Исповедь короля в изгнании

Светлой памяти Sir-Tech ltd посвящается

Он был рослый и широкоплечий,  в неторопливых движениях и в словах его чувствовались достоинство и основательность. Его голова, венчавшая мощную борцовскую выю, была коротко, по-военному, пострижена. На самой же шее красовалась массивная золотая цепь, символизирующая, должно быть, неразрывность уз братства Солдат Удачи.
Мой в высшей степени эмоциональный, и от того, временами, несколько сбивчивый рассказ, он выслушал с деловитым спокойствием, сопровождая его размерянными кивками и доброй дюжиной светлого чешского пива. После чего, вытря пену рукавом, он поднялся и сказал:
- Не киксуй, папаша! Поправим! Вот только братву подпишу – и, чисто, разберемся!
- Главное – поскорее найти Мигеля! – поднялся я вслед за ним. - Это наш единственный шанс.
- Разберемся! – хмуро повторил мой собеседник.
- Вы не понимаете, - настаивал я. – Я отдал в ваше распоряжение все свои скромные накопления, но это ничто по сравнению с тем, что выкачала из страны Дейдрана за последние 10 лет своего бесконтрольного правления. Победа над ней будет стоить гораздо бОльших денег, а без Мигеля вам не заставить людей работать на вас в шахтах. А без шахт не будет денег.
- Шахты? – он, казалось, несколько оживился, и некоторая осоловелость, навеянная пивом, спала с его мускулистого лица. - А там, реально, есть шахты?
- Должны быть, если Дейдрана не все разграбила, - заверил я его. – На моей памяти они приносили неплохой доход золотом и серебром.
Мой собеседник не то присвистнул, не то высвободил пивные газы, но явно повеселел. Он дружески толкнул меня в плечо, отчего я едва не перелетел через стул, и с широкой улыбкой, обнажившей крепкие стальные зубы, произнес:
- Не переживай, мужик! Пошупаем мы твою Драньку реально – как ее, чисто, в молодости никто не шупал! Я бригаду такую подберу – пацанов конкретных, - какую твое Арулько отродясь не видало. Все будет чики-поки!
На том мы и расстались. Надо ли говорить, что с тех пор меня непрерывно гложут сомнения в обдуманности моего шага. Все же я доверил дело всей своей жизни (и все накопленные за долгие годы деньги) человеку, о котором почти ничего не знаю, и которого видел в первый раз. Прав ли я был? Не поспешил ли я со своим выбором? Впрочем, если подумать, никакого выбора у меня и не было – ну кто бы еще взялся за явно безнадежное дело за какие-то жалкие 30 000 долларов? Нет, даже если у этого храброго человека ничего не получится, его решительность заслуживает всяческого уважения. Но, покуда я не получу   убедительных доказательств его смерти, я буду неустанно, и днем и ночью возносить молитвы Пресвятой Деве за него и за наше дело. И, как говорят французы, qui vivra – verra!

День 1.
Сегодня получил от него первое сообщение, вселившее в мое сердце определенную надежду. Эта весточка от моего героя столь важна для меня, что я привожу ее текст дословно:
« Здорово, братан король! Кажись, прибыли, наконец-то. А то наш Игорек, пока на ганзейской птичке летели, весь бортовой запас халявного вискаря выжрал (и водяры, и вообще всего, что горит – чуть до керосина в баках не добрался), а здесь в вертушке у него морская болезнь недетская разыгралась – короче такие вилы нам всем устроил, что едва не пристрелили его. Но, слава аллаху, добрались вовремя. И сразу налетели на каких-то пидоров в красных маечках. Сначала подумали – спартаковские фанаты – ан нет: все с пушками и даже стрелять пробовали (хотя лучше бы, чисто, воздержались). Мокнули мы их и пошарили по хавирам. Правда, там полный голяк, все украдено до нас – вот только лом один обломился (хе – каламбур, усекаешь!), да кусачки. Еще какую-то бабу нашли – говорит, что ее Фатимой кличут. Откуда здесь Фатима? Мы уж было решили, что, грешным делом, в какую-нибудь Ферганскую Долину зарулили –но, поднасели на нее, сунули в рыло твою маляву – раскололась, отвела прямо к браткам.
   Мигель твой какой-то неясный, нереальный: ховается под землей и говорит, что сражается за народное дело. Подпольщик, блин! Сидор скрытый! А Карлос  вообще  больной на всю голову – размахивает пушкой и орет: «Стоять-бояться!». Мигель прогнал какую-то пургу и попросил подогреть хавкой. Что ж, если здесь жрать совсем нечего, то выдвигаемся в Драссен, к попу. Заодно исповедуемся, гы! Да, кстати, увязалась с нами тут одна девка, типа медичка. Ничего, симпотная – пацаны облизываются.»
Надо ли говорить, что для меня это сообщение, столь простодушное по форме и столь жизнерадостное по сути, явилось тем самым бальзамом, коего так долго ждало мое несчастное, измученное тоской и болью за судьбы моей родины, сердце. Oh, notre pauvre Arulco! Счел моральным долгом незамедлительно ответить на него и тем самым еще раз выразить свою поддержку.
       
