Платьице в горошек

Гуляю по парку «Дружбы народов», мороженое ем. Даже не ем, так глотаю. Лето, жара несусветная. А тут без дождей которую неделю паришься. Эх, искупаться бы. Рядом пруд: лебеди в камышах прячутся, отдыхающие на катамаранах пиво пьют, детишки вдоль берега плещутся. Хорошо им – резвись себе, горя не знай. А мне чего? Пока разденешься, пока тину разгребешь. А сохнуть потом как, а за вещами кто присмотрит? Сегодня ухо востро держать надо – неровен час, уведут. Парковый криминоген не дремлет. Бывает, войдет человек в воду ополоснуться, а одежда незаметно в кусты шмыг – только ее и видели. На соседней барахолке, вместе с мобильником. А он у меня хороший, только денег много простит. А кто ж не просит? Вон жена – и та сдурела, позавчера мне так и заявляет: «Хочу себе такой же костюм, как у Аллы Пугачевой». А я ей: «Побойся Бога, тебе до Пугачевой еще лет двадцать по пластическим хирургам бегать». Нет, совсем не понимает. Еще и жлобом обзывает. 
Так вот, иду я по парку, о прохладном заплыве мечтаю, как вдруг вижу, на лавочке платьице детское лежит. Красное такое, в белый горошек. Я сразу детство вспомнил, моя сестренка такое же носила. А теперь чего? Микки-маус на покемоне сидит, а трансформер их хот-догом погоняет. Ни планочки, ни оборочки. Одни заклепки, сердечки и непонятные словечки. Да, красное в горошек – лучше не бывает! Я невольно улыбнулся и огляделся по сторонам: никого. Детишки минуту как выскочили из воды и с криками «Давай на тарзанку» промчались вдоль меня по алее, едва не забрызгав болотной мутью. Вдалеке маячила тучная дама в мексиканском сомбреро и с облезлым пуделем, под кустами валялся (а может, отдыхал) мужичонка непонятного возраста, из разряда «не пинай меня ногами – я уже опохмелился». А платьице тогда чье? Где эта счастливая в горошек девочка с бантом и в сандаликах? Может, с ребятней поскакала? Я деловито расправил платьице, повертел в руках. Навряд ли, тем лет по десять будет, а наряд в аккурат на дошкольницу. Тем более что теперь они все акселераты, переростки. Как Чернобыльских «биодобавок» в утробе нахватались, враз все заколосились. Слава богу, хоть не светятся. Пока.
Родители-производители, дедушки-бабушки, нянечка с носовым платочком – ау, где вы все? Почему прячетесь? Может, тоже на тарзанку всей семьей поскакали? Я представил себе веселую картину: теребящего карусель деда, ловящего бабочек отца, мать – «по уши» в детских классиках, а на вершине действа – залихватски свистящую няню, под которой не то, что тарзанка, тракторная рессора прогнется. Но вместо смеха я почему-то разволновался. И действительно, едва я успел положить наряд обратно, как к лавочке приблизилась неопрятная бабулька с объемной авоськой, деловито растормошила палочкой урну, выудила оттуда пару пластиковых бутылок и тут же потянулась за лежавшим на лавочке платьицем.
- Але, мамаша, без пошлого фанатизма! – выпалил я невесть откуда взявшуюся грубую фразу и прижал платьице к себе. Бабулька пробежала меня глазами, выдохнула  перегаром и всхлипнула:
- Тю, а я думала, забыл кто, или специально подбросил. А мне оно в самый раз будет, - вот народ: даже не знает, что оно такое, а уже примеряется.
- Да ты, мамаша, в таком наряде свое уже отщеголяла, еще при Сталине, - съязвил я…и протянул старушке пятерку. Жаль мне этих стариков, на свалку жизни отброшенных. Не от большой радости партизанит она по урнам и помойкам, терзает сердце запойной безнадегой.
