Исповедь

ИСПОВЕДЬ

-С чего начать?..
Зовут меня Иван Владимирович Семенов. Мне семьдесят лет. Я старый и больной, насколько это положено нормами для моего возраста, человек. Но пока держусь. Имею жену на инвалидности, сына, живущего сейчас в Америке, дочь, обитающую с мужем в Москве, и трех внуков... Да к чему я это рассказываю?..
Не знаю, хорошо или плохо, но всю свою жизнь я прожил порядочно и честно. Не предавал, не воровал, соблюдал законы. И вот несколько месяцев назад на старости лет совершил грех, о котором страшно говорить...
Я убил ребенка...
Это была трагическая случайность. Я вовсе не хотел лишать жизни соседского мальца. Просто так вышло. Представляю ваше душевное негодование при этих словах. Не хотел, но так вышло. Хладнокровно и просто. Нет, мне тяжело об этом говорить. Но эмоций не осталось. Они как-то ушли и затаились внутри. Поэтому сейчас все выглядит так, будто ни один мускул не шевельнется на моем лице. На самом деле все иначе, но так легче трезво и спокойно все изложить.
Не знаю, стоит ли это рассказывать, да и вообще нужна ли эта исповедь... Не знаю... Душа требует покаяния... Как-то сдал я после этого случая. И предчувствуя близость своей смерти, не хочу уносить камень на сердце. Если об этом узнают другие, то так будет спокойнее мне, хотя бы на том свете. Понятно, что рай мне заказан, но все-таки покаяние всегда там приветствовалось.
Я не знаю, как исповедуются. Поэтому, уж как могу. Как представляю себе. Я просто расскажу, как все было...

Последние годы я и старуха жили, как самые обычные пенсионеры. Рассказывать об этом не стоит, всем известно. Нищенские пенсии помогали мало. И каждое повышение довольствия со стороны государства уже не радовало, а наоборот пугало. Я четко усвоил, что с каждой добавленной копейкой приходилось еще туже затягивать пояс, поскольку цены тут же взлетали.
Спасибо детям, не забывали. Чем могли помогали, хотя и самим несладко жилось. К каждому празднику переводы подбрасывали. Сын вообще баловал. Мог деньжат и без повода прислать, если подфартит. Эти деньги мы с женой не тратили. Откладывали на черный день: на похороны или детям помочь, если с ними неприятность выйдет. В этой жизни всякое может случиться. Глядишь, еще какой-нибудь кризис. Останется дочка без работы, как в прошлый раз, а с нашей помощью протянет до лучших времен. Ну, да я опять отвлекся...
Из семейного богатства у нас только и осталась, что старенькая «двойка». Свидетель былой жизни, когда еще и в кошельке деньги водились, и сами с седыми головами не ходили. Из-за нее, проклятой, все и случилось. Нет, конечно, я сам хорош, но толчок дала именно она.
Машина наша была труженицей. Ведро, конечно, как принято говорить, но старалась из последних сил. Наверное, чувствовала мою заботу. Я ухаживал за автомобилем, как за лошадью. Разговаривал с ней, мыл, лечил. В общем, бережно облизывал. А как иначе? Дети взрослые, внуки далеко. Заботиться-то не о ком было. И «ласточка» стала для меня чем-то живым. Без нее мы себя уже и не мыслили.
Летом на ней на дачу ездили. Участок у нас был на Карельском перешейке. Владения, не владения, а законная землица имелась. Домишко опять же, хоть и плохонький, а крыша над головой. Жена очень любила в грядках ковыряться. Даже как-то молодела на воздухе. Ну, чего, нравится, так пусть копается. Урожай опять же к осени, какой никакой, а выходил. Соседи наши обычно заезжали по весне и уезжали только в сентябре. Машину туда-сюда гонять накладно, да и боялись нынешних дорог. Нам же на бензин удавалось с помощью детей насобирать. Потому раз в неделю в город возвращались помыться, да продуктов прикупить или чего по хозяйству. Зажиточные, можно сказать, пенсионеры.
Зимой я на машине не ездил, ставил к знакомым в гараж. Одни неприятности на дороге в такой период, да и тяжело уже. Весной же или осенью подзаработать можно было. Когда сухо, чего не проехаться? Глядишь, подвезешь кого. Лишний рубль в доме не помеха.
Жил я в центре, а «двоечку» ставил во дворе, под окнами. Всегда под контролем. Опять же можно спуститься, поковыряться. Двор у нас спокойный. У других и колеса снимали, и угоняли, и стекла в машинах били. У нас же все в этом плане тихо было. Но, как говорится, до поры, до времени.
Началось все это в один из июньских дней, когда мы приехали в очередной раз на суточную побывку. Жена затеяла дома стирку, а я спустился к своей любимице поковыряться. Что-то чихнула она несколько раз по дороге. Тут и вышел пацаненок с верхнего этажа.
К детям я в последнее время относился равнодушно. Скорее, даже настороженно. Вроде бы и у самого внуки уже, а вот чужих недолюбливал. Своих детей я сам воспитывал, а от воспитания других можно ждать чего угодно. Да и наглая ребятня в последнее время пошла. Хотя, может, от возраста уже мне казалось.
