутноватый закат сквозь ветви орешника. И босоногие мулатки. Время сбора блуждающих лилий. Отдаленные горны возвращающейся охоты. Потоки тончайших запахов. Пряности. И еле уловимы, доносящиеся с ближних холмов, голоса танцующих юношей. Причудливые раковины. Их отблески. Уснувшая дочь случайного, изнеможденного ливнями, путника. Высокий кувшин с виноградным напитком. Поднимая клубы сероватой пыли, промчались, сверкающие серебряными доспехами, всадники. Голубые лепестки диковинного растения. Близились сумерки. Подхваченный ветром шелковый платок смеющейся девушки, бегущей в сторону далекого озера. Янтарные бусы на тонкой смуглой шее. Акация. Крики торговцев сливами. Темнело. И вот погасли последние огоньки. Халим, сын Маруфа, поддел тоненьким прутиком маленького жучка, севшего на ногу, и тот упал в высокую траву и затих там.




 32.


 Глядя в окно: дождь. Манто, покачиваясь. И отогревая озябшие пальцы. Рассмеяться. Нестерпимо холодно. Балаганчик затих. Кое-где отклеились узорчатые обои. Дышать на стекло. Разглядывать. И курить. Курить. Темно-синий бархат. Бархат. Когда же наступит зима, придет маленький человечек в клетчатой жилетке и, протягивая свои бледные ручки, попросится на колени.




 33.


 Гардины. Да, это были зеленоватые, ниспадающие до самого пола, гардины. И каждый раз просыпаясь, видел. Лежать под толстым ватным одеялом и узнавать. Знать многое. И даже об убаюканных в тончайших вишневых накидках и иссеченных осокой. И шептать. Плакать и шептать: « Матливо. Оляриус матливо. Сойа о хэлиос лаудис. Шелихэм. Шелихэм. Ласхело шелихэм. Оле э лустелик. Майо э лустелик. Лустелик матливо. Лустелик матливо. Лустелик…». Райнер приподнялся и, размахнувшись, рассек отточенным палашом перезрелую тыкву.




 34.


 И колодец. И, не находя покоя себе, камень летел, ударяясь о стены. И холод. И слизь. И темная плесень. И камни. Камни. Звонкие камни. Но отвернулся. Кашель. И объятия безумной королевы. И боль. И одиночество. И летящие камни.




 35.

 Книга


 Сейчас. Площадь. Прожилки на листьях. Болотная трава. Башни. И скакать на одной ножке. Воздушные акробаты. Речная форель. Перышко. Муха в янтаре. Ледник. Стаи. И будет луна, которая сменит солнце. И бубенцы. Шут. Заснеженный манеж и полная луна. Клоун. Где запад? Трапеция. Она всегда просила яблок. Вишня. Первый снег. Когда ребенок был ребенком, у него было копье. Трамвай. Младенец. Каким именем вы наречете меня? Уметь удивляться. Песочный диск. Кто я? В объятиях бабочек. Ухожу.




 36.


 Волны качали. Крепкие руки Германа. И, сидя на высоком утесе, Леонардо надувал огромные разноцветные шары. Шары летели. И красный шар опустился на воду. Покачиваясь. Леонардо смеялся. И, чувствуя бессилие свое, Герман кричал, закрыв лицо руками. И бледная дочь его, неподвижно лежа у ног, словно бы улыбалась.




 37.


 Багряное. Проникая в радужные отверстия. И пыльные стены. « Отвернитесь, пожалуйста, к стене, я не одета…». Где-то с верхних этажей доносились звуки фортепиано. Фуэте. « Я принес вам праздник…». Томное. И очертания бивней. Тени от факелов. Мраморная статуэтка в виде танцовщицы. Темная накидка с серебряной застежкой. Торопливые шаги. Осень. И, оставляя на мокром асфальте еле заметные следы, вдруг остановился. И приближающийся лай собак. И огненные тени. И, сжав в объятиях тряпочную куклу, прошептал: « Не знаю ».




 38.


 Liriodendron Tulipiferum... И вступали флейты. На склоне. Там, где валуны и расселины. И смех ребенка вновь рожденного. Там, где дикие безлюдные места. В кустах ежевики. И играясь обрывками полуистлевшей шерстяной материи. И горсть металлических пуговиц. И погремушка в фиолетовых лентах. Кубик времени. В песочнице. Полированная гладь шахматной фигуры. Но, укрыв одеялом, спрятался за небольшим каменным выступом. И незатейливое. И возвращение разочаровавшегося странника. Спящего. И заблудившийся воин. Стекло неба. Разделяло и властвовало. Пауза. И врывались трубы, подчиняясь движениям нависающего органа. Тема для виолончели. В отблесках далекого фейерверка. И, открывая глаза, ребенок видел… На качелях. И качаясь. И замирали звуки клавесина. Упала погремушка, увлекая за собой бесчисленные фиолетовые ленты. Тюльпан. И молчание вишен.




 39.


 Влага. Безмолвное белое. Гирлянды. Голубые глаза печальны. И букет из опавших листьев. Фанни. И голос. И белоснежные тюльпаны. И египтянка с черной повязкой на лице. Клин. Матовые пустоты. Леденец. Тело твое – сирень. Провинциальная площадь. Фанни. Фанни… Фанни… И маленький трупик Питера. Маленького Питера. Маленький трупик.




