Гастрономическая свобода злостное квазиполитологическое словоблу

Ни для кого не секрет, что одной из целей любого, даже самого «демократичного» и «либерального», государства является как можно более полный контроль над личностью. Одно из условий контроля - полная иллюзия свободы, равенства и братства. Все это в ассортименте очень удачно имитирует нынешний американский порядок.   
Хотя, чего уж душой кривить – те же американцы с удовольствием приняли свою целлофановую «тоталитарную свободу», где государственную цензуру заменила цензура доллара, политкорректности и запутанного авторского права. Вроде  и свобода есть, и никто особо не мешает, но в то же время кусать государственную руку не дадут. События 11 сентября немного сместили чашу весов в сторону контроля. Критиковать действия правительства (пусть даже чересчур ксенофобские и агрессивные) ,выражать свою личную позицию – это уже моветон. И нет никакого Большого Брата с хитрым прищуром и дубинкой-демократизатором, готовой разить неверную сволочь , есть только Большой Внутренний Цензор, кромсающий корреспонденцию и затыкающий рты подслеповатой оппозиции. Есть патриотизм ,как новая национальная религия, и уважение к кормящей руке. И, что удивительно , все довольны, даже народонаселение. А вы говорите – «свобода». Сытым она не нужна.
Другое дело – мы, Евразия (или, как писал Гумилев, Азеопа, что географически вернее). Россия – случай и правда особый, паталогический. Недаром националисты любят твердить про «иной, третий Путь». Он действительно иной. С одной стороны, у славян тяга к свободе почти болезненная, подогретая историческими обстоятелтьствами и древней краснознаменной патетикой. Тут, к слову, еще интеллигенция с ее гуманизмом и либеральщиной постаралась – надо же было воспитывать в мужике самосознание ; с другой стороны, за многие лета нас уже почти приучили быть рабами. Привыкли мы, что есть давление, есть Царь, Помещик, или на худой конец, Вождь . Поэтому, к сожалению, все попытки организовать в отдельно взятой азеопе утопическое государство были неловкие, неуклюжие.Да и невозможные даже теоритически. За примерами далеко ходить не надо, последствия этих «примеров» мы переживаем и по сей день.
Не хочется обращаться к этой теме, не хочется углубляться в дебри социокультурного анализа, однако я не могу обойти тему материального достатка, который, по моему глубокому убеждению, являлся одной из главнейших переменных во всех исторических событиях. Наверное, «переменная сытости» всегда была и остается главным двигателем не только прогресса, но и всего нашего органического существования. Вообще, есть большой соблазн интерпретировать всю историю, всю человеческую культуру и науку как некое персонифицированное, воплощенное стремление «нажраться от пуза и до пуза», впасть в этакое подобие фрейдизма (когда все, начиная от шариковой ручки и заканчивая баллистической ракетой воспринимается как детородный орган), только фрейдизма кулинарного, но я не буду лезть в подобное мракобесие, а прочерчу лишь основную линию моих рассуждений.
 Хармс в свое время писал : «Несколько лет, заполненных войной и революцией, заставили все население думать только о том, как остаться живыми и сытыми <…> Теперь, когда не приходится думать только о наполнении желудка, все чаще и чаще слышиться тоска о душевном разгуле». Очень, кстати, показательный для России процесс – постоянное балансирование между состоянием сытости и голода. Точнее, голода органического и духовного. Как показывает опыт поколений, человек либо голоден и свеж духовно, либо он сыт, но как творческая единица – извиняюсь, слабоват-с. Налицо – закономерность. Голод и «душевный разгул» - понятия взаимоисключающие, по крайней мере, мало совместимые. Россия – типичный пример государства вечно голодного, но чудовищно, непреодолимо талантливого, несущегося по истории с песнями, плясками, с войнами и сюрреалистическими, необычайными общественными переворотами, кувырканием через голову и бессмертной интеллигенцией. Для нас нет полюса «сытости», зато мы вечно ищем и идем по четвертому пути. Мы голодаем, но не сдаемся. Сыты единицы, эти единицы держат власть смертельной хваткой, а народ стремится сделать все наоборот, передушить барских птиц, сжечь усадьбы, нажраться от пуза и до пуза ананасами в шампанском и рябчиками. Наконец, чтобы рябчики были всегда, а справедливость восторжествовала – сменить государственный строй. Опять же, повторюсь – шкала сытости не имеет у славян положительных делений. Мы голодны всегда. Нас веками держали в нищете, сырости, на цепи и дразнили рябчиками. Веками существовала градация, шло разделение на мужика и на богатую «верхушку». К сожалению, я постепенно скатываюсь в околомарксистские рассуждения о «эксплуататорах и честнОм народе», но ведь Маркс, в целом, правильно определил положение вещей. Только в одном он заблуждался. Дело не в свободе (аксиома : абсолютной свободы при действующем правительственном аппарате достичь невозможно, а земля круглая), а в желудке. Анархия принципиально невозможна, поскольку без минимального контроля человечество не выживет – оно не сможет найти себе пропитание. В любом случае, всегда будут существовать социальные системы – племена, страны … И контроль над массами, пусть даже формальный, пусть сахарно-либеральный – быть ОБЯЗАН. Увы, так уж повелось, что с древних времен мы жили и выживали исключительно как стадные существа, то есть природное стремление к свободе в человеке почти отстутствует, а вот желание набить брюхо – оно вечно, перманентно и доминантно.