Мальчишку звали Игорем, и исполнилось ему десять лет. Семья его была не из бедных, но глава семейства воровал скромно, поскольку большие воры в нашем доме жить бы не стали. Да и машина у них «десятка». Хоть и новая, а все равно «жигуль». Я бы отнес это семейство к среднему классу, о котором сейчас постоянно говорят по телевизору.
Жили соседи довольно тихо. Не скандалили, не шумели. Муж каждый будний день уезжал на работу, возвращался ближе к ночи. Жена, вроде бы, дома постоянно сидела. Часто ее днем встречал во дворе, здоровалась. Больше о них ничего не знал. Спокойные люди, да и все. Я не старуха на лавке, чтобы в чужую жизнь нос пихать. Но снова отвлекся...
Так вот, Игорь этот вышел с мячом в наш колодец. И нет оболтусу уйти куда-нибудь, сверстников найти, а он стал играть им прямо во дворе. Выбрал кусок стены и давай со всей дури с разных мест в него  мяч пинать. Один раз чуть в окно рядом не попал. В другой, мяч отскочил и чуть по крыше моей машины не заехал. И не доходит до пацана. Бегает краснощекий бутуз, и, знай себе, лупит, что есть мочи. А так и до беды недолго. Глядишь, кому-нибудь окно выбьет, или мою «ласточку» помнет, а то и стекло, к примеру, лобовое разобьет. Непорядок, одним словом.
-Шел бы ты, мальчик, в другое место мячом играть,-сказал я ему.-Не место ты здесь выбрал. Двор узкий. Того и гляди, куда-нибудь залепишь. Машины тут стоят, опять же.
А он и ухом не повел. Вместо этого назло еще сильнее бить по мячу принялся. Мое дело сказать, его - головой думать. Полез я в багажник поковыряться в инструменте. И чего, дурень, капот закрыл? Тут он по моей машине все-таки и влепил. Как чувствовал, аккурат в лобовое стекло. Разбить не разбил, но трещина пошла приличная. У меня чуть слезы не брызнули, когда такое увидел. Малец же даже не извинился, будто не заметил, что наделал. Знай, дальше лупит.
Обидно мне стало и за себя, и за «двушку» свою. Предупреждал же, просил. Чувствую, внутри злость начала закипать. Подошел я к футболисту, схватил его за ворот рубашки и потащил домой, к матери. Тот стал упираться, ногой попытался ударить, орал, даже матом меня крыл. Но не на того напал. Силы справиться с пацаном мне еще хватало.
Мать оказалась дома. Выслушала меня с каменным лицом, дала двести рублей, а напоследок со злостью сказала:-Машина, еще не повод, чтобы ребенка обижать, дорогой сосед. Из-за вашего хлама скоро детям вообще житья не будет. Где им здесь играть? Одни каменные колодцы. Раз вы такой умный, вот и ставьте свою машину в безопасном месте, если найдете. А то мало того, что когда заводитесь, окна приходится закрывать от вони, так еще и ребенку от вас житья нет.
-Что же вы такое говорите?-растерялся я.-Да, эта машина мне очень дорога. И еще неизвестно кто кого обидел. Я вашего мальца и пальцем не тронул. Если только воротник куртки помял. А если уж на то пошло, так он меня еще и ногой ударил. Новую же машину, чтобы не дымила, мне не купить. Да у вас самих автомобиль тоже не цветами пахнет, в конце концов. Должны понимать. И вообще, если я вам по крыше садану?
-Только попробуйте!-взвизгнула она.-Еще угрожать вздумал? Нашелся тут! За свою помойку ребенка задушить готов! Я возместила убыток, что вам еще нужно?
-Да не кричите,-махнул я рукой.-Ничего-то вы не поняли. Думаете, я из-за денег пришел? Возьмите их назад. Двести рублей, конечно, на дороге не валяются, но не миллион все-таки. Обидно просто. Всякое бывает по случайности. Но ваш ребенок не воспитанный. Чужих людей, причем старше его по возрасту, в грош не ставит. Я же его по-хорошему попросил, предупредил, а он назло. Что из него вырастет в будущем? Он даже не понял, что сделал.
-Я вам заплатила? Ну и идите своей дорогой! Учить меня еще будет, воспитатель. Как-нибудь уж сама разберусь, что там вырастет. Сначала научитесь людей любить больше, чем железо, а потом жизни учите,-прошипела соседка и захлопнула у меня перед носом дверь.
Не стал я что-то доказывать. Обидно еще больше стало. Понятное дело, мать своего ребенка всегда должна защищать. Но тут же он явно не прав.
Я спустился к машине. Настроения работать уже не было. Осмотрел трещину. Решил, что стекло еще проходит. Красота не особая, но на скорость не влияет, в конце концов. Если уж совсем расколется, то поменяю. Соседка денег обратно не взяла. Так что ущерб вроде и оплачен. А с другой стороны, неудобно. Вроде, как деньги стряс, а и без них мог обойтись. Хотел сначала вернуться и все-таки отдать обратно эти две сотни. А потом решил, что только хуже выйдет. Соседка злая сейчас, а с женщиной в таком состоянии к миру не придешь, пока не успокоится. Ладно, думаю, за моральный ущерб оставлю.
На том все бы и закончилось. За безобразие расплатились. Осадок на душе со временем тоже исчезает. Да только малец оказался мстительным подонком...

