Золотой Умка, или Тропа Алекса. Часть 1 Гл. 1-16

ЗОЛОТОЙ УМКА
НАРОДНЫЙ РОМАН-ИГРА

Славянский народ под ненастливым знаком
Их тюрьмы и песни царям их не впрок
На смену придет, как священный оракул,
Схоласт и догматик и ложный пророк.

Нам Марс угрожает военною силой
Сквозь семьдесят битв предстоит нам пройти,
Должно быть, и церковь сорвется в могилу,
От зла никого не удастся спасти.

Чума и война, человечество вздыбив,
Столетья ведут к моровому концу,
И выплеснет пруд пресноводную рыбу,
Чтоб звезды летели навстречу Стрельцу.
Предсказания Нострадамуса, Центурия I.

Когда золотой тюлень
Съест золотую рыбу,
Но охоту выйдет
Золотой Умка.
Из древней ритуальной песни.

Нью-Игарка, мадам, Лос-Дудинка,
Иностранный поселок Тикси!
Ю. Визбор.


ТРОПА АЛЕКСА,
ИЛИ
БОЛЕЕ-МЕНЕЕ ПРАВДОПОДОБНОЕ ЖИЗНЕОПИСАНИЕ ОДНОЙ ИДЕИ

КНИГА ПЕРВАЯ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
QUASI UNO FANTASIA

Общение не роскошь, а средство коммуникации.
О.Бендер.

Да я не вру, все правда: к сожалению,
правда почти всегда бывает неостроумна.
Некий джентльмен.

1
Где-то далеко, на самом краю земли, почти прижимаясь металлическим брюхом к зарослям тундрового стланика, летел геликоп. Низкая облачность, сопровождаемая усиливающимся туманом, предлагала пилотам сыграть в игру «Чет-нечет». Точка возврата приближалась неотвратимо, вместе с ней приближалась возможность в случае удачи попить пивка в буфете аэровокзала. Необходимость в этом действе вырастала в гамлетовскую проблему. Воспоминание о вчерашней пирушке подступало к горлу. Переглянувшись со вторым пилотом, командир еле кивнул головой и поморщился. Казалось, сама машина крякнула от удовлетворения и, словно застоявшийся конь, наддала газу.
Сидевший у иллюминатора пассажир беспокойно заерзал на жестком сиденье, он плохо переносил длительное пребывание в воздухе. Его беспокойство усиливалось по мере того, как густел туман и приближались мелкие подробности июльской тундры. Геликоп летел, повторяя все изгибы рельефа. «Господи, - подумал пассажир, - долетим в целости, поставлю свечку в храме». Вздохнув поглубже и вверив себя в руки судьбы, он поднял воротник серой ветровки, нахлобучил поглубже кепку-сбейболку и, прикрыв глаза, постарался отвлечься от мрачных мыслей.
В его голове возник образ дымного, закопченного городишки, который был покинут, как казалось ему, безвозвратно. Нелепое название Эгвекитаун, поначалу немало удивлявшее его, как и название Залива Глиста, на берегу которого он был расположен, снова всплыло в сознании. Жалко ли было расставаться с ним, где прожито немало лет, где было столько всего? Задав себе этот вопрос, пассажир в кепке хмыкнул. Честно говоря, он и сам не очень верил в то, что расставание произошло навсегда. Слишком много отдано ему, этому Богом забытому углу, в котором было найдено решение... Здесь мысли пассажира скакнули в сторону, тень улыбки мелькнула на его худощавом лице. «Да, ради этого стоило законопатить себя на пятнадцать лет в эту пустынь, черт возьми!»
Тут он ощутил толчок в бок. Жесткий локоть соседа вернул его к действительности.
- Скоро лиман, подлетаем к Ханадырю! - бородатая физиономия попутчика подмигивала.
Действительно, по правому борту виднелись какие-то приземистые постройки, груды развороченной земли, металлоконструкции.
- Что там?
- Вояки. Ракетные шахты.
С упразднением Великого Крестового похода началась глобальная демилитаризация, и было жутковато обнаруживать насколько же нашпигована планета не понадобившейся боевой техникой.
- Вот денег-то зарыли, а?..
- Угу, - кивнул головой пассажир.
Лицо его повеселело.
Туман начал рассеиваться и с высоты открылись грязноватые воды великой северной реки, впадающей в не менее великий Лихой океан.
- О, глянь, китяра! - неугомонный сосед вытягивал голову в иллюминатор, силясь рассмотреть что-то внизу.
На противоположном берегу высились постройки столицы Чумландии - Ханадыря, города с пятнадцатитысячным населением, города, в котором его никто не ждал, но от которого сам пассажир ждал очень много. Дело было за малым - завоевать этот бастион, а там...
Геликоп сделал крутой вираж, внизу мелькнули многоэтажные здания, линейки улиц, халупы окраин.
«Да, это не Рио-де-Жанейро» - почему-то вспомнилась знакомая фраза.
Через мгновение колеса коснулись бетонной полосы.
В распахнутую дверь заглянул луч солнца, пробившийся сквозь серые облака.
Втянув свежий воздух, пассажир подхватил свой багаж, состоявший из потертого чемодана, этюдника и рюкзака, и ступил на землю, которую трудно было назвать обетованной. Закидывая свои пожитки в подкативший микроавтобус, новоявленный конкистадор краем глаза успел заметить экипаж, рысцой трусивший к зданию аэропорта.
Пиво в Эгвекитауне явно уступало ханадырскому.

