Дембельский троллейбус

Коляну ночью приснился страшный сон: будто бы он опять стал духом, а кто-то огромный страшный, прижав сильными руками к полу, давит его чёрным сапожищем прямо в лицо и громко хохочет. Во сне Колян, мучительно захлёбываясь воздухом, долго убегал от Грязного Сапога, но в конце концов тот всё равно загонял его в тупик и о, ужас! -  перед глазами снова оказывалась вонючая стоптаная подошва.

Наконец Колян проснулся. Лицо горело, будто по нему и в правду только что кто-то ходил, очень хотелось пить. Четыре часа утра. В роте темно, только где-то далеко на другом краю казармы возле тумбочки дневального светила одинокая лампочка . Кто-то ещё не спал - в соседнем кубрике нестройно звенела гитара и пьяный голос, неумело подражая какому-то популярному певцу, рыдал:

Целуйте бабы рельсы-ы,
Я еду домо-о-о-о-ой!
Целуйте бабы рельсы-ы,
Я еду домо-о-о-о-ой!

Чувствовалось, что выпили серьёзно. Песню то и дело прерывали звонкие удары - кого-то, не теряя времени били в грудь, несколько духов, считая в слух, ожималось.

Колян лежал, цепляясь взглядом за темный потолок и чувствовал как медленно по каплям из него выходит страх. Уснуть не получиться.
За окнами спал город. Лёгкий весенний ветер, скольнув по молодой листве, принёс с собою далёкие свежие запахи и быстрым сквозняком спрятался где-то под шконками. Колян глубоко вздохнул. Служить осталось последний месяц. Вспомнив об этом он немного успокоился, встал, сунул ноги в холодные тапочки и пошёл в умывальник.
Сон. Это был просто сон.
На натёртом бетоне взлётки отражался дневальный, приваливщийся к тумбочке, за его спиной зияла чёрная дыра канцелярии, где богатырским сном спал дежурный по части. Колян прошлёпал рваным тапком по краю взлётки и зашёл в умывальник. Зеркало показало какую-то худую пятнистую рожу - даже пригрошня тепловатой воды ничего не изменила. Надо было что-то с собой делать. Колян попытался улыбнуться отражению, но увидев получившуюся простоватую кислую гримасу, только устало махнул рукой и направился к туалету. Из-за покосившейся грязной двери пробивлся чей-то пьяный разговор:

- ... а я тебе могу сказать, что такое настоящие п%здюли!, - говоривший с трудом откашлялся, - Вот смотри,- если кто из духов на работу забъёт и будет прятаться в каком-нибудь углу,- что дембеля делают?
- Ну собирают всех, в грудак бьют, отжиматься заставляют...,- буркнул собеседник.
- Ага! А скажи-ка мне, неужели не проще было бы тебе, увидев духа тарющегося, сразу же пару раз ему лопатой в лоб дать?,- Коляну снова привиделся Страшный Грязный Сапог и в животе неприятно заныло.
- Ну проще, конечно!
- Но ведь мы так не делаем! Потому что если только ты один ему в лоб дашь, то это как бы драка между вами получается, а вот если мы все вместе соберёмся и хорошенько вечерком весь его призыв  тромбанём! Тогда это будет уже наказание - п%здюли!

Коляну надоело прислушиваться и он совсем было собрался уже войти, но тут кто-то голос сказал:

- Но ведь не все же так делают, некоторым вобще по барабану - работают духи или нет!,- говоривший щёлкнул зажигалкой. Другой ответил:
- Тихих конечно больше... Служат свои два года, не во что не лезут, никому не мешают...,- Кто-то зашёлся в приступе кашля.
- Так может быть так и надо? Зачем напрягаться? Ходи тут, за всеми смотри... Чем меньше на себя берёшь, тем меньше спросят!, - но хриплый голос резко ответил:
- Может кому и надо, но мне, например, не всё равно, что вокруг твориться! Да и духи тихих не очень уважают. Сегодня ты на них внимание не обращаешь, а завтра сам будешь вместо них в одно рыло полы мыть!, - другой быстро согласился:
- Что верно, то верно - кто духов не п%здит, на того они будут на каждом шагу забивать! У нас некоторые тихони даже шконки себе сами заправляют!, - подъитожил грубый голос и оба говоривших раскатисто захохотали.