Утром я обнаружил на капоте надпись «ПИДАР». Большие кривые буквы, выцарапанные от души гвоздем до железа. Сомневаться в авторстве не приходилось, но не пойман - не вор.
Ехал до дачи с отвратительным настроением. Было такое впечатление, что каждый видит эту надпись и усмехается про себя. Вот, мол, какой ты дед, а мы и не знали. Словно я стою на сцене перед огромным зрительным залом с не застегнутой ширинкой. И больнее всего было от сверлившего изнутри вопроса «За что?». Что такого я сделал этому пацану, если он встал на путь подленькой мести? Не высказал открыто свои обиды, а украдкой, исподтишка испортил машину. Я испытывал ощущения, сходные тем, когда вам просто от плохого настроения хамят в автобусе.
Крышку капота пришлось перекрашивать полностью. Попытки закрасить только царапины привели к тому, что надпись, замазанная свежей краской, еще сильнее бросалась в глаза. Я прыскал из баллончика, а вместо красной пыли из распылителя видел струю чистой голубой воды, смывающей с меня грязь.   

Через неделю мы вновь вернулись в город. С Игорем я столкнулся в подъезде, когда вносил сумки. Малец спускался по лестнице с приятелем и сделал вид, что не видит меня.
-Зачем же ты так?-перегородил я ему путь.-Ну, набезобразничал. Ну, не хочешь признать, извиняться не желаешь. Но дальше-то зачем пакостить?
-А чего такое?-насупился Игорь.
-Зачем машину исцарапал?
-Какую машину? Чего пристал?-попытался проскользнуть пацан.
-Такую машину,-перекрыл я лазейку.-И нечего отпираться. Твоих же рук дело. Я не сержусь. Хочу только одного: извинись, и забудем.
-Да пошел ты!-все-таки прорвался Игорь.-Козел старый.
-Имей ввиду,-крикнул я вслед.-И мое терпение не безгранично. Если пакостить продолжишь, поймаю, мало не покажется. Руки повыдергиваю.
-Кто это?-услышал я с нижнего пролета вопрос приятеля.
-Да так, урод один,-послышался ответ.-Больной какой-то. Трясется за свою помойку, а я виноват в чем-то.
Тогда я задумался, а, может, с капотом и не его рук дело. Бывают же совпадения. Но проколотые наутро колеса и сломанные дворники почему-то заставили меня отбросить все сомнения.
В бешенстве я поднялся наверх, к матери Игоря. Та оборвала меня, не дослушав.
-Знаете, а вы уже начинаете доставать,-холодно сказала она.-Ну, был случай, разбил мой ребенок ваше стекло. Так теперь каждый раз будете приходить, что ни случится? Нашли козла отпущения. Думаете, я вам все неприятности оплачивать буду? Сегодня ему дворники купи, завтра колеса, послезавтра вообще машину новую. Нет, уважаемый сосед. Халявы не будет. Здесь не кормушка. Вот кто вам машину испортил, пускай и платит. А сына моего поливать грязью не позволю, и на нашем горбу кататься не получится. Совсем обнаглело это старичье.
-Я, конечно, понимаю, что это все звучит не очень убедительно без доказательств,-залепетал я.-Но давайте разберемся...
-А ну пошел вон отсюда!-зашипела соседка.-Еще раз придешь, я мужу скажу. Он с тобой и твоей железкой вмиг разберется. А лучше в милицию сообщу. Вымогатель гребаный. Брысь отсюда, скотина!
И она со всей силы хлопнула дверью.

На дачу в этот день мы уже не поехали. У меня прихватило сердце.
-Ну, и чего ты добился?-решилась спросить вечером жена.-Оставь их в покое. Что из-за железки нервы себе портить? Знаешь, как говорится, не тронь...
-Да что ты несешь?!-вскочил я с кровати.-Тебе на голову гадят, а ты все к миру призываешь?! Железка! Давно ли она у тебя железкой стала? Это твое имущество. И никакого права они не имеют его портить. А если завтра этот вандал ее вообще спалит? Что скажешь, по голове его гладить?
-Да уймись ты,-замахала руками жена.-Во-первых, кто ее палить будет? Как ляпнешь... А во-вторых, ну, тратишь ты сейчас нервы, с сердцем лежишь. И кому хуже? Ты же уже старый человек, а глупее этого мальчишки. Отстань от него, и он отступит. А так только себе неприятности наживаешь.
Словно в подтверждение ее слов в дверь позвонили. Лицо вошедшего участкового ничего хорошего не предвещало.
-Здравствуйте, гражданин Семенов,-грузно присел он на предложенный женой стул.-Сигнал на вас поступил. Соседям сверху житья не даете, деньги вымогаете. Сына их выслеживаете. Давайте разбираться.
-Давайте,-кивнул я.-Оленька, поставь чайку! Хорошо, что вы пришли. Ишь, как у нас милиция работает. То не дозовешься, а то из-за какой-то мелочи сразу отреагировали. Значит, так...
И я вкратце рассказал о случившемся. Участковый выслушал молча, правда без особого внимания, затем зевнул, отметил что-то в своем блокноте и сказал:-Словом, гражданин Семенов, вы подтверждаете жалобу гражданки Кузнецовой. Нехорошо. На старости лет до такого докатиться. Придется вас взять на заметку.
-Сажать будете?-с сарказмом спросил я.
-Да нет,-встал милиционер.-Сажать-то вас пока не за что. Но, если жалобы не прекратятся, то придется меры принимать. Пока только предупредил.
-То есть вы считаете, что я...
-Ничего я не считаю. Факты говорят. Это вы считаете, что сын гражданки Кузнецовой вам машину портит. Да только у вас как раз фактов-то и нет. Вот, когда будут, тогда приходите. Будем с вашей жалобой разбираться. А лучше не надо. Ой, бля, надоели мне эти склоки бытовые. Ходишь тут, дерьмо всякое разгребаешь. Сейчас еще к соседке вашей идти, отчитываться. А вы на время посмотрите. У меня семья, между прочим. Сын вечерами из-за таких, как вы, отца не видит. Вот так вот.
Он надел фуражку и, попрощавшись, ушел.
-Вот видишь,-появилась в дверях жена с чайником.-Что тебе и говорили. Милиции только нам не хватало...

Визит участкового едва не вывел меня из терпения окончательно. Я готов был подняться наверх и высказать соседке все, что думаю о ней и ее сыночке. Мало того, что ущерб нанесли, так вместо извинения еще и оскорбляют, а потом на порядочного человека в милицию стучат. Что же это за люди такие?
Я несколько раз вскакивал к двери, затем садился вновь на кровать. Периодически просто ходил из угла в угол, чтобы успокоиться. Жена вообще спряталась на кухне от греха подальше.
К тому времени, когда у меня опять прихватило сердце, я уже пришел в себя и решил все-таки остепениться. Нужно же быть мудрее и не раздувать скандал на потеху идиотам. Действительно, есть такие люди, ну и пусть живут себе. Сверху все видно, каждому воздастся. Чего спрашивается, завелся старый черт на младенца? Мстительный паскудник, а все равно ребенок. Если разобраться, так из-за пустяка завелся. Ну, машина. Ну, «ласточка». Все равно железо.
Опять же милиция еще вмешалась. Если по зову соседей участковый сразу прибежал, то наверняка денег дали. А, значит, и бороться мне бессмысленно. Правда против рубля фу-у-ф, воздух. И кому этот воздух кроме меня нужен? Верно жена говорит, начну в позу становиться, так этот воздух мне и перекроют. Сейчас у кого деньги, у того и доступ к вентилю. Да и точно, не начни я тогда права качать, так и дворники бы с колесами целыми остались, и капот не красил бы. Чем дальше, тем хуже. Война просто так не закончится, пока какая-нибудь сторона не сдастся. А малый еще дурак непутевый. У него гордость ребяческая играет. Он до победного конца пойдет...
В общем, принял таблетки и завалился спать. Решил выглядеть идиотом, но спустить все это дело на тормозах. Вот только мальцу этому скажу еще пару слов в назидание, и живите, люди добрые, как хотите...

