Шальные деньги

1.

Интеллигент Поскребко жил хуже не придумаешь. На службе лишили руководства отделом, загнали в клерки, с мышиным довольствием. Жена, Клавдия, упорхнула к теще в Таганрог, напоследок обозвав Федю нищебродом. Исчезла и дочь, шестнадцатилетняя Нюра. Супруга, в назидание безмозглому лузеру, прихватила ее с собой.

Поскребко, купил бутылочку пивка, вяленую мойву. Сел у испорченного телевизора «Витязь», в окно на ворон любуется, хмельную жидкость потягивает.

Вдруг в дверь звонок.

Федя приник к глазку, может, жена с дочкой вернулись, а видит незнакомого здоровенного детину с тяжелым фирменным дипломатом.

Открыл Федя дверь, дабы объяснить пришельцу ошибку, а тот, как сграбастает его в медвежьи объятия, в щеку лобзает.

Что такое?

Незнакомец отступил на шаг, усмехнулся с легкой обидой:

— Федя, не узнаешь меня? Это же я, Виталик!

У Феди подкосились ноги.

С этим чертом он заканчивал институт. Вместе ни одну канистру водки вылакали.

Теперь уже сам Федя бросился обнимать Виталика, в щеку лобызает, не морщится.

Прошли в гостиную.

— Не густо живешь, — кисло усмехнулся Виталя. — Из живности, то есть, домашнего скота, лишь вошь на аркане?

— Да… — похолодел Федя. — Сколько мы с тобой, Виталик, не виделись?

— Лет двадцать. Пожрать есть что чего?

— Пельмени «Русский характер».

— Сиротская пища. Но это ничего, мы сейчас…

Виталик достал из бездонного кармана куртки бутылку водки «White Horse». На столешницу опустились круг краковской колбаски, добрый кус голландского сыра, огромная банка дальневосточных крабов.

— Эх!.. Гуляй рванина! — сглотнул обильную слюну Федя.



2.

Виталик оказался президентом фирмы, промышляющей крабами.

Федя, заикаясь от смущения, поведал историю своего финансового и семейного краха.

— Баба с возу, кобыле легче, — резюмировал друг. Махнул стопочку «White Horse», продолжил: — А у меня, Федюша, неприятности… Налоговики, стервецы, наехали. Тут я о тебе и вспомнил.

Виталик вскочил, набрал коды на замках огромного дипломата, распахнул крышку.

Глаза Феди обожгло зеленым сиянием, туго упакованных пачек долларов. Сотками!

— Три лимона! — клацнул золотыми зубами Виталик. — Храни!

— Я?! — у Федора затряслись губы. — А если меня… того?

— Да, кому ты, чувачок, нужен? Дверь дерматином обита. Окно скотчем заклеено. Не смеши!

— Ага… Тогда. конечно...

— Только условимся, — Виталик жестко сжал коленку приятеля, — из всей наличности можешь потратить лишь три косаря. Ни центом больше!

— Да я к ним вообще не притронусь! — помертвел Федя.

— Нет, ты трать, трать… И крабов лопай. Наливай вискаря. Вздрогнем!



3.

Месяца два не прикасался к деньгам. Обходился горохом с луком да макаронами из "Пятерочки". Как-то под вечер, когда живот крутило от голода, решился. Нащелкал заветные комбинации на дипломате. Проник в святая святых. Взял сотенку. Отправился в казино, попытать Фортуну.

Швейцар казино «Али Баба» с глубинной тревогой глянул на Федю. Еще бы! Рукав куртки надорван и размашисто зашит зелеными нитками.

Однако пропустил.

Полированные столы. На изумление выбритые щеки жирного крупье. Девица с нагими грудями белкой вертится вкруг никелированного столба. Стриптизерша, наверно. Сексуальная бестия.

Купил Федя жетонов. Стал ставить по маленькой.

Через какой-то час стал обладателем трех тысяч полновесных американских долларов.

Сознание сладко мутилось.

На шатких ногах Федя добрел до дома, прихватив по дороге то самое довольствие, коим порадовал его в свое время Виталик: краковскую колбаску, шмат голландского сыра, банку дальневосточных крабов. Да! Как же?! Еще бутылочку виски «White Horse».

Продавец ночного супермаркета с сомнением, на просвет, посмотрел на сотку баксов, крякнул, но товар выдал в фирменном бумажном пакете.



4.

В казино он теперь ходил как на работу.

Фортуна не оставляла его.

Дом решил пока не покупать. Снял этаж в гостинице «Метрополь».

Поначалу хотел дуру-жену с дочуркой из Таганрога выписать. Потом раздумал.

С родичами проблем не оберешься. Начнут еще спрашивать, откуда, мол, бабки.

Скучать Феде не приходилось.

Вечером в родное казино, потом к горластым цыганам. Завертел Федюшу пестрый карнавал жизни, сграбастал под самые жабры. Девок — не счесть! Одна, Елизавета, топ-модель и умница, всё просила ее взять в жены. Федя только посмеивался. Глупышка, нельзя. Человек я семейственный. Хотя и с холостыми повадками орангутанга.

Три лимона Виталика Федя так и не трогал.

Расклонировал лишь сотку в казино, да и сотку же назад припрятал.

Однажды, под утро, весь в райских поцелуях цыганок, Федя вернулся в номер, вдруг бряк — телефонный звонок. На проводе Виталик:

— Хочу, братишка, денежки забрать. Надеюсь, целы?!

— А как же?! Цент в цент, копейка в копеечку.

— Еле нашел тебя. К вечеру забегу. Жди!

И короткие гудки.

Сел Федя на атласную кровать и задумался.

А если эти три лимона заговоренные? Баснословную прибыль приносит сам факт их присутствия? Отдаст их и снова вернется в конуру с видом на помойку и бетонную стенку. Опять лопать плесневый горох с липецким луком.

Сел Федя за телефон, позвонил в Шереметьево:

— Срочно! Билет-люкс… На Ямайку!



5.

Вот уже пару недель Федя живет на Ямайке.

Девки тут фигуристые, оливковые, бери не хочу. Море бирюзовое, толстые дельфины так и сигают.

Прикупил Федя бунгало дворцового типа, в местное казино захаживает, срубает башли. Телохранителей, понятно, нанял.

Напляшется Федя ламбаду и самбо, коктейлей «Тропик» напьется, девок грудастых пощупает, да и садится к заветному дипломату Виталика.

Мама дорогая! Ровно три лимона!

Тут зазвонил телефон. Федя вальяжно взял трубку.

— Ты куда умотал, чудилка на букву «м»! Еле отыскал. Жди! Буду на Ямайке первым рейсом. Баксы целы?

Федор Константинович молча положил трубку.

Бежать. Срочно бежать! Но куда?

В Исландию! Поближе к Северному полярному кругу.

С шальными бабульками и там не пропадёт.

                *** "Запах денег" (издательство "Зебра Е"), 2008, "Мир зазеркалья", 2005, "Частная жизнь", Москва, 2003