Ну да ладно, черт с ней, с бабкой-то, на всех не угодишь. Тем более, увидев заветную монету, она живо екнула и принялась креститься. Давай, милая, торопись, пока конкуренты не заметили! Будет свара, ей богу. А ведь как лучше хотел…

Я бродил по окрестным тропам в поисках оставшейся без одежды девочки, все надеялся ей помочь, но мне откровенно не везло. Народу почти не было, да и те, что проявлялись, едва узрев мужика с детским платьицем на руках, бесцеремонно разворачивались и торопились вглубь парка. Уставший и расстроенный, сам того не ведая, я вышел на центральную аллею, которая и привела к большому фонтану. В единственном ларьке шла бойкая торговля пломбиром и лимонадом, рядом старушки предлагали пиво и сигареты, а грустный клоун зазывал всех желающих в «Комнату интимного смеха». Его грубо подпирал автомат по выпечке пончиков, за которым колоритная русская матрешка без устали голосила: «Ка-аму пончики, с па-авидлой». Вот где, оказывается, все парковое движение творится, а я уж было подумал…
Уставший и обоженный солнцем, присел я на край лавочки возле самого фонтана, благодушно ощущая, как тяжелые капли обстукивают мою спину. Казалось, что именно так и должен выглядеть рай, даже на мгновение прикрыл глаза и расслабился.
- Мужчина, почем ваши маечки? – услышал я приятный женский голос и, почти не раздумывая, ответил:
- Для вас – и вовсе задаром.
- Нет, я вас серьезно спрашиваю, какой размерчик? – я открыл глаза и понял…что стоило родиться слепым. Чистый, нежный голос выскакивал из уст совершенно неказистой и вульгарной девицы, с красными волосами и прыщами на лбу, а частичное отсутствие передних зубов компенсировалось модной сережкой в носу. Про таких, как она, в народе говорят: «В семье не без урода». Как я теперь понимаю этих острословов!
- Так какой размерчик, дядя? – раздраженно повторила она.
- Для тебя, лапушка, хоть любой, - игриво пошутил я, а самого чуть не стошнило мимо фонтана.
- Ты что, мэн, торгуешь или нет? – пыхнула она сигаретным ментолом и присела на корточки. Еще мгновение, и я такого прессинга не выдержу. 
- Что значит «торгуешь»? Чем – собой? – совсем было запутался я.
- Ты мне и даром не нужен, - фыркнула она, - блузку свою продаешь или как? Или сам носить будешь, в такой крупный горошек? – ее аж перекосило от искренне беззубой улыбки, а на шее проступили первые признаки гепатита.
- Или как, – словно под гипнозом, я не знал чем ответить, чтобы хоть как-то не задеть многообразие ее физических недостатков. Может, и вовсе стоило уйти?
- Можно «или как»…разок покувыркаться, - она пытливо скорчила брови и заморгала отсутствием ресниц, чем возмутила мой давно ссохшийся от прогулки желудок, - только доплатить придется. Валютой.
- Валютой? – меня аж развернуло в плечах, и я реально стал похож на торгаша. Хотя, теперь меня интересовало вовсе не это, - кому доплатить, тебе? – я окончательно понял, что ее интересовало нежное детское платьице, которое стыдливо ютилось на моем колене.
- Конечно, мне! Не этому же гипсовому ссыкуну, - кивнула она гривой в сторону скульптурно писающего в фонтан мальчика.
- Да лучше ему, чем такой поганке, как ты, – не выдержал мой язык, - еще и наглости хватает себя за деньги предлагать. Чебурашка крашеная!   
- Ну, ты и гад, дядя, - фыркнула она и демонстративно направилась в сторону туалета. Время разворачивалось мгновенно, и я его уже не контролировал.
- Вот лахудра, - молвил нетрезвый сосед по лавочке и предложил в картишки перекинуться. В подкидного дурачка. На пиво. Для начала.
- Совсем тетки стыд потеряли, если уже к таким козлам лезут, - поддержала свои мысли плотная деваха на роликах, - а вещица и впрямь отстойная, в такой теперь даже на Окружной не встретишь.
- Еще как встретишь, было бы желание! – не унимался «картежник», бесцеремонно растирая лоб. Видать, не с кем ему было сегодня пульку расписывать, вот и маялся, бедолашный.
Помилуйте, люди добрые! Какое желание, за что «козлом» – второй час с этим хомутом в горошек ношусь, а все безрезультатно…
- Скажите милейший, - вернулся я в норму, - где тут у вас «Бюро находок»?
- А на фига тебе, - культурно переспросил тот, - баба ждет? Или нашел чего?
