О том, как кто-то не способен...

Все началось в тот день, когда Новиков представил свою новую картину. Это был пейзаж, который он писал уже несколько дней, уходя утром на реку и, возвращаясь за пару минут до наступления темноты.
- Ну, как вам спросил он всех обитателей Дома?
- Ничего, - протянула Даша – только вот, что это из себя представляет?
- Это пейзаж, – гордо заявил Новиков – вид на нашу реку со стороны правого от солнца берега.
- Больше напоминает нефтяное пятно и несколько радиоактивных существ по краям, – заметила Татьяна.
- Вы ничего не понимаете в живописи – обиделся Новиков и начал складывать свой шедевр в чехол.
- Нет – нет. Не обижайся на них. У тебя такие прекрасные краски: морскодонносиние, далекооблачнобелые, мокрогазоннозеленые, красносолнечножелтые. Не стоит обижаться на Дашу и Татьяну. Они просто еще «недостаточно большие» для твоих картин, – пытается помирить всех Арвидас - Не обижайся на них.
Новиков спрятал картину в чехол. С его лица не сходило грустнообиженнозлобнонастроенное настроение.
- Видимо, живопись – не мое. Завтра же займусь скульптурой, может тогда несколько глупых девочек поймут настоящее искусство.

Когда стемнело и в Доме заблестели первые светлячки Новиков показал свою новую картину.
- На этот раз я попытался изобразить битву. Много дыма, крови, смерть повсюду. По-моему, дико романтично.
- Теперь это уже не нефтяное пятно, а пятно на моей шали от гранатового сока, - сказала Татьяна.
- Ты слишком мала для моих картин, - обиделся Новиков.


Даша зашла в комнату к Новикову и застала его в небывалой тоске. Тот Новиков, который так мечтал подрасти, чтобы понравиться Даше, тот, который сочинял песни для хорошей погоды сидел на диване и грустил.
- Не грусти, - попросила его Даша – лучше спой мне песню.
- Ты знаешь, не очень хочется. Сегодня мне приснилось, что я таки нашел ту нужную веточку вселенского дерева. Я проснулся, и мне показалось, что в живописи я смогу себя выразить. Я выразил, а вы не поняли. Мне грустно от того, что вы не можете меня понять. Может тебе и Татьяне стоит побывать в моем сне? Просто сегодня мне показалось, что я уже ни на что не годен. Татьяна замечательно поет, а ты прекрасно умеешь раскладывать воспоминания по коробкам, а я… Что я? Просто могу рассуждать о поисках Вселенского дерева и отнимать у вас время пустыми разговорами. Все-таки завтра попытаюсь заняться скульптурой. Может чего и получится.
От Новикова Даша вышла расстроенная.
- Поговори с ним, - попросила она Арвидаса – Ему сейчас очень плохо.

- Я не могу пропустить через себя больше, чем увидел во сне. Я плохой художник. Татьяна права, мои картины похожи на Пятна! Я думал, что реализую себя в творчестве, а оказывается, что это не так!!
- Глупости! – откликается Арвидас – Ты просто не можешь выразить себя через живопись. Ты знаешь, до настоящего момента еще не изучена до конца пропускная способность души. В то время как у одних, словно через трубу выливается все, что вошло, не оказав никакого воздействия на душу и мысли, у других все впитывается, никогда не просачиваясь наружу, будто закрыто гранитной плитой. Некоторые человеческие души пропускают только что-то определенное и ничего другого, причем эта особенность не объясняется какими-то закономерностями. Некоторые выпускают наружу только сущность, ревниво оберегая в себе совершенно не важные детали. С помощью многочисленных синтезов, анализов что-то пропускают через с6ебя, а что-то задерживают. Пропускная способность души делает людей отличными друг от друга.

Слова Арвидаса возрождают в глазах Новикова цвета надежды. Успокоившись на один оттенок весеннезолотистого цвета, он закуривает сигарету и принимается собирать кисти.