Темные тропы. Глава первая

От автора.
Текст еще находится в стадии обработки. Если вы заметите какие-либо “глюки” – просьба писать это в рецензиях или присылать по адресу zaknafain@mail.ru.

Глава первая.   “Скрытые способности.”
 
   Все началось вечером четвертого июля. Я очень хорошо помню эту дату. Не знаю почему. Наверное, каждый яркий момент жизни запечатляется в памяти людей также ясно, как и фотоснимки, что делаем мы на память. От дурных воспоминаний пытаешься поскорее избавиться, но полностью все забывают лишь абсолютные склеротики. Добрые же воспоминания часто заставляют улыбнуться. Я еще так до конца и не понял, – дурное со мной случилось или хорошее. Возможно, вскоре для меня все решится. Возможно, я уже буду мертв к этому моменту.
   Стояла чертовски приятная погода. Единственное, что меня злило, так это то, что я не мог нормально наслаждаться этим летним вечером. Впрочем, я почти всю весну и уже часть лета провел в больнице. Я вдыхал аромат ветра, что шуршал бумагами на моей больничной тумбочке. Я слушал щебет птиц, что ныряли в солнечные лучи в ослепительно синем небе. Я слышал, как колышутся ветви деревьев за окном.  Я даже не был зол, а скорее раздосадован своей беспомощностью.
Потянувшись к тумбочке, я взял в руки майский номер “Новостей кибернетики” и принялся листать. Этот номер я уже зачитал до дыр, наверное. Но так как все равно больше ничего не было, я принялся перебирать знакомые страницы. Наверное, уже в сотый раз.
- Добрый вечер, господин Бывалов. – голос, что произнес это, я узнал сразу. Когда очень часто видишь и слышишь своего лечащего врача, то отличишь его голос от миллиона других даже в толпе людей, что придут на какой-нибудь праздник. – Как ваше самочувствие сегодня?
   Я оторвался от бесконечно скучного перелистывания страниц и встретился с ним взглядом.
- Вечер то отменный. – заметил я, явно намекая на невозможность для меня этим вечером нормально насладиться. – А насчет самочувствия вам должно быть гораздо виднее, чем мне.
- Мне кажется, что я знаю, как исправить ситуацию. – он присел на край кровати и взял в руки журнал, что я отложил поближе к тумбочке. – Хороший журнальчик. Познавательный.
- Да. – махнул я рукой. – Только старый. Мне кажется, что скоро я буду знать его наизусть. Так что вы говорили об исправлении ситуации?
- Вас сегодня прооперируют. – сказал он с совершенно бесстрастным лицом. Мне, почему-то, показалось, что он лукавит. – Вживят несколько имплантантов и вы, наконец, сможете ходить.
- Хотелось бы верить. -  я устало откинулся на подушку. – Уже, наверное, год, как я лежу здесь и жду чуда. Валерий Вениаминович…
Весь вид доктора внушал предельное спокойствие, но вот глаза… Глаза беспокойно бегали.
- Скажите, Валерий Вениаминович, - начал я, видя, что он что-то скрывает от меня. – Ведь все пройдет как надо?
На какое-то мгновение он задумался, а затем успокаивающе потрепал меня по плечу.
- Не волнуйтесь, Павел.  – при этих словах он улыбнулся. – Все будет хорошо. Врачи у нас опытные. Не пропадете.
   Мы еще некоторое время разговаривали с ним о разном. О погоде, о мировых новостях, о грядущей колонизации Венеры. Но меня за все это время не покидало ощущение, что жизнь моя уже начинает меняться. Что пройдет еще немного времени и даже воздух, которым я дышу ежесекундно, станет для меня новым и необычным.
*   *   *
   Проснулся я наутро после операции. Солнце все также ярко светило, за окном пели птицы, а воздух был все также по-летнему свеж. Я попробовал пошевелить пальцами ног. Мне это удалось с легкостью. Ноги снова меня слушались. Привстав с кровати я сладко потянулся.
- Ну как, Павел Васильевич? Наверное, чувствуете в себе силы уже сегодня выписаться отсюда? – я повернулся в сторону говорящего. Руки так и замерли, словно у Христа на кресте. В дверном проеме стоял совершенно незнакомый мне человек.
- Не знаю, не знаю. Мне еще предстоит учиться ходить.
