ГОША

- Ребята, мы орла нашли! - радостно крикнул курсант Самойлов, вылезая из уазика, притормозившего близ курилки летнего лагеря вертолётного училища.
- Какой же это орёл, это индюк недоросший, - хмыкнул один из курсантов, взглянув на птицу, извлечённую Самойловым из машины. - Отдай на кухню, повара подкормят, а потом суп с индюшатиной сварят.
- Сам ты индюк! - обиженно огрызнулся Самойлов. - Смотри, клюв какой!  А глаза? А когти?
Похоже, это были все достоинства, за которые птицу можно было причислить к  членам царской птичьей семьи.
- Где орёлика взяли? - поинтересовался шедший мимо курсант Карпаков. В зверином и птичьем мире он ориентировался лучше всех. Потому что хобби у Карпакова было... По научному - трудно выговорить, а по простому - он делал чучела.
- Слышали, что знающий человек говорит? Орёл! - обрадовался Самойлов.- Вовка, ты сегодня кого-нибудь потрошил? Мясо есть? Давай орёлика покормим!
- Знатная птица! - одобрительно пробормотал Карпаков и протянул руку к орлёнку, намереваясь погладить его по голове. - По-моему, на беркута похож. У него размах крыльев - полтора метра!
Орлёнок грозно взглянул на Карпакова и уклонился от панибратского прикосновения человечьей руки. Но рука продолжала преследовать его голову. Гордо размахнувшись, орлёнок долбанул клювом настигавшую его руку.
- Ого! - воскликнул Карпаков, потрясая ушибленной рукой. - Царская оплеуха! О-го! - и снова потянулся к орлёнку.
Орлёнок раскрыл клюв и, грозно глядя на обидчика, зашипел:
- Ш-ш-ша!
- О-го!
- Ш-ш-ша!
- Слышишь, что получается? Го-ша, Го-ша! - обрадовался Самойлов. - Это он нам представляется: Гоша! Молодец, Гоша, в обиду себя не даёшь! Карпаков, так мясо есть? Птицу кормить пора!
- Мясо не проблема. Пару вёдер воды возьмём, суслика в степи выльем, вот и мясо. Птицу-то где взяли?
- Под высоковольтной линией, недостроенная которая. Гнездо на опоре, нам туда не забраться. В степи его ночью лисы всё равно съедят, а у нас, может, выживет. 

Гошку поселили в складской сарайчик. С питанием проблем не было. Курсанты, прознав о воспитаннике Самойлова, ловили в степи сусликов и с удовольствием кормили орлёнка.
В сарайчике Гоша жил только первые дни. Скоро привык к людям и днями важно вышагивал по лагерю, благородно принимая от курсантов мясные подношения. Когда в свободное время курсанты собирались в курилке, Гоша сидел на перилах и, склоняя голову то в одну, то в другую сторону, прислушивался к курсантскому зубоскальству.
- Гоша, курить будешь? - со смехом спросил однажды кто-то из курсантов и протянул орлёнку сигарету.
Привыкнув получать из протянутых рук мясо, орлёнок тут же раскрыл клюв, а курсант вложил в угол клюва сигарету. Орлёнок закрыл клюв. Сигарета осталась торчать, будто птица на самом деле курила. Но не успел курсант убрать руку, как получил мощный удар клювом по кисти.
- О-о-о! - застонал насмешник. - Вот это удар!
И замахал ушибленной рукой.
- Не подобает холопу над царским сыном насмехаться! - назидательно проговорил Самойлов, изображая из себя дядьку-воспитателя при царской семье.
Рука быстро опухала и насмешнику пришлось идти в санчасть, проверять, нет ли у него перелома.
А дымить сигаретой рядом с Гошей стало опасным для здоровья. Правда, Гоша, как и минздрав, громким клёкотом честно предупреждал приближавшихся к нему курильщиков о вреде курения.
Не испытывая недостатка в корме, Гоша рос как на дрожжах. Скоро он полностью оперился и стал похож на взрослого орла с размахом крыльев более метра.
Самойлов как-то попробовал взять Гошу наподобие тому, как держат на руках ловчие соколиной охоты.
- Тяжёлый, зараза! - одобрительно крякнул курсант, переставив с перил курилки себе на предплечье сначала одну лапу орла, затем другую.
С трудом держа птицу перед собой, вышел на улицу, чтобы покрасоваться перед друзьями. Гоша покачнулся и, удерживая равновесие, вцепился когтями в предплечье человека.
- Ой-ой-ой! - завопил Самойлов и схватил Гошу в охапку. - Ребята, снимайте его быстрее, он мне руку раздавит!
- Дубина! Орлов на кожаные рукавицы сажают! - обругал Самойлова приятель, разгядывая багровые полосы, оставшиеся на его предплечье после лап орла.
