Сокровище Уссурийского края

I

За лесом высились горы. В склоне одной  из них была пещера. На землю опустились мягкие осенние сумерки. Яркий диск солнца уже скрылся за горой, но его лучи еще освещали небольшую площадку. Там резвилось трое тигрят. Они смешно рычали, легонько кусали друг друга и бегали среди пожелтевшей травы. Недалеко от них лежала, щурясь и подергивая кончиком хвоста, красивая тигрица.
Стемнело. Тигрица поднялась,  загнала тигрят в пещеру и ушла в лес. Она долго бродила среди полуобнаженных деревьев и, наконец, под большим дубом увидела кабана, рывшего носом землю в поисках вкусных желудей. Охотница остановилась, прижалась к опавшей листве и едва заметно поползла вперед, не отводя от кабана своих ярко-желтых глаз. Ярко-рыжий с черными полосами мех тигрицы, такой заметный среди деревьев, очень хорошо скрывал ее теперь, а все движения были полны той грации, что дана от природы и которой невольно залюбуешься.
Кабан все еще ничего не подозревал и, довольно хрюкая, ел желуди. До него оставалось всего десять шагов… Девять… Восемь… Тигрица остановилась, вся подобралась и прыгнула. Кабан поднял голову, отчаянно взвизгнул и хотел бежать или хоть ударить клыками в полосатую шкуру, но было уже поздно: зубы охотницы вонзились в коричневый мех несчастной жертвы, и кабан затих навсегда. Радостная тигрица взяла его за загривок и понесла к пещере.
Туда она вернулась уже ночью. Войдя внутрь и положив добычу, она позвала. Тут же из полумрака пещеры выбежало трое тигрят, которые сразу накин3улись на кабана и стали есть, ворча, если кто-нибудь из них подходил к другому или по ошибке брал чужой кусок, и мурлыкали от удовольствия. Мать села неподалеку и ждала, пока поедят дети, но, несмотря на это, и ей осталось много.
После того, как все наелись, тигрица легла, а тигрята устроились возле нее и сразу уснули.


II

Скоро выпал снег и добывать еду стало тяжелее.  Странно было видеть тигрицу на снегу и, может быть, поэтому чаще всего звери замечали ее и убегали прежде, чем она успевала прыгнуть. Тогда тигрица бросалась вдогонку и, если везло, обеспечивала себя и пятимесячных детей едой на один-два дня. Но найти следы оленя, кабана или другого зверя было очень трудно, и тигрица с семьей голодала.
В один из таких голодных и холодных дней, как обычно бродя в поисках добычи, тигрица наткнулась на свежие следы оленя.  У нее появилась надежда, и охотница пошла по следам. Скоро она действительно увидела оленя, молодого и сильного, который  находился совсем недалеко от нее и с удовольствием лакомился осиновой корой. Тигрица остановилась в сомнении: не слишком ли сильный для нее олень? Вон и рога у него какие ветвистые, такими полоснет и сразу насмерть… Но голод не тетка, и тигрица решилась. Очень осторожно, стараясь все время держаться против ветра, она стала подкрадываться к добыче. Но  когда она прыгнула, олень все же успел ее заметить, отскочил в сторону, но когти тигрицы все-таки задели его за грудь. Тигрица не хотела сдаваться и наступала, а олень наклонил голову, увенчанную красивыми ветвистыми рогами, и приготовился защищаться. Охотница прыгала то с одной, то с другой стороны, наконец, запрыгнула ему на спину и вонзила  клыки в горло  своей жертвы. Олень пробежал несколько шагов, упал на колени, повалился на бок и больше уже не двигался. Тигрица тоже упала на снег, но не разжала зубов, и только через некоторое время отпустила горло оленя. Потом она встала и, приподняв тушу оленя чуть-чуть над землей, понесла к пещере. Там вся семья впервые за три дня сытно поела. 


