Четыре балкона картинки из жизни графомана

Я живу в обычном панельном доме. Типовом. Такие, знаете, дома, у которых на заднем фасаде объединено по четыре балкона. Бред, конечно, но архитекторы старались, как лучше сделать, а получилось. Хм… не к ночи дядька Черномырдин будет помянут.
Так вот, мой балкон, а вернее гибрид лоджии с балконом находится посередине, слева балкон, такой кривой и узенький, а справа квадратный, как у меня и ещё один кривой. Четыре штуки.
И что интересно, ни один не застеклен. Потому что выходит эта сторона нашего дома на парк. А этаж – четвертый. Зачем стеклить, если летом просто курорт – зелень, птички, пруд недалеко. Вышел на балкон и наслаждайся, загорай, воздухом дыши. Справа соседка топлесс солнечные ванны принимает, слева сосед цветов насадил, а на дальнем балконе за соседкой-топлесс четыре канарейки в клетке и черепаха  в террариуме кайфуют. Мило, очень мило. Но это днем. Ночью по перилам гуляет соседская кошка Брют, регулярно с воем срываясь вниз и пугая занимающиеся в кустах любовью парочки. Брют падает так уже лет шесть, и хоть бы хны… Зараза!
Но кошка – это одуванчики. Больше всего достают разговоры соседкиного-справа мужа с соседом слева. Они любят общаться, когда их драгоценные половины уснут. Политику обсуждают. Слушать полночи про продажное правительство и Буша с Хуссейном мне не привыкать, но когда я кому-то говорю, что о политике можно часами беседовать только с помощью нецензурных выражений, мне не верят.
А соседка, у которой черепаха, канарейки и припадочная кошка, с самого нашего вселения в дом занята устройством личной жизни. Лет даме уже за тридцать,  топлесс она не загорает, но все подробности её интимной жизни известны соседям до мельчайших подробностей. Главная её фишка – не поверите – консистенция спермы потенциального спутника жизни. Не внешность, не характер и даже не состояние банковского счета претендента, а цвет и густота этой самой спермы. Изучает она то дело самым тщательным образом и громко комментирует результаты исследований. Так, что соседи прекращают обсуждать политику и начинают помогать ей советами.
Однажды она, наконец, нашла свой идеал. Правда выглядел этот армянин крайне непрезентабельно, но зато анализируемый продукт был у него выше всяких похвал. И все бы хорошо у них сложилось, только у армянина оказалась усатая жена и полдюжины горластых детишек. Но зато у соседки появилась уверенность, что совершенство в мире существует. И она с новым рвением принялась за его поиски. Про себя я зову её химиком-технологом, хотя работает она простой учительницей младших классов.
Ещё одна химичка – полоумная теща соседа слева. Вообще-то она тихая, только я не люблю, когда мне содержимое ночного горшка на балкон выливают. Сосед, правда бдит, но каждый раз вскакивать в пять утра у него не получается, так что пару раз в неделю старушке удается реализовать свои гадкие наклонности. Меня это бесит даже больше, чем клептомания дочки соседа справа–через-балкон, которая при помощи простого спиннинга умудряется воровать сохнущее на балконах белье у всего дома. В конце концов, пары трусов и старого ватника мне не жалко. Но ребенок ещё к тому же занимается по классу виолончели, и слушать каждый день скрежет этого ужасного инструмента иногда утомительно.
Но даже виолончель не сравнится с воплями соседки слева, когда она застает своего супруга с очередной пассией в постели. Мне кажется, что у этого парня не все в порядке с головой, раз он так и не понял, что свои делишки нужно устраивать вне супружеской постели. Соседка справа так орать не умеет, зато постоянно пилит своего благоверного. Но к этому привыкнуть проще – такой шумовой фон почти не мешает.
Когда наступает зима, и все мы запираемся за балконными дверями, наступает скучная и благостная пора необщения. Глухо воет виолончель, орет соседка с одной стороны, бубнит и ноет – с другой: акустика-то все равно неважная. Я перестаю быть в курсе политических новостей и подробностей чужой интимной жизни.
Наконец-то я могу спокойно сидеть и творить, философски наблюдая сквозь стекло, как растет на балконе горка старушкиных экскрементов.