- Думаю, что нет. Прошу прощения, что не представился. Меня зовут Владимир. Владимир Поплавский. Консультант Военно-медицинской Академии по кибернетическим имплантантам. – Человек был молод. Наверное, ему еще не было и тридцати. Небольшие, черные усики топорщились над верхней губой. Под халатом проглядывала зеленоватая военная форма.
- Какое же до меня дело военным?  - невольно вырвалась у меня мысль.
- Ну, до недавнего времени  - совершенно никакого дела нам до вас не было, не произойди с вами на операции досадного недоразумения. – По виду Владимира ясно угадывалось, что его это “недоразумение” здорово заботит. Он посмотрел на меня. Я на него. По моим глазам, наверное, ясно можно было прочитать тогда очень большое любопытство, граничившее с растерянностью. Собственно, все эти чувства я тогда и испытывал. Глядя на меня, он продолжил. – Все дело в том, что вам вместо стандартного гражданского имплантанта-стимулятора, вшили военный образец. Лаборант перепутал коробки.
- А есть какая-то существенная разница между ними?
- Разумеется. Военные образцы служат для военных целей. Внешне вы разницу не уловите. Разница лишь в маркировке. Но если взять весь набор военных имплантантов и вшить их, скажем, нормальному гражданскому человеку, то он станет, фактически, киборгом. Вы слышали о киборгах?
   Да, я слышал о них. Мне посчастливилось даже его видеть.
*      *     *
   Это было несколько лет назад. У меня был друг, Коля Васютин. Он был на несколько лет старше меня, и служил в экспериментальных войсках особого назначения, имея чин полковника. Мы познакомились с ним случайно в поезде. По дороге в Ессентуки. Тогда мы здорово отдохнули, и возвращаясь домой, договорились созваниваться. Через год он пригласил меня поехать с ним на полевые учения. Я сначала не понимал, зачем я ему там понадобился, но он говорил – “Поехали! Сам все увидишь!”. И я согласился.
    Мы расположили наш наблюдательный пункт на высоком, зеленом холме. Помимо нас, на холме находилось еще с десяток людей различного звания. Парочка связистов настраивала гиперимпульсные приемники, копошась в бесчисленном количестве кнопок и индикаторов.
   Стоял яркий, сентябрьский день.  Легкие, маленькие облака скользили по чистому, почти синему небу. За полем, что расположилось внизу, шумел в порывах теплого ветра только начавший желтеть лес.
- Смотри, - сказал Николай, передавая мне бинокль. – Видишь, внизу окопалась рота тяжелой пехоты?!
   Говорил он это почти с любовью. Я знал, что он очень любит избранную им профессию. Вот только не мог понять, что тут такого необычного. Тяжелая пехота уже лет десять была как не в новинку. После внедрения тяжелого бронекостюма, человек в ней выглядел как закованный в латы рыцарь. Правда, не всякий рыцарь мог похвастаться доспехами их пластика и ферротитана. Видимо, Николай понял мой вопросительный взгляд и торжествующе, по-мальчишески хвастаясь, объявил.
- Я вижу, что тебе не понятно, что тут такого необычного. – Он весело подмигнул мне. – Глянь на противоположную часть поля. Ничего не замечаешь?
Я начал шарить биноклем по другой стороне поля и через некоторое время, взгляд мой упал на невысокий ангар, выкрашенный в почти неприметный на фоне травы, зеленый цвет.
- Ты насчет ангарчика? – Почти равнодушно, стараясь его поддеть, спросил я.
- Ага. – Глаза Николая сверкали веселым огоньком. - Главное – не сам ангарчик, а что внутри. Там находится очень занятная штука. Киборгом называется. Слышал о таких?
- Только понаслышке. – Мой интерес заметно возрос. Только пару раз мелькала информация в прессе о разработках нового оружия - универсального солдата. Но никаких подробностей нигде не сообщалось.
- Так вот! Здесь как раз его испытания и будут проходить. – Коля улыбался, словно ребенок, которому подарили новую, желанную игрушку. Он посмотрел на часы и все также улыбаясь, сказал. – Сейчас начнется. Смотри! Смотри на ангар!
Я не сводил глаз с ангара. Так прошло две минуты, но ничего так и не произошло. Со стороны ангара не донеслось ни звука.  Коля стоял рядом и тоже смотрел в сторону ангара. Краем глаза я заметил, что Николай уже заметно нервничает. Правая нога его слегка подергивалась, словно в ритм какой-то мелодии, а на лице было такое выражение, по которому было видно, что он очень переживает. Он что-то шепнул рядом стоящему офицеру, но тот лишь покачал головой. Рука Николая уже рванулась к видеофону, висевшему на поясе. И тут...