- Конечно, нашел. Золото партии! – неожиданно подключился лысоватый скептик в мышиного цвета костюме и сандалиях без носок. Его взгляд отставного комитетчика плохо скрывал интерес к происходящему. Мне захотелось правды, и я решил ее обнажить. Вернее, засветить. Для всех!
- Вот, смотрите, - живо развернул платьице и всем показал, - видите, какое нежное, детское – материя зашелестела ветром и чуть не выскочила из рук.
- Крутой прикидец, - буркнула та, что на роликах, и помчала за пончиками.
- Да, мужик, зацепило тебя. Давно про таких вот извращенцев слыхивал, но чтобы так, в живую, да еще и на лавочке…тут уж без обид, - гыкнул  картежник и заторопился на выход. Весь путь, до самого поворота, он оглядывался и вертел у виска мозолистым от шулерских комбинаций пальцем. Мышиный костюм присел на его место и замысловато прошептал:
- Что, гражданин, детишками балуемся?
- Да я, это, только найти хотел, чтобы по возрасту, - бредово залепетал я.
- Знаем мы таких, «по возрасту», - появилась зрелая дама в очках, - сначала платьице, потом – трусики. Фу, какая мерзость, а еще под интеллигента косит. Калигула! - со всех сторон в нашу дружную компанию потянулись очевидцы, с фотокамерами, газетами и сладкой ватой, многие загомонили, кто-то побежал в гастроном за водкой. Особенно неудобно вели себя детишки, которые то и дело обстреливали меня из водных пистолетов:
- Давай, врежь им мужик, - подбодрил меня откровенный пофигист и…тут же сбежал. Таким только советы раздавать.
- Какая прелесть, откуда это? – переспросила «мылоидная» мамулька и потянула сынишку в кусты менять памперс.
- Житья от таких нету, а все ваша демократия, - забурчал боевой ветеран.
- Ты что, долдон, в натуре пропеллером прикинулся? – всхлипнул «мобильный» до неприличия браток и проглотил «Сникерс».
- Дяденька, а вы давно этим занимаетесь? – хихикнули карамелью нежные школьницы. Они так откровенно тискались в бедрах, что всемирно известные лесбинейджеры «Тату» уступали им во всех отношениях. Мне захотелось крикнуть «да сами вы б…», но сдержался и попытался перевести все в шутку:
- Ага, убил, и в землю закопал, а платье себе забрал. На долгую память.
- Конкретная мерзость, - хихикнула обкуренная парочка и удалилась в сирень.
- Да он же пьяный, товарищи, - пыхнул спиртовой микстурой взъерошенный пьянчужка и закусил чьим-то яблоком. 
- Вот это да, не иначе новый Чикатило объявился, - хмыкнул безусый юнец.
- Мы тебе щас таких Чикатило ввалим, мало не покажется, - оторвался от дежурного «Сникерса» браток.
- Да, мужик, плохи твои дела, - подытожил комитетчик, - колись сразу, скольких жертв на Соловьином острове схоронил?
- Да вы что, с ума все посходили? – не выдержал я, - какой еще Соловьиный остров? Никого я там не хоронил!
- А где хоронил? – впился глазами в подбородок комитетчик, - в Грибоедово или на Батыевой горе?
- Пойми, мужик, мы же тебе никаких дознаний строить не будем, на месте враз уделаем, - потянулся к моему горлу браток.
- Да к стенке его, товарищи, к стенке! – ветеран аж затрясся. Видать, славный период репрессий вспомнил.
- Какой ужас, - рассмеялись карамельки и поскакали по аллее. Только сначала расцеловались. Как подружки. А мне уже ничего из этой области не светило.
- Ну, и зачем вы нас вынуждаете идти на крайние меры? – отчеканила дама в очках, - мы же правду хотим понять.
- Правду? – не сдержался я и вскочил с лавочки, - получайте свою правду: по парку я гулял, искупаться захотел, а тут платьице на лавочке лежит. Только помочь решил! Вот и хожу теперь, как идиот, сарафан пристроить не могу, – все замолчали, ветеран недовольно сморщился, а браток даже перестал хрустеть костяшками. Первым после раздумий оправился безусый юнец:
- Ты что, мужик, за дураков нас здесь держишь?
- Ага, особенно тебя, - съязвил я и был прерван.