2
Аэропорт Ханадыря поражал воображение. А также все пять чувств каждого вновь прибывающего. Но не суперсовременным обликом, который, как казалось, должен был иметь (в соответствии со своим статусом международного), и не полным отсутствием даже намека на сервис. Прежде всего он поражал своим месторасположением. Неизвестно чем руководствовались градостроители, выбрав место для приема воздушных лайнеров на другом берегу устья широченной реки. Посадка в аэропорту Ханадыря еще не означала автоматически прибытия в саму столицу Чумландии. Вернее, означала только прибытие частичное, ибо теперь вставал вопрос преодоления преграды водной.
После Глобального Сдвига, понятия «зима», «лето» стали скорее географическими, нежели временными. Многие вещи, ранее казавшиеся простыми, превращались в нечто из ряда вон. Одной из них было сообщение между «Той Стороной», как в обиходе называли жители Ханадыря два своих злополучных берега. Только один месяц водная поверхность реки Дырь была относительно свободна от льдин чудовищных размеров, покрытых лоскутьями тундры со мхом, лишайником и чахлой растительностью.
Это плыла вечная мерзлота.
Словно айсберги с грелкандского ледяного панциря выплевывала потревоженная плоть земли эти сгустки льда, камней, торфа и иногда человеческих построек. Масштабы перемен оказались такими, что в пору говорить о глобальном катаклизме. И не только климатическом. С обнаружением полной бесперспективности получения военного превосходства над силами мерсиан, человечество впало в своеобразный ступор. Все прежние идеологические, экономические, социальные устои трещали по швам.
Над планетой The Мля густел туман безысходности.
Погода в Чумландии и раньше никогда не отличалась стабильностью. Сезонность работ доставляла головную боль всем, но особенно работникам компании «ЧумАвиа». Зарядившая непогода перекрывала все ходы-выходы. Большегрузные самолеты, летавшие в метрополию только из Ханадыря, понуро мокли как слоны под ливнем - основная полоса лихорадочно восстанавливалась. А местные авиалинии изредка подбрасывали новые контингенты. В залах ожидания, которые беспрерывно, из года в год, расширялись, но которых все равно не хватало, порой скапливалось неимоверное количество народа. Кого только здесь не было: делегации крестьян, пастухов, охотников, командированные, отпускники, переселенцы - все, кому необходимо было покинуть этот край временно или навсегда, находили пристанище в гостиничном комплексе, напоминавшем скорее некую олимпийскую деревню.
Правда, олимпийским спокойствием все они не отличались. Составлялись бесчисленные петиции, обращения во всевозможные инстанции. Но если погодой заведовала канцелярия высшего порядка, до которой достучаться могли только, согласно местным поверьям, шаманы и колдуны, то учреждения, ответственные за обустройство пассажиров, были рядом - на «Той Стороне». Обалдевшие от долгого сидения пассажиры устраивали митинги и демонстрации, однажды даже пошли на приступ главного административного корпуса аэропорта, когда по неизвестным причинам иссякли запасы спиртного в бесчисленных ларьках и магазинчиках. Некоторые, проведя большую часть своего не маленького отпуска здесь, в аэропорту, возвращались обратно, и это было не редкостью. Легендой стала супружеская пара метеорологов, которая здесь сыграла свадьбу, завела троих детей, но так и не смогла добраться до пункта назначения - метеостанции острова Кренделя. Они жили неподалеку от аэропорта, работали на здешней метеостанции, но не теряли надежды когда-нибудь добраться до своей цели.
Вот и сейчас непогода, длившаяся уже вторую неделю, собрала изрядную толпу. Наш герой только присвистнул, когда увидел разношерстную, извивающуюся змеей очередь в общественный туалет. Удобства были на улице.

3
Микроавтобус затормозил около застекленной наполовину будки, часть окон была забита фанерой. Ощущался дефицит стекла - верный признак накала общественного неудовольствия. Предстоял пограничный контроль. Пассажиры, а их было пять человек, включая обладателя реликтового чемодана с металлическими уголками, зашевелились, доставая документы. Всех порядком раздражали эти бесконечные проверки при каждом взлете и посадке, но смирились и привыкли. Из будки неторопливо вышли трое в форме, с ними была собака. Началась проверка.
- Алекс Спиро, направляется в командировку от Ассоциации «Полярный Трек» из Эгвекитауна в Ханадырь для установления творческих контактов? - вопрос-утверждение верзилы в камуфляжной форме заставил кивнуть человека в кепке. Цепкий взгляд пограничника ощупал фигуру пассажира.
- Наркотики, оружие, биоресурсы?..
- Нет, нет...
Вернув документы, страж коротко бросил:
- В городе карантин, необходимо пройти медконтроль, прививки, инструктаж. У вас нет этого...
- Я с метеоточки, не было возможности пройти все на месте.
- Пройдете в порту.
Собака, обнюхав узлы и чемоданы, равнодушно зевнув, выпрыгнула из автобуса.
Впереди предстоял досмотр багажа. Мысленно прикинув по небольшой кучке пассажиров, что досмотр не займет много времени, Алекс подумал, что, может быть, успеет на вечерний ледокол. Геликоп был ему не по карману. Почти все деньги ушли на перелет из Эгвекитауна. В кармане была всего сотня рублларов. Что ж, на первое время ему хватит, а там посмотрим.
Поклажа переместилась на транспортер. «Хорошо бы найти кого-нибудь из знакомых, не тащить же все это в медпункт», - едва успел подумать Спиро, как голос с суровыми интонациями заставил забиться учащенно пульс.
- Это что у вас? - перст контролера указывал на сверток перехваченный бечевкой.
- Это подарок, документ есть...
- Разверните.
Зашуршала промасленная бумага, и благоухание копченой рыбы наполнило помещение контрольного пункта.
- Запрещается перевозка биоресурсов согласно Постановлению губернатора Чумландии за номером 210 дробь 47 от марта сего года.
- Да, но у меня специальное разрешение от главы местной администрации. Вот документ...
- Не положено. Вы подвергаетесь штрафу в сто рублларов.
- Да, но поймите же, наконец!..
Атмосфера накалялась. Сзади пассажиры стали проявлять нетерпение. Алекс был уже не рад, что связался с этими хвостами. Штраф мог поглотить всю его наличность.
- Это что тут? Кого? - из двери с надписью «Начальник контроля» выплыла грузная фигура с погонами.
- Вот, гражданин нарушает...
- Да я...
И тут пришло спасение.
- Алекс! Спиро! - знакомый голос показался маяком в ночи. Из-за явно поддатого начальства выглянула взлохмаченная шевелюра Вик Войта. Старый приятель Алекса по эгвекитаунским похождениям, элегантно отстранив руку с зажатым в ней надкусанным огурцом, предстал во всей красе.
- Шеф, свои люди.
Войт перешагнул через баулы и сумки и обнял одной рукой оторопевшего Алекса. «Беру все на себя», - шепнул он ему в ухо и, выудив из свертка рыбину, улыбаясь, объявил:
- Конфискация!
Потом, обернувшись к Спиро, удивленно спросил:
- Ну, что стоишь, идем!
И, уже обращаясь к недоуменно хлопающему глазами «шефу», добавил:
- Великий художник всех времен и народов. Мой друг - твой друг, верно, генацвали?
Спиро, внутренне поражаясь способности своего приятеля выходить из всех ситуаций на коне, поплелся в каморку. Там Вик уже сидел за небольшим столиком и «банковал». Он был в своей стихии.