Все это время мой бинокль был направлен на двери ангарчика и поэтому я первый увидел из всех стоящих на холме, как железные ворота вылетели, и пролетев несколько метров, шлепнулись на зеленую траву поля. Словно какой-то великан, шутя, вышиб их ударом ноги.
Нанесшего этот чудовищный удар я увидел чуть позже. Это был человек. По крайней мере, его можно было принять за человека. На нем была обычная, легкая гимнастерка зеленого цвета. Оружия у него я так и не увидел.
- Коля, в чем заключается смысл учений? – Я не очень хорошо понимал смысл происходящего. - У него же нет оружия?!
- Ему оно и не нужно. – Сказал он смеясь. – Мне говорили, что он может справиться с тяжелым пехотинцем без применения оружия. Вот, хочу посмотреть, насколько это окажется правдой. Правда, там не один пехотинец, а человек двадцать. Плюс еще снайперов десять по верхним точкам. Если что пойдет не так – киборга пристрелят.
Некоторое время он стоял, уткнувшись взглядом в изумрудную траву, а затем добавил, ухмыльнувшись.
- Хотя, его все равно пристрелят.
Тем временем, киборг уже преодолел большую часть пути, разделяющую маленький ангарчик и окоп с пехотой.
Со стороны окопа уже было слышно, как ухает тяжелый пулемет, взрывая почву вокруг киборга гулкими урановыми пулями. И как матерится сержант, приказ которого не послушали. Да, нервы у ребят в окопе сдали.
Киборг шел легко. Временами отскакивая в сторону, пригибаясь и перекатываясь. Складывалось впечатление, что он заранее просчитывает траекторию каждой пули выпущенной по нему, чтобы уклониться от нее, задержаться на секунду, чтобы через мгновение снова неуклонно двигаться к цели.
Вот уже дружными залпами заухали винтовки Гаусса. Рота тяжелой пехоты в полном составе, слаженно вступила в бой.
Я смотрел на все это, и мне становилось все больше не по себе.
 Вот киборг добрался и до левого края окопа. Пехотинец, сверкая на солнце ферротитановым доспехом, вскинул винтовку. Я уже представил себе ухмыляющееся лицо этого парня. Ему доведется первому уничтожить это чудо генной техники.
Мгновенный удар ногой в лицо. Брызги пластика от разбитого прозрачного забрала.
Если бы этот парень видел, как вылетают железные ворота...
Все заняло не более трех секунд.
Пехотинец кувырнулся и тяжело упал на траву, вылетев из окопа. Голова неестественно вывернулась, уставившись в небо ничего уже не видящими глазами.
Я повернулся к Николаю и увидел его лицо. Оно было похоже на маску. Маску, которую носят на спектаклях актеры японского театра “Кабуки”. Белое, без единой кровинки.
- Павел, идем. – Говорить удавалось ему с трудом. Как-то хрипло. Он схватил меня за рукав и потащил прочь с холма. – Тут и без нас справятся.
“Снайперы, вашу мать, пристрелите этого ублюдка! Христом богом!” – Этот вопль в гиперимпульсном приемнике был воплем человека, который был до смерти напуган. Мне показалось, что это был голос того самого сержанта, что командовал отрядом в окопе. Затем раздался сухой гром взрыва плазменного заряда, и все стихло.
Весь путь назад мы проделали в абсолютной тишине.
Приехав в город, мы коротко попрощались. Я видел его подавленное состояние и не стал донимать его ненужными вопросами.
Две недели мы с ним не созванивались. У меня был напряженный график тренировок. А через две недели я, наконец, позвонил ему. Мне было важно узнать, что он в порядке.
К голофону подошла его жена. Мы немного поговорили. Она старалась шутить, но я чувствовал, что что-то не так.
В тот день я узнал, что Коля покончил с собой.
*     *     *
Я поежился от таких воспоминаний.
- И что же, меня тоже сделали наполовину таким убийцей?
- Ну что вы! – Владимир махнул рукой, как бы показывая этим, что я несу полный вздор. – Все дело в том, что у вас всего один такой имплантант и вреда он принести не может. Но вся проблема в том, что гражданские и военные имплантанты вместе никогда не испытывались и их совместное использование может привести к неожиданным последствиям.