Но я немного отвлекся. Дело не в природе вопроса, а следствии. Как уже говорилось, основной переход из состояния голодного в «условно сытое», происходило ,главным образом, после революции. Постепенно утихала буря, а на место варварства пришел тоталитаризм, то есть варварство узаконенное, бюракротически-официальное. Но – более сытое. Это, конечно, не значит, что во время СССР наблюдалась духовная стагнация. Нет, тут вопрос более тонкий, я не буду его подробно касаться, чтобы не увязнуть в бездне тогдашних сложных творческих реалий (воспользуюсь «Оккамовой бритвой»). 
Свободы,увы,не стало. Верней, тогдашний агит-арт настаивал на том, что было сыто и хорошо, но народ все же понимал - что-то не так. Почему же под маской утопии скрывались такие чудовищные вещи как ГУЛАГ, ночные аресты и драконовская цензура ? Почему снова появились управленцы, жирующие в своих кабинетах, а нищета никуда не исчезла ?Почему чисто системно градация уровня сытости осталась, место царя занял Вождь , а армию всякообразных бояр и управленцев сменила армия бюрократов и начальников, которые исправно исполняли роль немногочисленных, но усердных и трудолюбивых едоков? Вроде обещали светлое будущее, а – вот вам …
А дело даже не в том, что коммунистически активной биомассой управляли мошенники, которые обернули светлые идеи себе на пользу и на пропитание. И не в том, что принципиально не может быть равенства в такой экосистеме, как государство (не лезть же в анархию и прочие совсем уж научно-фантастические крайности?), быть не может. Просто ничего так и не изменилось. Ни-че-го. Пришли новые люди, назвали все другими именами, построили новый идеологический аппарат, чтобы запутать извилины населению, но принципиально все осталось на своих, названных еще Марксом, местах. Пищевая цепочка, увы осталась прежней – вот в чем дело. Пока одни работали, другие, увы, кушали от пуза и до живота. И менять дело не хотели. Ведь их не сложно понять – человек после революции не изменился, он так же хотел есть и воплощать антиутопию прозаика  Оруэлла (описанную им в «Ферме»), когда революцию делают наивные ослы, а пользуются ее плодами свиньи. Какую, однако, меткую аллегорию применил английский писатель – а ведь «Ферма» была им написана еще до револлюции…
Свиньи-свиньями, но если систематизировать происходящие процессы, то можно сказать, что общество движется от «монархии» (когда гастрономическая атмосфера очень неблагоприятна) к «коммунизму» (что,очевидно, путь тупиковый и в кулинарном смысле не очень далекий от варварской монархии) или же «демократии» С последней сложнее. Призванная утолить голод и снять с человека намордник, она своих задач не выполняет. Верней, не выполняет она их лучше, чем, к примеру, коммунизм, но ощущение обмана у здравомыслящих людей остается.
Демократия – в том виде, в каком она представлена сейчас – это очень льстивая и лукавая дева, которая сулит все что угодно, но выполняет немногое. С одной стороны, в последние годы принято считать ее едва ли не единственно верным политическим устройством. Когда человек говорит «мы радеем за либерально-демократические» свободы», то он хочет сказать, что имеет исключительно добрые намерения. Но так ли хороша девушка ? Ведь одно из тех немногих действительно нужных достижений демократии – это не очень высокое, но все же ощутимое повышение содержания желудка. То есть свобода – формально- есть, но основной упор делается, опять же, на желудок. Большинство демократических стран, что бы ни говорили про социальную справедливость и свободу слова, в первую очередь сыты. А уже потом – свободны. Человек хочет жить в Америке не потому что здесь ему затыкают рот и не дают танцевать в обнаженном виде при луне, а потому что в Америке больше возможностей НАЖРАТЬСЯ ДО ПУЗА. ЧТО БЫ ВЫ НИ ГОВОРИЛИ, НО ЕСТЬ ХОЧЕТСЯ ВСЕГДА И ВЕЗДЕ.