Отойти в сторону. окончание

Предсказать утром, чем закончится твой рабочий день, совершенно невозможно.
         До обеда – полный штиль. Даже телефон практически не звонил. Развлекала всех Мышка рассказом об очередном поклоннике. Маленький, волосатый, нерусский, с сильным запахом влажной коры у паха. Любит усыпать Мышку лепестками роз, а потом собирает их губами. Сильный и неутомимый. Когда они занимаются любовью, Мышка закрывает глаза и представляет на его месте своего любимого человека – Аркашу. Он – музыкант, вот уже полтора года безуспешно пытается отвоевать себе место под солнцем в столичном мегаполисе.
- Я не понимаю, как можно любить одного, а спать с другим,- недоумевает Лариса.
   Для Мышки, наоборот, все предельно ясно. Любовь и секс – две параллельные прямые, одной управляют чувства, другой – голый инстинкт. Она допускает, что и у Аркаши в столице имеется кто-то для удовлетворения насущных потребностей, но это временное явление, а любит он только ее. Когда они снова будут вместе, все ненужное уйдет само собой.
       Настойчивый Валерий трижды за последнее время привозил в подарок Светлане роскошные дорогие букеты роз. Он напоминал ей тигра перед прыжком – мускулистый, напряженный. Но Светлану голый секс почему-то не привлекал,  нежности к нему в своем сердце она, как ни пыталась, отыскать не могла. Или элементарной человеческой благодарности. Юркос был важнее и дороже. Парадоксальной же ситуацию делало то обстоятельство, что в последнее время они с Юркосом виделись редко, лишь обменивались телефонными звонками. А территорию совместного проживания она по-прежнему делила с Иваном. Эти отношения также не складывались. Иван много работал, часто уезжал в командировки. Игорьку теплее было с бабушкой, которая жила теперь в другом микрорайоне, но стойко сохраняла условия нейтралитета и старалась не пенять невестке, как раньше, по любому поводу.
        Иногда Светлана с отчаяньем думала, что вовсе лишена от природы способности любить слепо и безрассудно кого бы то ни было – мужчину или ребенка.
         К трем часам дня все в агентстве немного захмелели – дважды Никитин ходил к ближайшему ларьку и возвращался с бутылкой водки. Закусывали тонко нарезанными ломтиками дешевой колбасы. С двумя несложными заказами управились сообща минут за сорок. Потом Светлана от нечего делать углубилась в дебри интернета и не сразу уловила, что обстановка изменилась.
         Было уже около шести вечера. В комнате она осталась одна.. В редакцию то и дело заглядывал Никитин, кому-то звонил, бурчал нечленораздельно в трубку и громко раскатисто смеялся.
    _ Ты собираешься всю ночь за компом сидеть? – поинтересовался он.
- А что? – не поняла Светка.
- Все практически разошлись, - пояснил Никитин.  – Мышка с Ларой отчалили домой.
    Светка пожала плечами и вернулась к прерванному занятию. Идти домой ей не хотелось.
        Через полчаса в редакции появился Стас, хмельной водитель Лешка и две незнакомые девицы, подобранные, как пояснил,  широко улыбаясь, Лешка. А на столе – бутылка водки, пиво и хлеб с паштетом. Присоединяться к компании Светлана наотрез отказалась. Забрала верхнюю одежду, сумку и вышла в коридор выкурить последнюю на этот день сигарету. Из редакции доносились возгласы смех, потом заиграла музыка.
        Стояла в коридоре Светлана довольно долго. Курила, жалела себя несчастную. Поразмышляла о том, как лучше покончить с собой. Повеситься. Не эстетично. Стыдно перед людьми, которым придется потом эту картину наблюдать. Броситься под машину или вниз с крыши высотного здания – духу не хватит. Лучше таблетки. Заснул и – привет небеса. Главное, рассчитать нужное количество, чтобы не откачали. Иначе совсем позорище.
        Вот только Игорек как же?!
Стас возник, как привидение,  в полумраке коридора.
- Не люблю групповуху, - сказал он, дыша перегаром, - провожу тебя до остановки. Чтобы не украли.
- Из тебя получится хороший муж, - сказала Светлана, когда они шли по улице. – Заботливый. Просто ты пока не встретил ту самую единственную и неповторимую.
- Глупости, - сказал он. – Не бывает их – единственных и неповторимых. Есть люди, к которым тебе легче приспосабливаться, а есть те, к которым приспосабливаться трудно.
