Вельвет-777

Глава 1
Дама, выгуливающая жевательную резинку за неимением собаки.

Прошло лето, унеся с собой запахи пота и укропа. Настала осень. Она запахла  кострами сухих листьев. Он  наконец-то убежал от себя, бросил пить и через три дня к нему вернулся персональный ангел-хранитель, обидевшийся на него, лет пять тому назад.
- Ну ты как? Нашел новую цель жизни?
- Нет, пока еще не нашел.
- А можно я твоим станком побреюсь?
- Да, брейся, пожалуйста.
Ангел намылил щетину и с осторожностью начинающего газонокосильщика приступил к уничтожению седой травы своего божественного лицевого огорода.
-Я про тебя ничего теперь не знаю, что ты делал эти пять лет?
- Что - то делал, но водка все смыла.
-Не страшно?
- Нет, интерсно даже,  Я обладатель пастеризованной  души.
-Водка, как кислота сжигает память, а потом, что посеешь, то и сожрешь.
Лезвием бритвы ангел стирал свой мрачный прежний лик, и в зеркале проявлялось грустное, красивое, молодое лицо. А он все рассуждал, стоя за спиной пришельца, периодически настороженно посматривая на его спину.
-Когда я подхожу к общественному автобусу, который как хищное животное пожирает биомассу, я пропускаю в перед женщин, детей, стариков, пьяниц. Потом, красивых и  не красивых девушек. Иногда я даже не уезжаю на этом обожравшемся авто животном. - Вот так и моя карьера, исповедывался он ангелу.
- Ты что там все время высматриваешь? - Нет там ни каких крыльев, я их давно оторвал, больно грязные и тяжелые, хожу теперь за тобой пешком по земле.
- Так что ты намерен делать дальше, я так от тебя, и не услышал ни каких планов?
- Денег где-то надо заработать. - То, чем я занимался прежде, денег никаких не принесло.
- Деньги тебе, конечно же нужны на добрые дела? - А вот заработать их можно только каким ни будь не чистым делом. -Можно  собирать бутылки и алюминиевый лом, только их хватит разве что на все туже родимую пол литру, а на доброе дело денег надо не мало.
-Так что, мой друг, помогу я тебе только советом, поскольку являюсь существом не вполне  материальным и реальных денег предложить не могу.
- Советов будет два. Первый: - Меньше говори, а то ведь пол жизни проболтал. - Хватит, устную речь ты освоил в  совершенстве, теперь пора освоить правила правописания и преступить к более серьезной части дела всей твоей жизни. -Второй:- Сейчас ты оденешь на себя все самое лучшее, что у тебя есть, выйдешь на улицу и сделаешь то, чего ни  когда сам, самостоятельно сделать не решался.
- Меня больше ты не уведешь, если конечно же опять не ударишься в пьянку. - Я всего лишь последнее привидение из твоей прежней, никчемной жизни. - И запомни, жизнь-это череда трезвых и не трезвых чудес, а все, что между ними просто дерьмо времени, им питается смерть по имени Пустота                . - Не корми эту тупую и прожорливую дуру! - Мы рождены, чтоб сказку сделать сказкой, а быль, что быль, она как пыль!
-Ну вот, я уже стихами заговорил, с кем поведешься, от того и заболеешь.
- Ну, все, прощай брат, удачи!
Они крепко обнялись и расцеловались по-мужски. ПАХ (персональный ангел хранитель) растворился прямо в объятии, оставив легкую память гладко выбритой щеки, политой до боли знакомым одеколоном. Минуты две зеркало ни чего не отражало, видимо осмысливая случившееся, потом резко запотело.
Он протер его мокрым полотенцем и улыбнулся своему вернувшемуся блудному отражению.
Он оделся и вышел на улицу. Подумал: - А ведь я ни когда не приставал к женщинам, все как-то они сами, первыми заговаривали со мной, а я стеснялся, ломался, потом кокетничал, дальше наглел, врал изображая из себя умного циничного хохмача. По настоящему я смелел уже рядом с кроватью.
Вот сейчас найду красивую самку человека и попытаюсь заговорить с ней первым.
- Так, эта слишком крутая, чья-то самоуверенная жена. - Вот эта, нет - эта малолетка. Вон с Чао-чао, ничего, симпатичная, но я не очень переношу собак, а еще больше собаководов. Собаки похожи на хозяев, а хозяева на своих собак. Это основной признак одиночества, не желающего расставаться с самим собой. Однако, Чао-чао - черный, молодой красавец, вальсирующий с собственным хвостом, перемкнул на себя все его внимание, а хозяйка  безразлично считала ворон. Вороны, будто перезревшие черные плоды, висели на сухих деревьях, которые больше походили на мотки запутанной ржавой проволоки, нежили на живые растения. Под ногами деревьев догнивало золото лета. – Опять меня тянет на никчемную, поэтику подумал он.
Рядом затрезвонил чей-то сотовый. Он обернулся и увидел молодую женщину, которую его сознание за несколько мгновений оценить и описать было не способно. Женщина обложила кого-то матом по телефону, сунула в карман пиджака свою раскаленную от гнева трубку. Достала пакетик "дирола" и положила в рот пару подушечек, едва не укусив собственные пальцы.
Взгляды их неожиданно столкнулись, и нечто в природе взорвалось с огромной силой, но бесшумно. Вороны вспорхнули в небо, как по команде, Чао-чао оставил танец с хвостом и, склонив на бок свою большую медвежью башку, сочувственно посмотрел на них.
- У вас что-то случилось? - Спросил он женщину и в миг почувствовал дурацкий огонь стыда. Стыд   накинулся на его внутренности, как пламя  на сухие ветки.
Она ответила: - У меня наконец-то случилось все сразу и все то, что и должно было случиться.
Потом явилась хищная  прожорливая пауза, она  не пережевывая слопала огромный кусок его нервов. Набравшись  храбрости, он наконец-то рассмотрел и оценил её. Она была безусловно красивой, не крашенной, а природной брюнеткой.  Что-то  от кореянки или татарки, он плохо определял национальные архитектурные фишки женщин, до тех пор, пока они сами не раскрывали свои корни. У него ни когда не было брюнеток, но на эту мистику он обратил внимание только теперь.
Пауза перестала жрать его нервы. Поперхнувшись.
Она сказала: - Да! - Вы можете помочь мне! Это был не вопрос, а утверждение.
Да? – Наверное, могу! - ответил он с интонацией не существующего языка.
- Я чувствую, вы профессиональный бездельник, но ни потому что лентяй, просто попали в момент, когда время меняет свою змеиную шкуру. Я тоже знаю, что это такое, хотя мне еще не достаточно лет, чтобы примеривать погоны младшей стервы. - Но у меня были периоды, когда моя жизнь не могла ни как по настоящему забеременеть хоть какими-нибудь событиями, лишь случайные залеты и выкидыши никчемных приключений.
Так сказали ее глаза, а  рот спросил: - Вы согласны мне помочь?
- Меня зовут Он - ответил он не лукавя, так как забыл свое имя.
Конечно же, можно было заглянуть в собственный паспорт и не выделываться перед девушкой.
Ей было не до шуток, но она все же пошутила.
- Тогда меня зовут Она. - Он и Она и переходим на ты.