День 2.
Получил еще одно письмо от своего далекого друга – вера в успех нашего предприятия крепнет с каждым часом. Они взяли Драссен. И это главное – пока. Дальше послания приходили с периодичностью примерно в один час.
          07.30 «Сдается нам, что Пабло крысятник и по натуре цветной. Пока решили не мочить – отследим, куда концы ведут. Если Пабло крысит, значит, где-то и каин у него есть, барыга то бишь. В дальнейшем обойдемся без посредничества
           Еще видели какого-то Циммера: божится, что на болоте в трясине живет вертолетчик. Не знаю, может, чисто, метана парень надышался – вот и сглюкнулось ему!».
08.30 «Дорин – курва, пацанят мелких мучает. Замутила у себя Крюковскую воспитательную колонию на дому – заставляет шмотье мастерить день и ночь. Бык, уж на что баклан-баланом, и тот в жалость вошел и на прямой базар ее вывел. Так эта падла лишь лыбу ему отшарила и пальцовку растопырила – не объедешь. Я бы такую на месте пристрелил, а Бык только кастетом в торец пару раз сунул – ну да ей достало: Бык он и есть бык. Откинулась, контра. А в шкафу у нее такой шмайссер нарыли, какой я только на стрелке с тамбовскими как-то видел, да в кинах со Стивеном Сигалом.
          А детишки теперь рады и довольны – за работу получают конфеты, а всю выручку сдают в фонд освобождения Арулько. Во как!»
09.00. «Поп что-то крутит, фуфло задвигает голимое. Я ему: «Ты мне без байды давай!» А он в ответ хамит по-латыни с елейной рожей. Согрешить, что ли? Придушить децл подрясником?»
09.30. «С попом разъяснилось – Ирка ключик нашла к его темной душонке. Обещался подсобить браткам с хавкой: как дороги наведут – зашлет на Омерту грев. И бухнуть не дурак оказался. По пьяни что-то смутное прогнал, типа, Дейдрана жмуров ворует, только мы не совсем въехали, кой болт они ей?»
09.40 «Бармен – прикольный чувак»
09.50. «У вас что, все бармены одинаковые ??!!!»
10.00 «А п-пачему в Арулько… р-ром перестали гнать, а? Король! Чтоб чисто первым же декретом приказал исправить, и баста!»
12.00. «Все на п-поиски вертолетч-ик-а!»
14.00. «Болотной жижи нахлебался, как когда с Ропчинской пересылки когти рвал. Король, а Игорь, случаем, с тобой на связь не выходил?»
14.30. «Все на поиски Игоря!»
16.00. «Все – нет больше нашего Игорька! Хорошим ты был пацаном, болотная тина тебе пухом, и все такое! И что мы скажем дяде Ване с тетей Наташей?»
18.00 «Ура! Игорь нашелся. Он, оказывается, в сундуке в церкви дрых, в обнимку с дробовиком. Как пробрался туда – один аллах ведает: вроде, заперто было. Чего по пьяни не сотворишь! Зато теперь помповуха есть – на болоте на утей охотиться.»

Прочитав эти строки, я хотел было предупредить их, чтобы они не расслаблялись и не позволяли застать себя врасплох, но потом подумал, что не мне указывать таким опытным и доблестным солдатам, как вести себя.

           День 3.
Сегодня получил еще одно послание. Вот его текст.
«Ух, башка разваливается, рожа – как трактором перееханная. Видать, пивко несвежее у этих Сантосов. Найдем другую точку – замочим гадов за потраву народа.
Да, здесь еще, оказывается, шахта есть! С бугром договорились, бабки обещался отдавать целиком без утайки. Пусть только попробует что скрысить! Правда, шахточка какая-то кислая – всего 5 тонн в день, но и то хлеб. А то скоро пацанам совсем нечего башлять будет.
А вот еще анекдот: подвалила к нам местная делегация. Пять пацанов, пять девок. Говорят, что хотят стать местными силами правопорядка и чтоб мы их, типа, тренировали. Вот уж не думал, что буду когда сам мусоров дрессировать! Сказал бы кто раньше – без базара фанычем в табло огреб бы. А брякнул бы сам про такое где на зоне – братва бы точно не поняла. Ну, впрочем, это наши штемпы.
И еще: завалились поутру как-то в бар, за опохмелкой, а там какой-то крендель. Зовут Девин, говорит, что торгует взрывчаткой, а у самого только кусачки да липкая лента. Тревор это барахло повертел в руках – но даже он ничего серьезного собрать не сумел. Может, потом барыга чего получше выставит?»

