У Аннина, как всегда, пять или Зарисовка на школьную тему

Солнечный лучик проскользнул сквозь задвинутые занавески и пощекотал Артему нос. Тот поморщился, взглянул на часы: семь часов. Самое время вставать.
Артем встал, помахал руками, переставил число на календаре, оделся... Передернул плечами от обыденности утра и занятий. Пошел на кухню, пожелал доброго утра матери, съел завтрак, поблагодарил, добавив стандартное: «Было очень вкусно». Потом взял портфель и пошел в школу. Десять минут, чтобы обойти дом и свернуть в первую арку. Вот и школа. Знакомое до кирпичика здание. Вот уже восемь лет он ходит сюда день за днем, исключая каникулы. Раздевалка, сменка – все как всегда, сегодня, как вчера, а вчера, как недели до того.
Первым алгебра. Слава богу, что не какой-нибудь английский, его Артем не выдержал бы точно. О! Сейчас скажут оценки за контрольную, которая была на прошлом уроке, хотя... ничего неожиданного он не услышит... как всегда, пять... Алгебра ему нравилась и легко давалось, с ней проблем не было. Хотя, у Артема вообще не было проблем с учебой: «Стандартный отличник», - усмехнулся он про себя, - «двойку что ли схлопотать для разнообразия». Но он прекрасно знал, что не будет портить себе оценки в конце года. Он закончит этот год, как и все предыдущие, почти на одни пятерки - пара четверок не в счет.
Артем подошел к классу. Из открытой двери доносился гвалт тридцати глоток. Он заглянул внутрь: вот сидит верхом на парте Мишка Светин и что-то рассказывает своему закадычному другу Ваське Мешкову, не сильно расстраиваясь тому факту, что за контрольную у него, почти наверняка, пара. Андрюха Минин, ох, не порадовался бы великий горожанин такому однофамильцу, пытался отнять тетратку с домашним заданием у Леночки Дроздовой – пай-девочки и задавалы, которая ни за что не хотела давать тому списать. Другие занимались кто чем: кто что-то малевал мелом на доске, кто резался в морской бой.
Артем осмотрел весь этот бардак и вновь усмехнулся: вроде и все другое, а все же как всегда.
Прозвенел звонок, народ с недовольными минами расползался по своим местам, вошла Антонина Михайловна – учительница алгебры – поставила сумку на окно, достала тетрадки. Да, на прошлой неделе же была контрольная, снова вспомнил Артем, послушаем, каковы результаты.
А учительница тем временем осмотрела класс и начала урок:
-На прошлом уроке вы писали контрольную, в целом я довольна. Есть, конечно, особо выдающиеся работы, - она выразительно посмотрела на Светина, - но вообще ничего. Итак, итоги, - и она начала называть оценки: четверки, тройки, двойки. Чаще всего они сопровождались комментариями, типа, «Хорошая работа, молодец, сразу видно занимался», - или: «И это в конце-то года, когда будешь исправлять?».
Минину, написавшему на жидкую тройку, она пропела целый хвалебный дифирамб, мол, как мальчик старается, как усердно пытается исправиться, - жаль, что на «мальчика» все ее хвалы не произвели никакого впечатления. Так она добралась и до Артема: «Ну, у Аннина, как всегда, пять!» и все, и ни слова больше.
Атрем вдруг почувствовал, как закипает внутри что-то, названия чему он не мог подобрать, а к горлу подступают слезы. Он схватил свой портфель и, едва сдерживая рыдания, выбежал из класса.
- Что это с ним? – удивленно спросила учительница, - сорвался, будто ненормальный. - Но класс лишь недоуменно смотрел то на нее, то на дверь, за которой только что скрылся Артем.
Откуда им было знать, что все, чего сейчас хотелось «ненормальному», это услышать что-нибудь, типа: «Молодец! Хорошая работа!» после сухого «пять». Им даже не пришло в голову, что похвала нужна и отличнику, особенно отличнику, привыкшему лишь к сухости высоких отценок.