С утра я вышел во двор к машине. С колесами разобраться, да пацана подождать. Надеялся, что пробежит, может, мимо. Хотелось поговорить с ним без мамаши. Должна же у него быть своя голова на плечах.
Когда я уже заканчивал возиться с последним колесом, Игорь показался из-под арки. Он шел не спеша, пиная перед собой пустую пластиковую бутылку.
-Послушай,-подбежал я к нему, взяв за плечо.
Малец вздрогнул, насупился и стал напоминать взъерошенного воробья, занявшего бойцовую стойку перед носом кошки, и в то же время панически просчитывающего варианты отступления.
-Да ты не бойся,-погладил я его по голове.-Я просто хочу сказать... Словом, не в обиде я и тебя прощаю. Предлагаю все забыть. Не было ничего. Оставь только меня в покое. И я от тебя отстану. Ну, давай руку на мировую. Ну...
-А ну отойди от ребенка, козел старый,-высунулась из окна его мать.-Господи, да что же это такое! Прохода не дает! Извращенец какой-то!
Воспользовавшись моментом, Игорь высвободил плечо и, отскочив на приличное расстояние, крикнул:-Да пошел ты! Достал уже. Чего пристаешь? Мам! Он опять от меня чего-то хочет!
Мать уже выбегала из подъезда.
-Да ты не так меня понял, парень!-крикнул я.-Ничего я не хочу. Перестань только машину портить! Не заставляй меня-то к войне прибегать. Мое терпение тоже не железное.
-Опять за свое!-схватила соседка сына за руку.-Житья никакого нет. А участковый еще сказал, что все в порядке. Что же делать-то? Сынок, он опять с тебя денег требовал? Угрожал?
Игорь кивнул и попытался выдавить слезу.
-Нет, ну что ж ты врешь-то опять!-взмахнул я руками.-Ну, скажи, как дело было. Ты же хоть и пацан еще, а мужик все-таки.
-Вы тут руками не машите!-взвизгнула соседка.-Знайте, что я этого беспредела так не оставлю. Вот муж придет, пусть с вами и разбирается.
-Ну что же вы такая несдержанная-то?-сплюнул я.-Поймите же, наконец, что я тоже человек. Дети это хорошо, но за что он меня так? Я ведь тоже могу и в милицию, и к президенту. Но зачем? Вы же сами своей склочностью провоцируете ребенка и поощряете его пакости. Конфликт создаете. А я хочу по-хорошему.
-Вот там и посмотрим, как оно по-хорошему будет. Пойдем, Игорь,-подтолкнула ребенка к подъезду мать.
В общем, мирные переговоры ни к чему доброму не привели. Ситуация только ухудшилась. Я не стал дожидаться общения с отцом пацана, подозревая, что навряд ли оно закончится в мою пользу. Быстро собрался, посадил жену и отбыл на дачу, искренне надеясь на окончание этой смешной войны, которая в настоящий момент для меня уже не стоила и выеденного яйца. Я уверовал в душе, что за неделю все устаканится и успокоится. А вскоре об этом случае его участники и вовсе позабудут. И теперь уж твердо решил держаться от мальца подальше...

Не сложилось. Очередное возвращение домой преподнесло мне огромную надпись «СУКА», сделанную масляной краской на двери квартиры. Часть дерматиновой обивки была изрезана ножом.
-Ну что же это такое?-заплакала жена при виде этого вандализма.
-Все, достал паскудник,-пробормотал я и отправился за участковым.
На удивление, тот оказался на месте. Видимо, я настолько свирепо выглядел, что милиционер отставил в сторону чашку с чаем, отложил недоеденный бублик и безоговорочно отправился вместе со мной.
-Ну и что вы хотите этим сказать?-угрюмо рассматривал участковый изуродованную дверь.
-Вы просили факты? Вот, любуйтесь!
-Ну, обычный акт хулиганства,-почесал в затылке милиционер.-Что же мне прикажете, дело заводить? А вон на стенке матерно написано, а вон там еще. И что это будет, если на каждую надпись по делу завести? На кого заводить-то? Типичный глухарь. Мне еще забот не было, как из-за вашей борьбы за чистоту подъездов ночами на работе торчать. У меня, знаете ли, семья...
-Да знаю,-прервал я его.-И не стенку вам показываю, а свою дверь. Дверь в мое личное жилище. Мою собственность. И тем более я знаю, чьих рук дело.
-Вы и про машину также говорили. Да только это не факты. Я понимаю, личная неприязнь к соседям. Но бездоказательно. Такое мог любой сделать. Теоретически я с вами даже, может, и соглашусь. Но практически,-вяло ответил участковый.-Ладно, обойду сейчас подъезд. Если кто чего видел или слышал, то заведем дело. Ну а если нет. Зачем бумагу переводить? Вы мне факты с доказательствами предъявляйте. А так, ничего не выйдет.
Он снял фуражку, вытер платком вспотевшую макушку и, вздохнув, отправился на обход.
Общение с участковым разозлило меня еще больше. Голова, находившаяся в каком-то яростном тумане, больше не прислушивалась к душевным «за» и «против». Я вышел на улицу и отправился по дворам искать этого сопляка.
Бесплодное брожение еще сильнее заводило меня. Я готов был при встрече придушить его за непонятное скотское ко мне отношение, за его мамашу, за все оскорбления и унижения, которые в этот момент превратились во что-то грандиозное, чему нет прощения, за то, что мне приходится тупо шагать по закоулкам, теряя время...
Не знаю, сколько прошло времени, но я все-таки наткнулся на Игоря, мирно сидящего на лавочке с приятелем в одном из дворов. К счастью гнев уже поутих, и желание разорвать этого маленького подлеца прошло. Но жажда мести еще не давала покоя.
Я подкрался к пацану со спины и схватил его за ухо. Малец завопил, дернулся так, что в ухе, кажется, что-то треснуло, и от боли сел назад.
-Вставай, маленький гаденыш!-обошел я скамейку и заставил Игоря подняться.-Я тебя предупреждал?! Я тебя просил, как человека?! Что же ты за мразь такая? Тебе все не успокоиться? Машины нет, так дверь изуродовал. А ты ее делал?! Ты за нее деньги платил, шкура твоя бессовестная?!
Пацан не шевелился от страха, что будет больнее, а лишь покраснел и громко сопел, напоминая маленького партизана на допросе у немцев.
-Я тебе в последний раз говорю,-начал водить я мальца за ухо вокруг себя.-Мое терпение лопнуло. Еще раз что-нибудь подобное выкинешь, просто мозги вышибу. Тем более у тебя их все равно нет. Понял?!
Игорь продолжал молчать, лишь исподлобья кидал на меня взгляды, полные ненависти.
-А теперь иди отсюда и подумай хорошенько,-отпустил я его.-И совет напоследок, хочешь подняться в моих глазах, завтра утром приходи и исправляй испорченное. Вместе будем исправлять.
-Урод вонючий! Пидор!-заорал со слезами на глазах Игорь, отскочив от меня.-Чтоб ты сдох, козел! Я тебе еще покажу, мудак старый!
-А ну я тебя!-сделал я резкий шаг в его сторону.
Малец бросился со всех ног к дому. Следом за ним сбежал из укрытия испуганный приятель.
Я устало присел на лавку. Злоба, сделав свое грязное дело, ушла, уступив пост раскаянию. Я уже корил себя за несдержанность, обвинял в мещанстве, в непонимании того, что разговариваю с ребенком. И, выпрашивая в душе прощения у мальца за этот мерзкий случай, наивно надеялся, что завтра он придет. Не может не придти, поскольку гнусно примененная к ребенку сила должна охладить его. Он напуган, но обязательно все поймет. Или я ничего не понимаю в людях, и в детях в частности...