Голым ногам вдруг стало холодно - из-под двери туалета сильно сквозило. Колян почувствовал, как судорогой сводит икры и почему-то ему сразу стало хреново на душе. С непонятной злостью он посмотрел на дверь и помочившись прямо в умывальник пошёл спать.

Его скрипучая шконка, казалось вот разбудит пол-роты, Колян беспокойно ворочался, стараясь поплотнее укутаться в одеяло и старался не слушать как прямо в ухо раскатисто храпит сосед.

Больше всего на свете Колька любил машины. До армии он три года занимался в автошколе. Получалось хорошо - даже несколько раз в гонках учавствовал. Мамин брат, полковник, обещал устроить Кольку в Автобат, но что-то там врачи не то написали и что бы оставить парня служить поближе к дому его послали в строительные войска...

Лёжа на боку, сквозь храп соседа и стоны неизвестно за что избиваемых духов, Колян едва шевеля губами подпевал неутомимой гитаре:

Целуйте бабы рельсы-ы,
Я еду домо-о-о-о-ой!
Целуйте бабы рельсы-ы,
Я еду домо-о-о-о-ой!

На этот раз ему приснилась машина. Белая волга командира части, что каждый вечер стояла прямо под окнами казармы. Во сне Колян неспеша подходил к ней, уверенно открывал тёплую от солнца дверь и садился в пахнущий новым пластиком салон. Плавно опускал стекло и  высунув локоть в окно выезжал через КПП. КППшники отдавали Коляну честь и улыбались: «Счастливого дембеля!», а невидимый хор сотней голосов старательно выводил:

Я еду домо-о-о-о-ой!..

И Колян мчался по весеннему городу впуская в открытое окно Волги тёплый-тёплый весенний ветер. Девчёнки на улицах радостно махали руками и звали его к себе. Колян улыбался им и кивал головой: "Скоро, скоро!"
Но потом опять пришёл Страшный Грязный Сапог и Кольке пришлось в ужасе закрывать окно и до самого пола вжимать педаль газа. И только когда Сапог скрылся далеко позади, Колян почувствовал как от страха бешено трясётся в груди сердце...

Словно от толчка, хватая перекошеным ртом воздух, Колян стремительно проснулся. В темноте рядом с ним, что-то ритмично постукивало. "Сапог", холодея подумал Колян. "Проводник, чаю!", крикнули кому-то из темноты. Это дембеля катались на "дембельском поезде".

На двух ярусную шконку навесили одеял - так, что бы по середине оставалось небольшое "окно", мимо которого без остановочно пробегали два духа - они изображали деревья. Ещё один слегка раскачивал шконку, приговаривая "Чух-чух, чух-чух!"- он был "паровозом", а тощий худой "проводник" то и дело подбегал с кружками чая. В "купе" лежали довольные пьяные дембеля, Колян их узнал: одного за малый рост и плотное телосложение все звали Коренастым, а другого Косым, хотя с глазами у него было всё впорядке. Дембеля выплеснули из кружек чай прямо на пол и теперь наливали себе водки, мужественно преодолевая раскачивания "вагона". Изредка кто-нибудь из них грозно покрикивал на духов, выражая недовольство "сервисом".

Коренастый заметил, что Колян проснулся и позвал:
- Эй, Тихоня, иди к нам! Покатаемся!,- а второй тут же пьяно улыбаясь подхватил:
- Давай-давай! Домой поедем!