- Каким же, например? – я был в полнейшем недоумении.
- Ну... - он постоял с минуту, размышляя. – У вас могут развиться, к примеру, какие-нибудь отклонения от нормального набора умений.
- Проще говоря – я могу стать каким-нибудь ходячим паранормальным явлением?!
Владимир нервно улыбнулся.
- Вы правильно оцениваете ситуацию.
- И вы здесь, чтобы вести за мной наблюдение, так?
- Мое руководство крайне в этом заинтересовано. – говорил он это совершенно спокойно. Меня же это начинало слегка раздражать. Складывалось впечатление, что меня используют как подопытного кролика.
- И, разумеется, если мои способности будут выходить за рамки обычных…
- Если ваши способности выйдут за рамки обычных человеческих, вам придется некоторое время провести с нами в лаборатории, чтобы мы могли более детально изучить их. Выяснить причину феномена, чтобы в дальнейшем мы могли применять полученные результаты в нужных целях. Затем вас прооперируют снова и поставят такой же кибер-стимулятор, но уже вполне обычный. И вы будете снова вести размеренную жизнь нормального человека.
- А что, если я не соглашусь на повторную операцию?
- Боюсь, Павел Васильевич, вам не придется особенно выбирать.
- У каждого человека есть право выбора.
- Не в вашей ситуации, Павел Васильевич. Здесь на карту поставлена безопасность государства.
   Вот так. Ненавижу эту формулировку. Когда говорят о безопасности государства, то обычно не считаются с таким понятием, как права и жизнь отдельного человека. При желании, этого человека можно просто пристрелить.
- Прекрасно, – саркастически сказал я. – А если эти ваши способности так и не проявят себя?
- Ну, такое тоже не исключается. – У меня все больше складывалось впечатление, что я становлюсь именно какой-то лабораторной крысой, на которой поставили опыт и теперь собрались вокруг и смотрят – помрет или нет?! – Может даже такое случиться, что этот стимулятор разбудит в вас такую способность, которая вас погубит. Все может случиться. Но, в любом случае, за вами будет пока осуществляться пристальный контроль. Я, как раз и назначен, этот контроль над вами осуществлять. Вы все равно сейчас живете один. Жена от вас ушла, детей у вас нет, так что я не вижу никаких препятствий.
   Здесь он был прав. Пока я был здоров, у меня все складывалось вполне удачно. Мне было тридцать восемь лет. Я был тренером по спортивному фехтованию и был вполне доволен теми деньгами, которые зарабатывал этим. Но стоило мне неудачно упасть на тренировке и оказаться здесь…. Через месяц, когда Лена, моя жена, узнала, что шансы на мое излечение ничтожно малы, она пришла ко мне с просьбой о разводе. Детей у нас к тому времени еще не было. Для нее был важен карьерный рост, и дети только тормозили это продвижение по служебным лестницам. В данном случае, я был для нее такой же обузой, как и ребенок и я не осуждал ее за это.
- Да. - сказал я, задумавшись. – Видимо у меня, действительно, нет особого выбора.
- И опять вы правильно оцениваете ситуацию. – лицо Владимира все также было серьезным, хотя и слегка насмешливым тоже.
- В таком случае – пожалуйста. – я откинулся на подушку. – Делайте со мной все, что вам заблагорассудится.
- Ну, зачем вы так, Павел Васильевич?! Вы будете вести нормальную жизнь нормального человека. Все то же самое, что и раньше. Единственное - я буду за вами постоянно наблюдать. Ну, и вы мне выделите комнату для проживания, соответственно. Расходы вам покроют.
- Да, да. Хорошо. Я согласен. – Мне уже было все равно на этот момент. Главное – для меня снова открывался огромный мир со всеми его возможностями. И для меня было совершенно неважно, будет кто-то за мной подглядывать в замочную скважину или нет.
*    *    *
   Меня выписали из больницы буквально через пару дней после нашего разговора с Владимиром. Оказалось, что мне действительно не придется учиться ходить заново, и это меня несказанно обрадовало. Получив свои вещи, я вышел из дверей больницы и долго смотрел, прищурившись на ярко-голубое, чистое небо. Солнце ласково согревало мои плечи, ложась на них горячими золотыми лучиками. Постояв так немного, я прошел по ступеням вниз и неспешно направился через больничный парк к воротам. У цветов, что росли по сторонам от дорожки, весело кружили разноцветные бабочки, жужжали трудолюбивые пчелы и шмели. Бархатистым ковром зеленела у деревьев трава. Зелень. Цвет жизни. Наверное, мне стоит сменить свой гардероб. Надеть побольше зеленого. Я снова жив, я снова в этом мире.
