С праздничком!

И уселся я на должность. Перетащил свой нехитрый скарб с одного стола на другой, разбросал по столешнице и прилегающим полкам бумажки сомнительного содержания и не меньшей ценности, распахнул наугад слегка потрепанный казенный комментарий к чему-то там РФ. Сижу. Работаю.
- А вот если человек вот пишет тут… - одышливое сипение в затылок, бумажный шелест у уха. Вздрагиваю. Поворачиваюсь – так и есть. Она. Грузная прихрамывающая дама из нашего отдела с неискоренимой патологической тягой к экзаменаторству. Я долго думал – чего-то в ее внешности не хватает… Чего только? Недавно понял – штампа во весь лоб: «Ветеран труда завода»!.. Она давно уверилась во врожденном моем кретинизме и в кустарном происхождении моего диплома. Но, видимо, с верой у нее некоторые проблемы. Вот – ходит каждый час ко мне – проверяет… Убеждается. И вопросы-то откуда берет? Часто – толковые даже…
- Вот тут нам человек написал.. хочет без обеда работать… и уходить раньше. Это как по закону? Можно? Не было у нас никогда такого…
Сходи, думаю, говна поешь! И выпалил в ответ идиотически-задорным голосом:
- Отчего ж не разрешить? Разрешите! Просит человек… Чего ж не разрешить…
Есть у меня одна дурацкая страсть. (Одна? Гм… Гм… Ладно – пока не об этом) Есть у меня такая страстишка, что ежели меня кто за недоумка примет, то всячески такого человека в его выводе поддерживать и укреплять. Не выходит у меня иначе – хоть ты тресни. Возможно, я все еще боюсь, что эти люди правы… Впрочем – стоп! Психоанализа еще здесь не хватало…
Поперепирались. Разошлись. Счастливые!
Сижу. Дальше работаю.
Неделя. Другая. Бриться бросил. Курить. Заболел. Выздоровел. Учинил бурные ржачи над расчеткой. Побрился, купил сигарет.
И тут меня поздравили.
- Распишись-ка! – замусоленный, упорно норовящий свернуться, лист лег передо мной на стол. Я отыскал свою фамилию, небрежно начертал многопетельную закорючку. – Это я под чем? Расписался?
- Сейчас увидишь! – и на свободный стул взгромоздился объемистый белый пакет с неброским клеймом внизу: «60 лет Красноярскому комбайновому».
- А-а-а… тупо протянул я, судорожно соображая: цифры у моего имени на листе – сумма или… Сумма? Черт! Когда я чего сдавал… Ничего не сдавал… Что за черт?!
Скоро, устыдившись своей жадности, успокоился. Совсем. И когда из чужих разговоров понял, что это подарок, успокаиваться дальше было уже некуда.
В пакете оказался значок, коробка конфет и плакат-календарь. Все заклейменное вышеозначенной фразой и эмблемкой сомнительной символичности. С какими-то угловатыми морскими волнами и надкусанным солнцем(?).
Плакат я выбросил за ближайшим от проходной углом. Плотная глянцевая труба не без некоторого азарта вдавливаемая мною в урну, аппетитно хрустнула, спружинила и, подхваченная ветром, покатила по асфальту. Чтя труд дворников и уборщиц не менее чем О. Бендер – уголовный кодекс, я не стал ее преследовать. Значок обрел свою судьбу еще раньше - в бурлящем, шумном водовороте унитаза.
Под косыми взглядами прохожих ускорился, добрался до остановки. Закурил. Угрозу заметил в тот же миг, когда и услышал:
- Ебтыть! Здорово! Ты тут какого хрена делаешь? – легкая, веселая брань быстро окутала меня постепенно забываемой атмосферой безалаберно-растрепенного студенчества.
Пожимая крепкую ладонь давнего своего приятеля, с которым мы, к счастью,  так и не стали друзьями, я еще косился на номера переполненных «маршруток»; еще минуту вяло мямлил что-то насчет вечерней работы, скорого процесса и репутации. Через пять мы уже шагали через небольшую площадь, вдавливая головы в плечи и скалясь от ветра.