- Он, ты умеешь стрелять?
- Кажется да, я когда-то часто стрелял, так что разобрать, смазать, почистить, собрать и приставить к чьей ни будь голове, кроме своей. Да, пожалуй, смогу.
- А может быть и не придется стрелять. - Сейчас я расскажу тебе свою жизнь в общих чертах, потом ты мне свою, а после того как у нас хоть что  ни будь получится, мы доверим друг другу подлинные имена.
- Я почувствовала, как ты угадал, мой отец кореец, а мама татарка, очень странный брак. - Мне двадцать пять лет. 0 -Отец очень влиятельный и сильный человек, с синдромом императора. - Мама просто красивая и добрая женщина. - Она всю жизнь рожает детей, хотя моему старшему брату уже сорок четыре года. - Ни кто не знает, сколько ей лет. У меня семь братьев и две сестры. У меня не было детства, отец приказал его поменять на художественную гимнастику и ученическую каторгу. Однажды я не  стала чемпионкой мира и, за это отец отдал меня замуж, в пятнадцать с половиной лет. Я не знаю, что такое любовь, у меня не было ни одного мужчины, кроме мужа. Он старше меня на тридцать лет, неделю назад его убили. Мне его не жалко. Все эти годы мне казалось, что я сплю с собственным отцом. Его я ненавижу больше чем бывшего мужа. У меня есть деньги, я знаю четыре языка, а еще у меня есть опасность. Кто-то, тот, кто убил мужа, уверен в том, что я знаю его. Но я его не знаю, от этого мне не легче. Муж занимался темными делами, вместе с моим отцом. Мама, пять братьев и сестры, живут за границей. Двое старших братьев работают с отцом.
- Теперь твоя очередь.
- Я родился в казачьем гетто, на окраине города, впрочем, она расположена от центра на расстоянии пушечного выстрела. Мой папаня сбежал на Камчатку, за деньгами и за запахом тайги, когда мне было всего полтора года. Мама все время вкалывала на обувной фабрике имени армяна Микояна. Меня воспитывали две бабки и один дед, но больше - улица. У меня было бурное детство: бродячее, полуголодное, полное опасных  приключений, прекрасное, как сказки про хобитов. Мама хотела видеть меня артистом, мечтала купить баян и устроить в музыкальную школу. Когда пришло время осуществить её мечту, я закатил истерику и самостоятельно устроился в спортивную школу. Прыгал, бегал, хотел стать чемпионом по легкой атлетике. Но бог не выдал мне надлежащего здоровья. Правда, это я понял только лет в шестнадцать. Я отдался на растерзание уличной юности, стал слушать модную музыку, а чуть позже играть. Очень скоро я пожалел, что мать не купила мне баян и не отдала в музыкалку. Когда я уже стал почти знаменитым, мамаша устав от своих не осуществленных мечтаний,  сказала: - Сынок, надо о серьезной профессии подумать. Все эти трынди брынди - это так, пока молодой. Дурь однажды закончится. А жить дальше, как и на что?
Я ее не послушал, жизнь весёлого артиста - штука увлекательная. Но на всякий пожарный случай я поступил в университет, на отделение журналистики. Потом меня загребли в армию, два с половиной года я лейтенанствовал, в тогда еще спокойном городе Грозном. Вернувшись, опять ударился в рок-н-рольную жизнь. Фестивали, концерты, студии, веселые пьянки, головокружение от сомнительных успехов. У меня было много женщин, но любовью я не очень-то и разбрасывался. - Жену любил единственную, сына. Потом жизнь артиста неожиданно закончилась, я все с этим ни как ни мог смириться. Пил, гулял, метался, почти опустился. Жена и сын уехали в Англию, я же связался с плохой компанией, в надежде поиметь легких денег, чтобы вернуться в музыку. Мне тридцать девять лет и в этот парацельсовский возраст я почти ни кто и звать меня ни как. Вот бросил торчать, самостоятельно. Сегодня ко мне приходил мой персональный ангел хранитель. Он посоветовал мне меньше  болтать и попытаться сделать то, чего я сам ни когда, ни делал.
- Я вышел на улицу с целью пристать к красивой девушке, я не занимался прежде этим ни когда.
- Похоже, пристал на свою голову, усмехнувшись, перебила она.
- Послушай, нам нужно срочно уехать из этой страны.
- Но у меня нет денег, паспорт мой давно просрочен.
- У меня много денег, только их нужно забрать, для этого ты мне и нужен.
ОН попытался сказать что-то не внятное, но ОНА перебила его.
- Я предлагаю тебе ограбить мой дом, мне туда соваться нельзя, а тебе я расскажу, что где лежит. Это не безопасно. Скорее всего, за домом следят, но  внутрь можно пробраться не замеченным, но если наткнешься на кого-нибудь, то лучше стреляй первым.
-
- Хорошенькая перспектива - подумал он, но ни ничего не ответил, только кивнул. В горле пересохло и те жирные слова, что заготовил его болтливый  мозг, попросту застряли в слипшейся от волнения глотке.
- Пожалуй, самое великое мастерство, которым мне придется овладеть в совершенстве - это умение своевременно засовывать свой язык в собственную задницу.
- Пошли! - сказала она, и как ребенка взяла его за руку.
- Про эту машину не знает ни кто, а на моих сейчас ездить опасно. Эта машина  подруги. Она не умело открыла дверь очень грязной белой "пятерки". Целую вечность рассматривала тальятинские, неуклюжие рычажки, не ловко сунула ключ, завела наконец-то. Машина некоторое время откашливалась, потом заглохла. - Долго же мы болтали о детстве - подумал он, двигатель остыл совсем. - Потяни на себя подсос. - сказал он, едва протолкнув сквозь пересохшее горло, свой голос.
- А что это? - спросила она. Выражение ее лица было таким, будто он предложил ей сделать что-то не приличное.
- Ты как сюда доехала? - подумал он, но в слух сказал: - Давай-ка я лучше сяду за руль.
- Извини, я ни когда ни ездила на "жигулях", меня  брат сразу на  "Тайоту" посадил, когда учил.
- Я тоже не люблю наши машины, на них как на детском велосипеде, будучи двухметровым дядькой, ездить стрёмно, сидишь, а коленки выше головы торчат. Она улыбнулась, впервые за все это время.
Они приехали в гаражное захолустье. Поставили в ржавый бокс, с номером 33, машину подруги.
- Возьми мой телефон, звонить будешь к себе домой, я ведь у тебя останусь, мне некуда больше деваться.  Надо переодеться, во что-нибудь простое, не приметное, потом купить еды по дороге. Завтра я пойду решать дела, но прежде ты должен забрать из моего дома все деньги и мои документы.
Порывшись в гаражном хламе она извлекла кулек.
- Это мне муж на новый год подарил. Под елочку положил. Все люди как люди, взрывали петарды, ракеты пускали, а меня заставили на вот этой волыне исполнять новогоднее соло. Я тогда сделала пятнадцать дырок в  летней беседке, на нашей подмосковной даче и поклялась эту гадость больше в руки никогда не брать.
- На, держи, тут ещё к нему патронов, мешок целый.
- Да, серьезный у тебя был муженек - подумал он, рассматривая пятнадцати зарядную Берету 92-го года.