4
- Вот такие дела, Алекс, - заключил Вик и щелчком отправил окурок в лужу, занявшую почти всю поверхность привокзального «пятачка». Дела были житейские. Отбатрачив в разных фирмах и конторах немногим больше десятка лет, Войт пришел к мысли, что дальнейшее пребывание в сих отдаленных местах не дает больше ничего «ни уму, ни сердцу, ни кошельку».
- Да и надоело, семья там, в метрополии, я - здесь мотаюсь... Капитал маломальский сколотил, попробую на твердой земле встать на ноги. А здесь эта слякоть надоела. Раньше-то, сам помнишь, еще до Потепления, какие зимы были, а?
- Да... - неопределенно протянул Спиро. Ему было радостно и грустно.
Оттого, что встретил своего старого приятеля, от нахлынувших воспоминаний и от мысли, что видятся они, возможно, последний раз.
- А ты все со своим «Полярным Треком» носишься? - В темных глазах Вика сверкнули искорки добродушной иронии. - Толку вот только... Да ты не обижайся, старина. Я, если честно сказать, порой сам думал: бросить бы все и рвануть вместе с тобой по Кругу... Только где он теперь?.. - Войт сделал неопределенный жест рукой.
- Всегда можно найти свой Круг.
- Сколько можно искать? И с кем? С этими ребятами? - Войт мотнул головой в сторону переливающегося огнями в надвигающихся сумерках правого берега. - Так им не до него. Каждый тащит в свою нору. Ты серьезно надеешься на то, что кто-нибудь пойдет за тобой? Что молчишь?..
- А что тут говорить, каждый сам должен увидеть свое.
- Да, увидишь тут, - Вик сплюнул, - на планете черт-те что творится. До того ли?
- Время собирать камни...
- Ты неисправим. Ладно, скажи лучше, как думаешь устраиваться. Не ожидал, что ты все-таки сорвешься с места.
- Пока здесь, в Ханадыре, а там посмотрим...
- Деньги есть?
- Сотня есть...
- Тысяч?
- Просто сотня.
Войт присвистнул и, немного отстранившись, внимательно посмотрел на своего друга.
- Тебя, что, не рассчитали?
- Ты же знаешь, какое положение с деньгами...
- Да... Горбатого могила исправит. Я авантюрист, но ты еще хлеще. Что ж раньше не сказал, придумали бы что-нибудь! Слушай, скоро объявят посадку на рейс, на вот, - Вик вытащил из нагрудного кармана пачку, - тут двести, больше не могу наличными...  И не вздумай отказываться!
У Алекса подозрительно заблестели глаза, он неловко скомкал деньги и сунул в карман куртки.
- Спасибо, старик. Как только смогу, вышлю...
- Да ладно тебе! Ну что, еще по стопке?
Коньяк почти не ощущался, еще сигарета.
- Будем прощаться, мне пора.
Они обнялись. Алекс понимал, что с их расставанием уходит кусок жизни и, наверное, не самый худший.
- А ведь могли мы с тобой дел навертеть, а? Ну, да что там...
- Прощай. Адрес знаешь, пиши.
- Знаю, как ты пишешь...
Гул самолетных двигателей, гомон разномастной толпы.
- Алекс! Чуть не забыл! - Войт кричал, перегнувшись через перила со второго этажа накопителя. - В медпункте Майкл, помнишь его?! Рач! - он последний раз махнул рукой и исчез среди курток, дождевиков, сувенирных коробок и сигаретного дыма.

5
В медпункт очереди не было. Приоткрыв дверь, Алекс спросил: «Можно?» и заглянул внутрь. Худенькая медсестра, сидящая за столом в приемном покое записала его данные в формуляр и показала на одну из трех дверей. Машинально выполняя указания врача - грузного седоватого человека, Алекс думал над словами Войта, которые тот прокричал ему напоследок.
«Интересно, где здесь может быть Рач? И в каком состоянии...»
Прижимая ваткой укол, он двинулся к следующей двери, но тут она распахнулась и на пороге возник сам Майкл. Это был малый среднего роста, довольно плотного телосложения и с немного замедленной походкой. На его лице, изрядно потрепанном жизнью, блуждала блаженная улыбка. Зафиксировав взгляд на Алексе, он остановился и протянул:
- Пути Господни неисповедимы, а мы, грешники, неисправимы... Привет великому кругоходцу и лживописцу!.. - и он царственным жестом подал руку.
«Что-то везет мне сегодня на эпитеты», - подумал Алекс, пожимая ее.
- Привет. Ты как здесь?
- Из Мозгвы, по делу, э-э... Ну, ты знаешь какому...
- Сокровища мадам Петуховой? - фыркнул Алекс, - ну, и?..
В этот момент показалась фигура возмущенной медсестры.
- Больной, вы почему встали? Вам было велено лежать!
Майкл повернул голову и, немного заикаясь, бросил:
- Мне к доктору надо, это важно... - и, уже обращаясь к врачу, который удивленно поднял свои кустистые брови. - Мосье Конрад, я тут вспомнил - в столице познакомился с академиком Чейзом, прелюбопытные вещи он мне рассказал...
Дверь за ним захлопнулась. Алекс покрутил головой: «Майкл в своем репертуаре... Удивительное дело, один сокровища ищет, другой... Другой... Что же ищу я?» Он присел на кушетку. Плечо ломило от укола, голова немного шумела. Не безумие ли то, что он затеял? Кому он нужен этот Полярный Круг, от которого остались только воспоминания да статьи в старых учебниках географии и энциклопедиях?
«Вернуть все на круги своя, - вертелось в голове у Алекса. - Вернуть, ради того, чтобы Ассоциация жила, имея в основе это объединяющее начало. Шутка ли, сдвинуть земную ось! Но, в конечном счете, это дело техники, ведь смогли же это сделать год тому назад. Дело в другом: что произойдет с природой, с климатом? Сможет ли перенести второе потрясение планета? Но как бы то ни было, Ассоциация должна жить, и если ради этого надо будет перевернуть мир, он сделает это».
Спиро усмехнулся - дело за точкой опоры. Только где она и в чем?

6
Не попав на ледокол, Алекс нашел свободное место в зале ожидания и, сунув рюкзак под голову, с наслаждением вытянулся на скамье.
Он имел смутное представление о том, где будет жить и работать. Ему приходилось быть и сторожем на динамитном складе, и художником-оформителем, и оператором издательских систем. Деньги мало занимали его, карьера - тем более. Все натыкалось на сакраментальное: «А зачем?» Собственно, вся жизнь Алекса была попыткой ответить на этот окаянный вопрос. Просто процесс его не удовлетворял - должен был быть какой-то внутренний смысл в том, что он делал. Он уже не помнил, что подвигло его забраться на самый край света - в Чумландию, где он провел пятнадцать лет. Что-то держало его здесь, какая-то еле уловимая догадка.
Смысл. Вот тот зверь, которого надо было добыть, во что бы то ни стало. Иногда он сравнивал себя с чутким прибором, который поместили в толщу земли, окружив многометровыми стенами из бетона и свинца, дабы ничто не могло помешать уловить еле слышный сигнал. Где-то кипела жизнь, сколачивались состояния, делались умопомрачительные карьеры, вспыхивали и затухали локальные войны, Левый Поворот сменился Правым Поворотом. А он все ждал. До него долетали обрывки сведений о своих прежних друзьях в метрополии, об их успехах, но все это мало тревожило Алекса. Честолюбия он был лишен напрочь. Либо оно было столь непомерным, что просто не укладывалось в сознании. Нельзя было назвать его нелюдимым, сколько он себя помнил, его постоянно тянуло организовывать всяческие общества, объединения, клубы. Правда, обыкновенно, они долго не жили, тихо и мирно угасали, но взамен создавались новые. Словно теленок на привязи, он описывал концентрические окружности, чтобы, в конце концов, упереться в тот самый колышек, к которому был привязан судьбой.
Полярный Круг. Для него было потрясением, когда он осознал, что столько времени не замечал этого слона - Эгвекитаун был расположен прямо на 66 параллели. Дали развернулись. Словно неведомая магистраль, отсвечивая сизым металлом на солнце, линия Полярного Круга уходила к новым горизонтам, пересекая восемь стран и четыре моря. Созданная им Ассоциация «Полярный Трек» оказалась той дорогой, которую он так упорно искал. Тем более, что по времени это открытие совпало с Правым Поворотом - событием, коренным образом изменившим ситуацию на планете. Состояние конфронтации двух систем сменилось объединительными процессами. Рухнули многие преграды, люди потянулись друг к другу. Появилась реальная возможность непосредственного общения, сотрудничества в самых разных областях, обмена идеями. Маленькая группа единомышленников, состоящая, в основном, из приятелей Алекса, почувствовала себя включенной в мировые процессы. И вдруг все рухнуло.
Произошло то, что вошло в историю под именем Глобальный Сдвиг. Ближайшая планета Мерс оказалась населенной. Мерсиане дали знать о своем существовании и предъявили права на единственную территорию, не принадлежавшую никому - Тартартиду. На ледяном континенте ими была построена своя база. После периода некоторого замешательства силами уже объединенного командования был нанесен сокрушительный удар. Базу уничтожили. Прошел год в состоянии мучительного ожидания ответного удара и лихорадочных попыток создания космического флота. То, что сделал противник, превзошло все мыслимое: непонятным образом была изменена ось вращения планеты, и теперь угол ее наклона к плоскости эклиптики был равен долям градуса. Мерсиане предъявили ультиматум, в противном случае они пригрозили раскрутить планету Мля в обратную сторону.
Для Алекса это была настоящая катастрофа. Полярный Круг, как объединяющий символ, исчез. Ассоциация затрещала по швам. В состоянии глубокой меланхолии, Алекс Спиро завербовался смотрителем на глухую метеоточку, чтобы в одиночестве осмыслить случившееся и попытаться найти выход. Единственной книгой, которую он захватил с собой, был широко известный авантюрный роман двух знаменитых писателей, живших еще в левоповоротную эпоху.
...Однажды июльским утром, Алекс вышел на крыльцо своей скособочившейся избушки и, щурясь от низкого слепящего солнца, произнес странную для бесснежной эпохи фразу: «Лед тронулся, господа присяжные заседатели!» Период депрессии прошел, настало время действовать.