III

Прошло четыре года. Дети тигрицы повзрослели и начали жить самостоятельно. Одна из двух ее дочерей вернулась в ту пещеру, где прошло ее детство и жила там.
Однажды она вышла на охоту и долго бродила по лесу , старательно принюхиваясь, но кроме привычных запахов травы, прошлогодних листьев и земли не чувствовала ничего. Вдруг в знакомый поток запахов врезался новый, незнакомый, резкий, от которого почему-то сразу похолодело сердце. Запах становился все сильнее и вот прямо перед растерянной тигрицей  из кустов орешника выскочил небольшой зверь, похожий на волка, которых тигрице часто приходилось видеть, но было в этом звере что-то более жуткое, чем в волке. Тигрица остановилась в недоумении: «Что этому  зверю, который больше, чем вполовину меньше нее ростом, понадобилось?» А собака (Читатель уже, конечно, догадался, кого повстречала охотница) оскалила зубы, взъерошила шерсть и залаяла.
Такого унижения тигрица не могла вынести и уже хотела прыгнуть, чтобы убить надоедливую собаку, но тут раздался выстрел. Жгучая боль с невероятной силой прожгла бок охотницы, все поплыло у нее перед глазами, лапы ослабели. Она как-то жалобно и громко мяукнула и упала. Послышался треск кустов, к несчастной тигрице кто-то подошел, она ощутила прикосновение к своему меху, но у нее уже не было сил противиться этому : сильный сон внезапно, как волна, накрыл ее и бедняжка сдалась.

Тигрица открыла глаза. Все вокруг было расплывчато и неясно, как в тумане.  Ей стало страшно. Через несколько минут зрение вернулось к ней, и тигрица увидела перед собой частые толстые прутья, а под лапами ощутила холод бетона. Пленницей овладел ужас: она кидалась на прутья решетки, обошла все углы, но нигде не было лазейки, клетка надежно держала  свою жертву. Около получаса беспокойно ходила тигрица по своей тюрьме, не в силах поверить в утраченную свободу, а когда устала, тихонько легла в темном углу своей тюрьмы.
Скоро к клетке подошел молодой юноша в рабочем комбинезоне и в небольшую щель внизу клетки, бросил тигрице кусок мяса, и негромко, нежно произнес: «Эльвира…» та подняла голову и посмотрела на юношу. В ее красивых  цвета майского меда глазах застыли  такая тоска и такой ужас, что у юноши сжалось сердце, он быстро отвернулся и ушел.  К мясу тигрица так и не притронулась.

IV

Прошло два дня. Эльвира все еще грустила и  не ела, но на третий день она нерешительно подошла к куску мяса, старательно обнюхала его и, лежа на полу,  стала есть.
Каждый день с обеда и до закрытия зоопарка возле клетки  тигрицы толпились люди. Сначала Эльвира боялась их и все время и уходила в темный угол клетки, но постепенно привыкла  и перестала обращать на них внимание.
Днем Эльвира лежала на бетонном полу и грелась в теплых летних лучах солнца, а ночью напряженно вслушивалась в негромкое рычание льва, тихое тявканье лисицы, щебет поздних птиц. В такое время она  вспоминала свои дни на воле: смешное топанье ежа, когда он проходил мимо нее, запахи лесной травы, цветов, звонкую песню беспокойной, вечно спешащей куда-то речки… Неужели она никогда больше не увидит всего этого? Неужели клетка станет ее домом до самой смерти? Эльвира не верила в это и жила надеждой, что когда-нибудь снова будет  в лесу.
Скрипнула дверь клетки и вошел юноша в черных джинсах и свитере, тот самый, что дал тигрице имя. В руках он держал кусок мяса. Эльвира увидела его и, радостно урча, подошла. Юноша положил кусок мяса, вышел из клетки и через прутья решетки наблюдал, как его любимица ела мясо. Трудно сказать, почему она так привязалась к нему, возможно, потому, что чувствовала: он всей душой ей сочувствует. Как бы там ни было, но между этими двумя вскоре завязались дружеские отношения. Только его приходу так радовалась тигрица, только его посещения и поднимали настроение пленнице, а Владимир специально приходил к ней уже после обхода других зверей, чтобы подольше побыть с Эльвирой.