- Да он над нами, товарищи, издевается, - ветеран аж пеной изо рта пошел. Видать, совсем тяжко ему без скандала на тот свет торопиться.
- А мы ему щас все рога поотшибаем! – пробасил браток.
- Тусовка, да он псих, - вклинилась деваха на роликах, - такими отстойными нарядами торгует. У него обязательно справка должна быть.
- Конечно же, есть, - поддержал пьянчужка, - его надо срочно обыскать.
- Ага, вот я тебе свои карманы и вывернул, - рявкнул на него я.
- Нет, граждане, никакой он не псих, - утихомирил волнение мышиный костюм, - он американский шпион. Резидент ЦРУ!
- И дезертир, - добавил только что подошедший офицер, - он у нас давно по картотеке числится, только теперь опознали.
- А я всегда говорила, что подозрительный он, - добавила импозантная дива бальзаковского возраста с откровенно болтающимся декольте.
- Товарищи, граждане, милая девушка, - начал я свой трогательный спич, - ну какой из меня дезертир? Вы хорошенько посмотрите – я свой срок давно отслужил, ракетчиком в Андыровске.
- Что-то мы такого города не знаем, - не на шутку воспалился пьянчужка.
- Про срок напомнил, явно рецидивист, - ветеран откровенно сник и больше не возникал. Даже пена на губах скисла!
- Ага, ракетчик. Это он так шпионские следы заметает, - поддержал сам себя комитетчик.
- Ничего, и не таких раскалывали, - поддержал его галантного вида «ботаник».
- Да, по глазам видно, что он врет, - протирая линзы, добавила дама.
- Вот это да, как в кино…про Штирлица, - безусый увлеченно дышал и требовал какого-нибудь значимого события. Драки, или сквернословия.
- Да в рог ему надо дать, - рыкнул браток и прихватил меня за шиворот.
- Ой, только не надо бить, здесь дети, - взвизгнула «мылоидная» мамулька, - вы его за дерево отведите, там никого нет.
- Давайте у военного спросим, - предложила беременная, но одинокая казашка, и все посмотрели на военного. Тот хмельно сопел на соседней лавке и заочно был готов подтвердить, что угодно, с кем угодно и когда угодно. Особенно про мое нереальное дезертирство.
- Тоже мне, защитник Отечества, - ветеран матерно сплюнул, - и этого тоже к стенке. Всех к стенке!
- Товарищи, помилуйте, за что к стенке? – взмолился я.
- Тамбовский волк тебе товарищ, - зашипел пьянчужка.
- Мы тебя выведем на чистую воду, - разошелся в домыслах комитетчик.
- Сознались бы, мужчина, - задумчиво прошептала дородная, но вульгарно раскрашенная деваха, - не ровен час, побьют вас. Цинично и больно.
Да, скандал разгорался с каждой секундой. Едва деваха съязвила про «избиение», как народ беспричинно рассвирепел и потянулся ко мне руками. Ветеран хрипел в давке, браток лез напролом, а «мылоидную» мамульку кто-то тискал за пышные формы. Неизвестно, чем бы весь этот винегрет закончился, но кто-то в толпе жалобно вскрикнул «Батюшки, кошелек вытянули!». Внимание агрессоров моментально рассеялось и я, что есть силы, рванул в сторону. Рубаха затрещала, кто-то сделал подножку, но я УСТОЯЛ! Последним, что мелькнуло перед глазами, был воротник в измазанных шоколадом руках и довольный жизнью пофигист, игриво подмигнувший на прощанье. Ноги несли меня с олимпийской прытью, а позади стихали крики догонявших: «держи его» и «к стенке, всех к стенке». Хотя, мне уже было без разницы, кого, куда и за что будут карать. Я взлетел над землей. Через кусты и вдоль катамаранов, за туалетом и через стрелковый тир я торопился подальше от этого проклятого фонтана. Адреналин перехлестывал через край, а дыхание учащенно билось. Я бежал от самого себя, от собственной правды, от людского недопонимания…

Прошло минут десять, прежде чем я остановился. Погоня осталась далеко позади, но я все равно с опаской посмотрел по сторонам. Никого. Грузно плюхнувшись на лавочку, не мог отдышаться. Казалось, еще мгновение, и сердце выскочит на орбиту. А там – и до Бога рукой подать. Хотелось курить и дышать одновременно, в боку зудело, а виски стягивало. Я разжал руки и улыбнулся. Злобно так, через силу. Еще бы, пальцы уверенно держали смятую в горошек материю, как бы олицетворяя торжество разума над страхом. Я раздраженно отбросил платьице на лавку и легко вздохнул. Может, все проблемы остались позади и никогда больше не растревожат моего воображения? Перед глазами проявился ехидный демон и радостно приказал: «Беги дуралей, пока время есть». А что, хорошая идея. Только в какую сторону? Надо бы у кого-то спросить. В безлюдном месте это совсем не просто…
Видать, не суждено мне было укрыться. Именно теперь заметил уверенно шагавшего ко мне постового, которому оставалось каких-то шагов десять. Его плохо выбритое лицо было сосредоточено и уныло, а правая рука привычно держалась на кобуре. «Это конец», - еле слышно прошептал я и вытер одинокую слезу. Мне вновь захотелось сбежать, но сил уже не было. Да и страх быть случайно застреленным в кустах абсолютно не радовал. Оставалось сидеть на месте и ждать словесного приговора. Молча, с надеждой на помощь Всевышнего. А еще – на здравый смысл, с которым у нашей доблестной милиции всегда проблемы.