- Чего это у тебя? – кивнул он головой на мой угловатый плоский сверток подмышкой.
- Конфеты. – говорю.
- Чего??… А говорил – работа… К телке, небось, намылился…
Пошел бы я с тобой ,если бы так, думаю, как же!
- Я, кстати, Ирку тут вчера видел. – продолжил он. Про тебя спрашивала. Зашел бы ты. А то Солдат к ней уже лыжи навострил.
Мне, думаю, что за дело. Третий месяц уж скоро, как не встречаемся. Однако, зацепило. Ладно хоть бы… А то ведь… Такой упырь! Солдат этот, мать его…
- Ты смотри! Сейчас бабы пошли – всем дают! –  довольно серьезно проговорил он. Капля прогорклого масла сорвалась в  еле живой костерок заворочавшихся во мне страстишек.
- Куда идем-то? – нарушил я воцарившееся ненадолго молчание и покосился в сторону оживленных центральных улиц.
- Что? Денег много? – перехватив мой взгляд, не без ехидства полюбопытствовал мой спутник. За меня тут же и ответив:
- С пакетом каким-то ублюдочным  таскаешься, а все туда же… Пошли уже. Костя дома, наверное.
…Дверь открыли быстро.
- О! Здорово! Заходите…
Непродолжительная возня в прихожей. Разбавляемая однообразными междометиями демонстрация принесенных запасов (громко говоря). Стекольные звяканья, целлофановый шелест.
- А это чего у тебя? – крепкий, невысокий, всегда бледный, но энергичный хозяин квартирки осторожно развернул мой отложенный в сторону пакет и с мультипликационным позерством заглянул в него.
- Конфеты! – незамедлил раздаться возглас. – К девке, что ли, шел? Промазал, как всегда… Дурак.
Я промолчал. К девке, думаю, так к девке. Хрен с вами.
- А мы тут Ирку на днях видели.
- Кто это мы? – только успел вымолвить я, как из комнаты выплыла сытая, смуглая рожа (да ладно, чего уж там… приятное довольно лицо) Солдата. Десантник. Бывший. Ныне, естественно, охранник и строитель.
С растерянно суетливым видом я пожал протянутую мне руку, отвернулся, словно чего-то отыскивая. Не люблю я солдат. Ни бывших… никаких. Пользуясь в этом искренней взаимностью. Внушающей мне даже некую глупую подростковую гордость, еще более усиливающую мою абстрактную неприязнь к формам, беретам, сетементальному гитарному бряцанию, стальным медальонам, пьяному панибратству, маршам, строям, командам, субординации и какой бы то ни было организации и дисциплине вообще!! Стоп! Эк меня понесло…
Звяк-бульк-дзынь. Ну, за встречу!
…Через полтора часа – побежали. Я с кем-то. Точнее – кто-то со мной (у меня деньги кончились). Темные улицы, поблескивающий под ногами мокрый асфальт. Грязевые ямы-ловушки здесь и там. Мучительные ожидания лифта. Снова в прихожей – лязг-лязг. Ботинки снимать уже тяжело, но еще весело.
Солдат закопошился.
- Куда это он? – спрашиваю.
- На работу.
- На работу?? – удивления моего хватило лишь на интонацию, и я попытался сострить: - На войну, что ли?
Видимо само звучание слова «работа» подтолкнуло наше нетрезвое коллективное подсознание на тему добывания средств к существованию - тему столь же вечную и актуальную, сколь и омерзительно занудную. Парень, повстречавшийся мне первым в этот вечер выразительно зевнул. Вот уж кому на все это было плевать! Универ бросил года три назад. От родителей в двенадцать лет ушел. Живет, черт знает чем. Чем придется – и то, если захочется до этого «что пришлось» снизойти… Хренов панк. И живет же! И неплохо! Сволочь! Люблю я его…
Костя – хозяин квартиры – мой давний знакомый и друг (с вечной долей условности, естественно), человек очень веселый и остроумный, но в самом глубоком смысле дисциплинированный, волевой и, что называется, себе на уме. Короче, не пропадет. Хотя подлецом, вроде тоже не назовешь... Но взглянешь на него – и не оставляет уверенность – не пропадет! Серьезный, в общем, человек.