VI

В клетке тигрицы в одном из углов торчал острый гвоздь, непонятно как там оказавшийся. Однажды ночью ничего не знавшая о нем Эльвира прошла в тот угол и поранилась. Тигрица отошла в сторону, легла и принялась вылизывать рану. Боль уменьшилась, но не утихла, а ступить на лапу было вообще невозможно.
Ночь все не кончалась, и некому было подойти к тигрице. Лапа распухла  и очень болела, так, что Эльвира не могла ни  уснуть, ни терпеть эту боль. Она лежала в серебристом сиянии круглой желтой луны и тихонько жалобно рычала.
Утром Владимир побывал у Эльвиры и, увидев, что та лежит почти без движения, бросился к ветеринару.
- Нужно перенести ее в веткабинет для осмотра. Вдвоем нам не управиться. К счастью, мимо  проходило двое рабочих зоопарка, они согласились помочь.
Владимир открыл дверь клетки и поднял ослабевшую тигрицу за переднюю лапу, один из рабочих взял за другую, доктор – под живот, а второй рабочий – за задние, и так они ее понесли  в веткабинет. 
До открытия зоопарка оставался еще час. Солнышко ярко светило, и пели птицы в изумрудно-зеленой листве деревьев, но Эльвира ничего этого не замечала. Она так ослабла, что не могла   сопротивляться людям, которые несли, все было как в тумане: белый кабинет, человеческие голоса, яркий свет лампы и доктор, суетившийся возле нее. Эльвира чувствовала, что жизнь еще теплится где-то внутри ее, но все меньше и меньше… Тут она почувствовала, как что-то кольнуло ее в больную лапу, непреодолимый сон закрыл ей глаза, и тигрица уснула. Последнее, что она успела услышать было: «Теперь она  поправится».
На другой день Эльвира проснулась и почувствовала себя уже значительно лучше. Лапа уже не так сильно болела  и была перевязана белым бинтом. Слабость еще не покинула тигрицу, но эта слабость была такой сладкой и приятной, хотелось просто лежать и не двигаться.
Пришел Владимир и принес с собой мясо, но есть Эльвире не хотелось, и она только вдохнула вкусный запах. Владимир долго сидел с ней, тихонько  гладил ее ярко-рыжую с черными полосами шерсть и негромко нежно разговаривал с тигрицей. Эльвира лежала рядом с Владимиром, слушала его мягкий голос и, совсем как кошка, мурлыкала. Впервые в зоопарке, впервые за две недели, проведенные за решеткой, она была счастлива. Тигрица закрыла глаза и увидела полянку, свою родную пещеру и лес. Сразу же ее сердце наполнилось тяжелой тоской. Эльвира тихо-тихо вздохнула и открыла глаза. Вокруг были решетки, бетонный пол, освещенный солнцем и Владимир, нежно гладивший ее голову.


VII

Зоопарк закрывался. Последние посетители, весело переговариваясь, вышли за ворота, сторож повесил тяжелый замок и повернул ключ.
Владимир задержался допоздна и уже шел по направлению к служебному выходу, как вдруг за складом услышал голоса. Юноша хотел было пройти мимо, но что-то заставило его подойти ближе и, укрывшись за углом склада, он стал напряженно вслушиваться.
- Этот тигр – целое состояние.  Мне повезло, что я бывший дрессировщик, с ней будет легко справиться. Через два часа мы проберемся к ней в клетку, свяжем, это я, конечно, беру на себя,  увезем в лес и… в темноте блеснуло лезвие огромного охотничьего ножа. Сердце Владимира похолодело. Эльвира была единственным тигром в зоопарке, значит… Юноша едва не бросился бежать к своей любимице, но сдержался и стал слушать дальше.
- Но милиция… - услышал он другой, какой-то хриплый голос, - Я не хочу в тюрьму из-за какой-то рыжей кошки.
- Ерунда. Ты когда-нибудь слышал об украденном из зоопарка тигре? Мы создадим видимость, будто он сам убежал, а уж кто его убил, не наше дело. Мы убъем этого тигра, продадим его шкуру и заживем, как богачи!  Ладно, пошли, надо это отметить. – и двое теней двинулись к служебному выходу.
Сердце Владимира бешено стучало, а в голове проносились обрывки мыслей: «Милиция… нет, не выйдет… Далеко…  12 ночи… А что, если…» Не успев еще толком все обдумать, Владимир достал ключи, дрожащими от волнения руками вставил в замок, висевший на двери склада, открыл дверь и вошел внутрь.  Веревку он нашел сразу, и, закрыв дверь, бегом бросился к клетке Эльвиры.
Вбежав к ней, юноша обнял ее голову и завязал веревку вокруг шеи. Затем он вывел ее из клетки и повел кратчайшим путем к окраине города. Эльвире было неудобно идти на веревке, но она чувствовала: что-то случилось, быть может, она снова будет на воле? 
Через час они пришли к загородному лесу, и Владимир снял веревку с шеи Эльвиры: «Иди людей здесь не бывает,  они тебя не увидят. Прощай»Он обнял ее за шею. Эльвира не поняла,  слов, но впереди был лес и его запахи так манили к себе, а в голосе Владимира звучал такой страх… Тигрица сделала несколько нерешительных шагов и обернулась. « Иди!» - повторил Владимир, и тигрица скрылась в лесу.