- Сержант Гуленко, ваши документы, - откозырял тот и подозрительно кашлянул. Возможно, стоило сразу все объяснить, и даже покаяться. Но я не знал, с чего начать, да и в чем каяться, а потому неестественно прямолинейно залепетал:
- Что случилось, гражданин начальник? Убили кого? – от этих слов аж мурашки по спине пробежали, и вдруг стало тоскливо одиноко.
- Может, и убили – мне почем знать. Есть следователь, он во всем разберется. А мое дело преступников ловить, - и заглянул прямо в душу.
- Да не виноват я, товарищ капитан, мне это подбросили, - чует мое сердце, не к добру разговоры про следователя, ох, не к добру.
- Капитан? – посветлел блюститель порядка, - возможно, и такое, но не скоро. А с чего это ты придумал? – он сразу перешел "на ты", и я понял, что есть единственный шанс из тысячи избежать расстрела.
- Конечно же, капитан, я сразу по глазам это увидел.
- А что глаза, сильно пьяные? – смутился «ангел при исполнении».
- Не в этом дело, - исправился я, - глаза честные, без лукавства. С такими глазами обязательно на повышение. Очень скоро!
- Ты почем знаешь, что скоро? – сержант недоверчиво, но с надеждой посмотрел мне в лицо.
- Как же не знать, когда я целый год хреномантию у Верховного Гуру в Тибете изучал, все чакры наизусть знаю.
- Ну, уж и все, - засомневался милиционер.
- Конечно: вот чакра усов, чуть ниже – подбородка, далее грудная жаба, еще ниже – солнечное сплетение и пузатая чакра, седло, мужское начало и коленная чаша, - четко  описывал я анатомию собеседника и по ходу додумывал незыблемые истины. Тот энергично кивал и радостно слушал мои комплименты. Ему, видать, ни одна цыганка такое про судьбу не лепетала.
- Неужели, все это правда? – собеседник сиял от счастья. 
- Всенепременно! – уверил его я, - но самая главная – это чакра макушки, или роговая оправа жизни. От нее судьба зависит, - ляпнул я «о наболевшем», и тут же запнулся, но было уже поздно.
- Роговая макушка? Это что же получается, - палец вновь лег на кобуру, - Зинка мне изменяет? Ах ты колдун проклятый, да я тебя за это…
- Тихо, тихо, - верховно изрек я и скрестил ладони, - в глубоком астрале образ нетленный, не разрушай себе карму никчемной агрессией и неверием в право, сын мой. Доверься силам природы!
- Сын мой? – удивился тот, - да у меня же только дочь.
- Будет и сын, скоро…через неделю.
- Как через неделю, а Зинка тогда чего молчит?
- На день десантника подарок тебе готовит, долгожданный!
- Чего ты там про рога говорил? – встрепенулся новоявленный капитан, - может, это вовсе и не мой сын?
- А-то чей же еще, конечно твой! Про рога забудь – давно это было, зимой еще. Тем более, со старшим по званию, ради твоей же карьеры.