  Я оглядел себя. Серый пиджак, серые брюки. Этот костюм я купил в прошлом году, когда мы собирались с Леной на премьеру приехавшего к нам в городок московского театра. Нет, непременно нужно одеться во что-то зеленое. Может быть, пальто подобрать зеленого цвета? Цвета лета, цвета одетых в свежую листву деревьев и сочной травы. Да, что-то меня потянуло на перемены. Не к добру это.
   Занятый этими думами, я вышел, наконец, к воротам. Но не успел я из них выйти, как услышал знакомый голос.
- Павел Васильевич! – я обернулся на голос и увидел Владимира, отчаянно машущего мне рукой. – Павел Васильевич, извольте сесть в машину. – И он выразительно мотнул головой в сторону стоящего на стоянке, приземистого “Крайслер Лайтнинг”. Недурная, хочу я вам сказать, машина представительского класса, снабженная мощным ионным двигателем. Машина из серии несбыточных мечтаний простого обывателя.
- Спасибо. – Удивления я не показал. Да и здесь нечему было удивляться. Уж если за мной решило пристально понаблюдать государство, то и средства оно вряд ли будет жалеть. “Здравствуйте. Вот он – подопытный кролик на свободе. Но под неусыпным контролем опытных звероловов мира”. Эта мысль меня позабавила. – А я уж думал по старинке на одноколейке прокатиться.
- Успеете еще на поездах накататься. – Улыбка Поплавского была достаточно широкой. – Один день можно и пошиковать.
   Я ответно ему улыбнулся самой широкой улыбкой, которую только мог найти у себя в арсенале. Переплюнуть мне его не удалось, но хоть моральное удовлетворение я от этого получил, наблюдая, как улыбка Владимира медленно тает. Он подошел к машине и широко распахнул передо мной дверцу. Я сел, а он закрыл за мной дверь. Все. Мышеловка сработала. Поплавский тяжело уселся в водительское сиденье и повернул рычаг зажигания.
- Домой или к девочкам? – Он повернулся ко мне в пол-оборота и улыбка опять заиграла на его узком, молодом лице.
- Домой. – сказал я усмехнувшись. – Девочки меня сегодня любить не будут. Мне нужно принять ванну и придти в себя.
- Домой, так домой. – Он повернулся и вдавил педаль газа.
   Машину резко дернуло и меня сильно вжало в сиденье. “Лихач, черт возьми!” – подумал я и про себя улыбнулся. Машина резко набирала обороты. Обернувшись, я увидел вдалеке лишь маленькое облачко пыли, что под солнечными лучами выглядело маленькой золотой тучкой.
*    *    *
   Первые две недели я просто отдыхал. Я проверил свой банковский счет и понял, что денег мне хватит еще на пару месяцев безбедного существования. Шиковать, конечно, я не мог, но нормально жить эти деньги позволяли. В начале недели мне позвонила Лена. Она предложила мне снова начать встречаться, но я решил повременить с этим. Я хотел просто отдохнуть. Отдохнуть от всего. Но в середине недели мне начали звонить мои старые ученики и чуть ли не умолять меня вернуться к тренировкам. Я решил отложить это на начало третьей недели.
   Две недели пролетели незаметно. Словно их и не было. Поплавскго я поселил в небольшой комнате, что Лена хотела сделать детской, если бы у нас появились дети. Я проводил всю часть своего ленивого досуга в библиотеке, где читал или просто размышлял над чем-нибудь. Как-то раз он там и застал меня.
- Хорошее место для отдыха. – сказал он. Время было позднее и по его виду было видно, что он вот-вот собирается ложиться в постель.
Я оторвался от раздумий и взглянул на часы.
- Вижу, вам не спится. Третий час, а вы все на ногах.
- Да вот, решил посмотреть, чем вы тут таким интересным занимаетесь.
- Смотрите. Я ничего не скрываю. – Я помахал перед ним томиком Лопе Де Вега и демонстративно поставил том на полку. – Кстати, я так и не чувствую в себе никаких особых способностей. Или я не там смотрю?