Корейский добротный само строй возвышался на холме.
Тайным подземным ходом, ведущим из полу заброшенного

 цеха лесопилки, он  проник в её жилище. Лесопилка, как последний оплот пост социалистического труда, была зажата армией буржуйских особняков. Из темного бетонного лабиринта он попал в огромную гаражную яму.
Продуманный был хозяин дворца.  В огромном гараже стояли чистенькие четыре машины. Он завистливо обласкал каждую из них лучом мощного фонаря.
Огромный белый "Ленд Краузер", "Зет-тройка БМВ",  цвета пожарной машины, похожая на детский игрушечный кабриолет, "31-я Волга", с исполкомовскими номерами, прошлой эпохи,                на ней явно ездил наемный водила и на конец, голубая "Мазда".
Четко выполняя её инструкции, он поднялся по лестнице, ведущей из гаража, в жилую часть дома. На его счастье здесь никого не было. - Не придётся стрелять, слава богу - шепотом сказал он.
Обстановочка безо всяких национальных заморочек, Америка энд Европа, ни каких циновок и иероглифов. Все дорого  и с дизайнерским вкусом.
- А ты что думал? – корейцы - дикий средневековый народ?
- Да тут компьютеры чуть ли не в сартире. - Ну понятно, муж ее не луковый барыга и девочка явно не корейской морковкой на базаре торговала.
Он бухтел все это себе под нос, шепот успокаивал. Набивая в сумку деньги, карточки Альфа-банка, драгоценности, их оказалось не мало.
 Кольца с брюликами и еще с какими - то, не понятно,  цветными каменьями. Все это добро, плюс 10 тысяч евро и семьдесят штук баксов.  Это он обнаружил в ее странном тайнике - огромных колонках "Акай". Рядышком стоял усилитель и древний бобинный магнитофон. Сей аудио - антиквариат сильно выделялся на фоне ультрасовременных приборов, а их в доме было не меньше чем в любом аппаратурном магазине.
Когда дошла очередь до ее документов, его стало раздирать желание заглянуть в паспорт.
- А кто сказал, что я должен быть честным? - подумал он.
- Небось, какая  ни будь Анита Пэн или Светлана Цой.
- А вот и не угадал. - Ада Георгиевна Шек.
- Вот те раз, ад в женском роде.
Выходя из заброшенного цеха лесопилки, некогда пристроенного к бугру, на котором теперь  стоял мертвый дворец одного из современных императоров, он наткнулся на деда-сторожа.
- Ты чего здеся лазиишь, сынок? - добродушно спросил дед.
- Да я батя, палок немного набрал, мы тут с мужиками шашлыки в гаражах затеяли, заходи на дым, стаканчик пропустишь с мясцом.
- Да, спасибо, зубов уже на мясо не осталося.
Дедова облезлая, сисястая сука, зло зарычала и обнюхала мешок, в который он в качестве гарнира действительно натолкал дровишек.
- Лайма! - Не лезь. - Хозяйка она тут, и все ее щенки -лютые волки,  тебе повезло, что день на дворе, да и я рядом, ночью загрызли бы.
- Ты сынок видно не здешний, палки вон лучше у того забора, прямо с улицы набрать можно, а ты черти куда полез.
- Да я к друзьям приехал, машину чинить, а они меня за горючим послали: - иди мол на "Пилораму", там куда не ткни, кругом дрова.
- Ты им передай, что они мудаки, к им наши собаки привыкшие, а тебя не за хрен собачий разорвут, на куски.
- Спасибо отец.
Видать мой ПАХ неподалеку - подумал он.