- Тогда за что меня в звании понизили? Неужели, за ту глупую пьянку в музее?
- Значит, отказала она начальству, не смогла через любовь переступить. Всему свое время, гусар. Капитаном будешь, и даже майором.
- Майором? – удивленно потер он ладонями, - тогда пускай изменяет. Только чтобы я не знал, ладно?
- А ты и так не узнаешь: удача чистая светит, новыми автомобильными фарами. Значит, машину скоро купишь.
- Машину? – на милиционера жалко было смотреть: его разум разрывало между женой, рогами и ублажением вышестоящего руководства, а теперь еще и личное авто вырисовывалось.
- Именно машину, новую иномарку.
- А где я деньги возьму?
- В лотерею выиграешь.
- В какую именно?
- Да хоть в любую, судьба тебе выиграть – и баста.
- Ну, уж, именно судьба.
- А-то как же! И еще суждено тебе изощренного преступника задержать, который возле фонтана у женщины кошелек вытянул. Ищи его там, среди противных улыбок, толстых задниц и злых ветеранов!
 Стоило мне только заикнуться про кошелек, как сержанта попутным ветром сдуло. Только его и видели. В густых зарослях сирени. Я даже про обратный путь не успел спросить. Ну, да ладно, сами обойдемся. Все же лучше, чем под арестом рыдать. Попробуй потом, докажи следователю, что твое алиби – непомерно пышное сомбреро с облезлым пуделем и ватага мокрых ребятишек. С таким-то счастьем, на меня обязательно труп несчастной повесят. А еще и это платьице, с моими отпечатками. Стоп. «Надо срочно от него избавиться!» - мелькнуло в голове. Я вцепился в материю и хотел уже выбросить наряд куда подальше, как вновь проявился все тот же полоумный сержант Гуленко. У меня все внутри так и упало…даже то, что давно уже не стояло:
- Слышь, гражданин, - хмуро обратился он, - я же совсем забыл, чего к тебе подходил! – и вновь подозрительно кашлянул.
- Совсем не виноват, - проблеял я, и наши взгляды сошлись на богом забытом платьице.
- А это у тебя что такое, в белый кружочек? – хмуро спросил милиционер.
- Это? – включил я дурочку, - так, вещица одна.
- Какая еще вещица? - недоверие вновь пробежало по его узкому лбу, - давай, скоро показывай.
- Подумаешь, событие, - нарочито вывернул я платьице, - глупость неприметная, уже и не помню…
- Ничего себе глупость, в такой заметный горошек, - перебил он, - моя Зинка дочке такое же на лето купила.
- Может, это твое? – я протянул ему улику, чтобы хоть отпечатков добавилось.
- Не-а, не мое. У этого все помятое, а дочкино на вешалке висит, - уверенно выдал милиционер и шепотом добавил, - у меня Зинка такая умница.
- Вот молодец, повезло тебе с женой, - добродушно скривился я и решил про пузатую карму добавить, как был вновь прерван собеседником.
- Так вот, дело у меня к вам, гражданин, - откозырял он.
- Дело? – удивленно вытянул я губами, - опять?
- Документы у вас есть? – сухо отчеканил Гуленко.
- Конечно же, есть, - я бесполезно шарил по карманам и не мог найти свой паспорт, военный билет, права и даже проездной на все виды транспорта, - сейчас найду…сейчас…обязательно
- Ну-ну, - скривился сержант, - хотелось бы видеть.
- Конечно же, есть! Конечно…только что были, уже нет…исчезли…украли, - печально вздохнул я. Да уж, теперь все кончено. Этот бюрократ в форме обязательно меня задержит. До выяснения. Обязательно!
- Вот! – протянул он мне кипу документов и растаял в улыбке, - на алее в кустах нашел. Ваши?
- Конечно мои, конечно, - закричал я, даже не разворачивая, - я их по паспорту узнал, там на задней обложке женщина с хвостом.
- Много их тут таких шастает, с хвостами. Вы уж поаккуратней, гражданин, вам людям правду говорить надо, - совсем от себя добавил он и вновь устремился в кусты. Мне хотелось в знак благодарности обнять его за плечи, одарить бутылкой хорошего коньяка или, хотя бы, дать на пиво.