     Как потом получилось, что Стас все-таки вернулся обратно в агентство, на следующий день по телефону он внятно объяснить не смог. По причине ужасного похмелья Стас на работе  отсутствовал.
      Пустые бутылки, осколки разбитого стакана, сморщенные презервативы под столом и остатки пиршества уборщица Клавдия смела в корзину после того, как на эти следы пиршества на рабочем месте вдоволь налюбовался явившийся ни свет ни заря новый исполнительный директор агентства Сергей Кудасов. В качестве директора он пребывал третий день. Вел себя скромно, мило улыбался, мести по-новому вроде бы не собирался. Правда, позволил себе несколько замечаний по поводу окурков в коридоре пыльных компьютеров, но тихо, как бы даже извиняющимся тоном, и все тут же о его словах позабыли.
       О судьбе Эфима не знала даже Бакаева. Ходили слухи, что ему предложили хорошее место в правление крупного местного промышленного предприятия.
               Участники попойки были изобличены, а заводилой признан Стас. Светка сначала ушам своим не поверила. Подобные «мероприятия» в духе Никитина, никак ни Стаса. Но его и Лешу-шофера ожидали строгий выговор и лишение премии.  Стаса – увольнение.
- Нечего было вести себя так высокомерно, - сказала Людмила Бакаева, вернувшись из кабинета шефа. - Может, и удалось бы все уладить, выйди он сегодня на работу и повались новому в ноги, мол, прости, каюсь, грешен… Так нет же… А шеф себя еще покажет, помяните мое слово. Крутой мужик. Придется с ним переспать.
- У него жена и двое детей, - сообщила Светка сведения, почерпнутые у Клавдии. 
- Жена не стена, - пожала плечами Людмила.
- Заступись за Стаса. Он ведь отличный специалист, он незаменимый сотрудник.
- Незаменимых у нас нет,  - отрезала Бакаева,  – думаешь, я не заступалась, новый даже слушать не хочет. А Стас тот еще фрукт. Вечно смотрит презрительно, цедит сквозь зубы. Вот и нарвался.
- У тебя комплекс  Екатерины Великой, - разозлилась Светлана. – Ты хочешь всеобщего безраздельного мужского преклонения.
- Не так уж я и стара, чтобы этого не хотеть, - усмехнулась Людмила. – Подцепить слюнявого ловеласа Юркоса – не велика победа!
                Последняя фраза обожгла. Светка повернулась и молча вышла на улицу. С утра шел дождь. Воздух был напоен свежестью первых весенних цветов. Она долго стояла у входа в здание. Подошла Мышка.
- Стас не должен за всех отвечать, - сказала Светлана.
- Если ты скажешь об этом новому шефу, он, во-первых, влепит и тебе нагоняй за то, что не разогнала эту честную компанию, а во-вторых, ты наживешь себе врага в лице Никитина. А он злопамятный. Стас действительно хороший специалист, найдет себе другое место работы. А не найдет – вернется, потом, когда страсти улягутся. Ты же понимаешь, что сейчас шефу нужно укреплять свой авторитет, и ни на какие компромиссы он не пойдет.
         Светлана вернулась в редакцию. Поправила прическу у зеркала, подкрасила губы. Бакаева будет очень разочарована. И надо постараться, чтобы эта сладкая месть свершилась как можно скорее.
         Первым делом – улыбка, щедрая, открытая, а также готовность откликнуться на любую, даже малейшую просьбу. Еще нужно, чтобы тебя заметили. План действий рождался в голове сам собой.
        В последующие дни они трижды случайно столкнулись с шефом у входа в агентство. Его темно-синий «БМВ» подъезжал строго без пяти восемь утра, уходил на обед он ровно в час дня. Светка вызвалась составить для него в алфавитном порядке список всех клиентов за период с начала года. Она же затеяла возню с заменой табличек на дверях комнат агентства.
        Лариса Бакаева велась на грубую лесть как ребенок. Стоило в разговоре мягко упрекнуть ее за чрезмерную занятость,  совершенно случайно забыть стереть в памяти внутреннего чата свой разговор с Ириной о «бедной, осунувшейся и измученной работой» Людмиле, выдержанный в духе умилительного сочувствия, и Лариса  по собственной инициативе, без всякого нажима переложила на Светлану часть своих обязанностей, а главное  утренние ежедневные доклады шефу о положение дел.