День 6.
Вот уже три дня я не получал от ребят никаких известий. Не на шутку обеспокоенный за их жизнь, решился написать сам и осведомился, как у них дела. Ответ в некоторой степени меня успокоил.
«Извиняй, брателло король – заняты шибко! Не успеваем мусоров воспитать, как приходят духи и половину валят. Вороны от пережора уже не летают – руками ловить можно. А я на этой тренерской работе так поднаторел, что скоро в ментовской академии преподавать смогу. И в городе меня все уважают, при встрече ручкаются. Говорят, что это от того, что у меня лидерство высокое. Хотя, может и от того, что я хожу завсегда с СКСом. А я и раньше замечал: есть во мне руководящая жилка. Еще в Матросске на малолетке положенцем по хате был, да и на воле в районе своем в авторитетах ходил. Вот и тут объявился какой-то новый моржовый, залетный. Зовут смешно – Кармен, как цыганку, что про любовь и птичек пела в ёперном театре. Так он только со мной одним базар держать подписался. Сказал, что коллекционирует головы каких-то террористов-отморозков и готов за каждую лове отвалить по-братски. Мы толком не поняли, где их искать – пока притащили ему пару голов на пробу – забраковал. Мог бы хоть по червонцу на опохмел добавить, падла – в целях поощрения инициативы, так сказать! Бык не выдержал и двинул ему в рыло – тот с катушек и на боковую. Кстати, при себе у этого лягаша международного класса оказалась нехилая французская плетка. Мы его обшмонали, но бабок не нашли – и решили не добивать, вышли потихоньку из квартала. Авось, в другой раз при ловешке словим.»

День 7.
Сегодня моя почтовая программа порадовала меня новым сообщением:
«А этого Кармена Бык все-таки здорово запечатал: мы снова вошли в бар, а он там у стойки. Мы-то думали, он на нас с кулаками набросится, а легавый только лыбится, как ни в чем не бывало, и интересуется, чего нового. То есть, ничего не помнит, что с ним было. И винтарь новый где-то успел отхватить. Теперь у нас их два. Чума-ништяк!»
Что ж, все это, конечно, очень мило, но я бы предпочел услышать о том, что они перешли в наступление. Впрочем, их можно понять – ведь им противостоит вся армия Арулько.

День 10.
Вот какое странное послание пришло ко мне утром.
«Здорово, пацан, е-мое! Командир тут немного закемарил – после деловой встречи с Девином в баре, так что я за него. У нас тут облом, е-мое – выпивка в Драссене кончается, а Дейдрана блокировала подвоз. Мы с пацанами посоветовались и решили намылиться в Мону – там, говорят, целых три бара есть. Да еще и девочки, хе-хе! Ты только Шейле ничего не говори, ладно? Ну, бывай, не кашляй!»
Прочитав это, я понял, что от меня требуется что-то предпринять. Возможно поэтому, тон моего письма был несколько резче, чем мне бы хотелось, и чем заслуживают эти благородные, хотя и несколько наивные люди. Я выразил некоторое недоумение относительно отсутствия прогресса в развитии ситуации и лишний раз напомнил им о том, что «промедление смерти подобно».
  Вот что ответил мне командир, когда проснулся:
«Король, ну ты чо, совсем фишку не просекаешь? Думаешь, ты нам сказал, и типа, все шито-крыто между нами? Ты хоть рюхаешь, что такое информационная война? У Драньки твоей тоже служба радиоперехвата не только ворон ловит – а твою маляву она уже вовсю против нас использует. Так населению по ушам проехалась, что у нас на шахте доход вдвое осыпался. Теперь полные вилы – бабок с гулькин хрен, бухла нет, чем пацанов удержать – не знаю. Мы тебе дезу послали про Мону, чтоб, чисто, Драньку на туфту купить, а ты нам всю малину обломил! Догонять надо, братан!»
Никогда еще и никому в роду Чивальдори не было так стыдно! Даже мне, когда я позволил своей коварной жене захватить престол и оказался на чужбине. И я дал себе клятвенный зарок никогда больше и ни при каких обстоятельствах не вмешиваться в хитроумные планы этого поистине неординарного командира.
 