Колян испугано замотал головой. В дембельский поезд ему совсем не хотелось. Накрывшись одеялом с головой он отвернулся в другую сторону и закрыл глаза, как молитву повторяя про себя: "Нехочу, нехочу..." Косой остановил "состав" и хлопнув Коляна широкой лапищей по спине удивлённо спросил:
- Ты чё Тихий? Домой с нами поехать не хочешь?!!
Колян повернулся к нему и увидел что Косой уже совершенно пьян. Его прозрачные пьяные глаза смотрели куда-то в сторону. Едва управляя онемевшим от страха языком Колян прошептал:
- Ну какой мне "поезд", Косой? Я же здесь через три остановки живу. Мне домой всего-ничего в троллейбусе проехать...
- В троллейбусе?,- Косой от удивления распахнул глаза.
- Ну ты даёшь... В троллейбусе..., - и радостно заорал другу, - Слышь, Корень! А Тихоня-то у нас оказывается - оригинал!
И раздавая духам пинки налево-направо, дембеля начали сооружать "дембельский троллейбус"...

Шконку заново перемотали одеялами, длинный дух слетал-принёс из умывальника две швабры и залез с ними на верхний ярус - изображать "рога". Маленького щуплого духа определили на роль кондуктора, он сел внутрь "салона" и на всякий случай забился в угол. Кто-то другой сел на место водителя.  На минуту возникла заминка с вопросом: как и надо ли вообще раскачивать кровать, но Коренастый, почесав затылок, велел всем оставшимся духам поднять шконку за ножки и гудя как электродвигатели тащить "троллейбус" по казарме...
Колян смотрел на это, застыв словно в ступоре. Происходящее казалось ему не реальным, а губы словно сами собой шептали: "Не надо...". Не в силах сопротивляться, он дал Косому посадить себя в "салон" и "троллейбус", пшикнув невидимыми дверьми, скрепя и пошатываясь, медленно тронулся в путь...

Измученные бессонной ночью духи быстро стали выдыхаться - Колян понял это по прерывистому гудению. То один, то другой край шконки роняли на пол и "троллейбус" грозил развалиться на части. Косой "на ходу" высунулся из "окна", чтобы проверить хорошо ли стоят "рога" и шлёпнул длинного духа по лицу: "Ровнее дер-ржи, с-сука!". Маленький "кондуктор" очнувшись, вспомнил о своей роли и заглядывая в глаза Коренастому робко пролепетал: "Что у нас за проезд?", а тот в ответ засмеявшись со всего маху врезал духу по носу - маленький отлетел к краю шконаря и звонко ударился головой о перекладину, едва не вывалившись наружу. Косой пихнул его вдогонку ногой и дембеля поглядев друг на друга чему-то радостно засмеялись.

Из соседнего кубрика послышались удивлённые крики: остальные наконец заметили "троллейбус" и забросив гитару, стали проситься внутрь. Коренастый широким жестом пригласил всех, откидывая свисающее сверху одеяло: "Залезай, братва!". Сразу стало тесно, духи совсем перестали гудеть и шумно запыхтели, пытаясь продолжить движение. Кто-то дыхнул перегаром прямо в лицо Коляну и заорал на них: "Давай быстрее, чумаходы!". От криков начала просыпаться рота.
Перегруженный "троллейбус" окончательно забуксовал. После нескольких ударов Косого, шконку, царапая пол, смогли протащить ещё пару метров и дембеля заорали водителю: "Разворачивай!", а Колян воспользовавшись заминкой, с трудом вылез из под груды навалившихся тел и одев чьи то тапочки ушёл в умывальник.

В умывальнике было сыро и тихо: шум из казармы туда почти не далетал и только на потолке нервно дребезжала лампа дневного света. Колян распахнул окно: горизонт уже посветлел, город слепил огнями, а внизу на плацу белым пятном виднелась командирская Волга. Коляну очень хотелось спать. Он постоял немного, подышал свежим ночным воздухом, вытер неизвестно откуда навернувшиеся на глаза слёзы, закрыл окно и путаясь в черезчур больших тапках, пошёл обратно.