   Последние слова у меня получились особенно саркастическими. Но, несмотря на довольно издевательский тон, с которым я их сказал, Владимир лишь мягко улыбнулся.
- Я не говорил, что они проявятся сразу. – Все с той же улыбкой, хоть и с сонными глазами, начал он. – Я думаю, следует подождать еще некоторое время. Тогда мы узнаем, случится что-нибудь или нет.
- Каким же образом вы это узнаете?
- Ну, рано или поздно это проявляет себя. Обычно – рано.
- То есть, прецеденты уже были? – Мое удивление было просто безграничным.
- А вот это я оставлю без комментариев.
   С этими словами Поплавский повернулся и вышел из библиотеки, оставив меня размышлять над еще одной загадкой.
*     *     *
   В конце июля мой тренировочный зал снова услышал “Ангард, алле”. За те две недели, что я отдыхал, я все же ежедневно посещал его. Разминаясь по паре часов в день, я быстро восстанавливал форму. Шестнадцатого июля  я позвонил Дмитрию Шаповалову. Он был моим самым первым  учеником, а сейчас занимался частной практикой, обучая любителей фехтованию. Он согласился мне помочь. Для этого ему пришлось отменить занятия со своими учениками на целую неделю. С ним я в течении оставшейся недели отрабатывал  заново бесчисленные “тьерс”, “рипост”, “фланконад” и многие другие приемы, под наблюдением уже начавшего скучать Поплавского. Наконец, когда уже в нескольких спаррингах мне удалось взять верх над Дмитрием, я понял, что восстановил форму. Такой легкости в теле я не помнил уже давно. Оно слушалось меня беспрекословно. Я чувствовал выверенность и точность своих движений. Можно было снова начинать тренерскую деятельность.
   Проснувшись наутро двадцать шестого июля, я понял, что, в принципе, могу уже начать обучение в прежнем режиме. Позавтракав, я набрал на голофоне номер Александра Таращенко и пригласил его на тренировку. По изображению на голопроекторе я понял, что он очень рад меня видеть.
- Привет. – сказал я, улыбнувшись в ответ на его широченную, от уха до уха улыбку. Ему было двадцать два года. Здоровый парень. Простоватый, еще не испорченный миром.
- Здравствуйте, Павел Васильевич. – поприветствовал он меня в ответ. – Судя по всему, вы в полном порядке. И если звоните мне, то жди тренировок. Так?
- Приезжай в четыре, как обычно. – я не мог сдержать улыбки, когда разговаривал с этим парнем.
- Оки-доки, мастер. В четыре, так в четыре. – Жизнерадостность в нем так и бурлила. – Знаете, Павел Васильевич, а я ведь очень ждал вашего звонка.
   Сказано это было с таким чувством, что у меня даже перехватило дыхание от неожиданности. И я молчал. Молчал, наверное, целую минуту. Кажется, он даже заметил мою неловкость в этот момент. Затем я кашлянул и сказал.
- Сашка. Со мной все в порядке. Я жив-здоров, спасибо врачам. Не беспокойся так.
- Черт, Павел Васильевич. Я не знаю как вам сказать…Но за последние те пол-года, что я у вас занимался, вы для меня стали вместо отца…
- Сашка, что у тебя опять в семье твориться?
   Вот это и называется, наверное, отцовским беспокойством. Я чувствовал, что у него что-то не так.  И хоть вовсе и не родных кровей он мне был, но какое-то именно что-то отеческое, я чувствовал по отношению к нему.
- У меня отец погиб. – сказано это было как-то бесцветно совсем. Я заметил, как у него на глаза навернулись слезы.
- Когда? – В душе словно какая-то струнка лопнула. Стало больно.
- Два месяца назад. Он улетел с экспедицией на Юпитер и там, при выходе в космос, у него отказала кислородная система. Нам сказали – в следствии неисправности костюма. Они даже не пытались ему помочь!
- Саш, успокойся. Если хочешь, приезжай прямо сейчас. – я старался говорить как можно более спокойно. Мне были знакомы его чувства. Я и сам в примерно таком же возрасте потерял мать.
- А можно, Павел Васильевич?
- Ну, я же сказал, что можно?! И рапиру с собой не забудь захватить. Ты ведь на тренировку, вроде?
Он натянуто улыбнулся моей неуклюжей шутке.