  Впрочем, кажется, моя оплошность, по счастью, все же не смогла перевесить талантов этого замечательного тактика, так как вечером и ночью того же дня я получил еще несколько сообщений:
«Зарулили в нору к подпольщикам – они там децл отъелись, целовали нам руки. Один, явный абрек по кликухе Димитрий, даже прибился к нам. Тормозной немного крендель, а так – ничего. Помню, в Бутырском СИЗО со мной  сидел один чистокровный даг – так того тоже Диманом звали. И ножики тоже кидал – я вас умоляю! За то и загребли: два ножика – два эпизода по сто второй».
«Чума-ништяк! Взяли Камбрию! Здоровый бар, винные погреба и шахта на 12 тонн в день! Гуляем, братва!».
  Все, кажется, лед тронулся! А вместе с ним покачнулся и дал трещину  трон ненавистной народу Дейдраны! Впервые я ощутил, что победа не за горами! Какие молодцы – они взяли Камбрию! Второй город по числу жителей! Я немедленно выразил восхищение их умелыми действиями в восторженном послании.
 
 Далее в течение недели весточки от моих бравых друзей приходили эпизодически.

День 9.
«Нашли в доме бабу, зовут Нюркой, но кого-то она мне напоминает. Глянул на фотки, что Кармен подогнал – точно, так и есть. Махровая террористка. Пришлось ей секир башка сделать. Ничего личного, бизнес есть бизнес, а десять тонн грина на дороге не валяются. Отдали башку сыскарю – сперва этот пижон попробовал было отпереться, мол не при бабках, но мы ему не лохи, тему повернули круто: не отбашляет в 24 часа – ставим на счетчик.»

День 10.
«Кармен в Драссене расплатился с Иркой, как миленький. А попробовал бы кинуть – у нее уже меткость 79 и «калаш» в руках!»
«Лепилы в Камбрии – чисто свои пацаны. Быку в последней стычке наколку на бицепсе попортили – так подремонтировали братка быстро и недорого.»
«Решили барыг камбрийских малешко потрясти – для порядка. Ну, чтоб знали, кто их крыша и кому баксовать. Все без базара согласились, а один, какая-то Катя в шкарах, нюню распустил и стал на жалочку давить: мол приходили какие-то колхозники и опустили его по полной программе. Ну ничего – дойдут руки и до аграрного сектора – а пока слишком уж духи наседают – прут со всех сторон толпами.»
  Следующий абзац в письме моего друга со всей определенностью указывает на то, что, скорее всего, он страдает болезнью Дальтона – или я чего-то недопонял.
«А вчера приперлась ватага серых – целая дюжина. Уж мы их душили-душили! Всегда не любил серых. Правда, раньше я думал, что «серые» и «красные» – это примерно одно и то же, а теперь вижу, что это две большие разницы» .
«Тут мужики местные говорят, что можно вражин поприжать – в смысле, чтоб не так борзели, - если Альму захватить. Мол, там у них основная тренировочная база. Но мне, чисто, название не нравится. У нас в Веслянском лагере овчара была ментовская – тоже Альмой звали – злей любого кума. Подождем пока.»

День 12.
«Нет, все-таки очень крепко Бык этому Кармену врезал! Тот теперь вообще все моментом забывает и каждый раз бабки отстегивает. Что ни день – то десять тонн, как с куста. Фартовая житуха пошла! Бабок столько, что Игорек хочет дядю выписать сюда – типа веселее будет. А мы и не против. Я Ваню по Афгану помню, по Кандагару. Реальный мужчина!»

День 15.
 «Менты в Камбрии – чистые звери. Половина – темно-голубую форму носят, на манер нашего родного собра (помню, в 94 принимали меня такие как-то раз – потом два месяца в больничке ребра отращивал). На таких и город оставить не стремно.»

День 17.
«Король, шкурой на стену не интересуешься? Скоро тебе посылка должна прийти – если Пабло не спер. А то тут такие кошаки бегают -  больше тигра, только без полос. Игорь говорит, что это пумы, а Тревер – что просто в детстве «киттикэта» переели, который из мяса чернобыльских коров делали. Пробовали у Димитрия выпытать – но от него толку не добьешься: тормозит, как обычно. Впрочем, нам это фиолетово, просто интересно: если такие кошки, то какие же у вас тут собаки? Хорошо, ни одной пока не встретили! А вообще – чисто реальное сафари, как в Африке, только без лицензии! Кстати, когда мы снова тебя королем сделаем, надо обмозговать будет, сколько за лицензию со всяких янки и бундесов драть.»