Пока его не было что-то произошло - посреди взлётки валялись различные детали шконаря, а под ними, заваленые матрасами и одеялами орущей кучей шевелились дембеля. Вокруг тряслись испуганные бледные духи. "Сломался троллейбус", - подумал Колян. "Духи вешайтесь!" - весело крикнул кто-то из темноты. По роте уже плескался громкий смех и почти никто не спал.

Маленький дух, изображавший "кондуктора", благоразумно остался лежать под матрасами, зажимая пальцами разбитый нос, а остальных построили в шеренгу и начали по-разному бить. Весёлое настроение дембелей куда-то улетучилось. Колян ужом протиснулся мимо всех этих машуших руками, с перекошенными лицами людей и оттолкнув разлёгшегося соседа, с облегчением лёг в кровать. Скоро подъём, надо постараться заснуть.

Со взлётки прилетел победный крик, - Коренастый случайно нашёл под матрасами Маленького духа и теперь старательно дубасил его кулаком по голове. С соседних кроватей давали советы. Длинного били гладилкой обмотанной полотенцем. Он стоял ровно, взрагивая всем телом при каждом ударе и радовался, что ему из-за высокого роста не могут достать до головы.
Снова забренчала гитара, несколько человек недружно затянули какую-то песню, очень часто повторяя слова "дом", "два года" и "дембеля". К Коляну подскочил Косой и похлопав его по плечу, одобряюще сказал:
- Классно ты это придумал, Тихоня! Дембельский троллейбус!, - и схватив табурет побежал обратно.
Оглушённый этими словами, Колян понял что спать не сможет. Ворочаясь шконке, пытаясь скрыться куда-нибудь от всех этих шумов, он накрывал голову подушкой, но даже сквозь лежалую вату без труда пробивалась ненавистная мелодия:

- Целуйте бабы рельсы-ы!
- Я еду домо-о-о-о-ой!

И словно вся рота подхватила:

- Целуйте бабы рельсы-ы!
- Я еду домо-о-о-о-ой!

А вместе с песней в уши лезло множество звуков: шлепки ударов, сдавленные стоны, храп соседа, скрип шконарей, треск ломающихся об спины табуретов, железный перестук кроватей, крики одобрения, шум деревьев за окнами, дребезжание лампы в умывальнике, автомобильная сигнализация где-то совсем далеко и мощный гул электромоторов троллейбусов, десятков, сотен троллейбусов, одновременно вдруг закружившихся вокруг Коляна. Они пытались наехать на него слепя фарами, а он метался как затравленый заяц, стараясь увернуться от огромных грязных колёс. Они оглушали его воем сигналов и шипением автоматических дверей. Они с ужастным лязго сталкивались друг с другом, пытаясь расплющить его. Они рвали острыми рогами провода, чтобы те падали Коляну на голову. И Колян бегал, бегал быстрее ветра, но в конце концов, задыхаясь, не чувствуя ног от усталости, споткнулся и упал на змеющиеся, искрящиеся провода, которые тут же цепко обхватили руки-ноги и все троллейбусы торжествующе взревев сигналами наперегонки рванули прямо на него...
Колькин крик заставил дембелей остановиться. Он босиком выскочил на взлётку и шарахаясь от любого, кто пытался к нему подойти, словно в трансе пошёл к выходу.

В голове шумело море из непонятных и пугающих звуков, но Колян даже не пытался разобраться в этой какафонии. Ему уже было всё равно, - он чувствовал главное - как больно жгут спину ненавидящие взгляды духов. Дневальный попытался-было перегородить ему путь, не желая выпускать за дверь, но заглянув в Колькины глаза, словно ошпареный отскочил в сторону. Дверь взвизгнула и захлопнулась за Колькиной спиной. Дембеля пожав плечами приказали духам отжиматься, а сами пошли допивать оставшуюся водку. Надо было успеть до подъёма...

Молоденький КППшник не спеша открыл ворота и спросил, щуря спросоня глаза:
- Куда в такую рань-то?, -  Колян плавно опустил стекло и высунув локоть в окно, счастливо ему улыбнулся:
- Домой...