- Погоди, служивый, не уходи, - потянулся я к нему и развернул паспорт. Еще недавно там скучно лежали несколько шелестящих купюр, но теперь их даже не предвиделось.
- Что еще? – буркнул милиционер, - случилось чего?
- Да у меня тут было, я хотел… - вновь залепетал я.
- Пропало чего, гражданин?
- Нет, все нормально, - вспомнил я про следователя и важную, в горошек, улику, - только отблагодарить хотел.
- Ничего, другим разом отблагодаришь, - блюститель порядка задушевно похлопал меня по щеке и двинул дальше, - всему свое время.
 Постовой скрылся в кустах. Видать, он давно здесь работает, все тропы знает. Я сел на лавочку и загрустил. Порочные мысли одолевали желудок, а в голове крутилось счастливое «пронесло». А, может, и не сержант вовсе деньги забрал? Мало ли кругом таких деятелей, что всегда на дармовщинку готовые? И свистеть не надо. Вон, у моего соседа прямо под домом магнитофон из машины вытянули. Средь бела дня, при дворнике и всех старушках на лавочке. Спрашивается, зачем они там вообще сидят? Чего высматривают? Эх, не те нынче времена…

День неумолимо клонился к закату, а потому я решил не раздумывать, а действовать. «Домой!» - радостно воскликнул я и побрел на зов сердца. В сторону уже знакомого пруда и катамаранов. Повсюду наступило вечернее затишье, и только пьяные рыбаки закусывали на берегу рыбными консервами. «Вот это отдых: без улова, зато с водкой!» - позавидовал я, но в компанию напрашиваться не решился. Да еще это платьице в горошек не давало покоя, а по-прежнему «волочилось» за мной. Словно полковое знамя, прижимал я его к груди, а ноги торопили дальше. Навстречу мне прошла шумная компания молодежи, с гитарами, пивом и девушками. Они радостно перебивали друг друга, а самый хриплый пел нестареющим голосом Высоцкого «про Магадан». Эта приятная сценка из юности настолько вдохновила, что я принялся им подпевать. Они враз смолкли, удивленно на меня посмотрели и как заржут. Ну, и я вместе с ними, чтоб не выделяться. «Какой-то псих», - покрутила у виска грудастая малолетка, и мне срочно пришлось ретироваться. Во избежание очередных разборок. 
Вот прошел аллею, свернул по указательной стрелке без подписи, осторожно миновал нескольких коротко стриженых подростков, смачно куривших дурь из пластиковой бутылки. Они никак не отреагировали на мое появление, а только лишь «добавили оборотов». Потом еще одна аллея, поворот, через мостик и…снова вышел к пруду. Прямо заколдованный круг получается. Пришлось опять пробовать выйти тем же маршрутом, но когда дошел до указателя, двинул не аллеей, а неприметной тропинкой, обсыпанной с обеих сторон пластиковыми стаканчиками. Вот где наша культура на пару с экологией проявляется! Этой тропинкой, вдоль высокого забора, я вскоре и попал к центральному входу. Народу почти не было, только трезвеющий, а потому злой охранник пытался подкурить от электропроводки. «Сейчас фейерверк начнется!» - в голове мелькнула предстоящая драма, я почти зажмурился, но хранитель правопорядка благополучно подкурил и сел на покосившийся временем табурет. Его бесполезно скучный взгляд блуждал по кустам, а губы сухо просили опохмела.
Да черт с ним, с охранником-то, пора домой. Я медленно, как ни в чем не бывало, прошел за ворота, и уже на выходе увидел красивую женщину, энергично утешавшую белобрысую девчушку лет пяти. И, о чудо, на ребенке были только сандалики, гольфы, трусики-маечка, и, что самое поразительное, большой белый бант. Она без устали терла глаза и ревела. Казалось, мир рухнет под гнетом искренних детских слез. Я молча к ней подошел и протянул руки, в которых теплилось красное платьице в крупный горошек. Она перестала плакать, удивленно на меня посмотрела, а потом как заорет:
- Мама, мама, мне дядя горошики нашел! – ее эмоциям не было предела. Как, впрочем, и моим. Я облегченно вздохнул, улыбнулся и пошел вдоль проспекта, в сторону метро. Сердце переполняла радость, что все же не зря я вытерпел столько испытаний ради помощи этому крохотному созданию. Я был счастлив, горд и благозвучен одновременно!