- Спасибо, мастер. Через полчаса буду у вас, мастер. – Он поклонился точь-в-точь как китайский болванчик. Легкая улыбка при этом вновь заиграла на его простоватом лице.
- Давай. Жду.
   Я выключил голофон и опустился в кресло рядом. Как легко может сломаться человеческая жизнь. Одна небольшая случайность и ты можешь лишиться самого дорогого в мире – собственной жизни. Но смерть одного из самых близких людей не меньшая потеря. В любом случае рушатся чьи то надежды и мечты. Чья то любовь. И ты не в силах сделать хоть что-нибудь, чтобы отвести тяжелую десницу рока.
*     *    *
   Дверь Сашке открыл Поплавский. Я хоть и стоял за его спиной, но видел у Сашки такое выражение лица, как будто он ошибся дверью.
- Входи, парень, не стесняйся. Тебе, наверное, Павла Васильевича? – Судя по интонации, Владимир опять пребывал в том расположении духа, когда хочется над кем-нибудь слегка поиздеваться.
- Да, Владимир. Это меня. – я слегка оттеснил Поплавского в сторону, давая Александру возможность пройти. – Проходи, Саша. Это мой постоялец. Владимир Поплавский.
Сашка вошел и стал крутить головой в разные стороны, как будто что-то ища.
- А где Елена Сергеевна? – Вопрос слегка резанул меня по чувствам, но я не показал вида. Может, лишь на мгновение поморщился.
- Она уехала…хм…в командировку. – Я даже немного растерялся, пока придумывал как соврать.
- Ясно. За границу? – Вопросы задавались настолько непосредственно, что я даже слегка растерялся.
- Да, Саш. Кажется в Аргентину. – Я сам удивлялся, что так легко вру. Вот только мне было совершенно непонятно, зачем я это делаю. – Ну, ты не стой в прихожей. Проходи, давай.
   Сашка снял с плеча цветастый рюкзак и притороченную к нему зачехленную рапиру. Достав из рюкзака сверток, он переобулся, сменив запыленные кроссовки на мягкие, спортивные тапочки, которые всегда одевал на тренировки и прошел со мной в гостиную. Поплавский, захлопнув дверь, прошел следом.
- Не возражаете, если я посмотрю, как вы занимаетесь? – Вопрос звучал совершенно невинно. Отказывать мне тоже не было резона, так что я лишь кивнул. Быстро проскочив гостиную, мы направились прямиков в тренировочный зал.
- Поговорим чуть позже, Саш. – Сказав это, я подмигнул своему ученику. Сашка улыбнулся в ответ одними уголками губ.
Мы почти дошли до тренировочного зала, когда он спросил.
- Павел Васильевич. Можно задать один вопрос, не касающийся тренировок?
   Я остановился и вслед за мной остановился и Александр. Поплавский же прошел вперед и на ходу бросил.
- Я буду вас ждать там. – И он махнул рукой в сторону зала.
   Я проводил его взглядом и когда Владимир скрылся из вида, сказал.
- Ну, Саш, что ты хотел спросить?
- Понимаете, - Начал он несколько неуверенно, словно боялся, что нас кто-то подслушает. – У меня есть один знакомый кузнец. Он обещал мне сделать настоящую шпагу.
- И?
- Мне нужно точно знать, какой размер рукояти для себя делать. – Голос Сашки звучал приглушенно. Точно. Боится. – Кузнец говорит, что для моего роста нужно делать двадцать пять, тридцать сантиметров.
   Сашка был рослым парнем. Два метра в нем было точно. Но вот рукоять в тридцать сантиметров ему совсем не годилась. Я вытащил из ножен свою шпагу, которая висела рядом на стене, и показал ему эфес.
- Ни. -  Звучало отрицание как-то по детски, но мне нравилось. Я помотал головой. - тридцать слишком... 
   Тут помещение как-то смазалось и поплыло. Вместо Сашки передо мной встала стена, словно из воды. Зеркальная, гладкая поверхность рябилась, словно спокойная лужица от случайных капель. Складывалось такое впечатление, что смотришь в бездонное озеро. Я обернулся. Все та же стена. Загадочная и неестественная. Я протянул руку и коснулся пальцами поверхности. Ничего. Словно передо мной пустота. Я погрузил руку в блестящее ничто, но ничего не ощутил. И тогда я сделал шаг. Шаг в никуда. Шаг в пустоту. Шаг в неизвестность.