День 18.
«Эта Сан-Мона – почище Ялты. Все так и ходят из бардака в кабак и обратно, и в воздухе сплошной трипак витает. Зашли в магазин кож – думали перчаточки стильные прикупить – а там какая-то Анжелла с бородкой с порога начала мне в жилетку слезу лить: типа сеструху в борделе силком держат и заставляют молотить. Нам, в общем, по сараю, вот только у Тревора ретивое взыграло – хочу спасти девчонку, и все тут. Мы ему: возьми пятьсот баков и выбирай любую, а он рогом уперся: рыцарь без страха и укропа, е-мое! Ладно, стали кумекать, какой, чисто для братвы с этого калым поиметь можно. Тем временем Бык зашел к местному кольщику - татуху, что бандитской пулей пробило, обновить – а тот не то, что голубой – ультрамариновый в фиолетовую крапинку. Ухватил Быка за задницу и давай что-то про петуха тереть. На зоне за такой базар ему бы сразу разъяснили, на какой жердочке спать. Да и Бык уж собирался в репу вложить, как обычно,  но хорошо – я рядом оказался, просек кое-что из того, что пидор гнал. Оказалось, ему магазин той самой Анжеллы с бородой позарез нужен, и готов он даже бабок забашлять за это немерянно. Вот и нарисовалась комбинашка! Палево, конечно, с пидором дело иметь, да только здесь полстраны такие.
Короче, взломал Тревор боковую дверку в борделе, вызволил девицу, и был полным героем, как какой-нибудь Дон-Кихот из Ла-Манша. Вот только почему он в другой квартал вел ее четыре часа? А, дело молодое, весеннее! Мы между тем и сами в борделе оттянулись в полный рост. И от своей доли в бабках за магазин он отказался. Впрочем – ему-то что: он и так уже сто тонн за две недели загребает. Между прочим, девица кольнулась, что в шахте местный бугор хранит свое неправедно нажитое бабло. Надо к этому гусю поближе присмотреться и при случае опустить на бабки.
А еще в этой Сан-Моне нашли одного фартового барыгу. Дело было так: зашли в порномагазин, а там хозяин и такой кобел, каких в Кошкином Доме на Бутырах не сыщешь. (Я уж даже не знаю, как они в твоем Арулько размножаются, если весь народ либо голубой, либо розовый, либо в борделе). Сунули ей порнокассету в зубы, она и свалила (интересно, откуда у Тревора эта кассета – но кстати пришлась). И оказалось, что за стенкой хозяин прячет бырыгу по стволам и маслятам, косящего под итальянского мафиози в исполнении Денни де Витто. Прикупили кой-чаво – может, пригодится.»
«В другом баре у них еще и гладиаторские бои с тотошкой. Срубили 15 косарей – двоих Ваня уделал, третьего, ногомахателя, Бык так прессанул, что бедняга только что кони не двинул прямо на ринге. Видели и этого «босса». Местный авторитет оказался отмороженным наглухо – считает, что крутой, как дорога к счастью, и нормального базара не понимает. Тер про какую-то чашку из чистого рыжья, сулил 20 штук. Нашел лохов, дебил! Кстати, король, ты там по всяким Сотби-Кристи ошиваешься – может, наведешь справки, сколько за такую штуку реально дать могут?
Босса, наверное, мы когда-нибудь завалим – уж больно гоношится. Но пока обождем, а то управляющий в клубе дал понять, что без Босса не будет и бокса. Не будет бокса – не будет и левых бабок, а бизнес, у нас, у пацанов, прежде всего.»
Признаться,  этот пространный пересказ их похождений в Сан-Моне произвел на меня неоднозначное впечатление, за исключением эпизода со спасением падшей девушки. Одно я уяснил совершенно точно: с Сан-Моной нужно что-то делать. Как только я вернусь к власти в Арулько, я прекращу весь этот разврат и коррупцию. Вместо борделей, баров и порномагазинов мы построим новые школы и церкви, а людям дадим работу. До поздней ночи я сидел и составлял «Стратегию социально-политического развития Арулько». Скорее бы победа!

День 19
«Странная тут штука со мной происходит, король. Беру я, вот, к примеру, толовую шашку с детонатором, завожу, как положено, и устанавливаю где-нибудь. А потом смотрю на нее – и знаю, что она щас е..нет. И еще бы ей не е..нуть – сам же только что поставил. Но вот чувствую при этом, что умнею прямо на глазах – и мозги, что твое дрожжевое тесто набухают, индо волосья шевелятся. Вот такой странный факт имеет место быть в арульканской климатической зоне.
А Бык, напротив, - поставит мину и никак не может въехать, что она заряжена. Ну ничего, зато он двери головой классно открывает.»

День 25.
Долгое время от них не было никаких известий, но я далек даже от самой мысли о том, чтобы их торопить. Ведь отсутствие сообщений – это тоже какая-то хитроумная радиоигра, смысла которой я даже ни пытаюсь постичь. На самом деле, одно сообщение все же приходило, но оно было написано на каком-то странном языке и вообще, наверное, это спам:
«Upal – otjalsya, ochnulsya – gyps! Menshe nado pit – pit nado menshe! Vo vsyom vinovat Igor, plemyash hrenov!»