В людях я, оказалось, ничего не понимал. Поздно вечером раздался звонок. На пороге стоял отец Игоря. Пацан выглядывал из-за спины с распухшим багрово-синим ухом.
-Пройти можно?-холодно поинтересовался мужчина.
Я отступил вглубь квартиры.
-Ну что, пришла пора разобраться? Как это прикажете понимать?-спросил сосед, показав на ухо сына, когда мы прошли в гостиную.
-Как хотите так и понимайте,-пожал я плечами.-Сколько мог, столько пытался уладить все по-хорошему. Пришлось применить воспитательные меры.
-Ну, а если я сейчас к вам, уважаемый воспитатель, применю эти самые меры?-сурово посмотрел на меня отец Игоря.-Только уши оборву начисто? Они вам все равно ни к чему, если вы человеческой речи не понимаете. Да что человеческой, на вас даже милиция не действует.
-Вы можете угрожать сколько хотите. Мне добавить нечего. И если вы не можете объяснить своему ребенку, что пакостить нехорошо, тогда приходится это делать другим,-последовал мой ответ.-Вы мою дверь видели?
-Ну, допустим,-кивнул сосед.
-Я бы посмотрел на вас, если бы мой сын, да, наверное, в данном случае внук, оформил бы так вход в вашу квартиру.
-То есть, вы утверждаете, что это мое чадо порезвилось?-внимательно посмотрел мне в глаза мужчина.-Я уже слышал от жены, что вы Игорю прохода не даете. Денег требуете на ремонт своей машины. А теперь, стало быть, еще и на ремонт двери собираете, да еще такими изуверскими методами. У вас же, так понимаю, другая версия происходящего.
-Вижу, что вы человек здравомыслящий,-ответил я.-Во всяком случае выдержаннее, чем ваша жена. Позвольте мне вкратце рассказать всю ситуацию.
-Валяйте,-махнул рукой сосед.
Я бегло изложил суть произошедшего и вопросительно уставился на слушателя.
-Допустим, я склонен вам верить,-не спеша произнес отец Игоря.-Вы не вымогатель, а жертва хулиганства. Но почему вы думаете, что здесь замешан мой сын? Подобных склонностей я за ним никогда не замечал.
-В тихом омуте и черти водятся,-не совсем в тему пришла мне на ум поговорка.
-Игорь, подойди сюда,-позвал отец сына, все это время подпирающего угол.-Скажи мне честно, это твоих рук дело?
Мальчишка засопел, перевел взгляд с пола на меня, потом на дознавателя и покачал головой.
-Посмотри мне в глаза,-приказал сосед.-И не ври. Я еще раз спрашиваю.
-Мячом попал по стеклу,-делая виноватый вид, пробубнил малец.-А с остальным я ни при чем. Мало ли кто мог сделать. А он как прицепился, так и не остает. Еще и ухо чуть не оторвал.
-Это твое последнее слово?
-Угу,-безжизненно повисла голова Игоря.
-Ну вот видите, дорогой сосед,-развел руками мужчина.-Мальчик здесь не при чем. И что мне теперь делать с вами?
-Нет, ну нельзя же так безоговорочно верить любому слову мальчишки,-запротестовал я.-Вспомните себя в детстве. Как будто вы никогда не врали родителям.
-Никогда,-отчеканил сосед.-И если вам присуща ложь с детства, то не стоит всех грести под одну гребенку. Я склонен доверять своему сыну, поскольку с самого его рождения одной из целей моего воспитания было приучение ребенка к честности. И до сей поры мне это удавалось. Вы же пытаетесь разубедить меня в успехах моего педагогического труда. Не желаю ничего слушать. Так вот, завтра мы отведем Игоря к врачу. Там все запротоколируют. Потом мы отправимся в милицию. И пусть они разбираются, кто тут честный, а кто нет. Я не желаю больше слушать ваших бредней и предупреждаю, если еще раз что-то услышу о ваших подвигах, а тем более о рукоприкладстве, то хорошего разговора у нас больше не будет. И я вам не то, что уши оборву, яйца вырву, уважаемый сосед. А еще старый человек. Вот и уважай вас таких. И-эх...
Мужчина резко выдохнул, встал с кресла и подтолкнул сына к выходу. В дверях он остановился, на секунду задумался и сказал мальцу:-Знаешь, сынок, а ты наказан. Завтра  никакого компьютера.
-За что?-заныл Игорь.
-А чтобы не жаловался и не хныкал по каждому поводу, как баба. Ну, и на всякий случай,-пояснил отец и напоследок обернулся ко мне:-Воспитание, знаете ли. Хочу из него настоящего мужчину вырастить. Даже, если мальчишка в чем-то перед вами и виноват, думаю для него достаточное наказание. А руки распускать не нужно.
Я закрыл за гостями дверь и присел прямо в коридоре возле вешалки. Похоже, справедливости действительно не существовало. Странно, из-за какого-то пустяка, собственно мелочи, мгновенно разувериться в том, во что верил всю жизнь. Сколько мне сейчас не доказывали с экрана телевизора и из газет, что правда умерла, что нет никакой надежды даже на грамм справедливости, я не верил. А за какие-то несколько недель теперь я соглашаюсь...