- Принес я дровишки из лесу твоего, чуть собаки не полатали. - В доме ни кого не было.
- Драгоценности я отдам подруге, деньги перекачаю через банковских друзей. - Документы тебе сделают за пару дней.
- Ты уж извини, я твой паспорт посмотрела, Иван Семенович.
- Я твой тоже Ада, так что считай, первое дело уже удалось.
- Будем дергать под видом челноков. Поедем налегке, через Сочи в Трабзон, потом в Стамбул, там у меня связи, помогут уехать в Европу, лучше всего в Берлин.
В белом спортивном костюме и в его замызганных домашних тапочках она казалась ему хрупкой, похожей на подростка, с ее короткой стрижкой. От прежней, деловой женщины, с сотовой трубой, выгуливающей жевательную резинку, за неимением собаки, ни чего не осталось. Только ее низкий, волевой голос напоминал утреннюю, таинственную незнакомку.
- Я хотел тебя спросить...
- Спрашивай.
- Мужа убили, а как же?...
- Его еще не похоронили, ведется следствие. Родственники в страшном шоке. - Убили в Москве, и хоронить будут там же, мы ведь в столице жили.
- А этот дом?
- Этот дом принадлежит моему брату, он сейчас в Дюссельдорфе. Я жила здесь в Ростове, уже год работала в фирме брата и училась в институте.
- Вот уже больше года мы с мужем не живем. – После того как я не смогла родить ему ребенка, которого он так ждал, муж возненавидел меня, но развестись для него все равно, что  совершить самоубийство. Так, что приходилось симулировать здоровую семью.
- За восемь лет я ни разу не забеременела, он долго носился со мной по именитым докторам, но они в один голос орали, что я здорова, да и он тоже, не смотря на свой возраст и хронический простатит.
- Тогда он озверел, чуть не задушил меня. - Видимо мой организм от страха снял все предохранители и я наконец-то...
Она вдруг замолчала и отвернулась.
Он почувствовал  чудовищную неловкость. Как быть, встать подойти и обнять ее?
Не тут-то было. Она резко повернула голову. И хотя душа ее наверняка в этот миг громко рыдала, но на лице была маска цинично улыбающейся волчицы.
Ему стало так страшно, что он почувствовал, будто кто-то невидимый за спиной подключил к его телу электричество и сейчас реостатом медленно увеличивает напряжение. - Сейчас бы стакан водки, залпом подумал он и тут же представил себя пьяным, омерзительно пахнущим и бесконечно болтающим на нелепые темы жизни. И невидимка-палач, сразу же выключил ток.
- На восьмом месяце у меня уже было огромное брюхо. Я не хотела этого ребенка, но даже в мыслях не позволяла себе думать об аборте.
- Однако природа видимо решила за нас. Ведь дети должны рождаться если и не по любви, то хотя бы по животной глупости, а что может произойти от взаимной ненависти? -Подумать страшно.
- Короче, не доносив я родила мертвую девочку. - Изменить свою роковую судьбу, муж мог, только подтолкнув меня к самоубийству или же попросту грохнуть меня. Он дал мне пару месяцев, что бы я очухалась.
По правде говоря, я играла убитую горем, изображала конченную, не состоявшуюся мамашу. Нюхала кокс, таблетки жрала, он же меня на все это и подсадил, в надежде, что сама загнусь, а он будет не при делах.
- Но не тут-то было. Меня-то воспитали, как бойцовую тварь. Что такое депрессия и суицидальные мысли я знаю только по учебникам  психиатрии.
- Мой муж ни когда не знал меня по настоящему. Я для него просто персональная самка. Когда он почувствовал, что я не собираюсь загибаться, решил помочь. Соблазнителей подсылал, великолепных  и я чуть было не влюбилась в одного спортсмена, гения Айкидо. Когда дело дошло до постели, он вдруг раскололся, что за не малые деньги его уговорили меня уложить в кровать. Потом бы этот порно клип показали бы папе и он собственноручно снял бы мне голову своим любимым мечем.
- И не один бы половой орган правопорядка, не узнал о моей кончине.
- А "Мухосранский Комсомолец" написал бы что-то  типа: - Известная гимнастка уехала к маме и сестрам в солнечную Калифорнию, на ПМЖ.
- Но этот парень сломался, у него жена и двое дочек, он их сильно любил. Его шантажировали, предлагали большие деньги, а в противном случае, обещали расправиться с семьей. Он нанюхался вместе со мной и когда я уже лежала на черных простынях и пыталась большим пальцем левой ноги забросить свои трусы на люстру, он пошел включать тайно вмонтированные камеры, а по дорожке завернул в ванную загнать в ноздрю еще пару линий. - Видимо Кока был какой-то очень справедливый. Он разбил головой зеркало, а потом мне все и выложил.
- После этого случая у меня на мужиков, как они сами выражаются: все упало окончательно.
- А что с ним стало потом?
- Я позвонила брату и рассказала все, попросила за этого парня, очень сильно попросила. - И брат договорился со всеми бандюками, чтобы его не трогали, а мужу сказал: - Если с ней что-нибудь случится, то он разорвет его на куски, даже если сам погибнет. После этого меня сослали в Ростов.
-Я ведь с детства мечтала стать доктором. У брата  мощный бизнес по торговле немецким медицинским оборудованием. - Он очень влиятельный человек и в прошлом не плохой хирург. Так что поступила я в медицинский институт, без особого труда, благо, что еще и училась хорошо.
- До пятого класса в обычной московской школе, а потом папа нанял преподавателей. Они таскались за мной по всему миру, поскольку денег в них, ежедневно, заряжалось больше, чем в любой банкомат, так что лекции по всем предметам проходили даже в спортивных раздевалках. А детство я наблюдала лишь в своих редких снах, но  даже во сне я чаще видела английские и французские глаголы, да  спортивные залы.
- А может быть, твой брат мужа и заказал?
- Ну нет, ты моего брата не знаешь. - Они же все повязаны. - И потом, всех все наконец-то устроило. - Я получила временную свободу, на мне как на самке, продолжающей род, поставили крест. - Папа тоже оставил меня в  покое со своим воспитанием. - Любимая дочка вышла на пенсию. - Теперь он на младшеньких перекинулся. - Из Оли поп - звезду делает, там еще мелкие братья на очереди, скоро попадут под императорскую раздачу. - Бедные нинзи мои.
- А мужа убрать мог кто угодно, да хоть случайные отморозки. - Он мог кого угодно обидеть, в казино или кабаке.
- Но тогда на кой черт им твоя смерть?
- Я думала так первые пару дней после его гибели, но позвонил брат и сказал: - Собирай манатки и сваливай, куда глаза глядят. - На меня не выходи, ни к матери ни к родственникам не суйся. - Я испугалась по настоящему, все-таки не привыкла оставаться совсем одна. - А он мне говорит: - Быстро найди себе какого-нибудь мужика. - Я ему: - Зачем?
- Делай с ним что хочешь, только найди, очень тебя прошу.
- И вот... - Деньги есть, мужик найдется. Она теперь уже по собачий, улыбнулась. - Вот такая мистика!
Тут он наконец не выдержал, его прорвало, язык вырвался из под контроля.
- Значит ты меня купила по дешевке, без документов, без хозяина?!
- Стреляет, водит машину, глядишь еще и трахаться научит наконец-то!
- Не новье, но и не дрова,  тридцать девять лет- это как для джиппа-лет пять, обкатанный!
- Извини пожалуйста, я не хотела тебя обидеть. - Я тебя не искала, ты сам меня нашел и пообещал помочь. - И трахаться тебе ни кто не предлагает, и потом, я разве сказала, что меня этому надо учить? - Да меня мужики не волнуют вообще, но это не означает, что я тупая, фригидная телка.
- Я тебя ни за яйца, ни за душу держать не собираюсь, но и ты мне не хами. - Я просто как дура рассказала тебе слишком много, я ведь слишком долго молчала, почти всю жизнь. - Меня включали, как магнитофон, по надобности, с целью услышать только то, что они от меня хотят услышать. - А что у меня в душе - это всем  до большого корейского солнца, или до лампочки Ильича.
- Ну ладно, я погорячился, а скажи мне, почему в твоем доме так много магнитофонов?
- Когда ты живешь одна оденешенька, то возникает желание включить свет во всех комнатах, все телевизоры и магнитофоны, чтобы дом светился и звучал. - Я очень люблю самую разную музыку, а на бобинах у меня записаны голоса братьев, сестер и мамы. - Самая любимая моя пленка, ее я слушаю каждый вечер перед сном, это фонограмма океана, диалоги дельфинов.