7
С утра на причале, куда доставил автобус очередную партию пассажиров, царило оживление. Ледокол «Умка» уже стоял у пирса, привалившись обшарпанным бортом, и принимал в свое чрево разномастную толпу. Из-за сложной ледовой обстановки переправа открылась только после обеда.
Взяв билет, Алекс поднялся по трапу на среднюю палубу. Потягивал свежий ветерок, и он решил устроиться на одной из скамеек, с которой можно было обозревать водные просторы реки Дырь. Сквозь туманную дымку виднелся противоположный берег с громоздившимся на высоком берегу городом - конечная точка маршрута. Сложив вещи и устроившись поудобнее, Алекс с чувством первооткрывателя вглядывался в этот каменный муравейник, затерянный среди раскисающей тундры.
Ханадырь стоял в устье лимана, олицетворяя собой один из передовых форпостов цивилизации, пытавшейся уже не одну сотню лет сеять разумное, доброе и вечное на этой земле. Как правило, это заканчивалось тем, что среди бесплодных, на первый взгляд, пространств, вырастали довольно уродливые «цветы» в виде невероятно захламленных колониальных поселков. Иногда Алексу приходила мысль, что само название территории произошло не от древнего народа чумок, а от того, во что и с какой скоростью превращался этот девственный край.
Открытый в незапамятные времена сербурским казаком Симоном де Женевье пролив отделил в сознании гроссиян великую империю от простиравшихся далее неведомых земель. Потеряв половину отряда во время своего беспримерного похода, Симон тем не менее достиг устья лимана, произнеся свое знаменитое: «Хана - Дырь, ребята!» Так и прозвали острог, вставший над могучей рекой, берущей свое начало из таинственного озера Эльгыгыдырь - уникального тем, что имело идеально круглую форму и «не имело дна». Именно так считали местные жители, населяющие Чумландскую Артиду - этот еще полный загадок и тайн край.
Его освоение было сопряжено с немалыми трудностями. А из-за принадлежавшей в свое время Гроссии Хохляски даже разгорелась война с Мерканией. Правда, после нее Хохляска принадлежать Гроссии перестала. И, по мнению многих, от этого только выиграла. Особенно природная среда. В этом Алекс лишний раз убедился, глядя из окна автобуса на поселок горняков по пути к причалу. Он назывался Дурановые Копи. И шахты и фабрика обогащения дурана не раз подвергались атакам «сине-зеленых», что, впрочем, нисколько не мешало концерну «ДуранУголь» напрочь их игнорировать. Дуран был и оставался стратегическим сырьем. Может быть, поэтому рабочий люд не стремился с насиженных мест. Насиженных и, естественно, изрядно загаженных. Но странное дело - Алексу даже нравилась вся эта мешанина из подслеповатых домишек, хитросплетений тепловых трасс, кладбищ ржавеющей техники. При виде этого вселенского беспорядка Спиро охватывало желание немедленно его запечатлеть на бумаге. Он был безнадежно испорчен цивилизацией.
Вот и сейчас, усмотрев что-то интересное, Алекс выудил из походной сумки альбом.


8
- Между прочим, этому храму сто лет, - голос, раздавшийся за спиной, показался Алексу знакомым.
Обернувшись, он обнаружил невысокого человека, облаченного в кожаный плащ, с непокрытой головой. Массивный шаристотелевский череп с редкой растительностью невольно притягивал взгляд. Он стоял, заведя руки за спину, и покачивался с каблука на носок.
- Да? А с виду не скажешь... - Алекс добавил еще несколько штрихов и отложил альбом.
- Дело в том, что некоторое время после Левого Поворота ему пришлось побывать и клубом, и овощным магазином...
- Храм Спаса на картошке? - усмехнулся Спиро.
Незнакомец в коже издал короткий смешок.
- Вы, я вижу поклонник «Золотого теленка»? Это одна из самых моих любимых книг. Кстати, был знаком с одним из ее авторов.
- Не может быть!.. - Спиро развернулся к своему собеседнику и удивленно воззрился на него.
Округлое лицо почитателя знаменитого романа светилось. Его острые проницательные глаза щурились от удовольствия. В профессорской манере, с массой деталей, незнакомец поведал остолбеневшему Спиро историю о том, как в годы Второй Войны он, еще ребенком, будучи в эвакуации вместе с родителями невольно пересек жизненный путь писателя. Все их знакомство выразилось в легком шлепке, полученном от знаменитости юным исследователем, распотрошившим полевую сумку писателя. Автор, военный корреспондент, заехал навестить семью своих родственников, разместившихся в коммунальной квартире, набитой такими же эвакуированными. Недоразумение было, впрочем, быстро улажено, но в семейной хронике, как сообщил в заключение рассказчик, этот факт был расценен как весьма знаменательный. На память автор подарил юному следопыту лупу, за которой тот, собственно, и охотился.
- Возможно, это и сыграло в пользу того, что я избрал стезю научной и исследовательской деятельности в жизни.
- Вы ученый? - Алекс поднялся и размял немного затекшие ноги.
- Старший научный сотрудник ханадырского государственного музея. - И, помедлив, добавил. - Георг Григ.
- Замечательно! Я как раз собирался к вам в музей заглянуть через пару дней. Алекс Спиро. Свободный художник...
- И холодный философ? - С улыбкой Григ протянул руку.
- В некотором смысле, в некотором смысле... - пробормотал Спиро, пожимая ее.
- Из Москвы?
- Из Парижа...
Его начинала забавлять эта игра. Но не позволяя себе увлекаться, добавил более твердо:
- Из Эгвекитауна.
В глазах Грига мелькнуло что-то вроде разочарования.
- Эгвекитауна? Позвольте, позвольте, кажется, я что-то о вас слышал...
В этот момент послышался сильный скрежет, и корпус «Умки» сотряс удар, от которого оба собеседника повалились на скамейку. С носовой части донеслись какие-то крики.
Привлеченные этим событием, Григ и Спиро поспешили подняться на верхнюю палубу.