Ответный ход от пацана последовать не замедлил. Ход оказался слишком жестоким. Очевидно, наказание отца произвело на Игоря больший удар, нежели мои тряски за шкирку и кручение уха.
Утром я решил перед поездкой на дачу подлатать дверь, а жена собралась сходить в магазин. Пока я ползал в шкафчике в поисках инструмента, на лестнице раздался крик моей старухи. Я выскочил из квартиры, спустился пролетом ниже, и увидел плачущую жену с искаженным от боли лицом, пытающуюся подняться с каменного пола. На площадке между пролетами была натянута тонкая, но крепкая веревка, одним концом привязанная к основанию перил, а другим к какому-то крюку торчащему возле двери лифта. В темноте из-за выбитой лампочки я сам чуть было не запнулся.
-Споткнулась обо что-то,-виновато всхлипнула жена.-Ой, больно, не встать.
Я выбежал на улицу, но во дворе никого не увидел. Убежал, сволочь. А, может, сидит где-нибудь напротив, в подъезде, и хихикает. Вернувшись, дотащил старуху до кровати, дал ей успокоительного и вызвал врача. Жена упала очень неудачно. Как выяснилось позднее, она сломала шейку бедра. А для пенсионеров это смерти подобно. В редких случаях в нашем возрасте после такого перелома человек сможет еще когда-нибудь ходить. Но об этом я узнал потом, а пока тихо вышел на лестницу.
Я нисколько не сомневался в личности шутника. И по моим расчетам, он должен был сейчас объявится, чтобы снять веревку.
Подождал в засаде я недолго, минуты две. Послышались осторожные шаги. Игорь остановился возле веревки, достал перочинный ножик и...
Из-за ниши возле лифта выпрыгнул я. Пацан даже не успел ничего понять, как я уже схватил его за грудки.
-Ты что же, тварь, наделал?-зашептал я.-Старуху-то за что? Она тебе что сделала, дрянь? Ну, теперь все. Это уже не пакости с дверями. Сейчас мы идем в милицию, а веревочку ты оставь, как доказательство. Это уже дело судебное. Ты преступление совершил, а не хулиганство. Ты чуть человека пожилого не убил.
Игорь молчал и лишь в конце прошептал:-Жалко, что не убил.
-Ах ты, гадина!-не удержался я и размахнулся залепить мальцу пощечину...
До сих пор не знаю, как это вышло. Довел он меня. Видимо, в тот момент моя хватка ослабла, пацан попытался увернуться, выскользнул, оступился и в падении ударился головой о ступеньку.
Я наклонился к лежащему пацану, послушал сердце. Игорь не дышал.
Первой мыслью было позвать на помощь. Я поднялся на свой этаж и позвонил в соседскую дверь. Никого не было дома. И когда я собрался бежать к матери Игоря, мне пришла в голову вторая идея. На ум я и так до сих пор не жаловался. Но в этот момент голова работала так ясно, как это было в молодости...
Все произошло на первом этаже, где только лифт и почтовые ящики. Было темно. Никто не входил и не выходил. Говорил я шепотом, криков не было. Если бы кто что-то и слышал, так это мои соседи по площадке. Но их, к счастью, нет...
Тихо я вернулся домой и аккуратно запер дверь.
-Это ты ходишь?-послышался голос жены.-Ты где был?
-Да здесь я был. Куда мне деться?-вошел я в спальню, пытаясь сделать удивленное от услышанного вопроса лицо.-На кухне сидел, чтобы тебя не беспокоить. В окно смотрел. Думал, что сейчас подъедут. Как же у нас долго «скорая» не едет. Ну, как ты?
-Полегче, когда не шевелишься,-ответила жена.-Только, кажется, я сознание на время потеряла. Сколько сейчас времени?
-Да минут пять всего прошло,-подошел я к окну.
-Что же ты натворил? И вот так паскудно сбежал,-вертелось в моей голове.-А вдруг пацан еще жив был? Да, нет. Он явно не дышал. Да и не виноват я. Он сам упал. Случайность. Оно, конечно. Хотя, как не виноват? Если бы не ты, с чего бы ему падать? И зачем, зачем я убежал? Испугался. Да, испугался на старости лет. Не хочется тебе в тюрьму-то садиться. А что со старухой будет? А-а-а, то-то. Ребенка убил, а ответ держать боишься. А из-за чего ты эту кашу заварил? Трусость пацана тебе покоя не давала? А сам? Нет, я сейчас пойду, пока не поздно все исправлю. Да, никуда ты не пойдешь. Что там исправить можно. Признайся, боишься. Ты же уверен, что все на тебя повесят. Докажи, что случайность вышла. После всего-то. И ведь, что самое обидное, я действительно буду не виноват. А-а-а, вот ты и признался. Не бойся, сесть всегда успеешь, может, и выкрутишься. Пацана-то в любом случае не вернешь, а так еще и свою судьбу покалечишь. А шанс есть.
Во двор въехала «скорая». Из нее вышел врач, зашел в подъезд. Вскоре он выбежал, сказал что-то сидящему в машине медбрату, и вдвоем они вновь забежали в подъезд. В дверь позвонили.
-Извините,-с порога взволнованно сказал врач.-Там у вас на первом этаже мертвый мальчик. Не знаю, что делать. Ехали к больной, а тут такое дело.
-Да что вы?! Как мертвый?-сделал я изумленные глаза и вышел на лестницу.
Возле тела Игоря суетился медбрат.
-Боже,-всплеснул я руками.-Это же соседский. Над нами живет... Точнее, уже жил. Нужно попробовать сказать матери. Она не работает и должна быть дома. Надо же какое несчастье.
-Сходите,-попросил врач.-А я пока к вашей жене пойду. Милицию и скорую мы уже вызвали.
-Знаете,-поморщился я.-Может, лучше ваш помощник сходит? Во-первых, как-то... как-то не могу я. Вот так придти, сказать, что там ваш сын мертвый лежит. Понимаете? А во-вторых, это, безусловно, горе, но сейчас мне важнее состояние моей жены и я хотел бы...
-Понимаю,-кивнул врач и обратился к медбрату.-Дуй на третий этаж. Квартира слева. Ну, там, скажи как-нибудь, поаккуратнее. Да, и нашатырь возьми на всякий случай.
-Что там случилось?-спросила жена, когда мы с врачом вошли в спальню.
-У нас в подъезде мальчика соседского убили,-ответил я.-Игоря. Доктор шел и обнаружил на первом этаже. Возле лифта.
-Какой ужас!-расширились глаза жены.-Игоря? Убили? Господи, какое горе родителям!
-Да кто вам сказал, что его убили?-спросил врач, присаживаясь возле кровати.-Я просто предварительно констатировал смерть. А уж, что с ним произошло не мне решать. На это другие специалисты существуют.
-Нет, я понимаю, но если не убили, то... Не сердечный же у него приступ,-залепетал я.
-Похоже, там какие-то шутники веревку натянули. Сам чуть не споткнулся,-ответил врач, приступая к осмотру.-Ну, а он, видимо, не заметил в темноте. И ударился головой.
-Так вот, доктор, я из-за этих же шутников и лежу теперь,-поведала жена.-Тоже не заметила. Эх, знать бы, срезать ее к чертовой матери. Как же мы не догадались?
-Да какое тут,-развел я виновато руками.-Ты кричишь, что с тобой непонятно, врача надо. Вылетело из головы про эту веревку. Эх, башка садовая. Если так оно и было, век теперь себе не прощу.
-Вот если не как врач, а обычный человек, скажу, что давил бы такую шпану,-аккуратно дотронулся доктор до ноги жены.-Никакого воспитания. Жестокие шутки. И вот, чем они заканчиваются.
Словно в подтверждение его слов на лестнице раздался страшный женский вопль. Материнский вопль по мертвому ребенку, который ни с чем не перепутаешь...