- Один из моих братьев служил на подводной лодке. - Там они записывали через какие-то военные приборы шум подводного мира. - Я кассету с этой записью всегда ношу с собой, на всякий случай, ни когда ее еще вне дома не слушала.
- А поставь сейчас.
-Нет, лучше потом, когда-нибудь.
-Скажи, ты не пыталась найти друзей?
- Почему же, в институте много народу. - А я ведь девушка очень красивая, чего уж тут скромничать.
-Да я заметил.
-Ну вот, ко мне и подъезжают наши факультетские парни. - Я со всеми легко общаюсь, но они меня боятся, я для них опасная загадка. - Со мной, без мазы переспать, а кому нужна неприступная полу кореянка? - И потом они знают, что я замужем за каким-то мафиози, правда никто из них никогда его  не видел, но моя близкая подруга Лариска разболтала всем кому не поподя.
- А Лариска...?
- Лариска, еврейка, такая умненькая, не очень хороша собой, но вся такая мажорная, продвинутая. - Мы с ней познакомились после первого вступительного экзамена. - Потом она пыталась меня совратить, так, что я чуть лесбиянкой не заделалась, а когда я ей не дала, разобиделась.
-Ты говорит: - дура отсталая, хоть и на дорогих тачках ездишь, а как из них вылезаешь, так ходишь вся напряженная, как жопа перед уколом.
- Расслабься, если боишься мужу изменить, то хоть найди себе какие-нибудь другие забавы. - Я ей ничего не рассказывала, только однажды соврала, что люблю одного человека, но не хочу светиться на факультете, да и чтобы муж ни чего не просек. - Это ее успокоило, и мы стали закадычными подружками.
- Она на самом деле не лесбиянка, просто фильмов модных насмотрелась, травку покуривает, по клубам шастает, а все ухажеры, как правило - жлобье.
- Принцы на нее не смотрят даже, в общем, по своему, несчастная барышня.
- Правда, сейчас у нее появился интилектуальный авто-слесарь. И она перестала страдать от недотраха и умерила свои амбиции. - Говорит мне: - Я не там искала, надо быть ближе к народу и он к тебе потянется.
Они болтали до поздней ночи, потом разошлись по разным комнатам. Она надела наушники и погрузившись в изучение атлантического языка, свернувшись в клубок, как сиамская кошка, закрыла глаза.
Он пошел на балкон, долго курил и думал.
- Происходит черти что, а проконсультироваться не с кем, ПАХ не проявляется ни как.  - В соседней комнате лежит красивая, молодая женщина, героиня чудовищной сказки. - И эта сказка,  похоже, начинает втягивать его в себя совсем не второстепенным персонажем. - Что из этой авантюры выйдет? - Страшно задумываться.
- Ему приснился страшный сон. Будто из его рта растут черные, длинные волосы и он пытается их вытащить, наматывает на правую руку, но они не кончаются.
Проснувшись, он побежал к зеркалу и обнаружил, что во рту нет ни какой растительности. Заглянул в комнату, где спала Ада, но ее там не было.
Кровать  аккуратно застелена, на часах половина второго. Вскоре телефонный звонок окончательно выгнал из  его мозгов ночное наваждение.
- Я появлюсь после  завтра, надо делать документы, ночевать останусь у  Лариски, от нее очень многое зависит.
- Надеюсь, вы будете спать в разных кроватях? - Сказал он с такой интонацией, будто разговаривал с любимой женой.
- Ты что, уже ревнуешь?
Прошли сутки, потом вторые,  неделя. Он уже было подумал, что это пост  алкогольный бред. Говорят же, что когда без помощи лекарей  завязываешь сам, то долгое время глючит.

