Находка

     Однажды ранним прохладным весенним утром народ разбужен был отчаянным лаем. Собаки - уже не Сейсмики, новое поколение, облаивали кого-то, обратившись в сторону реки. В их лае не слышно было злобы. Оказалось, в реке - жеребенок, совсем еще маленький. Вода его крутит, не дает приблизиться к берегу. Да хоть бы и приблизился, выбраться из воды тут невозможно - берег отвесный, подмытый, вода глубока. Народ быстро организовал спасательную экспедицию, и вот бедняга на берегу.
      Попытки найти маму жеребенка и их хозяина не удались. Видимо, он был из табуна, который, как обычно весной, перегоняли из долины в горы. Среди сотен других лошадей пропажу не заметили, и табун ушел. И Находка, как назвали лошадку, осталась на сейсмостанции. Все это я рассказываю со слов участников спасательной экспедиции, меня в это время в Гарме не было, мы уже жили в Талгаре, под Алма-Атой.
      А познакомились мы с Находкой значительно позже. Она была уже в возрасте teen-ager'a, ростом как взрослая, а повадки все еще детские. Приехав в Гарм по делам, направилась я воскресным утром к Юрию Марковичу Тейтельбауму. Подхожу к его маленькому домику, под дверями стоит задняя половина конского туловища. Передняя половина, как это видно через окно, занимает большую половину кухни и занята поеданием хлеба из стоящего на полу тазика. Увидев меня, Юрий Маркович уперся обеими руками в широкую грудь Находки и дал ей задний ход. Я смогла проникнуть в дом, а затем и Находка вернулась к своему тазику.
      Каждое утро, строго в половине девятого, Находка являлась в этот дом, и тазик уже ждал ее. Я погладила это рыжее чудо, покормила с руки, вспомнив, как в детстве в Ленинграде мы выбегали с арбузными корками, чтобы угостить лошадь, огромного битюга, на котором привозили то ли яблоки в овощной магазин на углу Суворовского, тогда еще Советского, где теперь ателье, то ли керосин в керосиновую лавку, где ныне "Электротовары".
      Днем Находка, по возрасту свободная от работы, бродила на воле. Лишенная лошадиного общества, она проводила свое время с детьми и собаками. Когда ей хотелось побегать, а без хорошей компании - никакого удовольствия, она разыскивала собак. Найдя, подходила и вызывающе топала ногой. Иногда собаки лениво позевывали и, гавкнув для приличия, снова устраивались поспать. Но чаще ей удавалось спровоцировать их на догонялки, и они носились в дальнем, восточном, конце территории, уже приписанном к экспедиции и огороженном, но еще не застроенном и не вспаханном. Там было раздолье!
      Всю свою жизнь я видела лошадей в работе. На пахоте, под седлом, запряженными в телеги. Меня поразила легкость этого большого животного, когда оно свободно! Удивительно, будто не касаясь земли, летит по воздуху. Недаром Гелиос катил по небу на конях - не на быках каких-нибудь.
      Как-то вечером иду я к себе домой по дорожке, кто-то, слышу, догоняет сзади. И вдруг чувствую на своем плече почесывающие ласково, но очень ощутимо... лошадиные зубы. Это Находка меня приветствует, это такой у лошадей знак дружбы.               
Т. Раутиан