9
До причала с речным вокзалом оставалось метров пятьсот, когда ледокол ударом форштевня расколол громадную льдину, напоминающую скорее утес, поросший не только диким мхом, но и карликовыми деревцами.
- Смотрите-ка, там дом! - рука Грига показывала на то, что поначалу Алекс принял за кучу мусора.
Присмотревшись, он обнаружил рухнувшее, видимо от удара ледокола, строение барачного типа, каких в достатке разбросано по всему северу. Над ним еще плавали тучи пыли.
 - Черти, могли бы предупредить пассажиров о своем абордаже...
- Похоже, пиратов ловят.
- Где?
- Катер спускают с левого борта.
Теперь Алекс понял причину свирепой ругани, доносившейся с капитанского мостика.
Несколько матросов спускали на леерах катер «Глюм», в которой, взяв на изготовку автоматы, неуклюжие в спасательных бронежилетах, сидели полицейские.
- А вот и сами пираты.
От дальней глыбы, медленно начавшей дрейфовать по течению, отвалила моторная лодка с копошившимися в ней людьми. Двое гребли на веслах, а третий на корме судорожно дергал рукой - пытался завести мотор. Но было поздно. Взвыв пару раз сиреной, катер речной полиции рванулся, как гончая на перехват. Те, кого Григ назвал пиратами, поняв бесперспективность своего бегства, бросили весла и подняли руки вверх. Катер с застывшей на борту группой захвата медленно подрабатывал к моторке. Через пару минут все было кончено: связанные и слегка помятые нарушители были перегружены из своей посудины.
Алекс и раньше слышал о мародерах, которые промышляли грабежом брошенных жилищ. Время от времени по реке Дырь проплывали льдины с целыми кварталами. В связи с процессом переселения, напоминающим скорее повальное бегство, один за другим пустели поселки горняков, старателей и военных. Головную боль администрации доставляли юные любители путешествий, но более всего досаждали браконьеры, охотящиеся на золотого тюленя. Это редкое млекопитающее, обитающее на побережье Чумландского полуострова, в силу каких-то законов природы, размножалось только в верховьях реки Дырь. Главной особенностью было то, что его шкура, носящая золотистый оттенок, действительно была золотой. И в прямом и в переносном смысле. Когда исследователи провели анализ волоса на содержание золота, то все ахнули - оно было невероятно высоким. Еще лет двадцать о золотом тюлене говорили как о вымершем виде, а сейчас популяция этих полуморских, полуречных млекопитающих росла год от года. Ученые-биологи рвались в Чумландию со всего света, шкура золотого тюленя ценилась не то что на вес золота, а на вес самого дорогого металла - гуманодия. Резкий всплеск численности этих особей произошел вслед за Глобальным Сдвигом.
Тем временем ледокол «Умка», дав задний ход и обогнув льдину-остров, швартовался к причалу. Толпа пассажиров, навьюченных как верблюды, устремилась к выходу. Алекс поспешил за своими вещами вниз. Со стороны морского порта подходило еще одно судно. Над ним развевался вымпел службы береговой охраны.

10
Едва Спиро, выпав из давки, по обыкновению устраиваемой пассажирами, успел разобраться со своей поклажей, как на него чуть было не налетел фургон. Тут же в клубах пыли тормознули крытые машины, из которых высыпался взвод спецназа в пятнистой форме, настороженно посматривая из прорезей масок по сторонам и сжимая в руках короткие, с толстенькими набалдашниками глушителей автоматы. Они выстроились цепью и стали оттеснять набежавших зевак. Из армейского джипа соскочил коротышка в камуфляже с мегафоном в руке и, в довольно вежливой форме, попросил любопытных разойтись.
Чертыхаясь, Алекс стал выбираться из толпы и столкнулся нос к носу со своим давешним попутчиком.
- Что за дьявол, Георг, не объясните в чем дело?
- Речная полиция обнаружила улов пиратов. Они его буксировали в специальной сетке-загоне.
- И что, из-за какой-то рыбы такой шум?
- Рыбы? Это вовсе не рыба.
- А что тогда?
- Золотой тюлень, вот что! Я как сотрудник музея имею право допуска к осмотру найденных трофеев. - И, пожевав губами, спросил. - Не желаете взглянуть?
Они подошли к оцеплению. Григ, достав свое удостоверение, показал его толстяку с мегафоном. Тот махнул рукой и велел пропустить. Когда следом двинулся и Спиро, в грудь ему уткнулся ствол. Возникло некоторое замешательство. Алекс уже собрался потихоньку ретироваться, но Григ наклонился к уху камуфляжного начальника и что-то прошептал. Тот равнодушно пожал плечами и скомандовал бойцу. Алекс неуклюже протиснулся через заградительные барьеры и поспешил за идущим к причалу Григом.
- Что вы ему сказали?
- То, что вы со мной. Между прочим, вам предоставляется уникальная возможность. Многие художники отдали бы все, чтобы зарисовать с натуры золотого тюленя.
- Вообще-то я не анималист, но взглянуть интересно...
Они подошли к пятому причалу. У пирса покачивался корабль береговой охраны. Подревывая двигателями, весь в клубах водяной пыли, к причалу мостился аппарат на воздушной подушке. Его оба борта украшали аршинные буквы, сделанные красной краской «Г Р И Н». На бетонном молу, со связанными за спиной руками, на корточках сидели трое задержанных пиратов. Держа их под прицелом, вокруг разместились спецназовцы. Кивнув Алексу головой, Григ нырнул в дверь небольшой пристройки из гофрированного металла.
Послышался сигнал клаксона. Спиро оглянулся. Сзади, натужно завывая, пробирался по берегу небольшой грузовичок. На его боку с трудом различалась надпись «Департамент культуры». Из съехавшей в сторону двери вывалился плотного сложения парень в куртке-москитке. Он с усилием выволок из нутра авто металлический ящик и, отдуваясь, плюхнул его около ног Алекса. Подняв голову с копной волос, в которой пробивалась седина, он встретился взглядом с Алексом.
- Спиро! Вот так встреча! Ты что тут делаешь?
- Да вот в командировку приехал...
Они обменялись рукопожатиями. Это был еще один сотрудник музея и старый знакомый по Эгвекитауну - Серджио Рост. Буквально накануне они виделись в Заливе, куда Серджио прилетал по своим делам. Сколько его помнил Алекс, Рост был одержим поисками древних захоронений чумландцев и городищ первопоселенцев - сербурских казаков.
- Как это тебя пропустили?
- Меня ваш Григ протащил...
- А, так он здесь, отлично! Наверное, хочет, чтобы ты рисунок для музея сделал... Да брось ты свое барахло, никуда оно не денется! Помоги малость. В музее не осталось никого, разъехались все, черт!.. Хватай с той стороны...
Алекс и Серджио подтащили свою ношу к барьеру пирса. Запыхавшиеся от усталости приятели рухнули на ящик. Не успели они перекурить, как мимо протопали спецназовцы, подгоняя тумаками пойманных пиратов. Вид у речных корсаров был довольно унылый: им грозило по десятку лет, если будет доказано их браконьерство. Правительство Чумландии берегло этот вид фауны как зеницу ока.
- Странно, по-моему, один из них - местный туземец.
- Да, дошел народ, если родовые законы начал преступать. Выйдет на волю - свои укокошат. Шаманы из-под земли достанут. Ну, ладно, надо работать.
Они отволокли «сомнабулаторию», как ее обозвал Рост, еще немного в сторону пришвартованного корабля. У трапа стояло несколько человек в форме Комитета Охраны Гроссийских Биоресурсов и штатском. Серджио стал раскручивать длинный кабель с разъемом, потом, увидев кого-то на борту, свистнул. Рабочий в комбинезоне опустил такой же кабель. Подключившись к нему, Рост хлопнул Алекса по плечу:
- Пойдем!
Они прошли на корму судна, где собралась толпа сотрудников Комитета и ученых. Комитетчики имели необыкновенно важный вид и то и дело переговаривались по радиотелефонам. На воде плавало несколько надувных лодок, иногда на поверхности появлялись головы аквалангистов в гидрокостюмах. Виднелась сетка-загон, в которой, по всей видимости, пираты держали свою добычу. Со стрелы крана стала спускаться небольшая люлька. Серджио и Алекс, вытянув головы, впились взглядами в поверхность реки. Наконец начали подъем: сквозь мутную толщу воды появилось светлое пятно. Воды расступились, и на поверхности сверкнуло расплавленное золото. Словно большой вдох вырвался из груди собравшихся.
- Ух, ты! Вау!
Кто-то зааплодировал. На подвеске, схваченная брезентовыми лентами, медленно поднималась полутонная туша золотого тюленя. С беспомощно свесившихся ласт, стекали струи жидкого металла, переливаясь в лучах закатного солнца.