- Да знаю я! - выдавил из себя Самойлов, морщась и выписывая больной рукой загогулины. - Думал, он меня не будет давить!
Гошу перестали запирать в сарае даже на ночь. Перед отбоем сажали под крышу курилки, где он и дремал до утра. А с утра пешим ходом вслед за курсантами Гоша топал сначала на плац, где проводили зарядку, затем в столовую, потом на развод, потом с каким-нибудь взводом на работу или на строевые занятия.
- Как наш старшина! - улыбались курсанты, наблюдая за Гошей, с суровым видом вышагивающим по плацу перед стоящими на разводе ротами.
Старшина, заложив руки за спину, и грозно глядя на курсантов из-под орлиных бровей, ходил рядом.
- Иди отсюда, иди! - незло прогоняли Гошу офицеры, подталкивая его папками с документами.
Летун летуна не обидит!
- Здоровый ты, Гоша, а летать ленишься! - выговаривал орлу Самойлов, скармливая ему очередного суслика. - Жиром зарос без физкультуры. Надо тебе тренаж устроить!
Посадив Гошу на жердь, Самойлов с приятелем два дня "тренировали" птицу, раскачивая жердь вверх и вниз, и из стороны в сторону. Гоша, раскрыв огромные крылья, удерживал равновесие. А на третий день эта болтанка ему, видать, надоела. Взмахнув крыльями, он улетел.
- Улетел... - с обидой проговорил Самойлов вслед орлу, наблюдая, как тот набирает высоту. - Я  ж тебя кормил... Вернись, Гоша, я всё прощу!
Поднявшись в небо довольно высоко и сделав круг над лагерем, Гоша спикировал вниз и, с шумом разогнав пыль у ног курсантов, не очень удачно приземлился.
- Вернулся, Гошенька! - обрадовался Самойлов. - Сиди, не улетай больше, я тебе суслика принесу!
Вскоре нужда в ловле сусликов отпала. Гоша предпочёл охотиться самостоятельно.

Однажды в лагерь по делам службы приехал заместитель начальника училища.
Личный состав рот, проходивших лётную практику в лагере, выстроили на плацу. Прибывший полковник с начальником лётной практики стояли перед строем, командиры рот подходили с докладами к полковнику...
Вдруг над самыми головами курсантов спланировал огромный орёл! У полковника, принимавшего очередной доклад, от удивления открылся рот и рука от фуражки стала медленно опускаться вниз. Такого огромного орла и так близко он видел впервые.
Стоявший перед ним с докладом майор, к удивлению полковника на появление редкой птицы не прореагировал. Курсанты в строю тоже стояли как вкопанные.
Орёл, сделав разворот над правофланговым, подрулил к центру плаца и приземлился неподалёку от начальства, обдав офицеров горячим ветром. полковник растерянно смотрел на орла, орёл - сурово - на полковника.
Офицеры замерли. Стоявшие и до того неподвижно курсанты затаили дыхание. Все любили Гошу, а для проверяющего начальства он - нарушение устава!
- Пссть! - тихонько шумнул на птицу начальник лётной практики и чуть махнул папкой с документами.
Орёл недовольно посмотрел на него, но на два шага отодвинулся от начальства.
- Кто это... - растерянно спросил полковник, указывая на гордо глядящего на него орла.
- Извините, товарищ полковник... Это... Это Гоша... - развёл руками начальник лагеря и обречённо вздохнул. - Нарушение, конечно... Уберём...
- Так он что - ручной?! - удивился полковник.
- Ручной, товарищ полковник, - обрадовался начальник лагеря. - Службе не мешает, а курсанты его любят. В степи нашли, погибающего. Он в красную книгу занесён, - рассказывал начальник, убеждая в первую очередь себя, что такие красавцы могут быть только в красной книге.
- Что, совсем ручной? - не верил полковник.
- Совсем ручной, товарищ полковник! - гордо подтвердил начальник лагеря. - Гоша, иди сюда! - позвал он птицу, вытянув к нему ладонь со сложенными в щепоть пальцами и почмокав языком, как чмокают, подзывая ягнят, а может поросят.
Гоша величественно подошёл к офицерам, наклонил голову, одним глазом заглянул в пустую ладонь, осуждающе посмотрел на обманувшего его офицера, и, чуть отойдя, стал почти в одну шеренгу с командованием.
Полковник восхищённо уставился на орла. Курсанты с восторгом наблюдали за происходящим, рты у всех довольно растянулись до ушей.
- Да-а... - протянул полковник. Затем спохватился, вспомнив, что личный состав выстроен на плацу, взглянул на довольные лица курсантов и покачал головой: - Орлы! - произнёс одобрительно и тут же добавил, - если научитесь летать так же, как он. И пройдёте строевым шагом с песней так, чтобы мне летать захотелось.