- Короче, на героя темы тянул только я – спаливший уже две трудовые книжки и открывший не так давно новую… «по специальности»… В меня и все вопросы полетели..Все два…
- Ты к Веллерам-то когда переберешься?
Веллеры – небольшая (мать-дочь) юридическо-торговая династия сельповского масштаба, владельцы юридической фирмочки, которая, однако, наперекор всем прогнозам вот уж пару лет болталась на плаву и даже умудрилась расшириться. Отпочковала еще один «офис». Мне предложили занять «старый», в недавнем прошлом единственный. Недурное предложение, но… не нравятся мне они. Веллеры эти. Что мать, что дочка… Не нравятся.
Я так и ответил:
- Не нравятся они мне… Не пойду я к ним.
- Как-с? – манерно переспросил Костя.
- А так-с! Не нравятся – и все! И не буду я там работать! – немного агрессивно, приготовившись к потоку упреков и глумлений, выпалил я. К вящему своему удивлению, услышав в ответ:
- Ну, не работай, раз так… Хотя, конечно, зря… Будешь потом волосы грызть. В смысле – локти. Кусать. Когда еще такое предложение будет?..
Спокойная поддержка моего решения немного меня обескуражила. Однако, лишь на мгновение. По-хозяйски настойчивый звонок в дверь в мгновение высверлил остатки уныло-беспокойных рассуждений из затуманенных наших мозгов.
Вернулся Солдат (он жил здесь, с Костей вместе. Земляки они… Ненавижу это слово…). С ним две девушки. В смысле - три.  Хорошенькие. И не очень. Еще курящие. Уже не пьющие. Водку.
Неизменный конфуз массового знакомства. Все тут же позабыли услышанные имена. Возня с креслом. Давайте на диван! Тесно. Прикольно…
Дежурные хохмы. Пара экспромтов. Ладно, плесни.. Но чуть-чуть… Ой, а чем запить?
Неровно наклоняющиеся к улыбающимся личикам подозрительно раскрасневшиеся рожи. Приглушенные реплики в духе: "Эх, Марфуша, нам ли быть в печали?!"
- Покурим?
- Не надо. Не кури. Совсем развезет…
- Да ну! У меня организм наоборот устроен. От сигареты трезвею.
Непристойно-яркий свет на кухне. Холодная воздушная струя из черного прямоугольника распахнутой форточки. Режущая зад батарея… Легкая паника при предложении "через затяг". Ура! Не закашлял! Счастливая уверенная улыбка на влажных губах. Скользящая, забывшая о сигарете ладонь. Не слишком уверенная. Но быстро наглеющая. Милый, с легкой хрипотцой голосок: "Ай! Ты меня сожжешь!"…
Вернулись.
- Ну как? Протрезвел? - Костя с ехидной миной и рюмкой… стаканом… стаканчиком… черт знает с чем! Короче, выпить хочет.
- Само, - говорю, - собой…… Я прилягу ненадолго….
Я прилег. И это был конец.
- Вставай! Давай, за девушек…
- Да на хрен надо! Сколько можно за них… - (Это уже я. Тяжело поднимаясь, хватаясь за столешницу. Понесло, блин…)
Потом я обматерил магнитофон и запел. Зарычал:. "Walking dawn the street and looking out this shit! Open up your eyes and fucking see! I'm full of hate - don't fuck with me!…". Чего-то в этом духе…
Улыбка. Недоумение в глазах. Опс! С-с-с-тоять! Прошу прощения… Лязг! Пивная лужа на линолеуме… Пардон!
- Не кури!!!