Глава 2: Артур Большое Мясо.

В дверь позвонили, как-то робко. Будто громкость звонка зависит от того, с какой силой на него нажимают. В данном случае, ему показалось, что нажимали, как бы  выковыривая что-то  мизинцем из глаза. - Это она - подумал он.
На пороге стоял человек огромных размеров. Двухметроворостое чудовище, с  добродушным лицом. - Двести кило, не меньше - подумал он.
- Привет. - Я Артур запятая,  если не помнишь. Однако, мы кажется знакомы,  запятая,  учились бок обок.
- Помню, помню, ты юрист, мы на военных сборах вместе были.
- Так точно, только ты бегал с автоматом, по колючим кустам, а я служил официантом в офицерской харчевне. На мою ногу сапоги нужного размера не нашли запятая,  а в кроссовках воевать не положено. - Лет пятнадцать уже прошло, наверное. - Меня твоя Адка послала, что бы я забрал тебя и отвез в одно место.
- А где она?
- Она вернулась из Сочи и сейчас под Краснодаром, в одном месте сидит. - В Ростов ей соваться нельзя. - Вот, записку тебе чирканула.
Он развернул листик из школьной тетрадки, в клеточку.
- Со мною все в порядке, приезжай, Артур хороший парень, он свой. Твоя Ада.
Надо же, твоя. - Усмехнулся он про себя. - Лучше бы подписалась: Своя, или : себе на уме.
- Чем занимаешься, Артур? - спросил он, изображая из себя уверенного хозяина собственной жизни.
- А, я так, ну это,  запятая,  адвокатом служу.
- Понятно, по профессии работаешь.
- А ты? - Уже не поешь?
- Нет, отпел, сейчас танцую под музыку, некогда  собой же и написанную.
- Хорошее дело. - Я раньше ходил на твои концерты меня даже в ментовку забрали, два восклицательных знака, очень громко танцевал.
- У тебя пожрать чего-нибудь есть? - А то ведь я с дороги к тебе сразу, очень жрать хочется. - А Ада в Староминской, так, что сейчас, передохну и поедем.
- Пожрем сейчас. - А ты чего это все время говоришь:  запятая?
А, запятая, это я как-то с одним умником общался, а он мне говорит: - Артур! - Ты же солидный человек, а говоришь, как лоховатый тинэйджер, короче, в натуре.
- Я ему: - Да, вот привык, чтобы не матюкаться. - А он: -Хочешь отучу?
-Хочу - отвечаю, - надо же культурно говорить. - Он мне: -Даю установку, вместо короче, в натуре, бля, на... и т,  будешь теперь говорить: запятая, восклицательный знак, вопросительный и многоточие. - Ну вот, экстрасенс этот, блин, запятая, восклицательный знак и ***во многоточие, дал он мне установку на месяц, а потом пообещал снять, но через два дня его замочили. - А я вот так теперь, особенно когда волнуюсь, с этими знаками, припинаюсь, короче! - Но с другой стороны, все же  лучше, чем в бога душу мать. - А еще я часто цитатами говорю, это у меня нервное, не обращай внимание. Ладно?
(Далее, в тексте, мы опустим Артуровы припинательные особенности речи, дабы обратить внимание на его умничания, которые он почему-то называет цитатами, хотя цитирует он самого себя, скорее это афоризмы, собственного
 производства.)
- Так будем мы жрать? - Или как?
- Будем.
- Тогда я пошел руки мыть. - Грязные руки - результат грязных карманов и отсутствия чистых денег.
- Я тут по дороге бутылку вискаря прихватил, вмажем для апетита?
- Нет, Артур, я с этим завязал, а ты пей пожалуйста.
- Вот бы и мне так завязать, хотя бы на время и со жратвой.
Артур рассмеялся и лихо свернул алюминиевую голову Джеку Дениелсу.
Уничтожив почти все съедобные заготовки Ады, залив в нутро пол бутылки виски и запив полтора литровой бутылью минералки, он встал, подошел к холодильнику. Обнаружив пустую морозилку, разочарованно произнес: - Да, запятая, ну ничего, по дороге купим мяса, в деревне пожарим.
По пути к Аде они заскочили на рынок, и Артур закупил десять килограмм свинины и еще целую сумку всего-всего.
После первого поста ГАИ, Артур притормозил, достал флягу, в нее он еще дома перелил оставшиеся пол бутылки виски, развернул бумажный пакет. В нем была мелко нарезанная копченая   корейка и огромный пучок укропа.
- Покушать не хочешь?
- Издеваешься! - Да мы же с тобой только поели!
- Разве? - Забыл совсем.
Так они ехали. Артур все время жевал, а в не больших промежутках болтал, часто цитируя самого себя.
Был он настолько умным  человеком, что даже толком не знал, что со своим умом делать. А болтливость, как и прожорливость, видимо результат тяжелого заболевания. Название ему - одиночество.
- Я вот люблю музыку слушать. - В машине, исключительно психоделику и "нью эйдж", а дома слушаю попцу и классический рок. - А в машине у меня только инструментальная, это как минус к моей песне. - Вот сейчас я тебе пою, а аккомпанирует мне т. project , Cudu waterplay.
- Под медленную психоделию очень хорошо ехать быстро и не торопливо общаться. - Посмотри, какие красивые,  темно лиловые облака, как куски сырого мяса на шампуре. - Правда, закат похож на шашлык, на мангале или костре. - Наша жизнь-мангал или костер, а мы облака, или куски мяса на чьем-то шампуре.
-Какой сегодня день? - Понедельник?
- Нет, среда.
- А я думал понедельник, впрочем, у меня вся эта неделя из семи понедельников. Это уже признак профессионального тунеядства. - У нормальных - то людей, понедельник всегда выходной день, в том смысле, что они куда-то выходят, а не отдыхают. - Я вот уже неделю, как выехал и мотаюсь по делам твоей Адки. - Что там у тебя стряслось, что она тебя так спасает?
- У меня? - Ах да! - Ну попал я под раздачу.
- С шоу-бизнесом своим что ли?
- Ну,  типа того.
- Ладно, я в душу без спросу лазать не привык, не хочешь об этом, так и не будем, давай об другом.
- Адка, она тебя любит, это видно сразу. - Она такая баба, неприступная, видать ты чего-то стоишь, раз она за тебя так рубится?
- Да, она примчалась, вся в соплях, говорит: - Артур! Нам надо сваливать, по быстрому и по тихому.
- Я спрашиваю: - Кому это нам?
- Она мне как сестренка родная, за Сашку, брата ее, я кого угодно на куски разорву, безо всяких адватских штучек. - Она говорит: - Мне и моему любимому человеку. - Я так и ахнул. - При жизни ее гаденыша - муженька, страшно было подумать, что эта девочка может кому-нибудь улыбнуться, а тут, бац, любимый человек.
-  А как ты думаешь, кто его уделал?
- Ой! – Это же такая мразь была, что когда все узнали про его смерть, три дня, от радости пили за упокой его говенной души, молились за то, чтобы господь или сатана, упаковали его так, чтоб  даже никому не снился. - Давай об этом тоже не будем. - Одно только скажу: не знаю кто, за что, догадываюсь конечно, а в целом, очень рад.
Ему вдруг нестерпимо захотелось что-то рассказать Артуру, хотя бы  и соврать.
- А я вот. - Только он открыл рот для импровизации, как милицейская сирена перебила его поднимающееся вдохновение.
Во! - Самая психоделическая музыка - свисток мента! - Не бойся, я сейчас отмажусь,   нет проблем, у меня ксив больше, чем у помощника ген-прокурора.
Менты лихо подрезали Артуровский джипп и высыпались из полу ржавого жигуленка. Три "шифоньера", с автоматами и в бронежилетах, обступили машину. Артур не суетясь, протянул старшему документы.
- Командир, проверяйте все, из криминала, в машине только много водки и очень много еды. - Наркотики не употребляем, вот разрешение на оружие, в багажнике автомат "Сайга" и два рожка, едем на поминки к родственникам.
- Артур Рубенович, выпивали сегодня?