11
- Ну, что, давай выпьем. За встречу, за твой вояж. Успеха тебе.
- Спасибо. За встречу.
Они сидели за столом в небольшой кухоньке Серджио. Перед ними стояло большое блюдо с пельменями, наскоро нарезанная красная рыба, зеленый лук в деревянной плошке.
- Кстати, вчера Войта в аэропорту встретил.
- А он что? Уезжал? Совсем? Давненько я его не видел. Разъезжаются из Эгвекитауна. Из старых знакомых, поди, и нет никого. Давай за друзей!
Они закурили. Алекс посмотрел в окно. Темнело.
- А два года тому назад была бы сейчас белая ночь. Какие закаты я помню...
- Да... Наделали дел эти мерсы. Не будешь больше? Тогда я один. Будь здоров.
- Я вот все этого тюлененка не могу из головы выкинуть. У него был такой взгляд...
- Да брось, что там. Он все равно бы погиб.
- Понятно. Но жалко...
Спиро потушил сигарету и вытащил из походной сумки альбом. На последней странице легкими штрихами был нарисован симпатичный зверек.
- Странный день...
В памяти Алекса возникла мордочка детеныша тюленя. Он был еще жив, когда с помощью матросов корабля все семейство тюленей было извлечено из сети и отдано на «растерзание» ученым-биологам. Защелкали фотокамеры, животные были измерены, взвешены. Им вкололи какие-то препараты, прикрепили миниатюрные датчики и поместили в специальный бокс с тем, чтобы, выйдя в открытое море, в непосредственной близости от их места обитания выпустить. На палубе остался один детеныш, он еле-еле поднимал свою усатую мордочку и жалобно попискивал. Около него стоял мрачного вида детина со стетоскопом на шее.
- Не жилец.
- Эй, похоронная команда, - детина взмахнул рукой, обращаясь к Росту, - давай, забирай!
Серджио подошел к сидящему за походным столиком худощавому человеку, заполнявшему какие-то бумаги, расписался в добром десятке формуляров и достал из кармана небольшую коробочку. Обернувшись к Алексу, который быстро заполнял набросками свой альбом, бросил:
- Давай, черкни на память.
У Спиро защипало в переносице. Детеныш, тычась в резиновые сапоги окруживших его людей, вызывал острое чувство жалости. Алекс, резкими движениями набросал его беспомощно распластанное тело и поймал взгляд, полный страха и боли.
- Это что, обязательно делать?
- У него сильно поврежден ласт. В море все равно погибнет. А в неволе они не живут.
Помещенный на парусиновую простыню тюлененок сделал попытку спастись бегством, но Рост, быстро наклонившись, приложил к его голове блестящий металлом предмет. Раздалось шипение, голова животного дернулась. Серджио стал на колени, наклонил голову к груди и что-то зашептал. Потом поднялся и занялся тюлененком.
- Это одно из древних заклинаний чумок, не обращай внимания, таков ритуал...
Два матроса подхватили шест, который был продернут сквозь кольца и понесли свой груз к трапу. Следом двинулись комитетчики и человек в штатском. Он остановил Алекса.
- Ваш альбом.
Выдернув его из руки Спиро, он начал листать.
- Эй, эй, Дэн, какого дьявола. Это собственность музея!
Серджио подмигнул Алексу. Тот, кого он назвал Дэном, медленно поднял голову. Из-за черных очков глаз не было видно, покрытое мелкими веснушками лицо с правой стороны украшал косой шрам. Он ткнул пальцем в грудь Росту и процедил:
- Заткнись.
После небольшой паузы добавил:
- А не то сам станешь экспонатом.
Альбом Алекс еле успел подхватить. Спустя несколько минут Серджио хлопотал у своего агрегата. Тело ластоногого было помещено в черный блестящий мешок. Послышалось гудение и мешок стал раздуваться. Охранники и спецназовцы попятились назад. Рост нажал несколько кнопок, раздался оглушительный треск и заложило уши. Молнией сверкнула тусклая вспышка сквозь черный пластик и баллон стал медленно опадать. Запахло озоном.
- Высокочастотное мумифицирование. Раз-два и готово. Клиент может храниться вечно. Фараоны о таком и мечтать не могли...
Отключив аппаратуру, Рост извлек из мешка наполовину уменьшившееся тельце тюлененка и покачал в руке, словно взвешивая.
- Ну, на полмиллиона рублларов потянет.
Потом провел ладонью по золотистой шерстке, добавил:
- Бедный Йорик...
- Ну, ладно, кончай этот цирк.
Серджио вздохнул и печально произнес:
- За что я не люблю наши доблестные спецслужбы, так это за полное отсутствие юмора. Дэн, приводи своего кобеля и у тебя будет прелестное чучело...
Дэн сунул ему в нос циферблат часов.
- Мы что, до утра здесь торчать будем? Закругляйся!
Серджио, скручивая провод, обернулся к Алексу.
- Ты где остановился? Пока нигде? Возьми ключи, переночуешь у меня, а завтра разберемся. Адрес найдешь.
Алекс поймал связку ключей, к которой крепилась пластиковая бирка. На ней значилось: «Серджио Рост, сотрудник музея. Пожалуйста, доставьте Владельца по адресу: ул. Красной Утки, дом 6, кв. 3».
- Ну, прямо находка для карманника.
Махнув рукой, Алекс собрал свои пожитки и направился к остановке.