        Юркосу она рассказала обо всем на лавочке в парке. Он слушал внимательно, соглашался, был, как обычно, полностью на ее стороне. Ему удалось раздобыть приличную сумму денег. «Вымогательство и шантаж руководящих работников коммунального хозяйства города зубастым журналюгой», - пояснил он Светлане. Теперь Юркос жаждал развлечений. И она, в который уж раз, убедилась в том, что стремление к шикарной красивой жизни в нем сильнее, чем разумная бережливость, забота о дне завтрашнем.
         Они поужинали в «Старой крепости» - дорогом ресторане с хорошей кухней, он купил ей в подарок стильные часики с алым съемным циферблатом на розовом мягком ремешке. Поздним вечером они долго шептали друг другу о любви,  клялись в верности, вспоминали глупые ссоры, обиды, опять шептались в серебряном от света уличных фонарей полумраке его комнаты. Светлана чувствовала себя совершенно пьяной от выпитого вина. А домой вернулась после полуночи.

         На следующий день, проходя по коридору, Светлана услышала, как новый шеф, разговаривая по телефону, сказал кому-то:
- В субботу не могу, буду на работе, звони сюда.
В субботу с десяти она уже сидела на рабочем месте. Заняться, кстати, было чем. Веселые стихотворные тексты для магазина «Надежда». Светлана никогда не отличалась прстрастием к различным фенькам, хохмам, приколам, потому подобные заказы выполняла с трудом.
   Сценарий общения с новым шефом был разыгран как по нотам.
- Вы даже в субботу работаете. Незаменимый сотрудник, - отметил он, заглянув в редакцию.
- Стараюсь, - скромно потупилась она. – Кстати, Сергей Иванович, я список клиентов составила. Он должен лежать в папке Ларисы Бакаевой.
- Занесите мне в кабинет. Я посмотрю.
В кабинете шефа запах хорошего мужского одеколона, тихо играет музыка. Что-то французское, трогательно-ностальгическое.
Кудасов взял отпечатанные листы из рук Светланы, бегло просмотрел. Третьим в стопочке лежал листок с копией письма Бакаевой подруге Ирине.
- Эфим, конечно, лентяй и подонок. Но безобидный. А этот х…,  который придет, еще неизвестно каков. Свирина  знакома с его женой, они вместе посещали занятия аэробикой. Говорит, что она страшная, щербатая, только слепой урод на такую мог клюнуть.
Шеф заметно покраснел. Поднял глаза. Светлана с отсутствующим видом изучала декоративные панно на стене.
- Хотите кофе? – предложила она.
- Хочу, - согласился он. - И вот что… сделайте себе тоже. Заходите. Поговорим.
   Пока она готовила кофе в редакции, раздался телефонный звонок.
- Светлану Дорогомысову, пожалуйста, - сказал Валерий. Он всегда начинал разговор с этой фразы, даже если трубку брала именно она.
 - Тебя сегодня только не хватало, - подумала она и отчеканила. - В настоящее время абонент находится вне зоны досягаемости. Говорит автоответчик,  - и положила трубку.
  Глупо, грубо, но что поделать.
   А вот Юркос обещал позвонить еще вчера, но звонка она так и не дождалась. И на работе он не появлялся. В последнее время он неважно себя чувствовал, жаловался на боли в сердце, посасывал таблетки валидола.
    Светка на всякий случай набрала домашний номер. Не отвечает. Позвонила на работу. Ответил приятный мужской голос.
- Вы знаете, Юрий Константинович, опять отсутствует. Вчера его разыскивали из приемной депутата Левшина, они договорились о встрече, а он не пришел. Нет, не звонил. Хорошо, передам.
    Послышалась ей или нет усмешка в его голосе?! Что же касается Юркоса, пуктуальность - его конек. Даже находясь в нетрезвом состоянии, он являлся на важные деловые встречи, либо звонил и отменял их. Светлана еще раз позвонила ему домой, потом еще раз. Безрезультатно.
      С Кудасовым они мило беседовали минут десять. Он расспрашивал ее о коллективе, о принципах работы и о планах на лето. Предложения заботиться  о соблюдении норм общественной морали среди сотрудников,  выражаясь языком общедоступным, предложения о доносительстве не поступило, что весьма обрадовало Светлану. Зато он, точно в соответствие с задуманным сценарием, наговорил ей массу комплиментов.
     В течение ближайших двух часов она  безрезультатно названивала Юркосу и, в конце концов,  стала нервничать. Около половины четвертого она позвонила дежурной больницы скорой помощи и попросила найти его фамилию в списках поступивших больных. Ответ был отрицательным.  Неизвестность  начинала томить. Светлана поехала к нему домой.