Через минуты три за моей спиной послышалось шлепанье детских сандаликов и приятный женский голос. Я обернулся и…увидел то, ради чего стоит жить: та же самая женщина искренне мне улыбалась, а рядом весело прыгала светловолосая девчушка, с бантом и в платьице с белыми горошинами. Незнакомка прижалась ко мне, смутилась и поцеловала. Ничего, что в щечку, зато это был самый жаркий поцелуй в моей жизни.
- Спасибо вам, вы настоящий человек…и мужчина, - ее лицо покраснело, а по моей спине пробежали мурашки.
- Да ничего, не стоит…я и так мимо шел…а тут это…так получилось, - я всегда такой скромный с женщинами, но даже тут побил все мыслимые и не очень рекорды. Умные фразы выскочили из головы, а желание понравиться сбилось на банальные отговорки.
Мне хотелось произнести еще что-то, возможно, самое главное в моей жизни, но язык стал деревянным и подло выпадал из речи. Незнакомка оказалась такой же недотепой, как и я, заметно тушевалась и крутила головой по сторонам. Мы неожиданно столкнулись лбами, на мгновение замерли, и женщина опустила взгляд в землю. Я извинился и почти набрался смелости сделать комплимент, но она так расхохоталась, что мне пришлось тут же осмотреть свой зипер. «Мало ли чего в парке могло с ширинкой произойти?» - справедливо побагровел я и уткнулся взглядом в землю. Слава Богу, зипер был в норме, а вот прогулочные туфли-лодочки оказались скрытыми под большим слоем уже затвердевшего цемента. Хотите, верьте, хотите, смейтесь, но, пробираясь вдоль забора на выход, я влез обеими подошвами в свежо зацементированный бордюр. Да что там влез, я в него просто врос! То-то, думаю, охранник так многозначительно на меня посмотрел, что даже поперхнулся. Хотя, мне было не до смеха, но слабое подобие улыбки все же появилось. Женщина вместе с дочкой еще минуты полторы звонко щебетали, а после собеседница сделала серьезное лицо, извинилась за нетактичное поведение и…пригласила к себе в гости. Чайку выпить, туфли почистить. Я долго отпирался, говорил про несвоевременное отсутствие денег, и даже придумал несуществующую историю про срочный отъезд в Сыктывкар. Мне все равно никто не поверил. Девочка искренне повисла у меня на руке, и тогда пришлось сдаться. «Пришлось» - это неправильно сказано. Да о такой встрече я мечтал всю свою жизнь! Сознательную ее половину.

      Лера (так звали женщину) оказалась потрясающим человеком и настоящей хозяйкой. Мы долго пили чай с кизиловым вареньем, и я неторопливо поведал удивительную историю про платьице в горошек, за которое меня чуть не растерзали. Хотя, ради такой встречи стоило пройти любые испытания. Я видел небесные глаза, утонченные губы, ловил каждое движение рук – и балдел. Скептик по своей натуре, я сразу же и бесповоротно поверил в любовь с первого взгляда. Лера, похоже, тоже была увлечена мной. Это было огромное счастье, одно на двоих, но нас оно устраивало. Завершив пересказ, я раскланялся, а женщина моей мечты одарила сладким поцелуем. На этот раз – уже по-взрослому. Я неожиданно смутился, побагровел и резко заторопился домой. Лера тоже сникла, и даже расстроилась, но я клятвенно заверил приехать завтра вечером, «при полном параде»: с цветами, шампанским и большим розовым слоном, которого давно присмотрел в ЦУМе.
Я расцеловал хозяйке руку и поспешил домой. Очень хотелось спать, а назавтра предстоял долгожданный развод с абсолютно безразличной женой. Нет, я ее не виню, тем более теперь. Она еще зимой встретила свою судьбу, я – сегодня, так что какие могут быть претензии. Да и детей у нас не было, а потому моя мужская совесть была кристально чиста.
Судьба в парке жестоко меня «проверила», но я ВЫСТОЯЛ! А, может, это глупое стечение обстоятельств? Кто знает. Хотя, вряд ли. Слишком насыщенным на события выдался день. Но я счастлив! Непомерно счастлив. А как все начиналось? С платьица в горошек…