День 26.
Нет, это не спам! Вот очередное письмо, отчасти объясняющее смысл предыдущего послания:
«Как вы уже поняли, наш друг Иван получил травму руки в неравной схватке с контрреволюционными силами в борделе Сан-Моны. Как только доктор Винсент закончит курс лечения, мы двинемся дальше. Кстати, как вы считаете, какая шахта богаче – в Альме, или в Грамме? Читзену, кстати, мы уже взяли, но это такая мелочь – 2400 USD – что не стоит и говорить!»
Прочитав это, я до такой степени преисполнился радости от того факта, что еще один город моей многострадальной родины освобожден, что даже, поначалу, не обратил внимание на то, как разительно изменилась стилистика речи моего доблестного друга. Впрочем, должно быть, так повлияло на него повышение лидерских качеств. Пожалуй, когда приду к власти, назначу его преподавателем или даже начальником военной академии – заслужил.

День 28.
«Я охреневаю, какие у вас тараканы! Нет, все-таки не приведи Господи встретить ваших собак без миномета!..»
Увидев первую фразу, я уж было усомнился в правомерности моего  вывода о прогрессе лингвистического плана у моего друга. Впрочем, прочитав все послание целиком, я понял, что они столкнулись с серьезными проблемами, коих даже я, при всем моем знании Арулько, не мог предвидеть. И еще неизвестно, какими словами охарактеризовал бы я сам подобный контакт.

День 31.
«Ну все, потренировались – и хватит. Не подскажете, коллега, сколько может стоить на мировом рынке бронежилет, превосходящий по защитным свойствам обычную «спектру» на 30 процентов? Мы пытались навести справки у Бобби Рея, но там отказываются верить в саму возможность существования подобного материала. Если вам удастся подыскать потенциального покупателя, немедленно сообщите нам. Заранее признательны, Ваши партнеры из Арулько».

Что ж, кажется, им все же удалось наилучшим образом разрешить эту проблему с загадочными существами, обитающими в шахтах. На фоне этого успеха было бы в высшей степени неблагодарно с моей стороны обижаться на невинную шутку с «коллегой» и «партнерами из Арулько».

День 65.
«Желаю посоветоваться с вами, как с человеком, тоже имеющим некоторый опыт административно-хозяйственной деятельности: как вы считаете, стоит ли привлекать инвестиции зарубежных вкладчиков для строительства Дисней-Ленда и аквапарка в Балимах, или же наша фирма ЗАО «Арэнико» (Арулько, Энрико и Команда) справится с этим предприятием, сулящим немалый доход, опираясь лишь на внутренние ресурсы государства Арулько и, в первую очередь, на его горнодобывающую промышленность? Да, a propos, забыл сказать: на днях мы взяли Балимы».

Аквапарк в Балимах, в этой древней резиденции арульканских монархов и титулованных особ, приближенных к трону? Всякая шутка должна все же иметь границы, и только невежество в нашей истории может служить оправданием подобной вольности в обращении с нашими реликвиями – хотя бы и мысленной вольности. Я попытался как можно более доходчиво и дипломатично донести эту мысль до моих друзей в своем ответном письме. Через два дня я получил сообщение со вторичной пометкой «RE»...

«Все же из вашего письма нам не совсем ясно, какой точки зрения Вы придерживаетесь относительно финансирования строительства туристического центра в Балимах? Впрочем, Вы, кажется, упомянули что-то о титулованных особах? Рискну предположить, что Вас смущает то обстоятельство, что мы, ваши компаньоны, не входим в их число. Так за чем же стало дело? Неужели Вы, своей августейшей властью, не можете даровать нам титулы, достойные наших заслуг перед государством Арулько, его народом и его короной? Предлагаю следующий список награждений: Иван и Игорь вполне вправе рассчитывать на титул князей Камбрийских; перед именем Тревор Колби весьма удачно будет смотреться приставка «сэр», а после – «Лорд Грамм». «Сэр Тревор Колби, лорд Грамм». Звучит, е-мое, как сказал бы он сам (шутка!). Игорь Палкин – ах да, забыл Вас известить – очень толковый солдат, мы наняли его в Сан-Моне. (Не путайте с Игорем Долвичем, князем Камбрийским – просто в нашем Арулько этих Игорей – как в Бразилии донов Педро). Так вот, Игги согласен на скромный титул «Маркиза Читзенского» – он воюет не так давно. Бык у нас будет «Бароном Драссенским».  Ваш же покорный слуга довольствуется простеньким и непретенциозным званием «Герцог де Альма». Ох, забыл сказать, мы и Альму недели три назад освободили. И, следует отметить, мое первое впечатление, составленное исключительно по названию, оказалось довольно верным – действительно: тюрьма, стрельбище, да хозблок со складскими помещениями, да каторжные рудники. Единственное ценное в этом городишке – некий лейтенант Конрад Жилет, опытный инструктор и грамотный командир. Я назначил его директором Высшей Военной Академии Арулько, недавно открытой в Альме и названной, кстати, в Вашу честь.
В целях обеспечения кворума в верхней палате будущего Арульканского парламента предлагаю кандидатуры еще нескольких аристократов: Шенка Тиксанского, Кевина Бешеного Эстонийского и Грега Дункана Динамического. Последний нужен нам для того, чтобы избежать со стороны Конгресса США обвинений в расовой сегрегации.
С наилучшими пожеланиями, ваш преданный друг, Герцог де Альма»