- Такой вежливый паренек, такой обходительный, - начала причитать квартирная хозяйка Юркоса, когда спустя какое-то время Светлана позвонила в дверь квартиры в доме 15 по Мечниковскому переулку. Адрес удалось узнать у соседей. Причем, с  большим трудом.  В современном социуме не принято дружить семьями и знать больше, чем положено, о личной жизни соседей по лестничной площадке.
   Опрятно одетая, с благородной осанкой и мягкими сглаженными чертами лица, с крупными, красивыми золотыми серьгами в ушах, старушка была полностью слепа. Временно проживала у дочери, а собственную квартиру сдавала – солидная прибавка к маленькой, выделенной заботливым государством, пенсии.
- До этого у меня жила семья армян, приходилось каждый месяц ходить с ними в отдел милиции для продления регистрации.  А мне и так трудно передвигаться. Вот я и попросила их съехать. А  Юронька мне по возрасту в сыновья годится. Так я его так сыном и называю. Голос у него приятный. Слышно, что человек образованный, интеллигентный, а вишь как судьба распорядилась – не дала счастья, ни семьи, ни кола, ни двора, - сокрушалась она.
- У вас ведь есть второй ключ от квартиры. Быть может, мы с вами сходим, откроем дверь, посмотрим. Чтобы точно знать, что ему не плохо там, - стала умолять ее Светлана.
- Да как же мы пойдем? И дочери вот нет, и зятя. Все на работе.
- Я вам помогу, такси вызову, прошу вас, Татьяна Алексеевна.
Старушка стала торопливо собираться.
Дверь оказалась закрыта изнутри на железный засов. Светлана принялась безостановочно нажимать на кнопку звонка. Щелкнул замок соседней квартиры, и на пороге показалась заспанная девчонка в тельняшке до середины бедер.
- Давайте вызовем спасателей,  - попросила, едва сдерживая слезы,  Светлана, готовая в данный момент на все, если ей откажут : самостоятельно выбивать дверь, карабкаться по вертикальной стене на балкон третьего этажа, спускаться туда же на воздушном шаре. Старушка, однако, согласилась. Из соседней квартиры Светлана стала набирать номер городской службы спасения, там было постоянно занято. Тогда она позвонила дежурному ГО и ЧС.
- Мы другая структура, мы по бытовым вызовам не выезжаем,  - сказал дежурный.
- А по другому телефону занято, - и не сдержавшись, Светлана разрыдалась прямо в трубку. – Человека спасать надо, вы понимаете или нет. Ну, что мне сделать, что, скажите, пожалуйста.
- Сейчас я по рации сообщу,  - сказал дежурный, - не убивайтесь вы так, девушка, может, еще ничего страшного не случилось. Говорите адрес, я записываю.
Когда через две минуты она опять набрала номер телефона городских спасателей, там ответили, что бригада спасателей уже выехала на место происшествия.
         Девчонка из соседней квартиры позволила Светлане выйти на балкон, и она стояла там, безостановочно куря. Юркосу были прощены все мелкие, средние и большие прегрешения, беспутная жизнь, нервотрепка последних месяцев. Внутреннее напряжение было так велико, что Светлана  физически ощущала, как плывет под ее ногами бетонная поверхность балкона, сливаются в бессмысленном хороводе дома, деревья, столбы, облака, весь мир...
        Спасателям понадобилось три минуты на то, чтобы отжать специальным рычагом дверь и отодвинуть засов. Дверь распахнулась. Держась за стену, в коридоре стоял измятый и  ничего непонимающий Юркос. Видно было, что окончательно проснуться ему так и не удалось. Небритый, жалкий, в старой,  с пятнами на груди футболке, которая  едва прикрывала синие в темный цветочек семейные трусы.   
        - С перепою, что ли? – сказал кто-то в собравшейся на лестничной площадке группе сочувствующих наблюдателей.
- Что там, что там, пропустите, - обращалась ко всем старушка, Татьяна Алексеевна. Ей подали руки и помогли пройти в квартиру.
  Светка смотрела на Юркоса, а он на нее. Губы его зашевелились. Она с опозданием услышала, что он говорит что-то о сердечном приступе, о «скорой помощи», о снотворном. В тот момент она даже не вслушивалась в его слова. Она прощалась с ним, как прощаются с любимым человеком уезжающим  навсегда.