- Да, господин офицер, выпивал, Душа болит, дяде сегодня сорок дней.
- Вот, не сочтите за взятку.
Артур виновато вытащил пачку сторублевок, перетянутую красной резинкой, и стал медленно отсчитывать купюры, искоса посматривая на офицера.
- Сколько с меня, командир? - Артур включил армянский акцент и перестал употреблять запятую. Милиционер, увидев деньги, сразу подобрел, перестал сверлить документы и всевозможные визитки местных представителей власти.
- Сколько не жалко. - Ответил офицер.
- Для вас, ни чего не жалко. - Съехидничал Артур.

-Сколько же ты им дал?
- Всего две штуки, а что, нормальная капуста, у нас же все в порядке, а что признался, так они по документам видят, и потом, ну отвезут они меня на экспертизу, а там будет пшик. - На мои двести с лишним кг сала, триста грамм спиртного, это как на ведро молока, три капли водки. Слава богу, тебя еще через ментов ни кто не пасет.
Артур переставил пластинку, аккуратно вложив ее в коробку, а потом небрежно швырнул через плечо, на заднее сиденье.
- А после такого рода приключений, особенно хорошо накатить пару глотков и послушать этакую, псевдо - египетскую музыку: - Anne Dudley & Jaz Coleman "Songs from tne Victorious Citg-90".

Потом они молчали ровно двадцать километров. На двадцать первом Артур не выдержал.
- Вот ты поверишь, что у меня женщин ни разу в жизни не было?
-Да ну?
-Вот тебе и да ну.
- Были конечно, но все равно как и не было. - Все как-то чужие, или шлюхи, или жены приятелей. - Я прожил свою не долгую, но толстую жизнь и не разу не знал настоящей любви. - В позднем детстве я уже был толстяком. - Меня девчонки презирали. - У меня ни когда не было девственниц. - Всех их до меня кто-то вскрывал. Я вообще не верю, что бывают девственницы.
-Всё быушное: машины, бабы, идеи.
- Учился я хорошо. - В семье рос, не сказать чтобы богатой, но пожрать и одеться во что - всегда было. - Жизнь, как мои любимые, первые вельветовые штаны. - Мать однажды купила мне коричневый пионерский костюм, с позолоченными пуговицами. - Мелкий такой вельвет. – Помню, куртку порвали в первый же день. - Я ее в костер бросил, а дома сказал, что в школе украли.
- А штаны носил лет пять, пока жопа не победила любимый вельвет. - Штаны выбросить жалко, они мне детство напоминают. Они у меня в багажнике лежат, зачем-то я их с собой таскаю.
- Бред конечно все, что я тебе сейчас рассказываю. - Иногда, когда на душе совсем хреново, я из багажника достану эти штаны, пощупаю вельвет пальцами и в слух сам себе говорю: жизнь вельветовые штаны. - Успокаивает.
-Из штанов вырастаешь, из жизни тоже.