VIII

Луна уже клонилась к западу, а звезды начинали бледнеть, когда Эльвира подошла к своей родной пещере. Она вошла в ее вечный полумрак и легла. Тигрица лежала, вдыхала запахи уже недалекого утра и была счастлива.  Зоопарк казался ей теперь страшным сном, от которого она только что проснулась. Ей было жаль, что  рядом нет Владимира, но все-таки… Все-таки она теперь дома!

Кончилось лето и наступила осень. Деревья оделись в золото и багрянец и в лучах еще по-летнему теплого солнца как будто и вправду блестели.
Солнце только-только поднялось над осенним лесом и осветило небольшую полянку, где валялись банки и пакеты, а под кучей сухих веток теплился огонек. С каждой минутой он оживал все больше и больше. Вот он уже лижет сухие ветки, вот перебрался на сухую листву, и ближайшее деревце запылало, за ним следующее… Теперь даже утреннему ветерку не под силу остановить его.
Эльвира проснулась от беспокойства. В утреннем воздухе не чувствовалось прежней свежести, только запах горящей листвы и дыма. Тигрица вышла из пещеры и действительно увидела недалеко от гор клубы дыма и отблески огня. Эльвира тут же побежала  в противоположную от огня сторону. Чуть ли не на каждом шагу ей попадались ежи, зайцы, волки и даже другие тигры, тоже спасавшиеся от  пожара. Птицы в воздухе подняли невообразимый  шум. Все летели и бежали так быстро, как только могли, но огонь шел быстрее. Некоторые птицы обжигали себе крылья и падали вниз. Но вот впереди блеснула голубая гладь реки. Все животные побежали туда, кидались в воду и вплавь перебирались на другой берег. Эльвира уже почти добежала до реки, но ветер перегнал огонь, и он встал прямо у нее на пути. Сердце Эльвиры сжималось все сильнее в такт огненному кольцу. Тигрица отошла назад, разбежалась и прыгнула. Стена огня была высокой и потому прыжок Эльвиры пришелся прямо сквозь языки пламени. На спине, хвосте и лапах шерсть обуглилась, но тигрица не замечала этого. Почувствовав лапами прибрежный песок,, она бросилась в воду и поплыла.  Огонь, встретив водную преграду, бушевал на другом берегу, и горящие сучья, падая в реку, сердито шипели.


IX

Эльвира лежала в тени осины и заканчивала есть оленя, которого только что убила. Догоняя его, она поранила лапу о ствол терновника и теперь она сильно болела. Вдруг тигрица насторожилась. Лай… Собачий лай и топот лошадиных копыт. Без сомнения, собаки шли по ее следу. Охотница сразу позабыла о еде и побежала, но собаки не отставали. Выстрел… Острая жгучая боль  в плече. Вскоре тигрица начала уставать, лапа и плечо сильно болели. Охотники уже ликовали, но Эльвире было почти все равно, у нее совсем не было надежды уйти от людей. Тут чуткие уши тигрицы уловили шум реки. Бедняжка собрала последние силы, уклонилась от очередного выстрела и выбежала из леса. Сердце у нее упало… Овраг! Широкий глубокий овраг,  а на дне его, серебрясь в лучах осеннего солнца и весело журча, бежала речушка. Двое охотников уже выехали из леса верхом на лошадях. Эльвира обернулась. Собаки хотели накинуться на нее, но один из людей сказал: «Назад! Нельзя!» - и собаки послушно отошли. Человек поднял ружье… Тигрица не могла бежать, в глазах у нее темнело…
- Нет! – услышала она вдруг и увидела, как другой охотник соскочил с лошади и толкнул своего друга – ружье выстрелило в воздух. Поняв, что у нее  появился шанс уйти, тигрица побежала вдоль оврага и скрылась в лесу.
- Ты с ума сошел! Это же целое состояние!
- Александр, ты бы посмотрел, какой  ужас был у  нее в глазах, как у человека! А ты хотел ее убить… ведь это сокровище, настоящее сокровище Уссурийского края! Пойдем.
- Александр сердито вздохнул, но не стал возражать.  А его друг обернулся в ту сторону, куда ушла Эльвира и произнес: «Будь счастлива, сокровище Уссурийского края, будь счастлива!»