-Ну что, похоже на перелом шейки бедра,-констатировал через несколько минут врач.-Хотя, без рентгена не скажешь. Обезболивающее сделал, а дальше я бессилен. Нужно везти в травму. Сейчас за носилками схожу, подкинем.
В этот момент в дверь позвонили. На пороге стоял участковый.
-Можно?-с кислой миной спросил он.
-Заходите,-распахнул я дверь, впуская милиционера и одновременно выпуская врача.
Участковый прошел на кухню, сел на табуретку и замолчал. Я встал возле холодильника.
-Хорошо, что вы пришли,-первым нарушил я молчание.-Знаете, что с моей женой случилось? Веревочку там видели внизу? Перелом шейки бедра. Шутки шутят, а дело-то уже серьезное. Я могу как-то подать заявление?
-Причем вы знаете, кто это сделал,-продолжил за меня милиционер.-Можете, но чуть позже. Если захотите.
И он снова замолчал.
-Ваша работа?-кивнул он спустя минуту в сторону пола.
-В каком смысле?-сделал я удивленный вид.
-Да с пацаном сверху беда случилась. Ну, с которым вы конфликтовали в последнее время,-пояснил милиционер и внимательно посмотрел на меня.
-Знаю уже,-кивнул я.-Врач к жене приходил и обнаружил. Его убили?
-Да нет, на первый взгляд следов насилия нет. Скорее упал и головой о ступеньки,-вздохнул участковый.
-Там веревка натянута была. У меня жена чуть раньше об нее споткнулась. Перелом бедра. Врач сказал, что пацан тоже, наверное, об эту веревку запнулся.
-Да не очень похоже. Летел бы вперед. А здесь спиной упал. Вот я и интересуюсь,-задумчиво сказал милиционер.
-Подождите... Вы что, хотите сказать, будто я мальца?-хрипло произнес я.
-Да ничего я не хочу сказать,-вздохнул участковый.-Не мое это дело говорить. Говорят следователи. Только у вас самый прямой повод и на вас прежде всего ложится подозрение.
-Нет, склоки склоками. Но неужели вы думаете, что я могу из-за каких-то коммунальных пустяков убить ребенка?-попытался я придать своей речи как можно больше пафоса.
-Да ничего я не думаю,-устало откинулся на стену мой гость.-Вы так не волнуйтесь. Люди, знаете ли всякие бывают. Вроде святой человек, а потом возьмет, да и проявит свою дьявольскую сущность.
-Знаете, но это уже слишком,-сделал я возмущенный вид.-В конце концов, цитируя вас, какие есть факты и доказательства, чтобы бросаться подобными обвинениями?
-Это верно,-ухмыльнулся участковый.-Доказательств нет, да и прямые фактов отсутствуют. Только заявления на вас об угрозах. Да свежий рассказ, как вы вчера пацана чуть без уха не оставили. Но это к данному делу особо не подошьешь. Мало ли кто кому угрожал и уши откручивал.
-Ну так вот, когда факты появятся, тогда и приходите,-жестко сказал я.
-Оно, конечно. И ничего не слышали, не видели?
-У меня жена с переломом. Я врача ждал. Знаете, не до этого мне было, чтобы в щелку подслушивать, что на лестнице происходит. И доктор может подтвердить, что я был дома. Спросите у него, он сейчас в спальне. И жена.
-Алиби, это хорошо. А что же вы веревочку не оторвали, когда ваша жена об нее споткнулась?-собрался на выход милиционер.
-А хотел врача дождаться и за вами бежать. Вы же факты требуете. Вот и полюбуйтесь.
-Факты - вещь упрямая. М-да. Не было печали. Мало того, что скандалы разбирай целыми днями, теперь еще и труп. М-да, факты, бля...
И, не попрощавшись, он ушел.