Он, Ада и Артур сидели на берегу тихой, мелкой, но широкой реки.
- У меня такое предчувствие, что мы за бугор не попадём - сказала Ада.
- А возьмите меня с собой, вдруг сказал Артур.
Ада бросила не дожаренный кусок мяса в костер и сказала: -чего это вдруг?
- А на фига я здесь и кому?
- Задолбало все! - Вот вы, наверное, думаете: Артур большой, Артур умный, он все может. - А что я не вписываюсь   в эту мерзкую историю, как в свои детские штаны? - И чувствую, что что-то нужно менять.
- А если нет ни какой заграницы? - вдруг перебил Артура Он.
- Есть, я был там много раз, да и Адка пол мира объехала.
- Да и я бывал, правда, не часто. - Только вот возвращаемся мы  сюда, живем неделю и начинаем верить в то, что никакой заграницы нет, и не было.
- Да, ты прав, только вельветовые штаны реально существуют в багажнике моей машины, а все остальное нами выдумано.
-Ну и что же мы будем делать? - А Ада? - Нам же надо бежать растеряно спросил он.
- От кого? - заорал Артур.
- Нет, я не согласен с таким раскладом, начиналось все как в приключенческом вине, а обернулся дешевой пьеской провинциального театра. - Все люди как люди, триллерствуют, а мы тут Кафку с Ионесками разыгрываем!
- Ладно, не кривляйся, герой своего романа, будет тебе триллер!



Скоростной триллер, монологи с мелкими комментариями, мало бюджетный, стилистически – лоховской, озвученный в дальнейщим, Джоном Зорном, Трикки, Аленой Апиной, Дэвидом Боуи и  Шефутинским. Вообще, дурноковатая пьеса для не современных театров.

ВЕЛЬВЕТ-777. Очень красиво было бы, если в море тонул раскалённый шар солнца, таял бы себе, как солнце на тефлоновой сковордке, на медленном огне. Но солнце на закате красное, а масло - жёлтое. Иногда белое. И Ада равнодушно читала бы обожаемого ею Харуки Маруками. И Артур сладострастно дожирал розовую ветчину. И Он думал бы не о чём.
Но в это время из пункта. А вылетела очередная украинская ракета. Она. Как будто удравший щенок от озлобленной климаксом тётеньки, искала, кому бы прыгнуть на грудь и поцеловаться. ПВО Украины проводило очередное, дурацкое учение.
Ада дочитала до 111-й страницы, где главный герой трахает гавайскую проститутку Джун, отшвырнула книжку апельсинового цвета и походкой зомби направилась на корму. Он стоял и смотрел на тающий берег Родины.
-Какого чёрта ты стоишь, как маяк?
А что случилось, спросил Он.
-Да ничего, мы когда-нибудь будем ****ься?!
Ада, не дожидаясь ответа, схватила его за руку и повела в женский туалет.
- Ты решила меня изнасиловать?
- Да!!
- Ада стала срывать с него майку.
- -Что ты делаешь? - Не надо, перестань!
- Артур ел всё интенсивнее, будто мясорубка.
- Виски в бутылке потемнело. Приобрело цвет чёрной туши.
- Ада кусала его за левый сосок.
- Артур закурил.
- В небе, фыркнув, перегазовала ракета, будто переключилась на нейтральную и как автомобиль, покатилась накатом, на большой скорости.  Нейтралка бывает быстрее, чем последняя повышенная передача.
- Грубо усадив её на мойку, Он впивался деревянными пальцами в её упругую корейскую задницу.
- Артур рыгнул и одновременно пёрднул.
- В это время писатель Вова Сорокин безуспешно судился с «идущими вместе».
- В это же время Садам Хусейн покупал у русских пост-коммунистов просроченное секретное оружие и думал при этом :- А на *** оно мне, последние слова мысли Садама, ему особенно нравились своим магическим древне сарацинским звучанием. В городе НЬЮ-ЙОРКЕ ополоумевший снайпер, будто начитавшись произведений Сорокина, беспричинно мочил всех, под руку подвернувшихся.
- Президент Вова Путин думал: - А ведь и у дедушки и у меня в фамилиях есть нечто от древних китайских императоров. – ЕЛЬ ЦЫН, ПУ ТИН.
- Дэвид Боуи мучался совестью, за не бесцельно прожитые комерчиские годы.
- Алёна Апина мысленно
- нянчила  своего будущего ребёнка.
- Миша  Шефутинский терпел издевательства на шоу Отара Кушенашвили.
- Времена стали наскакивать друг на друга, как машины на перекрёстке, с внезапно сломавшемся сфетофором.
- Никита Сергеевич Михалков ругался с Генри Ролинзом, из-за какого-то бытового пустяка на Кинотавре.
- А Он драл корейско - татарскую принцессу, как кошку по фамилии Сидорова.
- Артур рыгал и матерился.
- Эпоха пустила воды всемирного потопа и собралась рожать очередного ублюдка.
- В женский, кормовой туалет кометы ломился ангел, переодетый в женскую одежду. Был он похож на Владика Монро.
- -Откройте немедленно! Шалуны! - Я хочу писать!
- -Пошёл на ***! - Орала Ада.
- Садам Хусейн икнул.
- Ада пыталась компенсировать все свои симуляции оргазмов.
- Какая-то бабушка хоронила любимого кота Борю, и думала: - Перед смертью женщины вспоминают случайных партнёров, совсем забыв о любимых мужьях.
- Ракета потеряла скорость и переключилась на пониженную передачу.
- Обоссавшийся ангел улыбался, и вытирал мокрые ноги ****скими тряпками. Потом он  подобрал чей-то хозяйский бычок, закурил.
- Ада наконец-то затихла и прошептала. Как я тебя ненавижу!
- -Ты родишь мне сына, сука!   прошептал Он в ответ ей.
- Бог лениво отправился чинить сломанный светофор на перекрестке миров.
- Артур Большое Мясо вытирал остатки блевотины, вспотевшей грязной майкой.
- -Боже! – Как хорошо! – Сказал он и грустно улыбнулся.


Рецензии