По окончании смотра роты прошли мимо полковника так чётко печатая шаг, с такими задорными песнями и с такими восторженными лицами, что полковник велел ни в коем случае не изгонять из лагеря орла – положительное влияние его на боевую и политическую учёбу курсантов было очевидным!

Лето подходило к концу. Скоро лагерь опустеет, курсанты уедут в училище, здесь никого не останется... А куда девать Гошу? В училище брать нельзя. Оставить здесь? А как он, ручной и домашний, сможет жить один? Надо приучать орла к самостоятельной жизни.
- Самойлов! - подозвал курсанта командир роты. - Вдвоём с кем-нибудь посадите Гошу в мешок и идите в степь, пока лагерь не скроется из виду. Там отпустите. Пусть учится… ориентироваться на местности. Может улетит куда. Нам в город скоро возвращаться.
Хоть и жалко птицу, а так для неё лучше.
Аккуратно запихав орла в мешок и положив мешок в рюкзак, Самойлов с приятелем отправились в степь.
Приказ выполнили на совесть. Часа за два отмахали километров десять в безлюдную степь. Гоша особо не беспокоился, время от времени ворочался за спиной у Самойлова.
Когда лагерь скрылся за горизонтом, Самойлов остановился, раскрыл мешок и выпустил орла на землю. Поправил птице неудобно завернувшиеся в тесном мешке перья.
- Лети, друг.
Погладил Гошу по жёсткой спине, подтолкнул в бок.
- Лети, лети... Да в деревни не залетай. И не думай, что все люди такие хорошие, как мы.
Распахнув огромные крылья, орёл взмыл в воздух.
В лагерь Самойлов с приятелем возвращались с неохотой. Зашли на кухню, выпили по пол литра чаю. Когда залили, наконец, жажду, отправились в курилку.
Курсанты встретили Самойлова хохотом. На перилах сидел Гоша.
- Давно вернулся? - радуясь и сердясь, спросил Самойлов.
Прикинули по времени - минут через пятнадцать после того, как Самойлов выпустил орла в степи, он прилетел в лагерь.
Прошла ещё одна неделя, и замполит собрался на уазике съездить по делам в училище.
Гошу загрузили в опробованный уже им мешок, и с напутствием выпустить орла где-нибудь в пустынном месте на подъезде к училищу - вдруг когда посчастливится свидеться! - отправили в путешествие. Двести с лишним километров... Наверняка не вернётся. А на новом месте чужих людей сторониться будет.
Через неделю, сделав нужные дела, замполит вернулся в лагерь и доложил курсантам, что отпустил Гошу не доезжая до училища километров двадцать.
Курсанты в лагере ходили без настроения.
Прошло ещё несколько дней.
Однажды ближе к вечеру курсанты, как всегда, толпились у курилки. Вспоминали Гошу. Вспомнили, как он прихватил за руку Самойлова, как наказал курсанта за сигарету... С сожалением посмотрели в небо.
- Ребята... - неуверенно проговорил один из курсантов, глядя вверх, - орёл!
Все выскочили из курилки наружу.
- Где? Где?
- Да вон же! - указывал курсант на малозаметную в небе тёмную точку.
- Может не орёл?
- Да орёл! Больше никто так высоко не летает!
- Ребята, Гошка прилетел! Го-ошка-а!
Кто-то засвистел, кто-то, сняв с себя гимнастёрку, стал крутить ей в воздухе.
- Го-о-ош-ка-а!
Примчавшиеся отовсюду курсанты, не сговариваясь, стали скандировать:
- Го-ша! Го-ша!
Чёрная точка в небе медленно увеличивалась. Выписывая круги, птица снижалась.
Спланировав, орёл сел неподалёку от шумевших курсантов.
- Ребята, у него на лапе верёвка!
На лапе орла болтался размочаленный обрывок верёвки.
- Он к кому-то пришёл, а его поймали и привязали!
- Молодец, Гошка, удрал! Свобода лучше!
- Гошка, иди к нам, мы тебе верёвку снимем! Гошка, есть хочешь?
- Карпаков, тащи мяса!
Один из курсантов шагнул к орлу, протянул к нему руку.
Птица гордо взглянула на человека и посторонилась.
- Ты что, Гоша... иди к нам! Давай верёвку отвяжем!
Орёл потеребил клювом верёвку, оторвал несколько волокон. Наклонил голову, взглянул на курсантов. Подпрыгнул, взмахнул крыльями, и, сделав крутой вираж, взмыл в  небо.
- Обидели его люди. Даже нам теперь не доверяет.
- Живее будет...
Орёл набрал высоту и исчез в синеве неба.