Когда я привез жену домой из травмы, у дверей уже нетерпеливо прохаживался следователь. Странно, но поначалу он задавал лишь вопросы, где я был в этот момент, не слышал ли чего, не видел. Поняв, что здесь ему ничего не добиться, он вскоре попрощался и собрался восвояси.
-Да, кстати,-обернулся он в коридоре.-Мать покойного утверждает, будто это ваших рук дело. Мол, вы угрожали ребенку, применяли силу. Ухо вчера повредили.
-Ну было дело, хватанул за ухо,-подтвердил я.-Всякое в жизни бывает. Он мне машину попортил, ну вот и...
-Ну, да,-кивнул следователь.-Вот и участковый ваш сказал, что обычное дело. Межсоседская разборка. Ничего, мол, страшного и к данному делу никак не относится. Мать-то тоже можно понять. В горе всякое наговорить можно. Ну, всего доброго. Если будут вопросы, позвоню...

Позвонил он еще один раз. Вызвал к себе, задал снова какие-то общие вопросы, и не получив никаких новых сведений отпустил, сказав, что больше, наверное, я не потребуюсь.
Мать Игоря вскоре субботним днем встретила меня на лестнице. С безумным взглядом она закатила истерику, обвиняя меня в убийстве сына, пока ее не утащил домой муж, попросивший меня не уходить. Вскоре он вернулся.
-Скажите честно,-медленно произнес сосед, всматриваясь в мои глаза.-Это вы убили Игоря? Не врите. Вы не можете врать. Вы?
-Нет,-помотал я головой.
-И действительно ничего не видели?
-Увы.
-Это ваше последнее слово?
-Да.
-Я привык верить людям,-задумчиво закусил он губу.-Что ж, значит, вы ни при чем. Извините, но сами понимаете. Клянусь, ни я, ни жена, больше не будем поднимать этот вопрос. Извините.
И сосед, сгорбившись, побрел вверх по лестнице.
А как-то я встретил участкового. Он поздоровался со мной и, загадочно улыбнувшись, поинтересовался о судьбе заявления насчет жены.
-Да передумал,-ответил я.-Зачем вам очередной, как вы выражаетесь, глухарь? Да, я был уверен, чьих это рук дело. А на покойного, вроде, как и неудобно. Ему и так перепало. Опять же фактов нет...
-Вы все правильно поняли и усвоили,-ухмыльнулся милиционер.
-Скажите, а зачем вы... выгородили, что ли, меня перед следователем?
-Мне лишние неприятности не нужны. Вам, уверен, тоже. Нет фактов, зачем попусту старого человека беспокоить? У нас ведь и посадить могут, чтобы дело закрыть. Ну, мне пора, дети ждут,-пожал он мою руку и поковылял дальше.
Вот и все, что я могу рассказать об этом...

Хотя нет. Вас, батюшка, интересует, раскаялся ли я. Тысячу раз. Миллион. Вот уже полгода каждый день я думаю об этом. Виню себя...
Как так получилось? Лишить ребенка жизни из-за пустяка, из-за консервной банки. Господи, зачем я тогда начал с этим стеклом. Словно какой-то маньяк, упорно не дающий возможности закончить этот дурацкий конфликт. Пацан бы остановился, оставив последнее слово за собой, если бы я вновь и вновь не дергал его. Будто удовольствие получал. Это какое-то помутнение разума, когда из-за ерунды, по сути своей, не видишь перед собой ничего. Людей не замечаешь... Ничего и никого...
К чему вся моя гордыня, когда человека нет?..
Я все представляю, каким бы вырос Игорь. Почему-то мне кажется, что его злость прошла бы, и он стал хорошим мужиком. В детстве почти все совершенно другие. Такова, видимо, природа. Даже из щенка не знаешь, что получится. А тут человек... Человечек...
А еще думаю, имел ли я право так постыдно уйти в сторону. Почему мне не хватило мужества сознаться во всем? Я, убив человека, еще решил спасти и свою шкуру. Это ли не подлость? Да...
Но, больше не могу. Пришел, вот, к вам, батюшка, на исповедь. Никогда не ходил в церковь, а сейчас пришел. Может, станет легче. Ну, да ладно. Наверное, долго я тут рассказываю. Спасибо, что внимательно выслушали. Не приучен я правильно исповедываться...
-Грешен ты, сын мой,-ответил священник, когда я замолчал.-Много небогоугодного ты совершил. Не кори себя лишь в одном. Руки твои в детской крови не запачканы. На то, видно, воля божья была. Ты здесь ни при чем. Отпускаю тебе все грехи, в коих ты, набравшись мужества, пришел в храм покаяться.
И все... Отпустил. Далее батюшка подробно стал объяснять мне, сколько и как должно мне ходить на службы, чтобы добиться полного всепрощения божьего, но я не дослушал. Попрощался и вышел из церкви.
На улице я вдохнул свежий морозный воздух. Прислушался к своим ощущениям. Вроде бы какое-то успокоение внутри и присутствовало, но камень продолжал давить. Да и не могло быть иначе. Уж больно просто все. Так не бывает. А успокоение, наверное, оттого, что выговорился.
Нет, может, священник и прав… Но я продолжал ощущать вину за содеянное перед пацаном и его родителями. И знал, что не сегодня, так завтра ночью Игорь снова придет ко мне во сне. Он молча встанет во дворе и с усмешкой станет наблюдать, как я разбиваю свою машину, вымаливая у пацана прощение. А потом молча уйдет. Нет, не так все должно быть. Иначе. Надеялся, а не получилось...
Я посмотрел на болезненный круг зимнего солнца и перевел взгляд на свое отделение милиции, расположенное как раз напротив храма...