Из всего этого письма я понял, что нанятые мною люди, скорее всего, неверно истолковали пределы собственных полномочий в сфере управления делами Арулько, коими наделял их заключенный между нами договор, о чем немедленно дал им знать.
  И вот какой пришел ответ:
«Весьма признательны Вам за напоминание о том, что заключенное между нами соглашение нуждается в пересмотре и уточнении распределения обязанностей и компетенции. Так, нам до сих пор не ясно, обязательна ли ваша санкция при утверждении кандидатуры премьер-министра, или же вы целиком передоверяете это полномочие Верхней Палате Парламента? Равно как и то, оставляете ли вы за собой право отлагательного вето на законопроекты, принятые Верхней Палатой, или же согласны скреплять их своей подписью сразу? Впрочем, это все юридические детали, которые можно будет обсудить позднее. Сейчас же более актуальным мне представляется напомнить вам о необходимости задействовать все ваши связи для скорейшего решения следующих проблем:
1. Поиск рынка сбыта для изделий из кошачьего меха и кости, а равно усовершенствованных бронежилетов и защитных шлемов.
2. Привлечение туристических компаний для совместной организации сафари в прериях Арулько и досуга в Сан-Моне (скоро мы открываем там серию казино и массажных кабинетов). Кстати, проблема с местным криминальным лидером разрешилась сама собой благодаря случайному разрыву рядом с ним гранаты с отравляющим веществом.
3. Привлечение международных кредитов на выгодных условиях для развития экономики Арулько.
При условии успешного выполнения этих задач вы можете рассчитывать на должность постоянного представителя Арулько в различных международных организациях.
С уважением, ваш партнер Герцог де Альма, ИО Президента Арулько».

Становилось ясно, что категорический смысл моего письма каким-то образом не доходит до ума этого человека, причем, я уже готов был не исключать умышленное нежелание считаться с моим мнением. Требовалось немедленно получить точные сведения о ситуации в Арулько, и я принял меры к тому, чтобы связаться с человеком, которому мог доверять безгранично.
Через два дня я получил сообщение следующего содержания.
«С глубоким прискорбием извещаем Вас о двух нелепых и, тем самым, еще более трагических случаях, произошедших на днях с людьми, которые, как следует полагать, не безразличны Вам в той же степени, в какой они были близки нам. Речь идет о наших испытанных соратниках в борьбе за народное счастье, Мигеле Кордоне и Айре Смит. Нет, просто Мише и Ире – так мы их все называли.
Мигель Кордона, будучи прирожденным лидером и гордым человеком, не привыкшим уступать ни в чем и никому, очень тяготился тем обстоятельством, что наши товарищи, участвуя в бесчисленных боях, далеко обогнали его во всевозможных навыках и бойцовских качествах. Желая во что бы то ни стало сравняться с ними хоть в чем-то, Мигель запасся взрывчаткой и отправился на полигон, чтобы предаться практическим занятиям по саперному делу. Мы предупреждали его, чтобы впредь до достижения определенного навыка он не рисковал понапрасну и пользовался только безвредным макетом противопехотной мины – но осторожность, которую этот бесстрашный человек приравнивал к трусости, была не в его натуре. Громкий взрыв возвестил нас о невосполнимой утрате, а когда дым рассеялся, Мигеля уже не было с нами в числе живых. Светлая тебе Память, дорогой товарищ! Мы построим тебе в Медуне такой монумент, какого еще не знала мировая архитектура. Зураб Церетели уже приглашен.
Айра Смит, эта отважная, решительная и вместе с тем нежная и тонко чувствующая чужую боль девушка, услышав от некой жительницы Альмы о диких кошках, досаждавших горожанам, не дожидаясь прибытия основных сил Освободительной Армии Арулько, одна отправилась в логово хищников. К сожалению, врагов было больше, чем патронов, и фраза Айры «У меня не хватает рук!» в динамике радиостанции нашего вертолета стала последней. Вечная тебе слава, героическая маленькая женщина, погибшая под тяжестью тел убитых тобою оголтелых хищников! Эдиктом преподобного Питера, вновь назначенного кардиналом и главой католической церкви Арулько,  дева Айра была причислена к лику святых, а в Драссене заложена церковь, носящая ее имя. Поиски рук великомученицы Айры продолжаются…
Еще более усугубило нашу светлую скорбь предательство, совершенное подонками, коих мы все считали нашими братьями по оружию. Презренный Карлос Дасуза и вероломный Димитрий Гуззо оказались тайными пособниками Дейдраны  и, боясь разоблачения, скрылись в лесах в окрестностях Омерты. Поисковые отряды при помощи наиболее сознательных местных жителей уже прочесывают территорию. Никому не уйти от возмездия и народного гнева! И горстка фанатиков-приспешников, числом не более 7000 человек, таких же подлых прихвостней Дейдраны, маскировавшихся под «патриотов», не спасет злодеев от правосудия!
Возможно, на фоне этих горестных известий вас утешит новость о том, что ваша бывшая жена, персона, именовавшая себя королевой Дейдраной, предвидя неминуемый и позорный конец, покончила свою презренную жизнь семью выстрелами в голову из ракетной винтовки. Ее обезображенное тело нашли в тронном зале сегодня утром. Возможно, так и лучше для нее. Над многострадальной землей Арулько восходит новое солнце – солнце свободы и процветания!»
Mon Dieu, я был совершенно потрясен этими известиями! Мигель мертв? Я отказывался верить собственным глазам – я вообще не верил в то, что этот человек способен умереть - из стольких переделок он выходил невредимым. И даже сознание того, что война окончена, не могло развеять печали от этой поистине невосполнимой утраты.
И все же я осознавал, что наступает исторический момент, который требует от меня взять бразды правления своим народом-мучеником в собственные руки. И я на последние деньги заказал чартерный рейс на Арулько – впереди меня ждала инаугурация и возможность исправить все ошибки и прегрешения перед моим народом, допущенные в прошлом.