12
Наутро Алекс отправился на поиски работы. День обещал быть неплохим. Из сводки метео было известно, что над территорией Чумландии устанавливается зона повышенного давления, а стало быть прекратятся замучившие всех дожди. В остальном новости были не из приятных: в Черокии продолжались боевые действия против сепаратистов, президент Гроссии Робин Зельц подцепил насморк, курс национальной валюты понизился на пять процентов.
«Надо срочно куда-нибудь приткнуться, иначе придется положить зубы на полку, да и с жильем проблема - Рост уезжает в экспедицию».
Рассуждая таким образом, Спиро шел по главной улице Ханадыря - улице Красной Утки, с любопытством рассматривая городские здания. В отличие от Эгвекитауна, стоящего на базальте горных склонов, столице Дикого Севера, помимо бесконечных штормов и ураганов, грозил еще один враг - мерзлота. Свайные постройки производственных, жилых и административных корпусов были под постоянной опасностью оползней. Что время от времени и происходило. Приходилось тратить громадные средства на установку замораживающего грунт оборудования. Трубы с хладагентом опутывали все, их серебристые рукава вместе с линиями теплотрасс образовывали причудливые хитросплетения.
«Раньше мы обогревали мировое пространство, теперь, похоже, пытаемся его охладить», - пробурчал Спиро, пересекая очередной пешеходный мостик над связкой труб. Из некоторых вырывался пар.
В остальном город производил неплохое впечатление. Алекса всегда поражало стремление местных градоначальников раскрасить дома во все цвета радуги. Видимо, таким образом восполнялось цветовое голодание, и со стороны город напоминал груду рассыпанных ярких детских кубиков. По улице сновало довольно много автомобилей.
«Хорошо, что город небольшой, а то набегался бы по этим горкам».
Свернув на улицу Серой Утки, через несколько минут он был у цели. Исследовательский центр «ЧумНаука» занимал цокольный этаж в обыкновенной пятиэтажке и небольшую двухэтажную пристройку. Под широким бетонным козырьком две лестницы вели к массивным дверям.
«Замечательные в Ханадыре лестницы, - подумал Алекс, - надо будет сделать графическую серию. И назвать «Размышления у парадного подъезда».
С усилием отворив дверь, он очутился в полутемном фойе. После яркого утреннего солнца Алекс с трудом различал дорогу.
«Ученье - свет, а не ученье - тьма», - прошипел он, налетая на какой-то мешок, неосмотрительно оставленный в проходе. Из мешка вывалилось нечто, напоминающее слипшийся ком водорослей.
- Поосторожней, приятель! Все-таки это результаты экспедиции в устье Тити-Вам, уникальные в своем роде. Ланг за них голову оторвет, - из темного угла донесся простуженный голос, сверкнули очки.
Присмотревшись, Спиро обнаружил человека в комбинезоне, на четвереньках раскладывающего на газетных листах содержимое таких же мешков. Содержимое издавало довольно резкий запах.
- А света у нас нет, потому что отключили за неуплату.
- Да это я так сказал, извините. А где можно найти Ланга?
- Прямо по коридору, четвертая дверь направо. Кстати, там пара ящиков впереди...
Напрягая зрение, Алекс добрался до искомой двери и, постучав, вошел.

13
Распрощавшись с грозным Лангом, отворачивающим головы нерадивым сотрудникам и неуклюжим посетителям, Алекс тем же полутемным коридором выбрался на свет божий.
Начало было обнадеживающим. Его отношение к науке ограничивалось нерегулярным прочитыванием популярного журнала «Семь пядей». Обратиться в ИЦ ему порекомендовал один из ассоциативников, который нередко бывал в Ханадыре по делам службы. По его словам, маленькая брошюра об Эгвекитауне, что Спиро в свое время подготовил для Ассоциации, вызвала интерес у Ланга - руководителя Центра. Встреча была короткой, но продуктивной. Подарив на память экземпляр брошюры, несколько штук которых, он предусмотрительно захватил с собой, Алекс, к немалому своему удивлению, получил предложение устроиться на работу. Сторожем, охраняющим недавно извлеченного из вечной мерзлоты динозавра.
Поблагодарив за столь неожиданное предложение, Алекс решил перепробовать и другие варианты. В течение дня он побывал в телерадиокомпании «Чумландия» и Национальном Центре Тихой Радости, но там вакансий не было. Оставалось еще одно место. Горожане называли его просто - Дворец. На пересечении улиц Трубки Мира и Красной Утки высился холм, словно древний курган. Холм венчало строение из стекла и бетона. Его фронтон украшала надпись «Дворец».
Подойдя поближе, Алекс обнаружил в ней какую-то странность. Судя по всему, второе слово было срезано, и из-за этого возникала асимметрия. Немного поразмыслив, Спиро пришел к выводу, что этим словом было «непомеров». После Правого Поворота все, что напоминало эпоху Левого Поворота безжалостно уничтожалось. Летели долой памятники, переименовывались города, улицы, пароходы и другие добрые дела.
«По идее, сейчас здесь должно красоваться слово «москауты». Дворец москаутов, тоже неплохо. Но в Ханадыре их вроде еще нет».
Ухватившись за массивную ручку, Алекс потянул ее на себя.
«Из чугуна она, что ли? Интересно, как дети ее открывают. Пружина сделала бы честь собесовской коллекции Альхена».
Поднявшись на второй этаж, он нашел дверь с табличкой «Директор Дворца». Заглянув в кабинет, Алекс увидел даму средних лет с острым прищуром близоруких глаз и строго поджатыми губами. Она что-то выговаривала круглому, как колобок, бородачу в джинсовой жилетке, держащему под мышкой видеокамеру. Он что-то лепетал в свое оправдание и с озабоченным видом теребил в руках микрофон. Алекс уже хотел дать задний ход, но его заметили.
- Вы что-то хотели?
- Да я по поводу работы.
- А кто вы, собственно?
- Алекс Спиро, имею опыт работы с детскими коллективами, вел кружок компьютерной графики...
- Ух, ты! То, что надо! - бородач схватил Алекса за руку.
По последующей реакции директрисы Алекс понял, что он оказался в нужное время и в нужном месте.

