NG

         Как встретишь, так весь год и пройдет. Ежу ясно, что ****еж. А если драка? А если ****ы получил?
         Весь год теперь огребать? Муде на бороде. Но есть обычай такой, у русских в основном, придерживаться примет, а Новый Год праздник абсолютно (у голодранцев безабсолютно) русский. Не Рождество, не день мутных святых, а конкретный главный советский праздник – веселый очень, шумный и добрый, если тумаков не получать. Одежду новую надо прикупить – это просто, как два пальца об асфальт, и очень рекомендуется с новой телкой, тогда, если примета исполнится – весь последующий год будет пруха на баб, поэтому перед Новым годом столько объявлений в интернете: «Интеллигентная компания молодых людей будет рада познакомиться с веселыми, симпатичными девахами, чтобы вместе отпраздновать. Квартира, машина и творческие задумки в изобилии».
         Девахи, правда, таких объявлений не вешают. Мои друзья тоже не вешают, потому что логика подсказывает - прийдут жирные вонючие жабы уродливые, все обосрут, а с похмела их еще везти в какие-нибудь дремучие Луки. Поэтому решили единогласно – «Петр Нестеров». Место прикормленное, в центре города, официантки знакомые, ну и неясные надежды с кем-нибудь познакомиться.
         Это в Бобруйске 31-1 выходные, а у нас в Тель-Авиве днем работают – ночью гуляют. Под 31-е были какие-то дни рождения, я расклеился к чертям и твердо решил не пить, полиции море разливанное, говорят, что за одну такую ночь собирают 2,000,000 шекелей штрафов, запарковался на платной стоянке.
         Пришел рано, столы накрыты, все сияет, Миша, хозяин, последние команды раздает, подтянутый, в бабочке – красавец. На столе лосось, салаты, бокалы вверх тормашками на снежных салфетках, «финка», вино. Подтянулся народ, наливают, я держусь. На Новый Год правила простые: платят за вход, остальное свободно, то есть одна мясная порция, салаты и спиртное – задарма. Пили все, кроме меня, как последний раз. Дальше – больше, стульев доставили, а народ идет, про танцы никто и не думал, в туалет не прорвешься. В одиннадцать чокнулись за ваш Новый год, в 12 за наш, не удержался я – марку поздравительную сожрал, «у него с собой было», запил колой. После полуночи Сашка - лысый показал дурной пример – ссать в пустую бутылку.
         Собрались все наши. Леша - крепыш со своей барышней, Мамука – грузин с новой, Толстый с левой, Ганди со старой, помирились в честь праздника, Саша лысый с Викой – покойницей, остальные – закосневшие холостяки. Обстановка семейная, хотя рядом шумят какие-то горские, белые воротнички, стрелки лоснятся, туфли-инспектора свежим кремом отливают, галстуки с люрексом, важные, как вороны. Тосты стоя читают на сурджике тяжеловесном, с расстановкой. Мы не в пику, праздник общий, так заведено у нас, со второй наливаем мелко, говорим кратко и пьем часто. Тесно - как в метро.
         Толик – боксер к Сашке обратился,         - Можно твоей посудой воспользоваться?
         - Хватит? - тянет бокал, а там колы на 3 глотка.
         - Да нет, та что под столом.

         Врут анатомы, что мочевой пузырь 400 грам, так как наши пьют, полторалитровой бутылки хватает в среднем на 2 отправления. Анекдоты пошли, подъебки добродушные. Девчонки поначалу смущались, часам к двум уже все похорошели. Потом непонятно, то ли марка попустила на измену, то ли самый трезвый, чувствую, кидают с соседнего столика косяки. Тосты им наши не понравились, Толстый громко разговаривал, девушки у них нежные для наших шуток (с этим трудно поспорить, таких молоденьких дурочек привели). Но место ведь наше. В театре мы бы может другие тосты поднимали. Толкались поначалу, гадости говорили.    
         Мамука пытался их урезонить,         - Мы же кавказские, договоримся.
         Толстый, в своей дружелюбной манере, пьяный был и ленивый, а то бы уговорил. А в принципе, *** его знает, козлов прыгучих, с тех пор они там не появлялись.
         Тут уже две точки зрения. Первая: мы героически отстояли свое место и прогнали чужаков. Вторая: мы ходим в один единственный паб, но даже там нам, время от времени, дают ... по голове.
         Сашу первого завалили – бутылкой по башке. Тут уже Миша не выдержал – вызвал скорую и полицию. Валяется наш друг на скамейке, вокруг головы лед, полотенце в крови, потихоньку отходит, открывает глаза и видит под столом здоровую бутылку мочи. «Блестящие» уже собирались уходить от греха, когда Саша вскочил и устроил им кару небесную. Фактически обоссал компанию в количестве 20 человек. Он еще бутылку тряс, когда на него одновременно человек 5 летело. Было бы посвободней – без трупов бы не обошлось. Пришлые были потрезвее нас. Зато нам было не так больно. Ганди зацепился за макет самолета на потолке и как мальчишка ногами сучил, крошил морды, потом с него ботинки сорвали, так он босыми ногами, пока ему по мудям не зарядили. Как простыня с веревки – всем телом на стол упал, вся спина была в синяках-монетках – от бутылок, и ни одного серьезного пореза, Леше меньше повезло, его оттащили двое, может братья, а может просто похожи, били сильно, а он стоял горой, но не получалось по пьяни ответить адекватно, одному губы разбил, а потом не успевал, упал, и его ногами метелили, два ребра сломали. Мы с Толстым отделались синяками и ссадинами, мне рубашку порвали, ему свитер порезали, а на животе только царапина, бог уберег. Мамуке два зуба выбили, но он не огорчился. «Мне», -говорит со своим акцентом убойным, -«сэстра-стоматолог имплантанты поставит бэсплатно, а в этих уже кариес был». Толик не зверствовал, бил и под стол складывал, троих сложил, а тут и полиция с резиновыми дубинками, в участке ему добавили. Они с Ганди нас еще месяц веселили – один, как зебра, другой, как леопард.
         Закидали в машину человек 10, у остальных переписали документы, места не было. Толстого забрали, сильно возбудился и злобно орал. Сашку с Лешей в скорую. Мамука, чтоб вы поняли, поехал свою новую полюблять, ему приятель квартиру шикарную оставил на один день, тут не до зубов.
         Утро холодное, я трезвый, вернулся в «Петра», гости разошлись, Миша стекла собирает. «За посуду», -говорит, -«заплатите». Хорошо, что ничего дорогого не разгандошили.
         - Миша, дай мне чая, трясет меня что-то.
         - На, пивка выпей, полегчает.
         Не знаю или полегчало, но вернулся я в норму, через час Толстый подъехал. Обошлось без суда. Рубашку новую, в сиреневую косую клетку, пришлось выбросить. Дома был в семь утра. Искупался, пошел спать. Срубило за секунду. Отходная мысль была: «Дурку спорол с выпивкой, такую халяву просрал».


GLeb
12.05.2003