 40.


 Цитата: « Музыка играет так весело, бодро, и хочется жить! ». Не замечать ярких фиолетовых свечений. Маленький человечек Нонрникомнадсто. Из-под Севильи. Небольшая картонная коробка прямоугольной формы. Блюдце. Цвет: красный. Проговаривая очень тихо: « Ничего, ничего. Все будет хорошо. Все еще будет у нас. И мы не состаримся. Мы никогда не состаримся ». Где-то в песчаных горах, неподалеку от большого города. Не думать. И, убегая, бросить последний взгляд на деревянные строения. Мальчик. И далее: « Гроза. Блеск молнии. Близкие раскаты грома. Странное личико нарисованной Снегурочки ». Прикосновение тени. Сердцевина. Волокно ложилось тихо. И укрывало.




 41.


 Паяц. Сожженная вода, произнесенная на языке науа. Мазурка. Когда же приходит дождь, знаки исчезают. В кремовых шторах.




 42.

 Эпилог


 Маленький сгорбленный старичок приоткрыл дверь и украдкой заглянул в комнату. Улыбался. Он был похож на большого гнома. И качались шторы. Старичок высунул язык и довольно прикрыл глаза. Пахло топленым молоком. Не открывая глаз, сунул руку в карман и нащупал квадратик печения. Розы. Запахло цветами. Показались синие глаза. Люстра. Книги. На подоконнике баночка черничного варения. Настенные часы. Гирьки чуть покачивались. Половина восьмого. Шум дождя. Утихал. Вожделенные пятна // От душистого сока. // Скатерть выцвела сонно, // Прикасаясь к запястьям. // Проникая случайно, // Расстилается дымка, // И в себе растворяет // Исчезающих стрелок // Бой. Старичок осторожно пробрался в комнату и прикрыл за собой дверь. Серый шерстяной платок. Тряпочные тапочки с розовыми помпонами. Словно бы пританцовывал. Подошел к окну. Но обернулся. В зеркале отражалось. Колыхались шторы. И за хозяином вошедшим // Из шумного вернувшись сна, // Лениво приоткрыв глаза, // Удобно развалившись в кресле, // Следил лохматый пес, // Пока // Не начал выгрызать из шерсти // Осколок яркого стекла. Разбившийся елочный шар. На полу. Рядом же маленькая фиолетовая коробочка. Старичок засмеялся. И как это он сразу не заметил? Что-то щелкнуло за стеной. Старичок, быстро семеня коротенькими ножками, подбежал. Лохматый пес удивленно смотрел на его руки. Шершавые старческие пальцы приоткрыли фиолетовую коробочку. И навернулись слезы. Там, в фиолетовых глубинах // Таился розовый бутон, // Кусочек белого зефира, // Печений россыпь, // Медальон, // И горсть фруктовой карамели. Пес принюхивался. Колыхались шторы. Далекие раскаты грома. На стене портрет молоденькой девушки. Улыбалась. Белая шляпка. Вуаль. И невероятно живой отблеск глаз.


 Мартин, не снимая ботинок, вошел в комнату. С промокшего плаща стекало. Мартин снял шляпу и бросил ее на кресло. Лохматый пес недовольно закряхтел. Мартин огляделся. Настенные часы. Книжные полки. Старый шкаф со стеклянными дверцами. Черничное варение. Скатерть. На полу спал маленький старичок. Испачканные зефиром губы что-то бормотали. Мартин подошел, лег на пол рядом со старичком и приготовился слушать. Туда, куда ведут меня сомненья, // Увижу я лиловое свеченье, // Увижу город, где меня разбудит ветер, // Услышу звуки карнавальных песен, // Там угостят меня зефиром и печеньем, // Одарят пылким, страстным поцелуем, // И я усну в разгар безумного веселья, // И я усну, и пес меня разбудит. Мартин приподнялся с пола, подошел к окну, взял с подоконника банку черничного варенья и сел за стол. Портрет улыбался, отражаясь в зеркале. Белая шляпка. Вуаль. Голубые смеющиеся глаза. Все это было ему знакомо. Все это он знал. Каждый штрих, каждый оттенок, каждое движенье.




 43.

 И далее


 И худощавый голландец, наконец-то, влился в плаксивые звуки пианино, выдув первые и, как могло поначалу показаться, несколько резкие и, может быть, даже грубоватые звуки своего серебристого тенор-сакса. Коньяк приятно согревал. И слушать, как голубоглазый голландец вбирает воздух, готовый тотчас же выплеснуть со сцены всю тоску, все одиночество, всю нежность свою. И следить за его движениями. За глазами. Полузакрыты.
 И, вдруг, тихо… Почему? Где худощавый голландец? Где, постаревший за каких-нибудь два такта, пианист? Кто эти люди? Я боюсь… Кто вы? Отвечайте же. Кто там?
 Фрау Ульрих рассадила детей по стульям, раздала всем по стеклянному шарику и, сделав торжественное лицо, отдернула шторки. Дети в восхищении замерли.
 Заводная куколка, издав глухой металлический щелчок, подняла вверх свои тоненькие ручки и, как показалось Мартину, улыбнулась.




 кон. 94 г. – нач. 95 г.