……….


…Проснулся. Штаны на месте. На мне, в смысле… Тесно. Справа… мужик! Слева мужик…
- А девки где? – мой  полухрип-полустон…
Тишина.
Наконец, замогильный скрип в ответ:
- Ушли. Вчера еще. Сам же, дурак, набурогозил…
Да-а-а…, думаю. Точнее, думаю, выбираться отсюда надо. А то, не ровен час, так и дубаря дать недолго. Завернуть, так сказать, поганку. Гостеприимным хозяевам. Водыыы…
Поднялись… Усиленно избегая встречных взглядов и зеркал, зашаркали по комнатам… Живительная горячая влага. Чай… С лимоном!! Да здравствует Костина карьера! Ура!! Постепенно смелеем. Нестройные воспоминания. Рассказы-реплики: "А я ей и говорю….";  "А этот из ванны выперся - башка мокрая, все торчит…". Нестройные хихиканья быстро переходящие в дружный хохот. "А ты-то, помнишь хоть, кору отмочил… Дайте, я, говорит, прилягу…"…
И Солдат ржет, как ненормальный. Не такой уж он и мудак… Помнится, вчера после одного пафосного Костиного тоста, он даже выпил за меня стоя. Мол, твой друг – мой друг. Чего-то в этом роде… Да и девах таких притаранил…


…На остановке недолгие бессмысленные сожаления об утраченной недавно квартире. Ладно… К родителя,  так к родителям. Чего уж…
На пороге, мама:
- О-о-о! Какие люди!… А что это у тебя?… 
- Конфеты... - говорю.
- Конфеты?? Свидание, что ли, накрылось? - еле сдерживая смех, и тут же, уже привычным, добродушно укоряющим, домашним тоном, - Фу! А перегаром-то… Кошмар! Конечно! Какие уж тут свидания…
Что за черт, думаю… Чего они? Никогда я к девушкам со сластями не таскался! А тут еще с такой коробкой… Мне вообще кажется, что пресловутый подарочно-приветственно-намекающе-раслабляющий набор: конфеты-цветы, или еще там чего… по средствам…  - это кинематографический вымысел. Иллюзорное клише. Такое же, как сексапильные секретарши – миф! – кто их видел?? 
Во всяком случае, никто из моих знакомых никогда ни в чем подобном не участвовал. Может, попробовать пора?…

Попытался поесть. Бесполезно. Только опозорился и нарвался на поток родственно-въедливых эпитетов.
Заперся, наконец, в комнате. Расковырял треклятую коробку. Безразлично разминая во рту недорогой шоколад и упершись взглядом в ворох так и не востребованных, но еще истерично зовущих к себе бумаг, невольно принялся подводить итоги.
"Так, значит… Черт! Без содержания забыл взять! Значит, судорожно звонить утром, быстро натроцкить чего-нибудь… И речь эта ****ская… «Ваша честь, по поводу заявленных исковых требований хочу пояснить следующее…» Придется экспромтом. Мн-н-нда…" Поток мыслей постепенно отклонялся от привычного вектора: прошлое-настоящее… и так далее… Перед глазами вставали эпизоды (довольно яркие, кстати) минувшей ночи. Не менее яркие картины воображаемого (ах, если бы…) грядущего.
"Это ж надо было так себя обломать? Балван! А девочка-то… Черт! Может, хоть телефон взял? (по карманам - шасть-шасть) Нет… Да и на кой он? После такого… И это после двух-то месяцев… На люди уж стыдно показаться… с такими-то бивнями! Экая конфузия… Черт! Осрамлюсь ведь! в суде-то! отказаться? Поздно… Фак! (беглый взгляд на бумаги). Или успею? Поспать бы… Карьерист-любовник, твою мать!"
Короче - кутнул так кутнул. Хоть ложись, да помирай. Или хохочи. Пока не сдохнешь... Тоже выход.  А ведь… счастлив!… И даже смеяться не хочется…



                2001г.