День последний. Воздушное пространство Народной Республики Арулько.

«Борт полста-седьмой! Борт полста-седьмой! Вам дается коридор на Драссен. Повторяю: вам дается коридор на Драссен!»
- Почему на Драссен-то? – недоуменно спросил один пилот у другого, - Всегда в Медуне садились!
- А Бог их знает! – пожал плечами второй. – У них, вроде, власть сменилась – может, теперь и столица переехала. На всю страну три деревни – и никак не определятся, в какой из них вигвам вождя поставить! На Драссен – так на Драссен, горючки хватит!»
«Как же они не понимают! – думал я, с замиранием сердца разглядывая сквозь иллюминатор милые родные пейзажи. – Это же делается в целях безопасности. Моей безопасности! Чтобы избежать покушения. Как грамотно!»
- О, гляди-ка, МИГи! – один пилот толкнул второго, показывая куда-то влево и вверх.
- Точно! Двадцать первые – я думал, таких уже нигде нет! Эскорт, понимаешь!
В это время в динамике снова раздался голос диспетчера:
«Борт полста-седьмой, посадку разрешаю! Повторяю: посадку разрешаю!»
В следующую минуту, когда самолет пошел на снижение, у меня заложило уши, поэтому не совсем уверен, что точно разобрал слова, прозвучавшие по радио.
«Внимание-внимание! Передаем экстренный выпуск новостей Объединенной Арульканской Телерадиокомпании! Сегодня, в два часа по Медунскому времени, при заходе на посадку в аэропорту Драссена потерпел аварию самолет, на борту которого находился король Арулько Энрико Чивалдори. Предварительное расследование, проведенное сотрудниками Агентства Арульканской Безопасности, позволяет с уверенностью утверждать, что имела место диверсия, совершенная одним из фанатиков-приспешников бывшей диктаторши Дейдраны. Подозревается некто по кличке «Пабло Греческий», бывший тайный шпион антиконституционного режима в Драссене. Фамилия и местонахождения подозреваемого уточняется…. Шш-шшш-шшшшш … Так, пацаны, ну у меня все готово к фейерверку! Что? Какого черта, е-мое! Это же прямой эфир, Элиот, идиот! Мало тебе одной дырки в голове! А, ладно – и так схавают!»

- Штурвал на себя, твою мать! Тяни же, тяни, родной!
- А, поздно! А-А-А-А--а-а!!!!!!!
«Не понимаю, что бы это могло….

Эпилог.
Раннее арульканское утро. Тишину тонкой ниткой прорезает далекий неясный шум. Приближаясь, он превращается в нарастающий рокот двигателей. Из-за поворота, лихо подпрыгивая на ухабах грунтовой дороги, выскакивает головной хаммер с высокой антенной. За ним, ревя мощными турбодизелями, один за другим выкатывают и исчезают за очередным поворотом свеже разукрашенные маскировочными пятнами танки. На обочине виднеется также недавно нарисованный плакат с надписью «Герцог де Альма – рулез форевер!». На другой стороне дороги – еще один плакат: «Смерть предателю Карлосу!»