14
- Надо же, никак не мог подумать, что в Ханадыре столько много эгвекитаунцев, - Спиро, расположившись в удобном кресле, помешивал ложечкой чай в толстой кружке с рисунком белого медвежонка. Напротив него, за стойкой с аппаратурой, в вертящемся кресле сидел джинсовый бородач и, хитро поблескивая глазками, рассказывал о том приятном впечатлении, которое оставил у него Залив Глиста.
Ади Душ, в чьем кабинете-студии, уставленном прожекторами, микрофонными стойками и прочими телевизионными причиндалами, происходила беседа, провел некоторое время в Эгвекитауне в качестве миссионера.
- Кстати, в нашу местную общину, которую я возглавляю, часто заходит Сим Вильес с супругой. Помнишь их? Он работал в Эгвекитаунском Доме Счастья. Теперь здесь, в туземном ансамбле «Арканон» музыкальным руководителем. Нам помогает с записями псалмов.
- Так ты, получается, вроде как поп?
- Пастор, - мягко поправил Душ и причмокнул губами.
- А как с этим совмещается? - Спиро обвел рукой пространство студии.
- Вполне. Одно время нас здесь хорошо поддерживали, но потом кому-то что-то не понравилось и пришлось сменить место. Наша директриса придерживается определенных взглядов, ну, ты понимаешь... Непомерская закваска, все эти «Артреки», «Взвейтесь кострами»...
- Вообще-то, поп с видеокамерой, это... - Алекс усмехнулся.
- Ну, это в ортодоксальной церкви подход строгий, а у нас - все, что на благо Всевышнего, - не грех. Потому молодежь и тянется, что доходчиво. Я ведь хлебнул в жизни с головой: был в Карфагестане, в десанте, насмотрелся... Потом гражданка, кабаки. Встретил одного человека, он меня и вывел к свету... - Ади, видимо от волнения, немного заикался.
- Если обидел, извини, старик.
- Да нет, ничего, Бог простит. Сам-то верующий?
Алекс поставил кружку на журнальный столик.
- Ты знаешь, один известный человек как-то на подобный вопрос хорошо ответил: «Это слишком касается моей души». Правда, он хиппонцем был...
- Ну, так это в Хиппонии...
- Там тепло...
Они рассмеялись.
- Алекс, у меня к тебе предложение: создать на базе Дворца детскую телестудию. Я уже давно думал на эту тему, план такой: я занимаюсь технической стороной, съемкой, монтажом. Опыт работы фотографа у меня есть и не маленький. А ты берешь на себя содержательную часть со своими ребятами-журналистами.
- Если таковые найдутся.
- Не переживай, найдутся. Знаешь, сколько уже предварительно записалось? Больше пятидесяти.
- Понятное дело, телевидение штука, более привлекательная, чем просто писанина. Как студию назовем?
- «САД». «Студия Артидского Дворца». Звучит?!
- Или «Студия Ади Душа»?.. А ты - садовник?
Ади, сверкнув золотым зубом, расплылся в улыбке и крутнулся в кресле.
- Завтра первый отборочный тур. Придешь?
- Конечно. Может быть, кто-то ко мне пойдет после отсева. Не всем же телезвездами быть.

15
«Итак, остается один вариант - Том Ист. Хоть мы и знакомы едва, но, думаю, он не откажет. Говорят, художники останавливаются у него в мастерской».
С такими мыслями, Алекс выключил компьютер, окинул взглядом кабинет, в котором размещалась студия юных журналистов и вышел в холл.
На посетителя Дворец производил странное впечатление: веяния нового времени выразились в том, что стесали надпись «непомеров» на фронтоне да украсили фойе новым гербом - двуглавым грифоном, цепко держащим в когтях символы императорской власти - меч и крест. В остальном все было как в добрые старые времена: на стендах красовались шеренги непомеров и непомерок с красными галстуками в белый горошек, с горнами и барабанами. Сквозь застекленную стену дворцового музея можно было увидеть набычившийся бюст Мира Линча, какие-то флаги, многопудовые альбомы.
Алекс помнил, как он сам с такими же непомерами собирал металлолом, а сопливые линчата - внучата дедушки Линча - таскали стопки газет и журналов в макулатуру. На собранные таким образом деньги и был построен Дворец. Неизвестно почему для его постройки был приглашен архитектор Антонио Ухе из дружественной Фингалии. И на далеком севере, в условиях непременного аврала и штурма был построено здание, больше, правда, по своим параметрам подходившее для севера Жирафики, чем для юга Чумландии.
Как потом узнал Алекс, на первом этаже предполагался ледяной каток, а на третьем - зимний сад. Увы, в первую же зиму скопившийся снег обрушил стеклянную крышу внутрь и пришлось в спешном порядке отказаться от этой идеи. На ледяном катке поставили крест из-за собачьей стужи: слишком большие окна служили слабой защитой. Из них прекрасно бы смотрелась набережная какой-нибудь кримской Ялды, но никак не завьюженные берега Дыри. Впрочем, после Глобального Сдвига и наступившего потепления, эти недочеты стали менее болезненны. В целом Дворец был ничем не лучше и не хуже большинства подобных построек своей эпохи: новое поколение гроссиян с увлечением каждый год оккупировало его стены, не обращая внимания на монументальные росписи. Проходя мимо доски объявлений, Алекс увидел стайку ребятишек, озабоченно вытягивающих головы.
«Не забыть бы про завтрашний просмотр», - запахивая ветровку и нахлобучивая кепку, подумал Спиро.
В спину ударил ветер, несущий с залива запахи моря. Погода пока держалась. Алекс не стал дожидаться автобуса и отправился вверх по центральной улице - до мастерской известного ханадырского художника было недалеко.

16
На звонок в дверь, украшенной затейливым иероглифом, послышались шаги и на пороге появился человек в заляпанном краской рабочем халате.
- Не узнаешь?
- Да, что-то...
- Эгвекитаун, юбилейная выставка... Купание в проруби...
- А, припоминаю... Кажется, Алекс? Ну, проходи.
Мастерская Тома Иста располагалась в техническом этаже обычного пятиэтажного панельного дома. Две комнаты были забиты верстаками, стеллажами, гипсовыми слепками античных скульптур. Середину одной занимал офортный станок с гигантским поворотным колесом. В третьей было попросторнее, горели лампы дневного света, стоял мольберт с начатой работой.
- Садись. Какими судьбами?
- Вот приехал в Ханадырь. Думаю, всерьез и надолго.
- Совсем, что ли, перебираешься?
- Ну да... Работу нашел во Дворце. Руководителем студии юных журналистов. Не удивляйся, я ведь два года в редакции проработал. Верстка, печать и все такое. Обещают с жильем решить проблему, но недели через две. Не мог бы я у тебя в мастерской это время перекантоваться?
- Конечно, о чем разговор? У меня здесь не люкс, но ребята, бывает, заезжают, не жалуются. Тем более, я сам собираюсь в Эгвекитаун на этюды, места уж больно хорошие. Сам-то пишешь?
- Так, помаленьку.
- Вот давай, у нас скоро выставка будет, готовься. А то в Ханадыре уж и художников почти не осталось, разъехались, понимаешь, все. Уолтер Ром, помнишь, плакатист был? Он сейчас в Челби развернулся хорошо, фирма солидная, занимается рекламой, издательством. Вот его продукция, я у него был месяца два назад.
Том кинул на стол пачку буклетов.
- Это не его кондрат хватил, когда в Мерканию ездил? - спросил Алекс, перебирая глянцевые листы.
- Его. Повезло мужику, тамошние эскулапы подсуетились, можно сказать, с того света вытащили. Еще двое недавно уехали. Так что, ты вовремя подъехал, ряды укрепишь. Мы здесь затеяли отделение Гильдии художников Гроссии открыть.
- Да я и не считаю себя художником, так, для себя, скорее, картинки мажу.
- Ладно, поговорим еще об этом, вещи с собой?
- У Роста. Дай-ка я ему позвоню, он в музее должен быть.
- Тут еще такое дело... Ко мне из бухты Продувания должен на неделе один знакомый подъехать. Поживете вместе, места здесь хватит. Ключ на полке у двери. Располагайся.
У Алекса гора свалилась с плеч. Жилищный вопрос, хоть и временно, но был решен.